На юго-западе Свердловской области в деревне Савиново уже семь лет существует приют для бездомных и больных людей. Основал его инвалид 3-й группы, бывший бездомный Эдуард Чаров. Как и многие подобные проекты в России, приют существует не благодаря, а скорее вопреки государству.

Типичная история бездомного выглядит так: сначала человек теряет жилье и прописку, потом, как следствие, лишается стабильной работы, затем разрушается его здоровье и утрачиваются социальные навыки. Человек от безысходности начинает пить и опускается все ниже. Наиболее высоки шансы помочь бездомному вернуться в общество – в первые полгода, потом он свыкается со своей участью. Чем дольше человек живет на улице, тем ниже шансы вернуть его. Средний стаж российского бездомного, по данным исследования "Бездомность в современной России" (полный текст, .pdf), составляет семь лет.

Государственная социальная политика в отношении бездомных, по сути, не выстроена. В Свердловской области медики и соцработники привозят бездомных инвалидов в частную богадельню.

– Ну, хоть привозят, слава богу, мимо не проходят! – говорит Эдуард Чаров, хозяин приюта для бездомных. – Ходячих мы не берем, только тяжелых.

"У нас всего шесть-семь бомжиков"

Приют располагается в частном деревенском подворье. Там два дома – старый ждет капремонта, а пока используется как хозблок, новый построен в 2015 году своими силами и, как говорит хозяин, "с божьей помощью".

– У нас скотинка есть, огородик небольшой, у меня и еще кое у кого здесь пенсия есть – не у всех, правда, – на это и живем, – объясняет Эдуард. – Раньше коровы в хозяйстве были, но мне одному с ними тяжело. Недавно продали последнюю и купили стиральную машину.

Прежде обитель существовала как частное домашнее хозяйство, потом зарегистрировали автономную некоммерческую организацию. Однако АНО принесла только издержки в виде налогов, постоянной отчетности и банковских комиссий.

– Надо ее закрывать, устали мы налоги платить, а помощи от государства никакой! Надеялись на гранты, но нам некому заявку написать, а сам я не умею. Восьмой год прошу в интернете: кто-нибудь, помогите нам написать! Гранты получают большие организации, а у нас шесть-семь "бомжиков", кто нам грант даст, – рассуждает он.

Сейчас в доме пятеро постояльцев. Недавно появился шестой, но пришлось срочно отправить на скорой в больницу – соцработники привезли женщину из неотапливаемого дома, в тяжелом состоянии.

В мужской половине дома живут сам Эдуард и бывший дальнобойщик Сергей, весной ему исполняется 70 лет. Сергея сюда привезла его родная сестра, когда от него отказалась дочь. Он ни с кем не общается и все время лежит, и на молитву по утрам уже не приходит, и по нужде ленится вставать, говорит Эдуард, "просто не хочет жить".

Обитательниц женской половины дома четверо: две Любы, Татьяна и Ольга.

– Две Любовь Ивановны у нас, одну зовешь – обе откликаются, – улыбается Эдуард.

Бабушка слабенькая

65-летнюю Любовь Слободчикову привезли из Екатеринбурга девять месяцев назад. Он перенесла трепанацию черепа, у нее сахарный диабет и вторая группа инвалидности по психиатрическому заболеванию. Чаров говорит, что Люба – добрый человек, но интеллект – на уровне пятилетней девочки:

– Она даже ценность денег не знает, ей что 50 рублей, что 5000 – это просто бумага. Печенюшка есть, конфетка есть – она и довольна. Счастливая!

Социальные работники подобрали ее на улице, грязную и голодную, и привезли сюда. Она была вся в синяках и ссадинах, потому что все время спотыкалась и падала. И вела себя в быту не очень хорошо: все ломала, крушила, раскидывала, бывало, убегала, и по деревне ее ловить приходилось. А сейчас остепенилась и пытается помогать по хозяйству.

– Ее обманули на квартиру, на пенсию, на нее микрокредитов набрали и на улицу вышвырнули. И живут спокойно эти люди, и полиция знает этих людей и мер никаких не принимает! – рассказывает Сергей о мошенниках, успевших воспользоваться Любиным несчастьем.

Сейчас Люба выплачивает чужие долги со своей пенсии. Юрист, которого нанял Эдуард, пытается разобраться с ее делом.

– Так-то она добрый человек, но вот чаю себе не нальет и печку не растопит. Все время стремится помочь кому-то, хотя не понимает, как правильно сделать. Хочет, к примеру, посуду помыть, но получается не очень, приходится отгонять, – улыбается Эдуард.

69-летнюю Любу Багаудинову из деревни Накоряково Нижнесергинского района в приют тоже привезли соцработники. У нее нет серьезных заболеваний, просто слабость и потребность в уходе из-за преклонного возраста.

– Бабушка слабенькая, но, слава богу, помогает, посуду моет, с трудом, но по дому ходит, – говорит Чаров.

– Сын вот бросил меня, уехал в деревню на границе с Башкирией и потерялся, а муж умер, – плачет Любовь Ивановна, рассказывая свою биографию. – У сына жена, пятеро детей, трое приемные. И своих двое. Он звонил, а потом перестал. Пожалуйста, напишите там в своей газете, чтобы он меня нашел и хотя бы позвонил! Житный Владислав Сергеевич, 1971 года рождения.

Пенсионерка Татьяна Игнатьева живет в приюте уже пятый год. Когда-то у мужа была риелторская контора, жили богато, сын учился в Америке. А потом семью постигла череда несчастий, и с 1998 года и до 2014-го она и два ее сына обитали на улице. Паспорт утратила. Попала в больницу с рожистым воспалением обеих ног, в результате их ампутировали. Девять месяцев прожила в больнице, а затем добрые люди привезли ее к Эдуарду Чарову. Сейчас ей уже 65.

– Четыре года только судились, чтобы паспорт восстановить, – рассказывает Чаров, – дольше, чем Великая Отечественная война длилась! Куда только не обращались… Сейчас вот дали вторую группу инвалидности, пенсия у Татьяны 7 тысяч, это издевательство просто.

Самая молодая постоялица, которую привезли буквально на днях – Оля Чуешова. Сейчас ей 38 лет. Четыре года назад ее в подъезде ударили по голове железной палкой, отобрали сережки и кошелек. Потребовалась трепанация черепа. После перенесенной травмы Ольга страдает эпилепсией и параличом левой половины тела. В Екатеринбурге у нее осталась двенадцатилетняя дочка, которая живет с родным отцом в его новой семье.

Ольга рассказала, что ее родная мама умерла при родах, папа женился во второй раз. Когда папа умер, мачеха снова замуж вышла, и сейчас с мужем живет в Олиной квартире в Екатеринбурге, сменили замки на дверях и Ольгу в собственную квартиру не пускают. После госпитализации мачеха написала отказ от падчерицы (имеется в распоряжении редакции).

– Мама хотела, чтобы я прописала ее нового мужа, а я его не прописываю, потому что у меня растет дочь, – говорит Оля.

Квартира приватизирована на Олю с дочкой. Мачеха прописана, но не имеет имущественных прав на квартиру. По словам Ольги, она пытается оформить опекунство на ее дочь, чтобы завладеть квартирой.

Пять месяцев Ольга прожила в больнице, знакомый медбрат долго искал, куда ее пристроить, пока не вышел на Эдуарда. Приходили однажды к ней в больницу две монашки, интересовались квартирой. Узнали, что там дочка прописана – интерес потеряли. Оля очень рада, что в конце концов ее привезли к Чарову:

– Мне очень понравилось и внимание, и отношение, и вот женщинам спасибо тоже. Господи, спасибо большое за этих людей, что они оказались на моем пути! – говорит она.

В прошлой жизни Ольга работала продавцом, бухгалтером и администратором на кладбище. После травмы и трепанации черепа она тщетно пыталась оформить инвалидность:

– Ходила я оформлять группу, и что – меня как мячик футбольный выпинывают! Иди туда, иди сюда! Я так и не поняла, почему отказывают. Трепанация, рука и нога не работают, ходить не могу, а группу не дают! Люди как-то проходят комиссию, а мне так и не сказали, что нужно сделать и куда обратиться. Все, что я слышала: "Я что, из своего кошелька должна тебе лекарства оплатить? У меня тут не благотворительность!" – сказала мне врач в моей поликлинике и выпроводила с упаковкой лекарства от судорог…

– Завтра начнем оформлять, – успокаивает Ольгу Эдуард. – У нас опыт, наработки есть, знаем, куда надавить, куда зайти... Не ты первая, не ты последняя!

Быт в богадельне

В деревне Савиново всего одна улица, транспорт до Красноуфимска ходит, но редко.

По мнению Эдуарда, жизнь в деревне проще и сытнее. Места здесь хорошие, красивые, и с экологией порядок, объясняет он. До ближайшего завода – 200 километров. Неподалеку рыбная река Уфа, кругом озера. На озерах – цапли, в лесу – косули и лисы. Летом в открытые двери ежики забегают, "из кошачьей миски молочко быстренько попить".

Пищу постояльцам готовит обычно сам Эдуард или приходящая домработница. Летом – на газовой плите, зимой – на печи.

– Эдуард готовит лучше любого повара – говорит Оля. – Супчик овощной, мясной вкусненький, гречневая каша с мясом, салатики – все очень вкусно!

– Мы ему помогаем готовить, – подключается к беседе Любовь Багаудинова. – Люба дрова таскает, мы картошку чистим, капусту режем – делаем что можем!

– Хоть бы нам соцзащита сиделку прислала, – мечтают женщины.

Раз в неделю Эдуард приглашает работницу из соседней деревни (800 рублей за визит) для генеральной приборки и чтобы бабушек помыть. В доме есть ванна и есть баня. Чтобы как-то сводить концы с концами, Эдуард взял кредитную карту в Сбербанке:

– Набрал долгов 150 тысяч, сейчас проценты плачу, – говорит он. – Каждый день обращаемся к богу, только этим и живем!

Распорядок дня обычно такой: молитва, завтрак, потом у постояльцев досуг, а у Эдуарда – хлопоты по хозяйству. Потом обед, тихий час, снова хлопоты по хозяйству и ужин. После ужина женщины смотрят кино.

Молитвы по утрам и канонические читают, и сами говорят от души, "как на сердце есть".

– Библию читаем каждый день за обедом понемножку, разбираем, как Христос по земле ходил, чему учил, как поступал, что нам заповедовал, – рассказывает Эдуард.

Редко, но бывают в их распорядке дня изменения. Например, иногда друзья из церкви "Новая жизнь" с гитарой в гости приедут, бабушек развеселят, их ведь никто не навещает. Раньше батюшка местный ходил навещать по понедельникам – перестал почему-то.

Ночью Эдуарду не всегда удается поспать – бывает, приходится менять памперсы или ставить уколы. Он сам инвалид 3-й группы, проблемы с ногами и с печенью. Болезни ему достались на память о "прошлой жизни".

Помоги, да спаси

Эдуарду 48 лет. В своей "прошлой жизни" он не был ангелом. Прошел через бродяжничество, алкоголизм, наркотики, в молодости даже имел судимости – за угоны и кражи.

В 26 лет окончил Дортехшколу и стал работать кочегаром на Свердловской железной дороге. Дали служебную комнату в общежитии. В 2000 году Чаров заболел гепатитом, не смог больше работать физически. Уволился по состоянию здоровья, из железнодорожного общежития попросили уйти. Вернуться в квартиру, где жила мать с сожителем и сестра со своей семьей, не было возможности, и он начал жить по подвалам. Подрабатывал, чем придется, бутылки собирал. Постепенно дошел до самого дна, подсел на иглу, загноились ноги от уколов, началось заражение крови, затем – паралич. 11 дней был в коме, пережил клиническую смерть. Очнулся в больнице с проколотым горлом, подключенный к дыхательному аппарату.

Когда состояние немного улучшилось и Эдуард смог самостоятельно дышать, его из больницы выписали и отвезли в его прежнюю комнату в общежитии, которая после его выселения так и стояла пустая.

Лежал там совсем один. По ночам, вспоминает Эдуард, если были силы, выползал на руках в коридор подбирать у соседей картофельные очистки.

– Друзья походили месяц-два – и забыли. Мама зашла, документы мои кинула – как хочешь, так и оформляй инвалидность! Карточку забрала банковскую. Она сама пила сильно. От этого и умерла, – вспоминает Чаров.

Тогда Эдуард понял, что ему грозит одинокая смерть от болезней и голода.

– Тело лежит, глазами моргает, пошевелиться не мог, под себя гадил… К кому обращаться? Когда друзья отвернулись, когда мать отвернулась, государственные службы все отвернулись, я понял: вот она, голодная смерть! Вот я к Богу и начал орать тогда. Соседи психушку вызывали. А я ору – как умею, так и молюсь! Не то чтобы я какие-то молитвы знал, ничего я не знал, просто говорил с ним: "Помоги, да спаси". И докричался, видно. Наладил личные отношения с Богом. Последняя инстанция, так сказать. Бог стал ангелов ко мне посылать: кого с едой, кого с денежками, молились за меня много.

"Ангелами" Эдуарда оказались екатеринбургские "пятидесятники" (одно из ответвлений христианства, близкое к протестантизму) и их пастор Сергей Владимирович Бас. Когда-то Сергей Бас тоже был бездомным и умирал от туберкулеза, и однажды к нему пришли такие же волонтеры. Теперь он и его паства навещают Эдуарда. Кто покушать принесет, кто чем поможет.

– И начал я через полгода на костылях вставать. Начал ходить к магазину милостыню просить, вторсырье собирать, потихоньку-потихоньку на палочку перешел и работать пошел сторожем. И вторую группу инвалидности оформил, – рассказывает Эдуард. – Когда ходить стал, и пенсия появилась, случилось чудо: на меня в суд подали за коммунальные долги в общежитии!

Чудо состоит в том, что в материалах судебного дела объявились все документы, которые он никак не мог получить у чиновников, чтобы приватизировать комнату. Теперь все сложилось, приватизированную комнату в общежитии Эдуард продал, а на вырученные деньги купил свой первый дом в Савинове.

И словом, и делом

Утро начинается в богадельне с молитвы. После чаепития Эдуард вызывает такси – Ольгу надо показать врачу в Красноуфимске. Одеваться ей с парализованной рукой – нелегко, на помощь приходит Люба Слободчикова. Она обматывает Ольгу шарфом, забыв при этом застегнуть пуховик.

– Как ребенок! – улыбается Эдуард. – Дети в садике тоже, бывает, оденут друг друга так смешно, а потом снимать надо.

Справившись с одеждой при помощи Любы и Эдуарда, Оля перемещается в инвалидную коляску.

Чтобы записаться на бесплатный прием к неврологу, надо оформить прописку, а потом еще месяц-два ожидать очереди. Единственный способ ускорить получение инвалидности – прибегнуть к платным медицинским услугам. Прием невролога в клинике "Хеликс" в Красноуфимске стоит 800 рублей, энцефалограмма – еще 700 рублей, плюс расходы на такси – 500 рублей туда, 500 рублей – обратно. Все эти расходы приходится нести богадельне, то есть самому Эдуарду.

Для лечения эпилепсии необходима консультация эпилептолога, а в Красноуфимске его нет, надо ехать в Екатеринбург. Только после приема у профильного врача Ольга сможет получать лекарства бесплатно, а пока их придется покупать. Стоимость одной упаковки на 10 дней – 1 500 рублей. Такси в Екатеринбург и обратно – еще 5 000. Плюс несколько поездок на такси в Красноуфимск на прием к другим специалистам и для сдачи анализов. Таким образом, Эдуарду предстоит решить вопрос, где взять еще примерно 12 000 рублей до конца года. Это – только на лечение Оли, не считая расходов на еду и гигиену, и на других постояльцев.