Владимир Путин требует от Грудинина "уйти из офшоров", от Зеленского "договариваться с ополченцами", но не отвечает на вопрос, когда же уйдет он сам. "Прямую линию" президента РФ обсуждают политолог Глеб Павловский, экономический аналитик Семен Новопрудский и политик Павел Грудинин.
Полная видеоверсия программы
Елена Рыковцева: Нас пытаются убедить на федеральных каналах, что все вы смотрели прямую линию президента. Сегодня даже был небольшой скандал с Леонидом Гозманом на программе "60 минут", он утверждал, что никто не смотрит. Он ехал в электричке, потом сидел в кафе и видел, что никто вокруг него не смотрит прямую линию. На что ему тут же показали цифры, показали опросы, что 75%. Но в этой таблице не было слова "смотрят", было – следят. Мы тоже следили. С нами Семен Новопрудский, экономический аналитик, с нами Глеб Павловский, политический аналитик. Сейчас мы посмотрим небольшой сюжет, о чем шла, собственно говоря, речь.
Елена Рыковцева: Такие вопросы возникали: когда вы уйдете? Он, бывает, говорит, когда он уйдет.
Глеб Павловский: Он не был расположен уходить в этот раз. Сегодня он совершенно не собирался уходить.
Елена Рыковцева: То, что он имени, фамилии Зеленского не называет – это случайно или это из серии, как Навального он не называет, Саакашвили? Или нам не стоит на это обращать внимания, когда-нибудь назовет?
Глеб Павловский: Когда-нибудь назовет, конечно. Я не вижу особого смысла это как-то трактовать. Даже непонятно, мы гадаем на чьих внутренностях в этом случае. Это ничего не значит вообще, кроме того, что он не хочет решать украинскую проблему с президентом Украины. Кремль будет пытаться, считая Зеленского слабым, как-то это использовать, дожать его. Это форма психологического дожимания, но, по-моему, она не очень удачна.
Елена Рыковцева: То есть по Украине сегодня мы ничего интересного, важного, глубокого не получили?
Глеб Павловский: Это ведь разговор с народом так называемый, то есть он и не хотел погружаться во внешние дела, которые на самом деле его только и интересуют. Поэтому он был такой скучноватый, особенно это было в начале очень заметно. Он зачитывал цифры, особенно упирал на то, что в среднем все хорошо. Это значит, что он не считает вообще эту сферу особенно важной. Он явился в отстающий колхоз и рассказал, как дела, спросил, что у кого, где водопровод. А в принципе в среднем у вас все хорошо? Он ведь знает, что в среднем все хорошо. Поэтому ему не очень интересны эти вопросы. Он был, по-моему, только один раз искренен, искорка даже мелькнула, когда он сказал: знаете, если бы я не хотел, чтобы вы знали о коррупции, вы бы не знали. Это можно понимать двояко, как возможности его перекрыть информацию, так и возможности перекрыть того, кто спрашивает. Звучало это вполне искренне.
Елена Рыковцева: Он собой гордится: видите, я вам открылся весь.
Глеб Павловский: Что вы как маленькие? Вот у вас задний двор, веселитесь, а я пошел. Просто четыре часа он отдал заднему двору.
Елена Рыковцева: Еще по поводу его фразы: "Вы говорите, что у чекистов длинные руки. Не такие уж длинные. Специальные службы не имели отношения к подготовке прямой линии". Любопытно, что за три дня до этого я уловила такую бегущую строчку на канале "Россия-24": Владимир Путин провел совещание о подготовке прямой линии. Я, кстати, не помню никаких совещаний прежде в Кремле или в Совете безопасности по подготовке прямой линии. То есть серьезная история государственная.
Глеб Павловский: Провел совещание. Во-первых, я не знаю состав совещания. Во-вторых, я не знаю, кто именно из участников совещания работает прикрытием – это тоже непонятно. Он может быть официально штатским лицом, но при этом работать со спецслужбами, быть их агентом, например. Здесь очень трудно. Или надо анализировать как набор театральных мизансцен, или как удачный или неудачный коммуникативный акт. Мы это узнаем по мере результата, впечатления. Кто-то слушал, кто-то не слушал. Я согласен, что иногда у людей есть ощущение, что они слушали, что они следили, потому что они проходили по улице или мимо лифтера, а у него включен телевизор.
Елена Рыковцева: В той же социальной сети комментарии. Вы прочитали комментарий Семена Новопрудского, значит, следили.
Глеб Павловский: Я с 2008 года не веду передачи на телевидении, но не проходит недели, чтобы ко мне кто-нибудь не подошел и сказал: смотрел вашу последнюю передачу, очень понравилось.
Елена Рыковцева: Даже сегодня ведущие Второго канала, когда закончилась пресс-конференция, говорили, что эту прямую линию смотрят как Парад Победы. Им хочется сравнить с победным шествием, у которого огромные цифры, а у прямой линии, видимо, не такие огромные. Но социологи дают 75% слежки за этой прямой линией.
Глеб Павловский: Спецслужбы, может быть, следили за этой линией. А поскольку у них большая сеть, между прочим, не надо недооценивать. Там же есть система такая, она раньше называлась социологическая служба ФСО, а еще раньше ФАПСИ. Это десятки тысяч человек по стране агентуры, которые ходят в очередях, в маршрутках, в магазинах и слушают или что-то говорят, между прочим пробрасывают. Так что они могут создать действительно облако слежки, а на нем следить за реакцией.
Елена Рыковцева: Вы слово "колхоз" произнесли, сразу у меня ассоциации возникли с Совхозом имени Ленина. Тут же проанонсирую, что скоро к нам в эфир выйдет Павел Грудинин, директор этого совхоза, на которого наехал Владимир Владимирович на этой прямой линии. Обещает прокомментировать. И вот эти разговоры о зарплатах, ему уже второй раз говорят, что они маленькие. Ему звонит пожарный и говорит: у меня 12 тысяч люди получают, а сам я 16, как глава этого всего отделения. Он удивлен, говорит: такого не может быть, потому что у нас минимальная 11. Как, мол, такое может быть?
Семен Новопрудский: Во-первых, он по-прежнему, конечно, совершенно далек от реальностей в оценке экономической ситуации в стране. Я не знаю, то ли ему действительно подбрасывают нереальные цифры, то ли он вообще не понимает, как это устроено. Он говорит: мы довели до регионов, что есть ограничения на рост тарифов ЖКХ. У нас тарифы на коммунальные услуги, на электричество, на газ устанавливаются разными способами. Во-вторых, разные регионы имеют право делать это самостоятельно, никаких ограничений у них нет. Потом он сказал замечательную цифру, что Россия потеряла от санкций 50 миллиардов долларов, а Европа потеряла 200 миллиардов. Я уже не говорю, что Европа – это примерно 30 стран, то есть они потеряли суммарно столько, а одна Россия 50 миллиардов. Я понимаю, что он не читает газет советских, но в открытом доступе была информация, "Блумберг" построил очень простую модель, он представил себе, что не было никаких санкций, не было 2014 года, подсчитал, что Россия потеряла от санкций без вычета падения цен на нефть 6% ВВП. ВВП России в 2017 году был 103 триллиона рублей. Нетрудно догадаться, если мы переведем по нынешнему курсу, что Россия потеряла минимум сто миллиардов долларов, то есть в два раза больше. Он на самом деле делает вид, что не может быть, что люди так мало получают денег. Причем "надо проверить" он говорит несколько лет подряд, эта тема постоянно всплывает. Еще один человек, имя которого как Волан-де-Морта нельзя употреблять в российском эфире, Навальный когда-то проводил разные митинги в разных регионах, там везде ему рассказывали люди про то, что мы смеемся над тем, как наши мэры и губернаторы считают зарплаты. То есть у них средняя зарплата на сайтах такая, что нам она кажется фантастически завышенной. Ему какие-то сводки ложатся на стол, мало того что в среднем все хорошо, но и еще и, скорее всего, даже эти средние данные, похоже, сильно завышены. На мой памяти он первый раз это сказал, что есть вопросы нерешаемые. Похоже, вопрос со средней зарплатой и нищетой тоже нерешаем. Очень забавная вещь на этой прямой линии, одна из ведущих вдруг сказала: дело, конечно, не в цифрах, а в ощущениях. Видимо, да, человек, который получает 12 тысяч в месяц, он почему-то ощущает себя нищим, удивительное ощущение. Это как температура 30 градусов ощущается на 45. Это как раз может быть одна из самых главных проблем. Это можно сравнивать с визитом в колхоз, похоже на селекторное совещание советское. Очень важный был вопрос политический, не является ли он инопланетянином. Он действительно смотрится как инопланетян. Инопланетянин прилетел на другую планету, тут ему рассказывают, что происходит у землян. Ощущение двух разных государств, двух разных реальностей, которые встретились на четыре часа.
Елена Рыковцева: Послушайте, что он сказал на эти зарплаты пожарные: мы последние два года обсуждали с МЧС – мало. Мы вам дадим в этом году 24 тысячи, а в следующем 36. Как на прямой линии может решаться такой вопрос? Это должно закладываться в бюджет.
Семен Новопрудский: Вот как раз это называется подготовка к прямой линии. Очень может быть, что ему подготовили материалы для прямой линии. Например, государство не выполнило не такое страшное обещание индексировать пенсии каждый год на уровень реальной инфляции. Казалось бы, у нас и так каждый год довольно маленькие пенсии. Оно это обещание не выполнило, хотя оно было популистское, но оно было исполнимое. Никто в России не спрашивает, сколько нам обходится война в Сирии. Сколько нам обходится война в Донбассе, которую он сегодня назвал чушью, что мы оккупировали Донбасс. Все люди, которые это знают, знают, по крайней мере, что сильно много денег мы туда вкладываем. В реальности сколько Россия тратит денег, как устроена ее экономика, почему такая средняя зарплата. Я уже не говорю, что зарплата 24 тысячи рублей тоже в большинстве регионов не окажется такой, чтобы на нее можно было более-менее нормально жить, особенно если идет речь о семье, где, допустим, двое детей, это все равно нищета.
Елена Рыковцева: Вторую вещь, он сказал буквально: мусорную проблему мы начали решать два года назад, и началось все это с прямых линий моих. То есть это какая-то сакральная история – прямая линия, точка отсчета.
Глеб Павловский: Он может заговариваться в каких-то случаях, он может перепутать прямую линию, пресс-конференцию или Совбез, много совещаний. Что интересно, было раньше несколько форматов: для управленческого класса, для бюрократии, госаппарата Послание президента в первую очередь, директивы. Прямая линия – это разговор с народом, так и называлось неофициально "Разговор с народом". То есть он был человеком посередине, там чиновники, а тут народ, а я одних защищаю от других. Сегодня мы видим, что это превратилось действительно в основном, основная аудитория – это начальство. Люди были скорее носителями сигнала. Люди, которые там появлялись, обозначали: смотри, тут осторожнее с этой темой. То есть это на самом деле не для массовой аудитории, а для, в широком смысле слова, бюрократии. Потому что у нас бюрократия, их семьи, те, кто работает на государство, – это гигантская масса.
Елена Рыковцева: Что он демонстрирует бюрократии?
Глеб Павловский: Посылает им много сигналов. Некоторые из них позитивные. Газеты "Правды" нет сегодня, это была газета. Раньше это было для населения, а сегодня для этого чертового населения, у которого 30–40% доверия, чем им сообщать? Толку не будет. Тем более не будет толку, если посылать сигнал прессе. Он совершенно игнорировал повестку дня городскую – это тоже заметная вещь. Чиновникам среди этого очень хорошо. Нюта Федермессер, тема декриминализации использования лекарств – это очень важная тема. Поскольку в газете "Правда", хотя в углу и маленьким шрифтом напечатано, значит, это в некоторой степени директива. В конце концов то, что он сказал насчет содержания под следствием: сколько говорил, сколько говорил, а они просто ироды какие-то.
Елена Рыковцева: Нет, он запятую ставит: они сбегут тут же. Их выпусти, они сбегут, у них же паспорта, они ребята упакованные.
Глеб Павловский: Бизнес он совсем не любит.
Семен Новопрудский: Аудитория, которая сидит в студии, – это аудитория советских "Голубых огоньков", доярки, футболисты. Артем Дзюба, который выматерился, – это вообще кадр дня. За пару дней до этой линии было сказано, что три самых часто встречающихся темы, вопросы, которые прислали до прямой линии, – это образование, пенсии и медицина. Про медицину было чуть-чуть, про образование не было практически ничего. Пенсионная реформа, которая стала терминальной для этого рейтинга, крымский консенсус по большому счету пенсионная реформа похоронила, про нее вообще ничего не было сказано.
Елена Рыковцева: У вас не создается ощущения, что если раньше, когда он был помоложе, порезвее, он заказывал себе острую тему своим, а теперь он уже устал, он не хочет мудохаться с этой тяжелой, противной пенсионной?
Семен Новопрудский: Ему может быть безразлично, но в целом, когда люди твердят 20 лет, президент надежды, ему 20 лет говорят про низкие зарплаты. Он водопроводы с 2002 года, там прекрасная бабушка подсуетилась, она стала первой в России, кто смогла сделать водопровод с помощью прямой линии. И опять люди говорят: у нас нет воды, у нас зарплата 12 тысяч рублей. Он говорит про проблему мусора, что это оттого, что люди стали больше потреблять, как раз просто он транслирует классическое пренебрежение к людям, которые когда-то в 90-е годы выдумали знаменитый анекдот про то, как новый русский встречает изможденного человека, тот говорит "я не кушал четыре дня", он ему говорит: "Батенька, надо себя заставлять". Мы стали так хорошо кушать, что у нас столько мусора, нам его некуда деть. Та же Скабеева, когда она говорит, что Путин не отвечал про пенсии, потому что не задавали. Извините, вы сами по вашему же каналу писали, что самые часто встречающиеся вопросы, один из них – это пенсии.
Елена Рыковцева: Если эта тема неприятна на этой прямой линии, они спокойно могут ее не взять.
Глеб Павловский: Конечно, темы утверждены.
Семен Новопрудский: Все знают, как Владимир Владимирович относится к интернету. На самом деле показательно, что несколько раз ему задавали вопросы блогеры, про которых говорили, что у них столько-то миллионов подписчиков, они голос народа. На самом деле для него блогер – это тоже инопланетянин. В России за то время, пока он правит, появляются целые группы людей, для которых он кажется очень странным. Отсюда попытка, которая была предпринята в прошлом году администрацией президента, заигрывать с рэперами, потому что рэперы являются кумирами для аудитории младше 25 лет, которая для него и для Кремля остается чем-то странным, но с которой они тоже хотят как-то работать. Ему гораздо легче отвечать на просьбы провести водопровод или слушать длинный тост прекрасного дагестанского мужчины, который тоже украсил прямую линию, ему гораздо понятнее эти люди, чем какой-то блогер, который его начинает спрашивать про суверенный интернет. Возникает целая группа людей, которые при нем выросли, а с другой стороны, он не просто живет в другой стране по политическим причинам, но он даже по физиологическим причинам живет в другой стране.
Елена Рыковцева: Согласитесь, все-таки люди добрые и воспитанные. Речь дагестанская закончилась вопросом. Его спросили: можно мы за вас выпьем?! И он вроде бы даже людям и не отказал. Иван из Московской области, здравствуйте.
Слушатель: Выборы я назвал "Великое погружение", в связи с этим у меня родился стих моментально. Я несколько строк прочту.
"Путин в прорубь окунулся,
С щукой сказочной столкнулся.
"Сделай, щука, так, чтоб я
Не вылазил из Кремля.
И прожил там триста лет,
И не старился как дед.
Нефть и газ чтоб не кончались,
Детки милые встречались.
Только мне и одному
Дай по слову моему".
Отвечала щука вскоре:
"Надо, Вова, невод в море
Трижды кинуть и поймать
Рыбку Пушкина опять".
Мне продолжать?
Елена Рыковцева: Три раза долго. Но вы нас заинтриговали.
Семен Новопрудский: Такие произведения можно было давать бегущей строкой.
Елена Рыковцева: Я скажу про бегущую строчку, все-таки какие-то ошибки они учли. Они не могут корректировать бегущие строки, они хотят их пускать в живом эфире. Раньше это было прямо над его головой, а сегодня Навальный его ненавистный, "Правду ли говорит Навальный про разгул бандитизма?", он был уже аккуратненько сдвинут в колл-центр. Глеб, почему он перестал отвечать на пикантные вопросы, которые кажутся неудобными?
Глеб Павловский: Потому что у него интересы в другой сфере. Он сегодня говорил на темы, которые не интересуют, которые, как он считает, в целом более-менее решены. Каким образом решены? Они отданы игре частных интересов. С его точки зрения интересы граждан, общественных организаций, ведомств, силовиков – это все частные интересы. Те, кто посадил Ивана Голунова – это их частный интерес, и у Ивана Голунова частный интерес выйти. В данном случае, наверное, эти переборщили. Но вообще неинтересно это. Его интересы там – в мире. Он занимается практически в своем воображении, я не знаю, насколько это реально, он занимается мировыми делами, он ведет мировую политику, причем успешную очень в его представлении. Есть большое количество за рубежом разного рода иностранных товарищей, которые это поддерживают, что у России очень успешная внешняя политика. Поэтому все сразу обесточивается на уровне внутренней политики. Потому что там нормальный хаос, там дарвиновская борьба. В этом смысле для него стали в чем-то не так интересны его представители вертикали закона. Они те же самые. Про банду сказали, он вернул, но тоже без огонька, честно говоря. Тут банда и там банда. А страна из кого состоит, кем она населена? В его представлении это так.
Елена Рыковцева: Такую сказать удивительно пафосную пошлость, когда его спросили, сколько можно заниматься мелочевкой, и он сказал: если речь идет о судьбе конкретного человека – это не мелочевка! И ждет аплодисментов от зала. А зал так обалдел от этой фальши совсем, что даже не сразу сообразили захлопать. Что-то он теряет все-таки.
Семен Новопрудский: Все равно искорки из глаз, конечно, повыскакивали, когда речь шла о том, что мы сохранили суверенитет, и когда он говорил про ракеты. Хотя он говорил, что нет, мы же работаем над тем, чтобы была экономическая мощь. Но проблема состоит в том, что экономическая мощь при Путине угасает постоянно и угасает необратимо. Пока он будет президентом, доля России в мировой экономике будет падать. Беда в том, что вся его политика направлена на то, чтобы с помощью внешнеполитических понтов и имиджа человека, которому решительно наплевать на какие-то нормы, прикрыть то, что Россия экономически становится все слабее и слабее. Потому что на самом деле сейчас Россия рискует оказаться по доле своей мировой экономики на уровне как раз 2000 года, мы близко катимся к тому времени, с которого Путин начинал свое правление.
Елена Рыковцева: Андрей Иосифович из Санкт-Петербурга, здравствуйте.
Слушатель: Я тоже сегодня участвовал в горячей линии президента с таким вопросом. У меня дочь Каримова Анастасия Андреевна в 2017 году 28 декабря попала в Александровскую больницу, был гастрит, так они довели ее до крайней тяжести состояния неправильной операцией, потом ничего не исправили. Если бы вы видели, какое отношение в реанимации, привязывают людей.
Елена Рыковцева: Вы это описали все в своей жалобе или вы действительно хотели всю эту историю ему рассказать на прямой линии?
Слушатель: Я на прошлую прямую линию 50 эсэмэсок послал, никакого ответа не было.
Елена Рыковцева: Прямой линией из года в год человек пытается драму своей дочери решить, а по-другому никак.
Глеб Павловский: Есть какой-то ничтожный мизерный шанс, кто-то из миллиона почему-то будет выведен в эфир.
Елена Рыковцева: Как на грин-карту подают каждый год, так они подают на прямую линию.
Глеб Павловский: С грин-картой шансов побольше.
Семен Новопрудский: Это было кино, когда женщина проходит по аппаратной: вот здесь течет жизнь, здесь принимаются вопросы, там сидят губернаторы, которые ждут, на кого попадет, кого выведут в эфир. Бедные люди вынуждены решать свои проблемы бытовые, которые действительно самые важные сейчас для них, потому что жизнь и смерть людей — это самая важная проблема. Кого-то выведут в эфир, а 99,99 не выведут никогда в эфир.
Елена Рыковцева: Иван из Калуги, здравствуйте.
Слушатель: Я хотел узнать ваш комментарий по поводу сбитого "Боинга", прокомментировали то, что ответил президент по этому поводу.
Елена Рыковцева: Иван, а вы можете мне подсказать, что сказал президент по этому поводу? Я догадываюсь, что он сказал, что "Бука" никакого не было, что они все врут, он говорит одно и то же. А что он в этот раз сказал такого специального, чего раньше не говорил?
Слушатель: Он сказал, что это чушь, Россия никакого "Боинга" не сбивала, Донбасс мы не оккупировали.
Елена Рыковцева: Про Донбасс мы уже обсуждали, что, конечно, не оккупировали, никакого "Бука" не было – это он уже говорит пятый год. Кстати говоря, раньше он придерживался версии Минобороны о ракете "воздух-воздух", об украинском самолете.
Семен Новопрудский: Есть одна очень важная психологическая проблема: Владимир Владимирович, насколько я знаю, был сильно потрясен кадрами того, как кончил жизнь Муаммар Каддафи, который много лет пытался сказать, что мы не причастны к катастрофе самолета над Локерби. Я думаю, что он отдает себе отчет в том, кто на самом деле сбил этот самолет, прекрасно понимает, что будет суд, который начнет 9 марта, все равно какие-то виновные будут названы. Он будет до последнего делать вид, что мы ни при чем, это все чушь. Другое дело, что никакой моральной позиции за этим нет. Россия заблокировала в ООН попытку создать международный трибунал по расследованию. Россия говорит, что нас не допускали к расследованию. У Путина личное есть, мне кажется, отношение к этому делу. Каддафи не спасло потом признание этого и выплаты компенсаций.
Елена Рыковцева: Игорь из Мурманской области, здравствуйте.
Слушатель: Я живу в 60 километрах от Норвегии. Вашу передачу уже несколько лет смотрю. Я вчера зашел в ВКонтакте и наткнулся на "Задать вопрос президенту". Думаю: что я ему буду задавать? Написал: "Господин президент, очень хотелось бы вам задать вопрос, но потом, поразмыслив, решил: а ничего я не хочу у вас спрашивать. Потому что какой смысл задавать вам вопрос, если ничего не решится?" Я 38 лет за 69-й параллелью отработал.
Елена Рыковцева: Мы видели это сообщение на экране: "Зачем прямые линии, если ничего не решается?" Поверьте, что этот вопрос прозвучал. Так что с нами сегодня главный герой прямой линии, вопрос которого был показан на этом экране. Давайте послушаем, что говорили москвичи о прямых линиях сегодня на улицах города.
Елена Рыковцева: Что скажете по поводу народных мнений?
Глеб Павловский: Между прочим, если вспомнить прошлый год, примерно этот же набор предложений. Есть какие-то отдельные вражины, которым все не нравится, и президент не нравится, и зарплаты их не нравятся, и пенсии и так далее. А так люди вообще, особенно летом.
Семен Новопрудский: На самом деле Прямая линия и пресс-конференция — это как скипетр и держава, две сущности, которые в руках у президента как рычаги управления государством, как каким-то автомобилем воображаемым. Ритуальные жесты для любой власти важны. Но понятно, что в стране, где народа не существует, народ безмолвствует или должен что-то одобрять, это иллюзия того, что власть выслушивает холопов.
Елена Рыковцева: Пресс-конференция ежегодная более политическая, потому что там, конечно, спросят о протестах в Шиесе, а здесь, когда вы говорите, почему Путин не говорит об этих протестах, ответят, потому что его не спросили!
Семен Новопрудский: Но про пенсии спросили, он не сказал. Когда говорят, что там нет спецслужб, конечно, нет, но специальные люди так или иначе все-таки ранжируют. Случайно вдруг возникает вопрос с подводочкой. Сейчас все делается более телевизионно по картинке, эти каналы вынуждены четыре часа эфира этому посвятить, то есть надо, чтобы это было телевизионным шоу, эти включения из аппаратных, блогеры.
Елена Рыковцева: По формату немножко меняется, это уже программа «Время» с репортажами. Ему дают отдохнуть, он чувствует себя гораздо комфортнее. Посмотрите, какую большую нагрузку берут на себя корреспонденты, они уже становятся Владимирами Путиными маленькими, это они ведут диалоги с нянечками и с врачами, а он слушаем мудро сверху, с небес и потом уже комментирует, дает оценки. То есть его очень разгрузили в этот раз.
Глеб Павловский: Тут заметьте еще, что отсекается формат как таковой, как жанр требования. Если взять у нас любую тему, в том числе все те, которые называл президент, они там, где люди включаются в эту проблему, они включаются в жанре требования, а не в жанре вопроса. А здесь вообще отсутствует Шиес – это сгусток требований. Екатеринбург, история со сквером — это требование. Иван Голунов – это требование. Требования убраны, их нет вообще. И второе мне кажется важным, кстати, почему спецслужбы не участвуют, ведь, собственно говоря, руководство телеканалов у нас теперь спецслужба – это надо ясно понимать, я не шучу, она равна по весу, по административному весу, уж точно выше МВД, на уровне Генеральной прокуратуры, не менее того. У нас самая главная опасность того, что что-то пропадает из привычного в ландшафте. Люди могут не смотреть, но они заметят, если исчезнет такой крупный предмет, как прямая линия.
Елена Рыковцева: С нами на связи Павел Грудинин. Мы вас можем поздравить, сегодня вы стали героем дня. Народ хочет видеть вас премьер-министром, но пока не готов к этой вашей новой роли Владимир Путин. Мы сейчас покажем, как это выглядело.
На видео:
Путин (сам себе зачитывает вопрос): Я тут прочитал любопытную информацию: "В свое время Ельцин понял, что нужно, чтобы Примаков возглавил правительство . Не считаете ли вы необходимым, чтобы господин Грудинин возглавил правительство?" У Примакова не было счетов за границей, он не занимался бизнесом. Евгений Максимович был абсолютно чистый и прозрачный человек. Поэтому прежде, чем принять какие-то решения, как предлагается, нужно хорошо подумать. Надо для начала вывести деньги из офшоров.
Елена Рыковцева: Он не сказал, кому вывести деньги из офшоров, ему самому или вам, но мы поняли по контексту, что все-таки вы сначала выведите деньги из офшоров, а потом он подумает, делать ли вас премьером. Расскажите, пожалуйста, как вы относитесь к этой идее и вообще, когда вы собираетесь с этими деньгами расстаться?
Павел Грудинин: Дело в том, что вывести из офшоров можно тогда, когда в офшорах есть деньги. Мы с Владимиром Владимировичем Путиным, когда были кандидатами в президенты, сказали, что у нас никаких офшоров, никаких денег, никаких счетов за границей нет.
Елена Рыковцева: То есть вы вывели их уже тогда, когда готовились к президентской кампании?
Павел Грудинин: Конечно. А потом никаких счетов, никаких офшоров у меня не было. Поэтому надо успокоиться. Они были в тот момент, когда я предпринимателем был, они до выдвижения были, но потом они были закрыты, соответственно, все. Так что я готовый вице-премьер, никаких проблем.
Елена Рыковцева: Павел Николаевич, он же об этом наверняка знает, он тоже участвовал, он правила знает, что у вас их нет. Как вы объясняете такой маниакальный синдром обвинить вас? Мы прекрасно помним сюжеты про ваши офшоры, теперь он подключился. Чем вы это объясняете?
Павел Грудинин: Не накручивайте. Руководитель, как правило, принимает неправильное решение, когда получает неправильную информацию. Может быть, ему доложили, что у меня когда-то были какие-то деньги. Но они же должны были дальше доложить, что их у меня нет. Неправильная информация повлекла за собой этот ответ. Я готов поклясться чем угодно, что никаких офшоров, денег у меня нет.
Елена Рыковцева: То есть он нас обманул, вы хотите сказать, наш президент?!
Павел Грудинин: Если он хочет убедиться, я ему готов предоставить любые гарантии, какие предоставил Центральной избирательной комиссии. Они же меня не сняли с выборов, то есть они тоже убедились, что у меня никаких денег в офшорах нет.
Елена Рыковцева: Он же сам выбрал этот вопрос, ему не подсовывали его ведущие, никто из зала его не задавал, он захотел сказать про вас, что вы пока что не созрели до того, не доросли быть министром с вашими офшорами. Это значит, его задолбали этим вопросом, насчет премьерства? Какая у вас версия, почему он решил о вас поговорить?
Павел Грудинин: Я не видел, к сожалению, эту линию, потому что я работал, у меня куча других проблем. Когда я посмотрю, я смогу вам как-то ответить. Но если вы говорите, что он сам выбрал этот вопрос, значит, ему, наверное, его несколько раз задали.
Семен Новопрудский: Мне кажется, эта версия связана с тем, что он перед этим сказал слово "любопытно пишут". На самом деле, мне кажется, ему постоянно рассказывают про то, что народ сильно больше, чем его, не любит премьер-министра. Он так намекнул, что не надо премьер-министра менять. На самом деле это вопрос был не столько про Ельцина и Примакова, сколько про Путина и Медведева. Это вопрос про Дмитрия Анатольевича, который даже по замерам замечательного ВЦИОМа, который в течение одних суток может поменять методики так, что получится взаимоисключающий результат по любому вопросу, даже по его замерам Медведев перестал входить в тройку популярных политиков.
Елена Рыковцева: Мы должны косвенно понять, что, во-первых, Медведев чистый и прозрачный, во-вторых, у него нет офшоров, поэтому он будет сидеть.
Глеб Павловский: Во-первых, это был не вопрос. Если бы у него был вопрос, он бы прочитал, вы бы услышали, чтение вопроса всегда более четко. Здесь он явно, глядя в бумагу, что-то импровизировал. Может быть, он добавил туда тему Примакова, просто решил обогатить таким образом. Потому что можно задать вопрос, почему он Примакова тогда не сделал премьером, когда мог. Здесь был, конечно, укол в сторону коммунистов. Коммунистов не любят и боятся теперь, потому что усиливается реально оппозиционность населения. А куда ей идти, к кому ей идти? У Навального нет структуры, структуры есть у коммунистов, у жириновцев, поэтому их побаиваются. Поэтому это был еще такой укол. Я думаю, что вопросов о Грудинине реальных было немало, это он просто так обобщил.
Елена Рыковцева: Он сам себя подцепил на крючок на Грудинине. Потому что если Грудинин сейчас докажет, а он уже сто раз доказал, что у него офшоров нет, ему придется рассмотреть вариант его премьерства.
Семен Новопрудский: Я уж не говорю, на кого поменял Ельцин Примакова, кто стал потом премьер-министром. Круг замкнулся.
Глеб Павловский: Здесь, я думаю, Грудинин выступал заменой фамилии Зюганов.
Елена Рыковцева: Павел Николаевич, мы вас успокоили на последних секундах эфира? Вы уже не боитесь, что вас упекут в премьер-министры?
Павел Грудинин: Я не согласен с теми версиями, которые были сказаны, я хочу вам свою изложить. Все больше и больше людей убеждены в том, что социалистический принцип развития страны гораздо выгоднее, чем существующая сейчас система, она даже не олигархическая, не капиталистическая, непонятно какая. И все больше и больше людей испытывают ностальгию по справедливости, по этой программе, которую предложили коммунисты. Поэтому я считаю, что действительно рассматривается вопрос смены правительства. Может быть, это было основой того, что вспомнили обо мне.
Елена Рыковцева: Тогда нам есть чего ждать.
ПОЛНЫЙ ТЕКСТ СКОРО, ПРОГРАММУ ЦЕЛИКОМ УЖЕ СЕЙЧАС МОЖНО ПОСМОТРЕТЬ НА ВИДЕО И ПОСЛУШАТЬ В ЗВУКЕ
