4 сентября, узнав о требовании прокурора приговорить гражданского активиста и моего знакомого Константина Котова к четырем с половиной годам лишения свободы за участие в мирных несогласованных акциях гражданского протеста, я обратился с отчаянным призывом к московским священникам и Русской православной церкви с вопросом: "Почему молчит церковь, священники, когда судят и лишают свободы таких людей, как Константин Котов, скромного честного человека, фактически бессребреника, отдающего все силы на помощь людям? Не молчите! От вашего голоса зависит судьба Константина Котова… Прокурор Ярослав Мыц потребовал лишить Костю свободы на целых четыре с половиной года только потому, что никто не может сказать этому прокурору: "Остановись! Опомнись! Ты поступаешь не по-человечески, нечестно и несправедливо, ты поступаешь не по совести!" Значит, эти слова должна сказать судье и прокурору церковь! Если церковь не заступается даже за таких людей, как Костя Котов, на что вообще и кому нужна церковь? Не молчите!"
В тот же день поздно вечером я послал это обращение с просьбой вступиться за Котова единственному священнику Русской православной церкви, с которым когда-то имел дело, – бывшему заведующему отделом по связям с общественностью Московской патриархии, протоиерею Всеволоду Чаплину. Ответ от него с просьбой прислать материалы о Котове (я послал ему ссылки на две мои статьи о деле Котова), а затем сообщение, что он о "деле Котова" напишет, пришёл через несколько дней, когда судья Тверского суда Минин уже приговорил Котова к четырем годам лишения свободы. Адвокат Котова Мария Эйсмонт будет обжаловать приговор, и до вынесения решения апелляционной инстанцией у церкви и московских священников ещё есть возможность и время встать на защиту невинно осуждённого.
Обещание написать о "деле Котова" Всеволод Чаплин выполнил. Он поместил в фейсбук-ленте свое мнение, разрешив мне его публикацию вместе с ответом, который я ему послал. Вот пост Чаплина: "Считаю долгом высказаться в ответ на предложение моих старинных либеральных оппонентов, коих нельзя не уважать за последовательность позиции и за культуру общения (не чета поверхностному и визгливому окололиберализму). Собственно, что тут высказываться… Четыре года колонии – много. Для человека, который никогда не применял силу к полицейским. Который никогда применять силу нелегитимным образом не призывал. Который, если и распространял информацию о несанкционированных уличных собраниях, делал это отнюдь не более активно, чем хорошо известные лица и сообщества, которые продолжают действовать – думаю, благодаря покровительству Запада. Собственно, информацию этих сообществ Котов и перепощивал. Он вообще больше похож на городского юродивого, чем на опасного заговорщика или ярого бунтовщика.
Конечно, было бы прекрасно, чтобы он прямо сказал, вместе с нами: нарушать закон нехорошо, в том числе при организации и проведении уличных акций. А власти перестали бы отказывать в согласовании таких акций под надуманными предлогами. И несли бы ответственность за отписки, в которых говорится о проведении параллельных мероприятий, которые в итоге не проводятся, или о непоименованном гипотетическом "нарушении закона" без ссылок на конкретную норму и без разъяснения, как именно она может быть нарушена. Впрочем, я не призываю сажать чиновников, которые так поступают. Они достойны милосердия, как и Константин Котов.
Впрочем, вы рано собираетесь кивать, господа либералы. Потому что я убежден: с настоящими бунтовщиками и заговорщиками надо обходиться по всей строгости. В том числе, если потребуется, с применением фатальной силы – к ним самим и к их вдохновителям, спонсорам, закулисным вождям. В рамках закона – нынешнего или нового, усовершенствованного по воле народа. Во всех случаях, когда бунт или заговор угрожают существованию государства и независимости нации от внешних центров управления".
Проблема – не в священниках, а в прихожанах
Ответил я Всеволоду Чаплину следующее: "В этом заявлении нет главного, что, по-моему, мог и должен был бы сказать русский священник, если этот священник считает, что церковь может и должна была бы заступиться за Константина Котова. Я умолял московских священников заявить публично следующее: "Судить Котова как уголовного преступника – это не по совести, а потому священник Русской православной церкви с приговором суда и обвинением Котова в совершении уголовного преступления не согласен, его совесть против такого обвинения и суда восстаёт!" Вместо этого отец Всеволод (как это может сказать и чиновник прокуратуры) говорит: "Четыре года колонии для Котова много". Спрошу отца Всеволода: значит, с точки зрения священника Русской православной церкви приговорить Котова к двум годам лишения свободы было бы в самый раз?"
Пост Чаплина и мой ответ ему вызвали довольно живой обмен мнениями в моей фейсбук-ленте, среди участников ежедневного одиночного пикета на Пушкинской площади в поддержку Котова. Один из них написал: "Был такой священник, Дмитрий Свердлов. Он извинился перед Pussy Riot за то, что РПЦ их начала преследовать. Его запретили в служении на пять лет по надуманному поводу вскоре после извинений. Внимание, вопрос: какого священника вы хотели бы, чтобы запретили в служении на этот раз? (названные им имена опускаю. – Ю. С.) Потому что сомнений нет: всякого, кто заговорит о главном, снесут".
Для меня же церковь (куда я хожу только для прощания с близкими умершими) – тысячи священников и миллионы прихожан, которые своих священников, как я понял, не могут и не пытаются защитить. Может быть, нужна какая-то дискуссия по этому поводу, на тему "Что делать, чтобы священники могли сказать о главном, волнующем общество, и чтобы их при этом не сносили?", а не молчаливое вздыхающее сочувствие десятков и сотен тысяч верующих интеллигентов, входящих (что, конечно, совершенно правильно) в положение своих пастырей и ничего от церкви в общественных вопросах, связанных с совестью, не требующих? То есть и проблема, и ответ на мой вопрос "Почему московские священники не заступаются за Константина Котова?" оказались намного трагичнее и, я бы сказал даже, интереснее, чем я считал. Проблема – не в священниках, а в прихожанах.
Вчера вечером получил от Всеволода Чаплина следующее письмецо: "Если будут какие акции в защиту Котова – готов подумать об участии в каком-то формате. Я, правда, в отпуске до 1 октября".
Юрий Самодуров – российский правозащитник и общественный деятель
Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не отражать точку зрения редакции
