9 ноября 1989 года в результате "случайной ошибки" одного из функционеров Германской Демократической Республики Гюнтера Шабовски Берлинская стена перестала существовать. 9 ноября – вообще день важных в истории Германии событий. Государство ГДР продержалось 40 лет, а главный его символ ("антифашистский защитный вал", так там называлась Берлинская стена) – 28.
Иосиф Сталин ввел термин "фашизм" вместо слова "нацизм" или "национал-социализм", чтобы вытеснить из сознания населения свой пакт о ненападении и разделе Центральной Европы с Гитлером, и во многих странах сталинскую "обзывалку" используют до сих пор. Первыми её понесли в жизнь сталинисты ГДР. Германский нацизм потерпел военное поражение, но неонацизм существует по сей день. Он, хочется надеяться, вечно маргинален, но кажется неискоренимым.
Каким слоёным пирогом истории является Германия ХХ века, можно увидеть на этих берлинских снимках Владимира Сычёва.
Остатки стены отделяют не только бывший Западный Берлин (на переднем плане) от бывшего восточного (за стеной), но и напоминают об общей для обоих бывших германских государств истории национал-социалистического безумия. Всё, что до стены, – бывшая территория штаб-квартиры тайной полиции гестапо, а за стеной – огромное здание бывшего Министерства воздушного флота, спроектированное для маршала авиации Германа Геринга его любимым архитектором Эрнстом Загебилем. По иронии истории именно в этом здании после войны 7 октября 1949 года было принято решение об образовании ГДР. На месте раскопанных подвалов гестапо на переднем плане постоянная выставка исторических фотографий периода нацизма.
На втором снимке в отдалении справа видны словно два здания в одном. Там Геринг устроил дом приемов своей "мини-империи", Министерства воздушного флота и других подведомственных ему организаций, создав своего рода малую рейхсканцелярию неподалеку от гитлеровской. За этим зданием видны в отдалении дома новой Потсдамской площади, а напротив – здание самого старого в городе выставочного зала Martin-Gropius-Bau. В серо-жёлтом комплексе Геринга располагалось также Главное управление имперской безопасности, но в его подвалах, чтобы не мешать помпезным приёмам, допросы с пристрастием не проводили. Пытали заключённых в подвалах гестапо на другой стороне улицы Принц-Альбрехтштрассе. Название улицы звучало для немцев в нацистские времена так же устрашающе, как Лубянка для москвичей во времена сталинского террора. Тут же находилась и штаб-квартира СС. В 1951 году улица была переименована в Нидеркирхнерштрассе, Niederkirchnerstraße, – одно из действий по вытеснению периода нацизма из памяти жителей Западного Берлина. Всё это дела первых послевоенных десятилетий. Ныне же Берлин – город с рекордным для Германии числом памятников жертвам нацизма. В частности, это мемориал Холокоста и мемориалы преследовавшихся нацистами цыган (синти и рома) и сексуальных меньшинств.
В первые десятилетия после войны для ФРГ были характерны укрывание нацистских преступников, переправка их (в частности Адольфа Эйхмана и Йозефа Менгеле, а также многих других) в Латинскую Америку и всеобщее молчание о недавнем прошлом. Характерен был и саботаж судебной системы ФРГ, когда на возбуждение дела по обвинению в военных преступлениях уходило более десятка лет, а в итоге выносились до смешного мягкие приговоры. Многие бывшие нацисты делали новые политические карьеры. Так, например, комментатор Нюрнбергских законов Ганс Глобке стал приближенным Конрада Аденауэра, занимая пост статс-секретаря канцелярии федерального канцлера ФРГ с 1953 по 1963 год. И таких, как Глобке, было в ФРГ немало.
В ГДР в противовес этому утверждалось, что нацисты в стране прусского социализма искоренены. Типа у нас тут все антифашисты, а фашисты – там, за стеной. Но это была пропагандистская ложь.
Здания гестапо, хотя и выстояли в войну, были тем не менее быстро демонтированы (о них напоминают только два обломка на месте раскопанных подвалов). Здания, символизировавшие нацистский террор, были бельмом на глазу у новой власти послевоенной ФРГ и Западного Берлина. Характерна в этом смысле история здания, в котором Адольф Эйхман разрабатывал планы отправки евреев в лагеря смерти, – особняк как особняк, отобранный, кстати, у еврейских владельцев. О нём через несколько лет после войны никто уже ничего не знал и не помнил. Здание простояло до 1961 года, но когда израильтяне выкрали Эйхмана и начали готовить судебный процесс над ним, дом стремительно демонтировали. Однако в Берлине всегда находились люди с памятью и убеждениями, и они добились специального оформления автобусной остановки напротив бывшей резиденции Эйхмана, чтобы сохранить память о его преступной деятельности.
Много лет там, на месте, где ранее стояли здания гестапо, была площадка по обучению вождению автомобиля. Само понятие "гестапо" было вытеснено из сознания наслаждавшихся экономическим чудом немцев. Но нашлась группа молодых историков, начавших борьбу за создание на этом месте информационного центра "Топография террора". После долгих усилий эта борьба увенчалась успехом. В новом здании фотовыставка документирует преступный путь режима Гитлера.
В советской зоне оккупации договорённая союзниками денацификация проводилась активно, известными методами сталинского репрессивного аппарата. В результате были убиты и посажены в советские лагеря иногда и практически незапятнанные люди, простые винтики гитлеровского режима. Всего было таким образом "денацифицировано" примерно 80 тысяч человек, и на этом в 1948 году (ещё до образования ГДР) процесс денацификации в советской зоне объявили завершенным. Дальнейшее "очищение рядов" передали властям ГДР. Однако тут сыграли свою роль многие факторы, способствовали не только выживанию бывших активных нацистов, но и их сохранению на политической поверхности. Часто послевоенные карьеры начинались со вступления в созданную в советской зоне оккупации в 1946 году Социалистическую единую партию Германии, аналог коммунистической, в которой не менее 10 процентов членов были в прошлом в партии Гитлера. Но всё же между ФРГ и ГДР существовала качественная разница. Она определялась тем, что в ФРГ под давлением американцев были учреждены и развивались демократия и федерализм как барьеры против возрождения лозунга "Германия превыше всего", а в ГДР одна диктатура заменила другую.
В 2015 году в земельном суде Нойбранденбурга состоялся процесс над Хубертом Ц., обвиненным в 3600 случаях пособничества гитлеровским убийствам. Он был осужден, но ранее ему удавалось в течение десятилетий без неприятностей жить в ГДР, хотя у Штази было достаточно информации о службе этого члена СС в Освенциме-Аушвице и других лагерях смерти. Случай Хуберта Ц. был далеко не единственным. Тысячи имен тех, кого в ГДР можно было привлечь к уголовной ответственности, властям немецкого "социалистического рая" были известны, но этих людей не трогали. Не только в ФРГ, но и в ГДР нацистские преступники нашли ниши безопасности.
Восточные немцы не могли близко подходить к стене, но для западных этой проблемы не существовало
Показательна история нацистских врачей, работавших по программе эвтаназии, уничтожившей тысячи неполноценных, по мнению гитлеровского режима, граждан: инвалидов, психически больных, в том числе и тысячи детей. Многие эти доктора-убийцы стали "заслуженными врачами ГДР", хотя об их деятельности во время войны соответствующим службам было известно. Самая успешная из этих людей, профессор Роземари Альбрехт, избежала суда позднее в объединенной Германии "по состоянию здоровья". Обнаружение нацистских преступников после окончания денацификации казалось властям ГДР политически невыгодным. По тем же причинам в ГДР, почти до самого её конца, не упоминали о Холокосте, о 6 миллионах уничтоженных нацистами евреев, предпочитая говорить о "геноциде народов". Только незадолго до объединения страны коммунистические власти принесли извинения еврейскому народу и даже пригласили советских евреев переселяться в ГДР – что, по иронии истории, и узаконило еврейскую эмиграцию из СССР в объединенную Германию.
Одно из важнейших мест напоминания о послевоенном разделении двух миров – музей Берлинской стены у "Чекпойнта Чарли", на месте КПП, где граждане пересекали границу западной и советской оккупационных зон (о нём и о других связанных с историей стены местах Берлина рассказывал 10 лет назад видеопроект "Разные стороны стены").
"Восточные" немцы не могли близко подходить к стене, но для "западных" этой проблемы не было. Почти. Полоса перед стеной в три метра шириной принадлежала ГДР и патрулировалась пограничниками ГДР. До 1976 года стена был сложена в основном из серых бетонных элементов-блоков разной величины, но в 1976 году стену начали быстро обновлять, заменяя старые конструкции новыми цельными сегментами высотой 3,6 метра. Эти новые блоки были гладко оштукатурены и покрашены белой краской, что вдохновило художников с западной стороны и положило начало традиции "настенной живописи". Тогда многие художники, как местные, так и посещавшие Берлин, в буквальном смысле слова "приложили руки" к стене. Первопроходцем был живший в Западном Берлине французский художник Тьери Нуар. Нарисованное пограничники ГДР поначалу забеливали, но авторы фотографировали свои работы, а затем выставляли фотографии на выставках. А на забеленных сегментах стены появлялись все новые и новые рисунки. В 1986 году Владимир Сычев запечатлел процесс и результат работы американского художника Кита Харинга. Эти фотографии получили международную известность. На самом же известном снимке видно, как гэдээровский пограничник также фотографирует Харинга.
Конечно же, главным достижением прошедших после падения стены трёх десятилетий является само объединение Германии, трудное срастание двух очень разных территорий, ну и, конечно, построение демократии после двух диктатур, одна из которых рухнула в 1945-м, а вторая – в конце 1980-х. Сложные процессы конвергенции двух германских государств протекают в целом успешно. Символом развития является карьера канцлера Германии Ангелы Меркель. Многие, как и она, выходцы из бывшей ГДР (прежде всего деятели культуры и спорта, журналисты, врачи и научные работники) стали в объединенной Германии популярными людьми. Главный итог этих лет: новые федеральные германские земли влились в демократическую общественно-политическую жизнь страны, общая картина отрадна.
Перековавшиеся из "бывших" – редкость, скорее исключение
Тем не менее проблем, возникших как следствие объединения страны, хватает. Наряду с успешным развитием крупных городов бывшей ГДР, таких как Лейпциг и Дрезден, на многих других территориях происходит обеднение и количественное уменьшение населения. Ультраправые, неонацистские партии и движения находят куда большую поддержку на территории бывшей ГДР, чем в остальной Германии. Одна из главных причин – в том, что опыт демократии в новых федеральных землях, бывших частью ГДР, на 40 лет меньше, чем на западе единой теперь страны. Опыт показал, что процессы излечения от идеологической пропагандистской чумы на самом деле малоэффективны. Часто за выздоровление общества в целом принимают процессы, обусловленные сменой поколений, уходом на покой или из жизни вообще зомбированных носителей идеологии. Отказ от идеологии отцов и дедов происходит только в поколениях, вовсе не подвергавшихся пропагандистской обработке. Перековавшиеся из "бывших" – редкость, скорее исключение. Такими стали бывший президент страны Рихард фон Вайцзекер и бывший канцлер Хельмут Шмидт. Трое из четырех ныне живущих сыновей Эйхмана, воспитанные отцом, до сих пор уверены, что он боролся за правое дело, а вот его младший сын, родившийся уже после ареста одного из главных организаторов Холокоста, – убежденный антинацист. Для выздоровления нации, по Густаву Юнгу, необходим отрыв от коллективов, от масс, нужна индивидуальная духовная работа, возможности для которой дает демократия и не дает диктатура.
На недавнем телевизионном ток-шоу известный в Германии репер Sido провоцировал собравшихся вопросом "А зачем помнить о стене?". Если о её существовании напоминать, говорил Sido, стена так и остаётся в нашей памяти, так не следует ли о ней просто забыть? Но никакой поддержки в студии Sido не нашёл.
