Дмитрию Медведеву больше не дали открыть съезд партии, которой он руководит. Первым со вступительной речью на съезде "Единой России" выступил Владимир Путин. А Дмитрий Медведев, который на этот раз пошел следом, пригрозил исключить из партии всех, кто ее стесняется. По этой логике выходит, что исключат всех единороссов – участников московской гонки, которые старательно скрывали на выборах свою партийную принадлежность. О съезде "Единой России" – Глеб Павловский, Борис Вишневский, Сергей Марков, Никита Понарин. Вопрос слушателям: вы когда-нибудь видели живого члена ЕР рядом с собой?
Полная видеоверсия программы
Елена Рыковцева: Ничего такого не произошло важного, кроме как съезд "Единой России" состоялся в выходные. Я считаю, что это событие достойно обсуждения. Может быть, наш гость Глеб Павловский тоже так считает. С нами будет видная группа поддержки "Единой России" в лице Сергея Маркова. Надеюсь, к нам присоединится Борис Вишневский из Санкт-Петербурга, который не входит в эту группу поддержки. Съезд продолжался целых два дня, выступили на нем Владимир Путин и Дмитрий Медведев с яркими заявлениями достаточно. Был такой билет по истории КПСС в наши годы студенческие: "Роль и значение XXV съезда партии". Если бы вам сказали: роль и значение XIX съезда партии?
Глеб Павловский: Что можно сказать хорошего об этом съезде – безусловно, это их решение начать избирательную кампанию по выборам в Думу сейчас, прямо немедленно. Это правильное решение. Потому что дела плохи, нужно время, чтобы попробовать разные модели, разные тактики, потом выбрать лучшую. Я думаю, что в значительной степени это будут инструменты недопуска других. То есть должна быть построена надежная, прочная машина недопуска всех сколько-то опасных для "Единой России" кандидатов.
Елена Рыковцева: Вы думаете, вербально они такое проговаривали на съезде?
Глеб Павловский: Между собой – да. Зачем съезду прямо уж вслух? Так что "терзать и трясти", я думаю, что будут совершенно других, чем члены "Единой России". Заметьте, они на этот раз последовали тактике Навального, который тоже начал президентскую кампанию за два года до выборов. Теперь оппозиция навязала темп политизации правящему классу. Это очень интересно, это вообще хорошо. Потому что они будут неизбежно тем самым тормошить и самих себя, и страну.
Елена Рыковцева: Мы посмотрим сейчас сюжет об этом съезде с какими-то особо выдающимися фразами, которые там прозвучали. Я расскажу одну смешную внутреннюю историю. Анна Хламова, наш корреспондент, которая делала сюжет, прислала мне текст этого сюжета, а я в это время сижу и смотрю этот съезд. Я смотрю выступление Медведева, Путина. Получаю текст этого сюжета, там написано: "Съезд открыл Владимир Путин". Я снимаю трубку, начинаю страшно кричать, говорю, что съезд открыл Дмитрий Медведев, а потом выступил Владимир Путин. "Где вы такое взяли?" Она говорит: "На сайте "Кремлин.ру". А я смотрю запись прямой трансляции на "России-24". Может быть, "Кремлин.ру" их местами переставил?! Угадайте, что выяснилось? Оказалось, что я кучу времени потратила на то, чтобы посмотреть прошлогодний съезд "Единой России". Давайте посмотрим нормальный материал Анны Хламовой про этот съезд "Единой России".
Елена Рыковцева: Что мы должны понять из того, что Владимир Путин потеснил Дмитрия Медведева в роли первого выступающего на съезде партии, которой руководит Дмитрий Медведев?
Глеб Павловский: То, что это не тема партии. На самом деле речь идет о проекте, о построении аппаратуры для президентского транзита в 2024 году. Выборы 2021 года – это важный этап на этом пути, это больше, чем полустанок, это такая основная станция по пути к этому. Отсюда и разговоры о конституционном большинстве. Потому что, хотя вопрос и не решен, практически наверняка конституцию будут трогать. Уже как трогать – это будет ласковый петтинг или что-то погрубее, непонятно, но будут трогать точно. Значит, нужно конституционное большинство. А кроме того, это проверка, что работает, что нет. Потому что именно после выборов 2021 года будут решать, определяться в принципе с моделью президентского транзита, будет ли преемник. Я думаю, что как раз будет идея с преемником отставлена в той или иной форме. Или, в конце концов, небольшое обрезание конституции, там есть пять лишних слов "не более двух сроков подряд", если их убрать, то ничего не изменится.
Елена Рыковцева: То есть когда он выступает первым, он подчеркивает, что эта партия для него важна сегодня для тех задач, которые он видит перед собой в этом транзите. Сергей, я тоже хотела вас попросить ответить на вопрос, как в билетах ваших студенческих: историческая роль и значение XIX съезда "Единой России"?
Сергей Марков: Хороший вопрос, конечно. Приветствую Глеба Олеговича. Мудрейший человек, как змий, можно сказать, великий. По поводу съезда – это антикризисный съезд, попытка вывести партию из кризиса. Медведев считает, что не нужно стыдиться звания члена партии, значит, много людей стыдятся звания члена партии. Мы знаем, что на выборах в Московскую городскую думу действительно такая ситуация была, она была признана потом ошибочной даже в администрации, которая выступала инициатором. Партия отягощена многими проблемами, голосованием за достаточно глупые законопроекты, типа пенсионной реформы, это и многочисленные обвинения в коррупции. Надо как-то выходить из этого кризиса. Предложено две вещи. Первая: броситься в ноги царю и уговорить его все-таки поставить свое имя на эту партию на будущих выборах. И он согласился: ну да, я вас не брошу, хоть вы и нашкодили немало, но я вас не брошу, не волнуйтесь. Не надо бежать, как крысы с корабля, всех, кто будет бежать, мы накажем, всех, кто останется, поддержим. Вторая, сказали так: губернаторы, товарищи, хватит своевольничать, хватит из себя строить каких-то независимых, вы все в рамках "Единой России". Если вы думаете, что "Единая Россия" будет тонуть, а вы выплывете, вы глубоко заблуждаетесь. Если тонуть – всем вместе, выплывать тоже всем вместе. Ну-ка сели все на весла и погребли, погребли. Кроме того, было сказано, что надо как-то нам выйти из этой ситуации, когда "Единая Россия" молчит в тряпочку всегда, когда бюрократы и связанный с бюрократией бизнес обижают граждан, надо что-то делать. Решили сделать центр по защите прав человека. Путин сказал: не всегда соглашайтесь, но когда явные вопиющие случаи, вы давайте делайте. Они, конечно, молча смотрели на него и думали: Владимир Владимирович, как же мы будем отличать вопиющие случаи от не вопиющих? Тем более что по шапке нам дадут. Где система защиты партийной тех, кто выступает против бюрократии, которая обнаглела? Такой системы вроде бы не создано. Сейчас вроде бы хотят сменить политтехнологов, они, может быть, как-то помогут. Вот такие антикризисные меры приняты.
Елена Рыковцева: То есть, одним словом, пытаются вытащить партию из того болота, как два бегемота, в котором она оказалась?
Сергей Марков: В общем да. У партии рейтинг около 30%, для всех партий это было идеалом, а для "Единой России" это, конечно, слабовато. Там еще есть два момента, которые нужно учитывать, по кадровому составу. Во-первых, у "Единой России" очень сильный кадровый состав с точки зрения профессионализма. Там очень многие люди очень профессиональны в своей области, но они сидят и молчат в тряпочку, у них нет возможности себя проявить. И вторая вещь: прошло вымывание ярких людей, ярких сторонников Путина, которые могут вести диалог с населением. В результате такая серая бюрократическая масса выдвигается, как это было в том числе на выборах в Мосгордуму, у которых на лбу вспыхивает надпись: "Я лгу всегда". Люди таким не верят. Как ликвидировать осерение партии, вернуть возможность человеческого диалога – это одна из тех задач, которая, без сомнения, стоит перед партией. Не надо думать, что они не смогут ее решить, может быть, и смогут. Вообще говоря, кадровый запас там очень хорош, там очень много умных, хороших, опытных, профессиональных людей. Надо просто дать им возможность высказываться.
Елена Рыковцева: Глеб, вы видели рядом с собой реальных членов "Единой России", если исключить все ваше телевизионное окружение, ну, например, пенсионер на лестничной площадке и пр.
Глеб Павловский: Кого только ни встретишь на телевидении. Есть, конечно, немного, но есть. Я не хочу людей, которые сами себя не объявляют членами партии, вслух разоблачать – это будет похоже на кампанию с космополитизмом. Пусть они сами решают, когда им выходить на свет. То, о чем говорил Сергей, отчасти прав, потому что почему они молчат? Не потому, что им запрещают говорить, а потому что они себя берегут. Это еще не бурный водоворот, но течение уже определилось, мы входим в бурные турбулентные времена, люди хотят себя сохранить для решающего момента. Ничего такого страшного им не угрожает, но они могут лишиться своих мест, бенефиций и так далее. Поэтому технократ – это тот, кто умеет молчать.
Елена Рыковцева: С нами на связи Борис Вишневский. Мне очень интересно услышать ваше мнение, вы как человек, прошедший многие избирательные кампании, вы все видели отлично и в Москве в этом году, что явно было принято сверху решение не светить на выборах партию "Единая Россия", скрывать свою партийную принадлежность. Днем с огнем избиратели, любящие "Единую Россию", не могли найти своего кандидата. Откуда вдруг взялось поношение Дмитрием Медведевым тех, кто стесняется, если это было очевидно решение партии, самого высшего уровня? Или я ошибаюсь – это было решение каждого индивидуально единоросса, который в Москве решил скрыть свою партийную принадлежность в частном порядке?
Борис Вишневский: Как говорил любимый польский сатирик Станислав Ежи Лец, стыдно подозревать, когда вполне уверен. Ни один единоросс в Москве не рискнул бы участвовать в выборах в Московскую Городскую Думу как самовыдвиженец, не получив на это санкции от своей партии, не получив одобрения от руководства на такого рода действия. Кстати, интересно, ни одного кандидата от "Единой России" в выборах не участвовало, но почему-то пишут, что "Единая Россия" выиграла выборы в Мосгордуму. Интересно, как она их выиграла, если не было ее кандидатов? В Петербурге было ровно то же самое. Тут спрашивали в эфире: видели ли вы живых членов "Единой России"? Я-то вижу их каждый день просто у себя в Законодательном собрании, например. Я должен сказать, что на муниципальных выборах в Петербурге мало того что нынешний губернатор господин Беглов вдруг заявил, что, оказывается, он давно уже не член "Единой России", с сайта мгновенно была убрана информация о том, что он когда-то был даже в ее высшем совете, но и значительная часть муниципальных депутатов шла на выборы, делая все, чтобы сохранить самую главную военную тайну, что они единороссы. Ни в одном агитационном материале не было ни слова, что они члены "Единой России", что их выдвинула "Единая Россия". Некоторых избиратели видели только в бюллетенях, поскольку на этом этапе скрыть это было невозможно, а часть шла как самовыдвиженцы. Я совершенно уверен, что тоже они получили на это благословение партии. Я прекрасно понимаю – почему. На протяжении нескольких избирательных кампаний этикетка "Единой России" работала как воздушный шарик, она поднимала вверх, а сейчас она стала работать как гиря на ногах, она тянет вниз, на дно. Они прекрасно это понимают. Если бы этикетка "Единой России" давала им преимущества, тогда они бы ее выпячивали как только могли, она у них была бы на всех частях тела, включая скрытые за одеждой. Сейчас она их топила, поэтому они ее скрывали. Я понимаю, что Дмитрию Медведеву крайне неприятен этот факт, что принадлежность к партии, где он, между прочим, председатель, является дискредитирующим фактором на выборах.
Елена Рыковцева: Вы хотите сказать, что Дмитрий Анатольевич не принимал участия в выработке этого решения, Собянин сам свою инициативу проявлял или кто-то еще? Он не знал, что в Москве и Санкт-Петербурге принято политическое решение партию не светить?
Борис Вишневский: Я думаю, что Дмитрий Анатольевич вообще на самом деле в своей партии мало к чему подпущен. Вы видите, какую роль он там играет. Я думаю, что решения эти могли приниматься или без него вообще, или он ими не очень доволен. Я понимаю, ни один председатель партии не был бы доволен, если бы такие решения существовали. Но то, что как минимум негласное одобрение такого поведения существовало, у меня никаких сомнений не вызывает. Он, кстати, еще во время избирательной кампании позволял себе говорить – что это такое, почему многие скрывают свою партийную принадлежность. Сейчас очень интересно, что будет происходить в ближайшем электоральном цикле. Если мы увидим массовую игру в прятки, когда единороссы будут стесняться своей партийной принадлежности, – это значит, что роль Дмитрия Анатольевича Медведева и возглавляемой им партии стала еще более малозначительной. Если они все будут идти на выборы под флагом своей партии, то значит, аппаратные позиции Медведева усилились.
Елена Рыковцева: Сергей, вы считаете, Медведева тут обошли, когда принимали это решение, он узнал постфактум, что, оказывается, во всех избирательных бюллетенях Москвы, Санкт-Петербурга были скрыты партийные наименования членов "Единой России"?
Сергей Марков: К сожалению, Борис Вишневский ничего не знает, не разбирается. Одна из проблем "Единой России" заключается в том, что это не вполне партия. Я писал диссертацию в свое время по партиям и прекрасно понимаю, как они работают. У нас вообще партий почти нет в стране. Коммунистическая партия – это не партия в обычном смысле этого слова, это квазипартийно организованная советская субкультура. ЛДПР Жириновского – это тоже не вполне партия. "Единая Россия" – это скорее механизм контроля исполнительной власти над федеральными и региональными парламентами, а также некий бренд для голосования. Ключевые решения по "Единой России" принимаются не внутри партии ее членами, они принимаются вовне, прежде всего это Владимир Путин, а также администрация президента и мэрия Москвы, если это московские выборы. Насколько я понимаю, там распределение было следующее: члены "Единой России" только исполняли, бегали ребята, но не они точно принимали решения, не они выдвигали людей, там борьба обычно идет между управлением внутренней политики, администрацией и московской мэрией. Традиционно было доверие большое московской мэрии. Видимо, насколько я понимаю, они решили, что нужно идти не под брендом. Кстати сказать, это было после выборов признано всеобщей ошибкой. Вы немножко насмехаетесь, но одна из причин слабости "партии власти" на московских выборах заключалась как раз в том, что шли без бренда "Единой России".
Елена Рыковцева: Я с вами совершенно согласна, никто тут не усмехается. Это партия начальства, люди голосуют за начальников, он приходит на участок – ни одного начальника нет. Я согласна, что они потеряли.
Сергей Марков: Абсолютно верно, они запутали избирателей. Никаких признаков начальства, какие-то самовыдвиженцы непонятные. Поэтому, конечно, это признано ошибкой. Но решение, я думаю, было отдано мэру Москвы, насколько я понимаю, принял решение, но это была серьезная политическая ошибка и провал. Сейчас победила позиция Дмитрия Медведева о том, что нельзя допустить, чтобы от партии начали шарахаться, как от чумной. Какая это будет "партия власти", правящая партия, если от нее будут все убегать? Нет, товарищи, хорошая, плохая, но наша.
Елена Рыковцева: Теперь, получается, могут исключить Сергея Семеновича, потому что он, смотрите, что наделал. Медведев же действительно обрушил свой гнев на тех, кто стесняется, а он официально настеснялся на целый город, на столько участков. Исключат.
Глеб Павловский: Исключить его трудно, он сам кого хочешь исключит. Таких серьезных перемен, конечно, до этого рубежа 2021 года не будет, а потом могут быть очень серьезные, уже в зависимости от принятой стратегии. Все-таки это решение, конечно же, было санкционировано, что принято в нашей системе, у нас такая не бюрократическая система, конечно, санкционировано на высоком уровне. Я думаю, что и Медведевым не ограничилось, в обход Путина это нельзя было сделать. Второе: это ведь стиль Володина в каком-то смысле в Думе. Вы что-то слышите оттуда? Как из черной дыры ничего не доносится, кроме законопроектов, которые сами по себе даже нельзя сказать лоббируются, а просто туда продвигаются через нескольких депутатов, а все эти замечательные одномандатники сидят и тихо молчат, они тоже надеются дожить до каких-то других времен. Изменения колоссальные в партии. Ведь это была когда-то "партия Путина", у нее был политический товар, единственный на рынке – Путин. Это было мощно, поэтому к ней присоединялись. Потом было понято, что необходимы новые лица. Предыдущая волна сейчас вся сидит, выступает по телевизору, но это было, я помню эти списки, их составляли, Лео Бокерия и других, люди, которые производили приятное впечатление или яркое впечатление. Но теперь все это уже выглядит как фон. Сейчас, вы думаете, нельзя набрать каких-то веселых молодых Хирургов, гинекологов, астронавтов неизвестно чего? Можно набрать, но это будет та же подстава, они будут называться, выступать от партии, но, конечно, они не члены партии.
Елена Рыковцева: Я когда смотрела съезд 2018 года, думала абсолютно честно, что это съезд который сейчас. Чтобы не пропадал съезд 2018 года, мы вам покажем фрагмент самой большой гордости, чем тогда гордилась "Единая Россия", а гордилась она тем, что она выбрала Владимира Путина президентом. Кто первый начал отказываться, отмежевываться от "Единой России"? Владимир Владимирович, который пошел самовыдвиженцем. Давайте посмотрим, как гордился Дмитрий Медведев на предыдущей встрече тем, что они поучаствовали в этой победе.
Елена Рыковцева: Цель достигнута, прорыв произошел. Тогда у партии был смысл – вот эта цель, сейчас какая-то она новая. А он-то сам от нее отмежевался. Вы же помните, кто первый начал стесняться "Единой России" – Владимир Владимирович.
Глеб Павловский: Путин вообще не любит делиться ничем, в особенности своим рейтингом, своей харизмой и так далее. В конце концов, Путин был раньше "Единой России". Кто первый – курица или яйцо? Здесь точно известно, что "Единая Россия" была в проекте, когда Путин стал президентом.
Елена Рыковцева: Путин родился вместе с "Единством".
Глеб Павловский: "Единство" тогда вообще была производная Путина. Путин просто попросил: ребята, проголосуйте за этого парня. На Шойгу он показал тогда. Действительно, рейтинг увеличился в три раза за две недели. Дело не в этом. Сегодня что партия может предложить в качестве своего продукта премиального? Она не может предложить Путина, даже если он будет открывать каждый ее съезд подряд. Кстати, такая есть магия цифр, между XIX и ХХ съездом много чего произошло в Советском Союзе.
Елена Рыковцева: Знаете, как в самолетах пропускают 13-й ряд, так они пропустят ХХ съезд, сразу XXI.
Глеб Павловский: Тоже неизвестно, какая у него будет повестка. Поэтому здесь, конечно, растерянность царила на этом съезде высокая, она не снята. На XIX съезде Иосиф Сталин "терзал и тряс" своих ближайших соратников, Молотова, Ворошилова и других. Они вообще не знали, уйдут ли они живыми с этого съезда. Но они его пережили. Сегодня, я думаю, проблема в том, что эта вся штука, с которой попытались взлететь, она слишком громоздкая, она прекрасно контролирует недопуск на выборы, но она не может ничего при этом другого предложить голосующим.
Елена Рыковцева: С нами на связи Никита Понарин, молодой политолог. Рядом с вами вы когда-нибудь видели настоящего живого члена "Единой России"?
Никита Понарин: Я все время нахожусь в своем коконе либеральном, очень уютном, поэтому, наверное, с ними сталкиваться напрямую не приходилось. Судя по всему, они сейчас очень хорошо маскируются. Правильно говорили, что не хотят выдвигаться под своим брендом и так далее, не хотят говорить, что они принадлежат к "Единой России". Может быть, сейчас что-то будет меняться.
Елена Рыковцева: Верите ли вы, что молодого человека можно уговорить, затащить сегодня в "Единую Россию"? Вы видели съезд, можно на это мероприятие затащить вашего сокурсника и пригласить его в члены этой партии? Или вы не верите, что существуют такие молодые люди, которых можно на это уговорить бесплатно?
Никита Понарин: До какого-то момента мне казалось, что "Единая Россия" – это совершенно пропащая партия, если ее можно так назвать, потому что к партии она имеет отношение очень опосредованное. На данный момент, как мне кажется, они уловили некую тенденцию, в том числе введя этот правозащитный трек с Маргаритой Симоньян от общественности. Мне кажется, со всеми своими усилиями, направленными на заинтересованную молодежь, все эти Селигеры, такого плана мероприятия, кого-то они привлечь к себе могут. Они, возможно, сейчас начали играть очень интересную игру, связанную с поднятием своего рейтинга немного нетипичными способами, как раз об этом правозащитном треке я говорю, возможно, это, условно, Леся Рябцева, которая сейчас на RT, и так далее, люди недолиберальных взглядов, возможно, за ними потянутся. Но из моего окружения очевидно никто туда не пойдет. Мы должны понимать, какая игра играется и что эта игра будет играться тобой лично.
Елена Рыковцева: Я как раз не уверена, что девушки, которых вы называли только что, члены "Единой России". Я не уверена, что они туда именно потянут, они могут потянуть к идеологии, потянуть за Владимиром Путиным идейно молодежь, но потянуть в партию, в которой они не состоят?..
Никита Понарин: Ни одна из них не состоит в партии. Насколько я понимаю, Маргарита заявила, что не собирается туда вступать. Другой вопрос, что когда ты начинаешь вращаться во всех этих кругах, они потихонечку тебя засасывают. Это тоже такое болото, из которого выбраться становится непросто. В любом случае это всегда некоторая секта: почему вы не пришли, почему вы не приехали? А давайте в следующий раз вы поедете на мероприятие, давайте мы вам что-нибудь за это дадим, какую-нибудь плюшку. А потом Олимпиада, вы на этой Олимпиаде получите какие-нибудь баллы. Массу можно придумать способов привлечь молодежь. И если они начнут этими способами пользоваться, потому что до последнего момента они это делали очень неумело, откинув назад трек, связанный с молодежью, с Селигером и прочими активностями, возможно, если они сейчас его снова активизируют, то какие-то успехи у них будут, что не очень приятно.
Елена Рыковцева: Когда вы говорите Селигер, я понимаю, что вы имеете в виду. Понятно, кто приезжает на Селигер, это старая школа молодых, какой-то лагерь функционеров начинающих.
Глеб Павловский: Они поэтому часто начинают, но не кончают. Потому что они туда, конечно, едут, надеясь, но эти надежды в большинстве случаев обламываются. Селигер породил много разочарованных в путинизме. Правозащитой, замечательно, они могут заниматься, но ведь одновременно будет заниматься правозащитой Нацгвардия и Следственный комитет, их больше. Хотя там тоже, может быть, есть кто-то вступивший в "Единую Россию", но я не знаю, сколько их там. Конечно, молодой человек, который хочет делать карьеру, даже если он прожженный карьерист, он все-таки предпочтет работу в "Роснефти" работе в "Единой России". Потому что из "Единой России" попасть в "Роснефть" трудно, а из "Роснефти" в "Единую Россию" легко.
Елена Рыковцева: Это интересная филологическая дискуссия могла бы быть – охрана и защита, правоохранительные и правозащитные, в чем разница?
Глеб Павловский: У нас ведь интересная концепция безопасности утвердилась в стране. Если присмотреться, то безопасность серьезная вещь, но чья она? Безопасность – это один из интересов любого человека, он хочет оставаться в безопасности. Но у нас называется безопасностью не это, а интересы органов безопасности, они первенствуют. И если они проявляют активность, то считается, что ты в большей безопасности, чем был, даже если она бьет по тебе лично.
Елена Рыковцева: Или когда собирается Совет безопасности, ты холодеешь, думаешь, что они сейчас удумают что-нибудь эдакое.
Глеб Павловский: С другой стороны, два года – это много, за это время можно многое придумать. План Барбаросса год обдумывал немецкий Генштаб, разрабатывал. В принципе, можно придумать несколько сценариев прорыва, дальше рвать и рвать.
Елена Рыковцева: Борис, я бы хотела, чтобы вы тоже откликнулись на ту часть нашего разговора, где Глеб Павловский говорил, что сейчас Путин все-таки решил воспользоваться этой партией как инструментом для известного всем транзита. Год назад они отчитались, что они его поддержали, он их за это похвалил, поблагодарил, но теперь мы должны придумать, как быть с 2024 годом, и вы мой ближайший помощник и инструмент в этой затее. В какой затее, мы пока не знаем. У Глеба есть подозрение, что кусочек конституции был откушен. Как вы видите эту историю?
Борис Вишневский: Я думаю, что "Единой России" уже ничего не поможет. Кстати, очень смешно было слышать слова коллеги Маркова насчет того, что она контролирует исполнительную власть. Покажите мне, пожалуйста, где она контролирует исполнительную власть у нас в питерском Заксе, где они, не приходя в сознание, голосуют за все, что предложит губернатор?
Елена Рыковцева: Он сказал, что они – "механизм контроля", а работает ли этот механизм, он не уточнял.
Борис Вишневский: Если механизм не работает, тогда это просто груда железного лома, не более того. Ни в питерском Заксе, ни в Мосгордуме, ни в Госдуме, нигде "Единая Россия" с этой ролью не справляется, главное, она для нее совсем не предназначена, у нее прямо противоположное назначение. Это исполнительная власть ее контролирует. Они ее используют как инструмент отсекать неугодных от выборов, не пропускать через муниципальный фильтр сильных оппозиционных кандидатов, занимать какие-то места, время от времени кого-то из них приглашают в исполнительную власть. Самое главное – это голосовать так, как велено. Я думаю, в том самом транзите, о котором говорят, "Единой России" отведена роль аплодирующего большинства, больше ни для чего они будут не нужны. Они надеются сохранить за собой парламентское большинство в 2021 году. Я, кстати, очень надеюсь, что у них это не получится, что они его не сохранят. Потому что если рейтинг начал падать, уже это не остановить – это эскалатор, они вступили на него, затеяв пенсионную реформу и организовав повышение налогов. Это уже не купируется никак, никакими средствами. Но, видимо, Владимир Владимирович надеется, что или "Единая Россия", или какая-то перекрасившаяся структура, возможно, ее обзовут каким-нибудь очередным "Народным фронтом" или еще чем-нибудь, сможет сохранить большинство в парламенте, причем большинство, скорее всего, конституционное, для решения одной-единственной задачи. Я, хоть убей, не поверю, что Владимир Владимирович намеревается после 2024 года сказать: я устал, я ухожу. Уйти на пенсию, уйти президентом какого-нибудь фонда, даже уйти в Государственную думу, быть там даже спикером. Конечно же, нет. Он хочет сохранить за собой всю полноту власти в стране тем или иным способом. Или они попытаются отменить правило двух сроков, или они попытаются сделать так, чтобы на самом деле реальная власть была у того органа, который он возглавит, не нарушая при этом существующего конституционного механизма, или они сделают правительство парламентского большинства, а президентский пост сделают декоративным. Не знаю что, но то, что при нынешней политической конструкции Путин обязан уйти, а уйти он не захочет, для меня совершенно очевидно. Для всего этого, естественно, нужны будут думские голосования, для проведения политических изменений на системном уровне. Я, правда, надеюсь на то, что в 2021 году не получит "Единая Россия" того большинства, которое позволит произвести эти изменения. И вообще у меня ощущение сейчас то ли действительно от XIX съезда КПСС, вполне возможно, что на следующем съезде "Единой России" Дмитрий Анатольевич будет зачитывать доклад о культе личности Путина и его последствиях, а Володин будет рассказывать про найденное засекреченное завещание Бориса Николаевича Ельцина, где планировалось совсем не то, что мы увидели потом. Или это XXVIII съезд КПСС, последний. Михаил Сергеевич Горбачев много говорил о том, что партия превратилась в такой приводной ремень, механизм обслуживания авторитарно-бюрократической системы, что надо решительно перестраиваться, менять методы, идти навстречу людям. Очень похоже на то, что сейчас говорил Владимир Владимирович на этом съезде "Единой России". После того XXVIII съезда жить Коммунистической партии Советского Союза оставалось год и месяц, и на том она грохнулась.
Елена Рыковцева: Вдруг впервые он критически оценил "прямые линии", из которых следует, что кругом разруха, а единственный починщик, который существует в стране, – это он. Давайте эту фразу его послушаем.
Елена Рыковцева: "Покажут". Зачем нам эти показы, достали вы меня. Вы чувствуете, что здесь раздражение накопилось уже?
Глеб Павловский: Это же имиджекратия, она мыслит картинкой. Когда она недовольна картинкой, она считает, что необходима другая, лучшая, качественная картинка. Я думаю, что если Путин будет, даже захочет производить какую-то большую пертурбацию в верхах, он начнет с руководителей телеканалов, всего этого медиакратического комплекса, потому что он именно здесь видит ядро своей власти. Это у него постоянно прорывается. Он часто отрицает, что смотрит телевидение, но он же смотрит его. Это очень часто у него проскакивает.
Елена Рыковцева: Если он способен анализировать, он же видит, какая дурацкая история. В начале "прямых линий" он рассказывает, как все хорошо, расцвело, зацвело и плодоносит, и вдруг ему эти больнички и школы. То есть он чувствует какой-то диссонанс, дисгармонию какую-то. А они не могут не показать эту больничку, потому что это же люди живые звонят, никто не поверит, если они не покажут больничку.
Глеб Павловский: В современном мире, мире сериалов можно поставить новый качественный драматический сериал о "Единой России", которая просто надрывается, как говорил герой Шукшина, теряет последние золотые зубы, решая проблемы народа. Только должны ставить хорошие теледраматурги, вроде Кости Эрнста и так далее, и с огоньком. Так что не исключено, что именно это мы и увидим.
Елена Рыковцева: С огоньком и человечинкой, как говорят на телевидении. Я предлагаю посмотреть опрос, мы сегодня спрашивали, как представляют московские прохожие, зачем люди вступают в "Единую Россию".
Елена Рыковцева: Я чувствую, что эти прохожие не видели вокруг себя единороссов, но так они представляют себе мотивацию.
Глеб Павловский: Как его увидеть, он же ушел куда-то в чащу, в дремучую чащу. Такой коллективный Иван Сусанин. Она куда-то шла, шла, шла, становилась все непонятнее. Там грибные места, хорошая охота и так далее, Сусанин раздумал возвращаться назад, он себя чувствует прекрасно, но его не видно. Мы просто в разных совершенно пространствах существуем, проходим друг через друга, проезжаем мимо друг друга, разный транспорт, может быть. Так что это как раз понятно; непонятно, что будет дальше. Дело не в том, что партии нечего предложить на выборах, ей нечего предложить даже самой себе. У нее нет никакой концепции, курса, программы, пускай плохой программы, повестки дня. Она зависит, она все время смотрит за соцопросами, что сегодня важно.
Елена Рыковцева: Важно будет понять в будущем, как эти люди на улице, которые такую мотивацию видят в ее действиях, все-таки за нее голосуют.
