Брекзит привел к небывалому расколу не только в британском политическом классе, но и во всем обществе. Но что, если он не причина, а следствие? Не болезнь, а лишь самый заметный ее симптом? И что, если болезнь эта – часть всемирной эпидемии? Вот журналист Питер Померанцев, родившийся в СССР, выросший и получивший образование в Британии, но проведший затем много лет в России, пишет в газете The Guardian: "В 2010 году я вернулся в Великобританию, потому что… хотел жить в мире, где слова имеют смысл. Затем наступил революционный 2016 год, и с тех пор мне стало казаться, что я страдаю от déjà vu, я будто заново вижу вокруг себя всё то же самое, что я наблюдал в путинской России".
А увидел журналист в России вот что: "Это был мир, в котором политиков больше не волновало, лгут ли они, где умерли старые идеологии, а конспиративное мышление стало новым способом объяснения мира… где искаженная ностальгия и туманные эмоциональные призывы к "вставанию с колен" перечеркнули все мысли о будущем". А что же он видит в сегодняшней Британии? Почти "холодную гражданскую войну". И линия раскола идёт не по традиционной границе правые – левые с центристами посередине. Нет, раскололись партии, коллективы, гильдии, семьи. Стенка на стенку – евроскептики-брекзитеры против еврофилов-римейнеров. До чего дошло дело: бывшие премьер-министры Британии публично обвиняют премьера нынешнего в противоправных действиях и обмане. И речь идет не о заведомых политических противниках лейбористах, а о сравнительно недавних лидерах той же самой Консервативной партии, которую теперь возглавляет Борис Джонсон. Дэвид Кэмерон в своих только что вышедших мемуарах объявил Джонсона лжецом и бессовестным карьеристом. Но еще более невероятным кажется, что другой бывший премьер-консерватор Джон Мейджор свидетельствует в суде (!) о том, что нынешний глава правительства действовал противозаконно, насильственно распустив на пять недель парламент в критический для страны момент.
Устанавливаются новые, казавшиеся недавно невозможными, прецеденты. А ведь в отсутствие в Британии писаной конституции они фактически заменяют её. Например: Джонсон рулит страной, не имея на это мандата, большинство в парламенте его не поддерживает. А сам он избран голосами 92 тысяч членов Консервативной партии – это 0,13 процента населения Британии. При этом даже в его собственной партии против него проголосовали 46 с лишним тысяч.
Что же делать? Вот какой он находит выход: берёт и приостанавливает работу обеих палат парламента под не очень благовидным и не слишком убедительным предлогом (это называется пророгация). Критически настроенные юристы ужасаются прецеденту: если суды признают действия Джонсона законными, отныне и впредь правительства будут считать себя вправе распускать парламент на любые сроки, чтобы депутаты "не путались под ногами" в моменты, когда исполнительной власти нужно провернуть что-то, парламентариям не понравившееся.
Премьер-министр создаёт еще один прецедент. Джонсона обвиняют в том, что, объясняя пророгацию необходимостью готовить новые законопроекты, он обманул королеву, парламент и общество. И что на самом деле он хотел получить свободу рук для осуществления своего жесткого варианта Брекзита. Против чего, между прочим, категорически возражает парламент. Но (и это еще один важный прецедент) Джонсон отказался дать показания в суде, рассматривавшем вопрос о законности пророгации, и противники премьера сочли это косвенным признанием его вины: ведь солгать под присягой – это всё еще уголовщина в Британии.
Тем временем в сегодняшней Британии уже не кажется удивительным, что проправительственные СМИ объявляют не только парламент, но и судей "врагами народа", напрямую заимствуя этот термин из сталинской лексики. Народ, дескать, проголосовал за выход из ЕС, и всё, что стоит на пути осуществления народной воли, должно быть сметено. Но ведь население на референдуме разделилось на две почти равные половины (52 процента против 48), многие до последнего дня колебались, то есть результат вполне можно считать случайным. И уж точно никто не голосовал за "жёсткий Брекзит". Мало того, судя по опросам, сейчас референдум мог бы дать скорее обратный результат – с большинством, голосующим против выхода из ЕС. Какая же это "воля народа", как она может оправдывать сокрушение демократических институтов?
На сильную власть, на "железную руку" есть мощный запрос в обществе, которым ныне правят теории заговоров, и через социальные сети воспитывается презрение к либеральной демократии
В России Питер Померанцев видел мир, в котором "правды нет и возможно всё". Сегодня нечто похожее он наблюдает в Британии. Но самое пугающее – впереди. Правительство рассчитывает провести выборы под лозунгом "народ против парламента". Поднять волну "народного гнева". Опросы общественного мнения последнего времени дают основания предполагать, что этот лозунг может оказаться очень популярным. Замысел состоит в том, чтобы опереться на накопившееся в обществе недовольство, возглавить восстание против элит. Такая тактика может принести новой, избавившейся от своих либералов и центристов Консервативной партии решительную победу. Особенно если она заключит союз с другой радикальной партией, именующейся просто и ясно: "Брекзит". Во главе этой партии стоит очень популярный в крайне правых и националистических кругах Найджел Фарадж.
Конечно, это всё очень похоже на происходящее в США, да и в других западных странах. Специалист в области истории и философии власти профессор Колин Талбот считает, что в сегодняшнем мире уничтожение демократии происходит не методом традиционного государственного переворота, а постепенной эрозией демократических институтов. "Глобальное распространение авторитарных популистских и националистических режимов – общепризнанный факт. Болсанаро, Дуэрте, Моди, Эрдоган, Орбан, Путин и, конечно, Дональд Трамп – все они, в той или иной степени, уже установили авторитарные режимы или пытаются их установить… Примечательно, что авторитарные националисты как будто учатся друг у друга, через государственные границы. Первейшая их задача – ослабить систему "разделения властей" и сконцентрировать рычаги управления в руках "исполнительного органа" – правительства. А это означает, что надо подорвать или подчинить себе две другие ветви власти, законодательную и судебную", – пишет Талбот.
Очень точно описан механизм уничтожения демократии. Но всё же нет ответа на главный вопрос: почему? Почему это происходит одновременно во многих странах мира, не начало ли это всемирной авторитарно-фашистской революции, которую обещает человечеству бывший советник Трампа Стивен Бэннон и его британские и европейские поклонники? Нельзя игнорировать очевидного факта, что на сильную власть, на "железную руку" есть мощный запрос в обществе, которым ныне правят теории заговоров, и что через социальные сети воспитывается презрение к либеральной демократии. "Теории заговоров стали настолько распространенными, что перед началом разговора я должен проверить, не полагают ли мои собеседники, как это принято считать в России, что все демократические государства управляются тайными кликами", – пишет Питер Померанцев.
Опросы показывают, что больше половины британцев предпочли бы у власти диктатора, который плевать хотел бы на парламент. А по некоторым опросам выходит, что среди молодежи, особенно глубоко интегрированной в соцсети, такие настроения даже сильнее: две трети так или иначе высказываются за диктатуру. Либеральные СМИ и профессура обрушивают свой праведный гнев на негодяев-политиков, но ведь оппортунисты, которые захотят воспользоваться общественными трендами, всегда найдутся.
Но при чем тут Россия? Как она-то оказалась чуть ли не во главе этой новой антилиберальной революции? Ну это же логично: если караван истории шёл куда-то и потом стал разворачиваться в противоположную сторону, то отстававший может вдруг оказаться идущим впереди.
Андрей Остальский – лондонский политический комментатор
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции
