После освобождения журналиста Ивана Голунова у тех, кому полицейские в своё время тоже подбрасывали наркотики, появилась надежда на изменение приговоров. Невозможно точно подсчитать, сколько именно обвинений в распространении наркотиков на самом деле сфабриковано по всей России. Только в Ростовской области более десятка семей рассказали свои истории Радио Свобода.

Одна из них ещё не закончилась. Николай Каклюгин восемь месяцев находится в СИЗО города Новочеркасска. Обвиняется он по ст. 228.1 в сбыте наркотиков, ему угрожает от 10 лет лишения свободы.

"Каклюгину просто закрыли рот"

Николай Каклюгин – психиатр-нарколог, кандидат медицинских наук, участвовал в разработке Стратегии государственной антинаркотической политики. Он родился в Новочеркасске, закончил Ростовский медицинский институт, стажировался в Центре судебной психиатрии имени Сербского и жил в Москве. В последние годы по долгу службы чаще находился в Омске, Томске, Новосибирске, а недавно переехал жить в Краснодар.

Каклюгина арестовали в Ростове в октябре 2018 года после встречи в кафе с предпринимателем Татьяной Кузьминой. Со слов Владимира Каклюгина, отца обвиняемого, Кузьмина сама назначила встречу, предложила обсудить вариант предоставления Николаю офиса для приема больных в Краснодаре (в деле есть видеозапись встречи). Проговорили они часа полтора.

– Ушли вместе, вдруг женщина куда-то свернула, – рассказывает Каклюгин-старший, – и пошёл захват! Надели наручники, посадили в машину, на колени к оперативнику лицом вниз, руки за спиной, куртка расстегнута. Зачем-то увезли с места захвата, обыскали, потом вывезли к гаражам рядом с парком Революции, где была встреча, и там начали досмотр. Прямо в машине. Видеосъемка не велась. Оперативник из правого кармана куртки достал пакет с синтетическим наркотиками, 19 граммов – это сумасшедшая доза. Потом появились понятые, как я позднее убедился, совершенно не случайные. Один у старшего группы захвата в друзьях на Фейсбуке, второй разговаривал с этим старшим группы в здании суда при мне по телефону – было понятно, что получал от него указания.

Адвокат Каклюгина Павел Пешиков говорит, что из доказательств в деле – только протокол задержания, которое проведено со множеством процессуальных нарушений: осмотр без понятых, смывы с рук проведены в парке, где его арестовали. Второй аргумент следствия – свидетельские показания.

И отец, и адвокат не сомневаются в заказном характере дела. Николай Каклюгин сотрудничал с православными реабилитационными центрами, которые помогают наркозависимым, и в то же время публично критиковал другие методы реабилитации, рассказывает его отец. Каклюгин на самом деле мешал "большим людям", многое предавал огласке и стал неугоден, считает его адвокат Пешиков: "Им, как я понимаю, еще нужно было показать таким же активистам, что не стоит так делать – будете наказаны. Убивают, я считаю, двух зайцев: изолируют Каклюгина и делают процесс показательным для остальных".

Свидетели и свидетельства

Дело Каклюгина, которое слушается в Пролетарском районном суде Ростова, строится на показаниях двух ключевых свидетелей. Это наркоман из Новороссийска Максим Красильников и предприниматель Татьяна Кузьмина. Они утверждают, что Каклюгин был сам наркоманом и распространял наркотики. На судебном заседании 4 июля Красильников сообщил, что они с братом – наркоманы с многолетним стажем, что у него ВИЧ, гепатит С, что он прошел реабилитацию и стал, по его словам, "заниматься помощью таким же людям" в Спасо-Преображенском центре при РПЦ.

– У меня наркотик забрал все – забрал жизнь, здоровье – у меня смертельные болезни, у меня нет друзей, нет семьи, – говорил Максим Красильников, давая показания против Каклюгина.

Он утверждает, что в одной из совместных поездок в город Шахты якобы увидел, как Николай, будучи в состоянии наркотического опьянения, фасовал дозы, чтобы распространять их среди наркозависимых. А Красильников, ярый противник наркотиков, якобы был против, но не воспрепятствовал совершению преступления и не сообщил в полицию.

Факты своей работы в Спасо-Преображенском центре Максим Красильников подтвердить документами не смог. Не вспомнил он также имя священника центра, путался в фактах: где, когда и кому сообщил о преступлении Каклюгина, где и как проходил допрос (сказал: в Ростове, а в протоколе указан Новороссийск). Зато в деталях рассказал о поездке, во время которой якобы видел обвиняемого рядом с наркотиками.

– Из-за показаний этого Красильникова я сижу уже восемь месяцев, – сказал в перерыве заседания Николай из клетки подсудимого. – Он единственный, кто сказал, что я фасовал наркотики. Он наркозависимый, трижды судимый. Я, когда ехал с ним в тот день в Шахты, хотел ему помочь, устроить работать заместителем директора центра. Он приехал – стал строить из себя крутого специалиста и испортил переговоры, а теперь всё вывернул наизнанку.

Татьяна Кузьмина, второй ключевой свидетель, тоже не могла вспомнить многих деталей. Например, по чьей инициативе была назначена встреча, после которой арестовали Каклюгина, почему они встречались в Ростове, а не Краснодаре или Москве, где пересекались ранее. Зато в деталях пересказала, что ел Каклюгин и что это она оплатила заказ. "Это было постоянно: дай денег! Он меня затерроризировал", – сообщила Кузьмина суду. И предъявила некий документ, подтверждающий, что она заняла Каклюгину 100 тысяч рублей. Николай настаивал на том, что Кузьмина сама предлагала ему организовать центр реабилитации в Краснодаре – дескать, была в этом заинтересована из-за наркозависимости родного брата. Кузьмина в ходе допроса заявила, что не говорила Каклюгину об этом.

Каклюгина поддерживают многие из тех, с кем он работал. "Я не верю в совпадения. И провожу аналогию между недавним арестом журналиста Голунова и тем, что произошло восемь месяцев назад с Николаем, – прокомментировал процесс депутат Государственной думы России Николай Валуев. – Всё как под копирку: задержание, отказ от проведения экспертизы крови, отказ позволить звонок адвокату... С той лишь разницей, что за Голунова вступились все. А с Николаем втихую это прошло".

Наркоман №1 против наркомана №2

По словам родителей обвиняемых, сотрудники Новочеркасского отдела по контролю за оборотом наркотиков в основном строят обвинение на основании показаний засекреченных свидетелей. Их имена следователи и судьи скрывают под псевдонимами, но обвиняемые их знают – как правило, это наркоманы, бывшие осужденные, которые сотрудничают с полицией.

– Самая распространенная схема подтасовок такова. Вот есть наркоман №1 и есть наркоман №2, – рассказывает адвокат Павел Пешиков. – Одного вербуют и вынуждают закупать наркотик у второго, которому фиксируют сбыт. Полицейские сами же снабжают его деньгами для этого, так посредничество при незаконном приобретении и хранении становится сбытом. Процентов 70 сбытчиков – обычные хранители наркотиков, либо они приобретают наркотики и делятся с другими, но им квалифицируют сбыт. А это уже более тяжкая статья – не три года, а 8–15 лет, а то и 20. Нет ничего проще для недобросовестного сотрудника полиции, чем надавить на наркомана или понятого.

Павел Пешиков объясняет действия полицейских "палочной системой", при которой их работа оценивается по количеству осужденных – "палок". Поймать настоящих сбытчиков непросто, они придумывают все более совершенные уловки – секретные закладки, интернет-торговлю: "Вот и приходится сотрудникам полиции высасывать из пальца и делать сбытчика из обычного наркозависимого".

​Жительница Новочеркасска Галина Самарская говорит, что ей известны не менее шестидесяти подобных случаев в Ростовской области, в их числе дело ее сына. Михаила Силкина задержали 7 января 2018 года, когда он находился дома с семьей. "Нашли" пакетик с нарковеществом. Из доказательств – заявление свидетеля, имя которого долго скрывали. Михаил понял, что под псевдонимом "Павленко" скрывается наркоман, которого все знают как "Стаса Пятерочку". Он часто занимал у Михаила деньги и задолжал ему. Однажды Силкин, подрабатывавший таксистом, отказался везти "Павленко" бесплатно и потребовал вернуть долг. Тогда 23 октября 2017 года должник позвонил Михаилу и пообещал вернуть деньги. "Стас Пятерочка" в залог долга оставил Силкину свою куртку, через какое-то время действительно отдал деньги, а куртку оставил: "Будет в чем тебе ремонтировать машину". Через 2,5 месяца в этой куртке, висящей в прихожей квартиры Силкина, нашли наркотики.

– Получается, что отдел по борьбе с наркотиками может не работать, даже не делать "контрольные закупки", – делает вывод Галина Самарская. – Таксисты и продавцы наиболее уязвимы, им под видом оплаты товара или услуги подкинуть наркотик легче всего.

За полтора миллиона

– Мне кажется, они выбирают определенный психотип людей: доверчивых, отзывчивых, эмоционально включенных. Закупщики как действуют: большей частью деньги занимают, просят в долг, и ребята дают по своей глупости. Или умоляют их забрать наркотик из закладки, купить и принести, потому что самого очень сильно "ломает", – рассуждает мама Михаила Силкина.

Так 33-летнего новчеркассца Ивана Кузовлева, по мнению его родственников и друзей, подставил неработающий наркоман Степан Ермилов: сначала умолял принести для него, чуть ли не умирающего, дозу, а потом написал на Ивана заявление.

– За день до ареста его вызвали из дома двое неизвестных и потребовали 150 тысяч рублей. "Я никому ничего не должен", – ответил сын. Тогда они сказали, что "опер Рома тебя закроет по полной программе". На обыск действительно пришел "опер Рома". После ареста от нас потребовали 500 тысяч, на следующий день уже полтора миллиона, – рассказала мама Ивана Любовь Кузовлева.

Суд первой инстанции дал Ивану год колонии-поселения, прокурор не согласился и оспорил приговор. Итог: 8 лет, предстоит кассация.

Как рассказала Оксана Выдайко, ее сын Олег Хаустов передал пакетик конопли от одного знакомого, Ивана Кондратьева, другому, Виталию Агееву. Как выяснилось, Агеев был наркоманом и секретным агентом полиции, который помогал проводить контрольные закупки. Через год Олега арестовали, "взяв" прямо из дома.

– Посредник предлагал устроить за 1,5 млн замену статьи. А у меня в кошельке было две тысячи. Я готова была продать квартиру, чтобы сына спасти, но люди отговорили, – вспоминает Оксана Выдайко. Ивана и Олега осудили как участников группы торговцев наркотиками на 9 лет.​

20-летний студент Владислав Корепанов учился в техникуме в Новочеркасске. В июле 2017 года его остановили в городе Шахты для проверки документов. Подъехавшие двое в гражданском сказали, что на него есть ориентировка, и забрали в полицию, там у Владислава в носке обнаружили наркотическое вещество. В отделении из него выбивали признания, не давали позвонить.

​– Пока он был в СИЗО, сменилось четыре следователя. Первый и второй намекали, что за 1,5 млн рублей можно изменить статью. Получив отказ, дали 9 лет 7 месяцев за сбыт, – рассказала мать осуждённого Оксана Корепанова.

Еще одна закономерность таких дел: чаще всего в оборот попадают ребята из простых семей, за которых некому заступиться. У одного парня покойный отец много лет проработал в органах, но помочь ему не смогли даже бывшие сослуживцы.

Послаблений нет

Вал дел по "наркоманским статьям" эксперты связывают с тем, что два года назад введено ужесточение, называемое в народе "президентским", или "путинским указом". В апреле 2017 года Владимир Путин на заседании Совета безопасности призвал, при сотрудничестве с компетентными органами других стран, "доводить нашу позицию о недопустимости либерализации режима контроля над наркотиками".

Заместитель руководителя ростовской общественной организации "Новое поколение против наркотиков", член региональной ОНК Надежда Попова говорит, что после выступления президента осужденным по 228-й статье вообще нет послаблений, не разрешено УДО, и распространение наркотиков по сути приравнивают к такой тяжелой статье, как убийство.

– Это действительно убийство себя и вовлечение других людей в [смертоносный] процесс, – говорит Попова.

Адвокат Пешков из собственных наблюдений по одному только Новочеркасску делает вывод, что сегодня примерно 70–80% арестованных проходят по "наркоманским статьям".

– Практически любое дело можно свести к минимуму, изменить меру пресечения, но по составам, связанным с хранением и сбытом наркотиков, это практически нереально, – подтверждает он.

В Ростовской области в 2019 году по наркотическим статьям возбуждено около тысячи уголовных дел, говорит прокурор в отставке Евгений Беркович, сопредседатель Ростовского регионального отделения ПАРНАС. С наркоманами, по его словам, сотрудники полиции вообще не церемонятся, "с ними можно сделать все что угодно – когда им нужна доза, они дадут показания на любого".

– В целом борьба с наркотиками идет по всей стране с нарушением закона, – рассказывает Беркович. – В Ростове это проявляется наиболее выпукло в фабрикации уголовных дел и административных материалов. Так, недавно были уволены сотрудники отдела по борьбе с наркотиками Ленинского отдела полиции Ростова №4. Возбуждено уголовное дело в отношении сотрудника наркоконтроля в отделе №5 Октябрьского района, он находится под домашним арестом, дал уличающие показания. Еще двое бежали на Украину, скрываясь от наказания за должностные преступления. В этом отделе выявлено от восьми до двенадцати фактов фальсифицированных уголовных дел – была комплексная проверка МВД РФ. После нее начальник ГУ МВД РФ по Ростовской области Олег Агарков получил взыскание, строгие выговоры получили начальник городского управления полиции по Ростову Владимир Савчук и его заместитель Сергей Шпак, а начальник ОП №5 Роман Чепелюк был понижен в должности. Также уволен начальник отдела по контролю за оборотом наркотиков (ОКОН) ОП №5 Махлаев. Ранее в Октябрьском и Первомайском отделах были выявлены специальные комнаты, где хранились наркотики, оружие. Чтобы получить показания, их подкладывали бывшим осужденным, наркоманам, которые стояли на учете, у них брали показания на других лиц, которым инкриминировали сбыт.

Известно и о фабрикациях уголовных дел в Пролетарском отделе №7 ОВД Ростова, где задерживали Николая Каклюгина. Евгений Беркович приводит примеры: в начале июля в Грузию скрылась начальник отдела дознания Наталья Разумная, ее уволили из МВД по компрометирующим обстоятельствам. Однако Беркович сомневается, что такого рода расследования помогут ранее задержанным:

– Органы работают сами на себя, на свое благосостояние, и на конкретные дела сложно повлиять. Следователь, прокурор и суд "повязаны" принятыми решениями, как они их изменят – скажут, что предыдущий суд вынес незаконное решение? Нет. Если освободят – значит, коллеги приняли незаконное решение. Поэтому если суд один раз взял человека под стражу, то потом автоматически идет продление.

"Наша система карательная, в сторону защиты не смотрит – отсюда и 99% обвинительных приговоров", – говорит бывший прокурор Евгений Беркович.

После дела Ивана Голунова вопрос о "народной статье" УК заинтересовал Государственную думу. Академик РАН Андрей Воробьев обратился к Владимиру Путину с требованием пересмотреть все уголовное дела по статьям 228, 228.1 и 229 УК РФ, назвав существующую наркополитику "репрессивной".

Ожидается, что конкретные шаги могут быть сделаны этой осенью. К этому времени матери осужденных из Новочеркасска планируют подавать кассации – это их последняя надежда.