Если друг Владимира Путина под европейскими санкциями – то и собственность его должна быть под санкциями. Так решил латвийский Национальный совет по электронным СМИ и запретил вещание телеканалов, принадлежащих Национальной Медиа Группе, советом директоров которой руководит Алина Кабаева, а владельцем является Юрий Ковальчук. В Латвии не первый раз запрещают российские телеканалы. Почему их там не хотят видеть? Как в Украине оценивают итоги вот уже почти пятилетнего запрета?
В программе "Лицом к событию" участвуют: журналисты Наталия Лигачева, Мария Кугель, Александр Мельман и актер Андрис Лиелайс.
Полная видеоверсия программы
Елена Рыковцева: Латвия решила ударить по медиахозяйству Юрия Ковальчука. С нами Андрис Лиелайс, очень известный артист. Конечно, его важная политическая роль состоит в том, что он выступает на российских федеральных каналах и несет правду людям. Как мне кажется, хоть какой-то кусочек правды он все-таки до них доносит из эфира этих самых шоу. В Латвии регулярно накладываются запреты ровно на пропагандистские российские шоу. Мы сейчас поговорим подробнее, почему в этот раз случилась такая история. Как вы в принципе относитесь к самой системе запретов на пропаганду или на то, что считается пропагандой в какой-то конкретной стране?
Андрис Лиелайс: Я лично против всяких запретов. Мне кажется, что пропаганда настолько саморазоблачающая, что чем больше ее смотришь, тем больше она отталкивает от себя. Но это я сужу по себе лично, потому что я могу разобраться, что правда, что неправда, я разбираюсь в приемах. Я думаю, что зрители это тоже больше смотрят как шоу, а не как источник правды. Вы видите, как только падает острота тем, как только Украина уходит или в эфир не вносят ведро со всякими субстанциями, сразу как-то уходит острота. Мне кажется, что именно пропагандистские программы на российском телевидении загнали себя в угол, дальше развиваться им некуда, тогда надо, чтобы лилось вишневое варенье, типа крови, либо уходить во внутренние темы, которые тоже нельзя по-настоящему копнуть.
Елена Рыковцева: Они не хотят уходить на внутренние темы, наверное, потому что нельзя копнуть и вообще нельзя оставить Украину ту же самую ни на секунду. Казалось бы, Латвия и Украина – это две совсем разные страны, пропагандистский накал эти шоу несут они по отношению к Украине скорее, но, видимо, какая-то антизападная составляющая тоже смущала латвийские власти, когда они регулярно запрещали эти шоу к показу.
ТЕКСТ СЮЖЕТА:
С 2014 по 2017 год Украина запретила более 70 российских телеканалов – среди которых Первый канал, каналы ВГТРК, НТВ, "Раша Тудэй", а также "Дождь". Причиной этого стала защита национальной безопасности в информационной сфере.
Вещание русскоязычного ТВ запрещает не только Украина.
Так, в Молдове в феврале 2018 года вступил в силу закон, получивший неофициальное название "О борьбе с российской пропагандой". После этого из эфира исчезли информационные и аналитические программы, но остались развлекательные, такие как "Модный приговор" и "Давай поженимся".
В январе этого года к запрету российских телеканалов в Белоруссии призвала националистическая партия "Белорусский народный фронт", чтобы "противостоять информационным атакам".
Активный борец против пропаганды федерального русскоязычного ТВ – страны Балтии, в частности Латвия. Сейчас там вещают такие российские каналы, как "Первый Балтийский", "РТР-Планета", "НТВ-Мир" и другие.
Первый запрет случился в 2014 году. По решению Национального совета по электронным СМИ, вещание телеканала "РТР-Планета", адаптированного аналога "России-1", было прекращено на три месяца из-за пропаганды войны в информационных программах. В 2016-м ретрансляцию этого канала запретили уже на полгода. Причиной стало разжигание ненависти и призывы к войне с Украиной, которые звучали в эфире программы "Воскресный вечер с Владимиром Соловьевым".
Также из-за программ Соловьева и "60 минут" вещание этого канала приостановили на три месяца в феврале этого года.
20 ноября в Латвии запретили двять российских телеканалов: "Время: далекое и близкое", "Бобер", "Дом Кино", "Дом Кино Премиум", "Музыка Первого", "О!", "Поехали", "Телекафе" и "Петербург-Пятый канал". Все они относятся к холдингу "Национальная Медиа Группа", принадлежащему бизнесмену Юрию Ковальчуку, который с 2014 года находится под санкциями Евросоюза. По заявлению ЕС о санкциях от 14 года, эти каналы активно проводят политику российского правительства по дестабилизации Украины. Запрет на их вещание будет действовать до тех пор, пока Ковальчук будет оставаться под санкциями.
Андрис Лиелайс: Если не нарушался закон, эти программы не запрещались. Если на этих программах не призывалось к свержению власти или запрещенные законом темы, они спокойно транслировались. Мой зритель меня видит, из чего я делаю вывод, что по телевизору или в интернете они видят эти программы. Что касается сегодняшней ситуации, идет борьба с русскими деньгами, закрываются банки. Сейчас большой шведский банк под подозрением, что через него отмывалось. Как я понимаю, в данной ситуации этот ряд телеканалов, которые запрещают, к моему большому сожалению, туда попадают киноканалы, потому что они аффилированы с владельцем канала Ковальчуком, который подпадает под общие европейские санкции. Пока эти санкции не снимут, в этих кабельных сетях его не видно будет. Но мы живем в XXI веке, если вы хотите, вы можете все увидеть в интернете или обойти запрет.
Елена Рыковцева: Здесь, конечно, нужно понять, почему запретили кино, музыкальный. Из политических, которые занимаются пропагандой, там только 5-й фигурирует. Но РЕН ТВ тоже принадлежит Ковальчуку. Я не поняла, почему такой был сделан выбор, потому что в этом холдинге огромное количество каналов. Думаю, нам это объяснит наш корреспондент в Латвии, который скоро будет на связи.
Андрис Лиелайс: Я открыл сайт, есть такой "Балт.ком" – это один из провайдеров кабельных каналов: ТНТ, ТНТ-4, "Пятница Международный", "3+HD", "ТВ-Центр", "РЕН ТВ Балтия", "НТВ Мир Балтия", "Мир", "Дождь", "Домашний", "Перец", "РТР Россия", "5 канал Международный" и так далее. Я хочу сказать, что даже если выпадет из этого кабеля 5–7 каналов, все равно обилие русских каналов, просто изобилие. Это все противостоит трем латвийским каналам, которые вещают на внутренний рынок. Если есть русское телевидение местное, оно ведь дополняет то информационное поле, которое идет из России. Я хотел бы спросить: дорогие российские зрители, а вы видели хоть одну программу по своему кабелю из стран Балтии, из Польши, из той же Украины, не вырезанное, не озвученное, не купированное, не подмонтированное? Вы можете так же смотреть в Москве, в Санкт-Петербурге, в Сибири каналы своих ближних соседей? Значит, по факту, чье телевидение запрещено?
Елена Рыковцева: По факту запрещено украинское. Даже если в Украине откроют русскоязычный канал, конечно, никто его здесь показывать не будет ни в каком кабеле. Очень хороший пример есть с каналом RTVI Владимира Гусинского, который никогда ни в один кабель не пустили. Ровно поэтому оставили в покое Гусинского под категорическим уговором не соваться со своим RTVI к нам в Россию. Да, слабое русскоязычное телевидение в Латвии, у них на него действительно нет денег, они не могут противопоставить свой аналогичный продукт, но оно существует. И конечно, в РФ его найти совершенно невозможно ни в каком кабеле. С нами Наталья Лигачева, руководитель издания "Детектор медиа" в Украине. Украина уже несколько лет обходится каким-то образом без российских каналов Наталья, мы бы хотели узнать о результатах этого запрета за последние годы, что он дал? Считаете ли вы, что он был полезен для украинского информационного пространства, прямой запрет всей продукции российских каналов, включая "Андрюшу Малахова", по которому плакали бабушки в самом начале?
Наталья Лигачева: Я считаю, что это было сделано правильно. Наша организация "Детектор медиа" была причастна к тому, чтобы эти телеканалы были запрещены к трансляции в аналоговом вещании в Украине. На данный момент 4–5% респондентов в социологических опросах в Украине отвечают, что они продолжают смотреть российское телевидение, получать информацию об Украине в том числе из российских телеканалов, и где-то 13%, по последнему социологическому исследованию, отвечают, что смотрят российские телеканалы. Это по сравнению с тем, что было ранее, по сравнению с тем, что вы приводили пример, что происходит в странах Балтии, сколько там российских телеканалов, существенная разница. Это не решает проблему дезинформации, потому что много пророссийской пропаганды, дезинформации идет на так называемых украинских ресурсах, которые и содержатся явно с участием денег или России, или изгнанников, эмигрантов украинских, которые живут сейчас в России. Но все-таки это все равно сужение поля действия пропаганды.
Елена Рыковцева: Сегодня вы тоже считаете, что это правильно, что это дало свои результаты? Как можно эти результаты нам описать? Перестала напрямую воздействовать российская пропаганда на мозги украинских телезрителей – и что?
Наталья Лигачева: Я приведу пример, водитель нашей редакции рассказывал, что у него какая-то знакомая была постоянным зрителем российских телеканалов, это еще в 2014 году происходил разговор такой, она полностью за Путина, Майдан – это фашисты, экстремисты. Потом она перестала получать этот российский телеканал, через полгода он с ней встретился – другой человек стал. На бытовом уровне у меня происходило несколько разговоров, когда люди отмечали, что изменилось отношение к действительности, когда они перестали смотреть российские телеканалы. Я не считаю, что это панацея. У нас хватает источников, тем более сейчас огромное влияние соцсетей, Twitter, Telegram. Все равно те, кто хочет, находит эту информацию – это правда. Но все-таки далеко не все люди специально будут искать. Тем более у нас были запрещены, кстати, и соцсети российские. Я даже знаю по себе, я иногда что-то случайно найду, и у меня идет предупреждение, что это может быть связано с вашей безопасностью, я не перехожу уже, у меня нет желания добиваться того, чтобы получить эту информацию. На самом деле это пропаганда, это не настоящая информация. Чем больше человек будет от нее каким-то образом отстранен, тем лучше.
Елена Рыковцева: Человек сидит у телевизора и переключает каналы – это комфортно, а в YouTube что-то искать, это другая система перехода с канала на канал. Или если заблокирован какой-то канал, например, в Украине, российское телевидение, не будет он обходные прокси какие-то ставить.
Андрис Лиелайс: Безусловно, я с вами согласен. Давайте посмотрим на другие продукты, которые попали под санкции, те же продукты питания, какие-то другие. Телевидение такой же продукт. Я хотел бы сказать, чтобы быть объективными, мы должны радеть не только за русское телевидение в Латвии, но мы должны радеть за латвийское телевидение в Латвии. Происходит давление денег, сейчас целый телеканал в Риге, который был первый независимый канал, у которого была самая лучшая служба новостей, закрывается, он сливается с другим каналом, шведские деньги давят все это. Тот же регулятор, который выступает за запрет или приостановку трансляции этих каналов, принадлежащих Ковальчуку, должен выступать за латвийские новости, должен смотреть, чтобы они не сузились до одного ручейка. Поэтому эти процессы происходят параллельно, не только с русским телевидением, они происходят и с национальным телевидением. Мы вообще оказались под давлением денег – это самое страшное. Внутри России оказались под давлением денег. Скажите, пожалуйста, почему в прайм-тайм мы должны смотреть у кого какая ДНК, кто кого убил, кто распилил, кто повесил и так далее. Где же нормальные программы для людей?
Елена Рыковцева: Я представляю вам телекритика, обозревателя "Московского комсомольца" Александр Мельмана. Я немножко отступлю от этой темы и расскажу, что случилось с предыдущим нашим эфиром с Александром. Мы обсуждали смелое выступление Максима Галкина на концертах в Новосибирске. И вдруг один наш гость из Америки Леонид Мазор, который работает продюсером, но совершенно не имеет отношения к Первому каналу, предположил, что, может быть, у Максима Галкина возникнут проблемы с его концертами. На что я ему тут же сказала, что проблем нет, потому что у меня уже билет на его концерт в Москве, который будет 29 ноября. На этом разговор про концерты был у нас закончен. Чудесная газета "Московский комсомолец" Александра Мельмана выпускает заметку с заголовком "Продюсер рассказал о том, что концерты Галкина в России запрещают". Оказывается, речь шла именно о предположении Леонида Мазора! Дальше историю подхватывает "Лента.ру". Поскольку заметку, видимо, прочитал Александр Невзоров, который в эфире "Эха Москвы" на голубом глазу говорит: слушайте, похоже, что у Галкина проблемы, концерты запрещают. И вот "Лента.ру" пишет со ссылкой на советника Первого канала Константина Эрнста Александра Невзорова…
Андрис Лиелайс: У меня тоже есть очень неприятный опыт с "Московским комсомольцем", который пустил такую грязную неприятную дезу непроверенную. Хочу похвалить питерских журналистов, которые единственные осмелились позвонить мне напрямую, выяснить истину.
Елена Рыковцева: Здесь-то "Московский комсомолец" все поправил, убрал это слово страшное "рассказал", Саша позвонил, Артур Гаспарян позвонил, слово "рассказал" было изменено на "предположил". Но дело уже было сделано, потому что Александр Невзоров воспринял это как свершившийся факт, "Лента" уже называет Невзорова советником гендиректора Эрнста, солидность вкладывает в его уста, что человек информированный, причем с каких-то давних времен Александр Невзоров действительно числится советником генерального директора Первого канала. Дальше в этой же заметке "Ленты.ру" говорится: и об этом же говорил продюсер Леонид Мазор в эфире Радио Свобода. Дальше эта тема раскручивается до такой степени, что Владимир Винокур выступает с заявлением, что я готов поддержать Максима Галкина, концерты которого запрещают. В конце концов сам Максим Галкин, потрясенный всей этой историей, пишет в своем инстаграме: ребята, вы с ума, что ли, посходили, у меня все в порядке, пока все хорошо. И я себя чувствую некоторой виновницей всего того, что случилось, что пошло все от нас, что мы бедного Максима подставили уже под какие-то объяснения и прямые опровержения того, что этого не было. Это рассказ о том, как делаются новости. Вернемся к теме. Считаете ли вы, что действительно несут некоторые программы прямую идеологическую опасность для граждан соседних стран?
Александр Мельман: Это вопрос к господам телезрителям. Если они хотят так очаровываться нашими ток-шоу, то это вопросы именно к зрителям. Я, например, смотрю это не только по работе, но мне самому интересно, как делаются новости. Я ловлю какие-то сигналы из Кремля, потому что Киселев, Соловьев, Шейнин, Скабеева доносят эти сигналы. Мне это очень интересно, так как прямой информации у нас оттуда нет, по телевизору, кто хочет, может их поймать, проанализировать. Поэтому мне кажется, что это все индивидуальная вещь, зависит от самого человека, все вопросы поэтому к нам самим. Если мы готовы подпадать по ту самую пропаганду, которая, безусловно, есть, о которой я пишу, которую стараюсь разоблачать, значит, таков народ в большинстве своем. Значит, нужно работать над собой прежде всего. Мне кажется, здесь все претензии к самим себе должны быть.
Андрис Лиелайс: Мне кажется, что имеем дело с верующими людьми. Есть какая-то часть людей, которая строго верит линии партии и правительства, сегодняшнему курсу. Есть какая-то часть, которая не верит этому. Я слышу отклики, что эти передачи, эти ведущие, они подбрасывают дрова в аргументацию. Например: мы вам все построили в советское время. Или аргументация такая: вы сами попросились к нам присоединиться. Или, наоборот, то, что мне удается иногда сказать, служит контраргументом. Может быть, есть какая-то небольшая часть людей, которые колеблются: этому человеку я верю, этому человеку я не верю. Мы ведь не докапываемся до истины.
Александр Мельман: Так как вы человек из телевизора, "маска, я вас знаю", то мне кажется, что в принципе, здесь я радикальную скажу вещь, позорно быть гостем на нашем пропагандистском телевидении в таких программах. Я понимаю, что это дело каждого, я понимаю, что у вас есть сверхзадача, не только у вас, я на эту тему говорил и с господином Гозманом, и с господином Надеждиным. Они мне говорили: мы тоже хотим донести, пусть нас меньшинство, пусть нас закрикивают и забивают, но может быть, до кого-то это дойдет. Мне кажется, нужно устроить коллективный бойкот для них. К сожалению, есть люди, которые готовы в этом участвовать. Получается, что вы участвуете, вас используют эти люди из администрации президента, которые управляют телевидением. Мне кажется, это неправильная роль.
Андрис Лиелайс: Скажите, пожалуйста, могу ли я вырвать из репертуара телепрограмм те фильмы, в которых я играл как артист, где я играл, например, партизана советского?
Александр Мельман: Это другая вещь. Фильм уже сделан, прекрасно, что вы играли партизана.
Андрис Лиелайс: Могу ли я вычеркнуть те года, когда я учился во ВГИКе? Меня упрекают, что я в советское время бесплатное образование получил.
Александр Мельман: Я лично за это вас никогда бы не упрекал – это ваша жизнь, это прекрасно, что вы учились во ВГИКе.
Андрис Лиелайс: Вы считаете, что публичный человек не имеет права искать свою трибуну?
Александр Мельман: Участие в ток-шоу – это совсем другое. Вы отвечаете на приглашение этих товарищей – это ваше право, но вы участвуете в пропаганде.
Андрис Лиелайс: А вы почему сюда тогда пришли?
Александр Мельман: Я пришел к уважаемому мною человеку Елене Рыковцевой на уважаемое мною Радио Свобода.
Андрис Лиелайс: Я тоже уважаю Елену.
Александр Мельман: Мы сейчас говорим не то, что мы здесь выступаем, а то, что вы выступаете в этих ток-шоу.
Андрис Лиелайс: Если с противной точки зрения взять, значит, вы не имеете права приходить и на эту передачу, потому что эта передача есть зеркало какой-то точки зрения.
Елена Рыковцева: Я скажу про Гозмана – это абсолютно одна и та же ситуация. Приходит к нам Леонид Гозман, звонят слушатели и говорят: Леонид, почему вы ходите на эти ток-шоу, ведь вас же там используют, из вас делают котлету, вас туда зовут специально? Он говорит очень убежденно, что есть часть людей большая, которая меня за это благодарит. Поскольку телевизор все равно смотрят, ничего вы сделать не можете, миллионы смотрят, то я должен пользоваться хотя бы в таком урезанном и ущербном виде возможностью вещать на огромную аудиторию. Никак нельзя сравнивать даже нашу площадку с площадкой федеральных каналов, она грандиозная. И я эту позицию Гозмана очень хорошо понимаю. Он говорит, что я хочу, чтобы ко мне подходили люди и благодарили, потому что они считают, что хоть что-то, если есть возможность, для шоу, для рынка, для денег, для рекламы, для рейтинга прорываться живому слову, оно должно прорываться. Так что дело очень индивидуальное.
Александр Мельман: Он мне говорил то же самое. Просто в данном случае и Гозман, и вы становитесь некими клоунами.
Елена Рыковцева: Александр, зачем обижать? Это очень обидное слово.
Александр Мельман: Извините тогда. Они работают с образами, им нужны определенные образы, которые они втаскивают.
Елена Рыковцева: Они прекрасно это понимают. Они пользуются телевидением точно так же. Телевидение пользуется ими, а люди, которые хотят донести свою точку зрения, считают, что пользуются телевидением.
Александр Мельман: Это ваше право и право господина Гозмана, я не спорю. Просто я говорю, как это выглядит с моей точки зрения.
Андрис Лиелайс: Вы сами сейчас себя приложили к стенке. Потому что вы пришли в телевизор.
Александр Мельман: Это телевизор? Это Радио Свобода, которое я слушаю с детских лет.
Андрис Лиелайс: Один монитор, второй, камеры, там сидит режиссер, который монтирует картинки. Кому вы рассказываете? Мне, что ли? Если вы можете называть клоунами тех людей, которые пытаются отвоевать свою позицию, я вам расскажу свою позицию. Мне кажется, любой политик, любой публичный человек должен использовать эту площадку, которая дана ему в это время, перевернуть это в свою пользу. Вот это и есть политик. Вы запрещаете людям вообще быть бойцами.
Александр Мельман: Я не запрещаю. Это мое мнение, мой взгляд на этот контекст.
Андрис Лиелайс: Я хочу, чтобы вы посмотрели, давайте определимся, либо мы оба клоуна с вами, либо среди нас нет клоунов. Вы меня очень глубоко оскорбили. Я слышу это каждый день от таких умников, как вы, которые сами ничего не способны сказать, потому что вас не зовут, вы поэтому говорите на тех, которых зовут.
Александр Мельман: Еще как зовут, просто я оказался в черном списке на канале "Россия-1", например.
Андрис Лиелайс: Я вам устрою эфир, идите и поговорите, тогда будем обсуждать.
Александр Мельман: Я туда не пойду. Просто есть телевидение и телевидение. Вот это телевидение – это одно, а пропагандистское телевидение, которое мы все с вами смотрим и оцениваем, – это совершенно другое. И участвовать в этом шоу, я считаю, нехорошо.
Андрис Лиелайс: Вам сейчас бы стоило встать и уйти, как я это делал неоднократно на центральных каналах, когда меня достало все это. Вот тогда бы вы показали свою гражданскую позицию: все, я не участвую в этих шоу.
Александр Мельман: Отсюда не уходят.
Елена Рыковцева: Я хочу, чтобы вы послушали, что сказала Мария Захарова о латвийском запрете этих телеканалов: "Подобные дискриминационные шаги латвийских властей против российских медиаресурсов – откровенные попытки зачистки информационного пространства от альтернативных, а может быть, неугодных точек зрения, являются грубым нарушением международного права в части, касающейся свободы выражения мнения и равного доступа к информации". В посольстве РФ в Риге уже отметили, что борьба с инакомыслием в Латвии приобретает все более извращенные формы. "Власти не стесняются использовать жесткую цензуру, блокируя неугодные СМИ под надуманными предлогами". Напомню, что в Латвии запретили с сегодняшнего дня вещание каналов, принадлежащих Национальной Медиа Группе Юрия Ковальчука, советом директоров которой руководит Алина Кабаева. Это я тоже должна подчеркивать, что не чужие Владимиру Путину люди работают с этой Национальной Медиа Группой. С нами на связи из Риги Мария Кугель, наш корреспондент. Вы уже слышали эти заявления резкие МИДа Российской Федерации, вы считаете, они произведут какое-то впечатление на Национальный совет ваш по электронным СМИ?
Мария Кугель: Я думаю, они регулярно следуют за подобными шагами. Не произведут, вряд ли.
Елена Рыковцева: Какова реакция вашей аудитории на эти запреты?
Мария Кугель: Я специально посмотрела, русские комментарии я смотреть не стала, потому что мне приблизительно понятно, как они будут реагировать. Я зашла на самый популярный портал, посмотрела латышские комментарии. Дело в том, что до 25% латышской аудитории смотрит развлекательные российские каналы. Необыкновенно оживленная была реакция, люди просто недоумевают, они не понимают, почему запрещены именно эти каналы. Я убедилась собственными глазами, что латыши смотрят, особенно упоминают два канала – "Дом кино" и "Бобер". У нас очень мало качественного контента, контент снимается в очень маленьком количестве, телезрители жалуются, что смотреть нечего на национальных каналах.
Андрис Лиелайс: Мария, скажите, пожалуйста, под национальными каналами нечего смотреть, вы имеете в виду русские каналы в Латвии или вы имеете в виду и национальные каналы, которые на латышском языке производят сериалы, новости, культура, спорт?
Мария Кугель: Я имею в виду латышские каналы. Я зашла на самый популярный латышский портал "Делфи", почитала латышские комментарии специально для того, чтобы замерить среднюю температуру в русском сообществе, увидела, что латыши недовольны тем, что закроются, по крайней мере, "Дом кино" упоминался несколько раз, "Бобер" тоже несколько раз, "Петербург. 5 канал" тоже упоминался.
Андрис Лиелайс: Мы живем в таком мире, где действуют санкции. Давайте будем работать над тем, чтобы эти санкции сняли, и мы будем есть вкусную пищу, смотреть нормальное телевидение и жить дружно. Вот, мне кажется, обязанность наша с вами.
Елена Рыковцева: Это Мария должна написать в социальных сетях всем людям, которые скорбят?
Андрис Лиелайс: Есть абсолютная разница в том, как смотрит телевизор моя мать, моя семья, они телевизор не смотрят, они слушают радио. Они к телевизору подходят полдесятого вечера, чтобы посмотреть, может быть, прогноз погоды. В то время как русский человек живет между включенными тремя-четырьмя телевизорами в разных комнатах. Русский человек не может без фона телевидения жить.
Елена Рыковцева: Точно. Это я.
Александр Мельман: И я.
Андрис Лиелайс: Вот это меня настолько удивляет. Моя первая реакция – войти и выключить телевизор.
Елена Рыковцева: А моя – пойти и включить.
Андрис Лиелайс: Когда мы моем посуду, например, русский человек открывает кран и моет посуду, мое желание закрыть, помыть и потом сполоснуть. Это разные культуры. Поэтому запрет русских каналов бьет по русскому зрителю в Риге, может быть, четверть латышский. Но латышский зритель в принципе особо не чувствует этого отсутствия, на мой взгляд. Есть прекрасные местные сериалы. Если бы вы знали, как развилось рижское кино за последние годы. К столетию Латвийской республики было очень большое финансирование, сейчас три года подряд просто идет расцвет телевидения, мы догнали и перегнали советское производство.
Елена Рыковцева: Санкции в отношении Юрия Ковальчука действуют уже 5 лет, они с 2014 года. Заявление, что его каналы несут пропагандистскую нагрузку, было принято Европейским союзом еще тогда. Почему это произошло сейчас? В Украине тоже было не сразу, прошло очень много времени, пока они приняли это решение. Я хотела бы понять, почему именно этот блок каналов, потому что ведь там есть более идеологически нагруженные, РЕН ТВ – это вообще нечто, это вообще не обсуждается.
Андрис Лиелайс: Больше всего люди кричат: не отнимайте телеканал "Плоская земля", я это смотрю.
Елена Рыковцева: Если бы украинцы послушали, что там говорится про Украину, просто действительно волосы дыбом на голове, никакому Соловьеву не снилось, что делается на этом телеканале.
Андрис Лиелайс: И телеканал "Звезда".
Елена Рыковцева: Он не входит в этот холдинг. Он входит в холдинг Минобороны.
Андрис Лиелайс: Какая разница. То, что несет телеканал "Звезда".
Елена Рыковцева: Много кто чего несет. Есть канал, который несет гораздо больше "свободы слова", выражаясь языком Марии Захаровой, чем "Дом кино". Почему такой выбор, объясняет ли что-то ваш Национальный совет?
Мария Кугель: Чисто юридически основываются на коммерческих соображениях. Дело в том, что речи о пропаганде в этом решении нет. Решение принято по письму от Службы государственной безопасности, которая сообщает, что есть ряд телеканалов, принадлежащих подсанкционным владельцам, по этой причине Совет взвесил и проанализировал. Я думаю, единственная причина, почему закрыли именно эти каналы, – потому что они ретранслируются. Дело в том, что РЕН ТВ – там идет опосредованная трансляция, а эти каналы ретранслируются, то есть Ковальчук является непосредственным получателем прибыли от трансляции на территории Латвии этих каналов. Поэтому эти активы, эти хозяйственные ресурсы должны быть заморожены.
Елена Рыковцева: Теперь я понимаю логику этого решения. Наталья, появился ли еще один плюс, с вашей точки зрения, в запрете российских каналов, который состоит ровно в том, о чем говорил Андрис, – давила, давила эта продукция и не давала поднять головы своему?
Наталья Лигачева: Во-первых, я хочу поправить, что в Украине все-таки российские телеканалы были запрещены сразу, в 2014 году, буквально в июне месяце Рада своим решением запретила. Что касается того, что стал ли лучше развиваться украинский телерынок, стало ли больше развлекательных программ, сериалов? Да, конечно. В какой-то момент к этому подключилось государство, стало выделяться больше средств. Сейчас тоже этому уделяется большое внимание. У нас существенно выросло производство телесериалов и развлекательных программ, мы больше готовы были к этому. У нас еще до революции, до 2013–14 года, у нас фактически никакие ток-шоу российских телеканалов не выходили, у нас было только засилье российских сериалов, но сейчас и их уже нет. То есть у нас не только запрет на российские телеканалы, а у нас в эфире украинских телеканалов нет и не может быть. В Белоруссии есть свой телеканал, "Гибридный", как они называют, половина там контента белорусского, половина контента российского или даже больше. У нас украинские каналы давно уже не транслировали российские ток-шоу, только сериалы.
Андрис Лиелайс: Я хотел бы успокоить людей. Как можно запретить? Это то же самое, как говорят: вот запрет русского языка. Запрета русского языка не может быть в принципе. Есть попытка перевести плавно какие-то предметы на преподавание на родном языке. Потому что такая ситуация, что люди вырастают в республике, не знают языка, не могут потом поступить в вузы, на государственную службу. Так же и тут есть запрет получать прибыль от этих каналов, а не запрет контента.
Елена Рыковцева: Но чтобы запретить получать прибыль, нужно запретить эти каналы.
Андрис Лиелайс: Я бы не употреблял слово "запрет", приостановить трансляцию по этому кабелю. На днях Латвия присоединилась к санкциям, к запрету въезда Лепсу, все встали на уши. Естественно, любой журналист подхватил, говорит: ну все, рюмку водки больше мы не выпьем.
Елена Рыковцева: Неужели плакали по Лепсу?
Андрис Лиелайс: Да, конечно. Естественно, он пользовался у определенной аудитории очень большим успехом. Он умеет зал завести, прекрасно от себя поет и так далее. Ему запрещен въезд в Латвию, потому что в Америке на него заведено какое-то дело, он связан с какими-то темными деньгами, подозревается, что через него отмываются какие-то капиталы. Разбирайтесь с Америкой, и мы снимем эти санкции. Люди все время пытаются в сегодняшней обостренной обстановке все перевести на политику, все перевести на идеологию в то время, как в принципе ее нет нигде. Вы тоже наверняка говорите на нескольких языках, пользуетесь несколькими источниками информации, будучи в Москве.
Александр Мельман: Даже на идиш.
Андрис Лиелайс: Прекрасно. Поэтому запретов нет, есть по этому каналу приостановка, потому что он поддержал то, что мы не поддерживаем.
Елена Рыковцева: Запретов нет, но смотреть его в кабеле вы больше не можете. Мы спрашивали прохожих: как вы считаете, почему соседи запрещают российское телевидение? Мы с вами в этом эфире назвали несколько причин. Первая – это как в Украине, потому что они несут в себе зло и пропаганду войны, мы не хотим, чтобы наши зрители накачивались этой пропагандой. Тем более что она свое дело делает, в Донбассе и в Крыму сделала, так что они знали, почему они это запрещают. В Белоруссии в свое время Александр Лукашенко хотел приостановить каналы ровно потому, что они сделали против него заказной фильм, он был в русле как раз тогдашней войны с Белоруссией по поводу цен на газ. Они руководствовались тем, что мы бы не хотели, чтобы нашего президента так поносили. В этом году, когда оппозиция требует запрета на часть российского телевидения, руководствуются тем же, чем украинцы, – они несут пропаганду войны. В Молдове руководствуются идеологией: эти шоу пропагандистские – мы их не показываем, эти шоу не пропагандистские – мы их показываем. В Латвии то же самое, есть несколько разных историй запретов. Есть приостановка из-за идеологии, что это слишком большая накачка на мозги. Сейчас вторая причина – это владелец каналов под санкциями Евросоюза, почему мы должны помогать ему зарабатывать деньги на своей территории. Много разных причин, но что думают прохожие, сейчас узнаем.
Елена Рыковцева: Новая версия прозвучала, что именно потому, что правду несут эти телеканалы, не хотят слышать неприятную правду про себя в этих странах.
Александр Мельман: Вы знаете, в том числе. Что такое пропаганда – это смесь правды, полуправды и лжи. То есть часть правды там, безусловно, есть. Я, наблюдая за политическими ток-шоу на наших каналах, вижу, как они совершенствуются в разных смыслах этого слова. В данном случае это не шоу, а итоговая программа, более солиден и доказателен стал господин Киселев. Он больше не попадает в эти скандалы, его больше не ловят на лжи, как когда-то в начале украинских событий. Я вижу, как это делается у Соловьева очень артистично и при этом достаточно тонко. Как у Ольги Скабеевой и так далее. То есть пропаганда совершенствуется, они же тоже стараются свою работу делать как можно лучше, часть правды там существует. Я сравниваю с той информацией, которая у меня есть объективная, которую я получаю из интернета, многое из того, что есть, говорится на этих ток-шоу.
Елена Рыковцева: По поводу Киселева, у меня уже просто нет сил смотреть его, но стоило на пять минут включить, когда он говорил о фильме "Джокер", он сказал, что это апологетика бунта, это вас призывают к бунту. То есть если режиссер показал бунт, это он вас к нему призвал. Это очень вредный фильм для мозгов россиянина, вот так вас со всех сторон обрабатывают.
Александр Мельман: По-своему он прав.
Елена Рыковцева: Апологетикой бунта это не является.
Александр Мельман: Относиться вообще к художественному произведению как к какому-то призыву к революции – это довольно глупо.
Елена Рыковцева: Это все равно как фильм про Великую Отечественную войну показать и сказать, что это апологетика войны, потому что этот фильм ярко и живописно показал войну.
Андрис Лиелайс: Вы знаете, я, будучи в разных пространствах, могу выразить свое глубочайшее сожаление, что мы так мало друг друга информируем о действительно достойных, стоящих вещах, как то премьерах, фестивалях, достижениях. Мы все время выискиваем правду, но она настолько неприятная, что ее даже принять невозможно в чистом виде. То есть мы не приправляем еду уксусом, а мы пытаемся напоить друг друга уксусной эссенцией, и это отвращает.
Елена Рыковцева: Я только не поняла, где мы не обмениваемся информацией о фестивалях?
Андрис Лиелайс: Например, девушка говорила про любовь к русским, я принципиально против этого определения "любить". Мне кажется, надо уважать. Например, сегодня в Риге состоится мировая премьера, Михаил Барышников будет играть папу Бенедикта, называется "Белый вертолет". Стоящее событие.
Елена Рыковцева: Я думаю, что пол-Москвы уже там.
Андрис Лиелайс: Да, пол-Москвы там. Только что закончился кинофестиваль и так далее. В Москве происходят события, которые были бы достойны. Но более-менее российская информация пробивается, культурная информация, в то время как культурная информация западных соседей, доброжелательно настроенных, вообще не пробивается, остается только этот штамп: украинцы – это фашисты, а страны Балтии – это нацисты. Поэтому это достойно сожаления.
Александр Мельман: Мы-то с вами не поддаемся этим штампам, правда?
Андрис Лиелайс: Я с вами соглашусь, постоянно идет шлифовка мастерства втирания, как я читал где-то, грязной селедкой. Неважно, является или не является, важно вас каждый раз мазать грязной селедкой, чтобы один вид только вызывал отвращение. Я не знаю, куда мы зайдем так далеко, я имею в виду российское телевидение.
Елена Рыковцева: Вы меня поставили немножко в тупик, потому что понятно, что вся культурная составляющая, которую показывает канал "Культура", она же не рыночный товар. Совершенно нам понятно, почему они предлагают в другие страны сериалы или свои ток-шоу с этим ором безумным, или с раздевашками, или с ДНК, а не информацию о том, что в России открылся очередной театр или дискуссии на тему нового фильма, потому что это продается лучше, в том числе и в Латвии.
Андрис Лиелайс: Давайте как-то двустороннюю улицу, может быть.
Елена Рыковцева: Хорошо, мы будем улицу каким-то образом налаживать. Пока рассказали, что она перекрывается с обеих сторон. С одной стороны, она и была закрыта, как говорил Андрес, а с другой стороны – ее пытаются закрыть.
