8 декабря 2019 года в Брянской исправительной колонии №6 до смерти избили 32-летнего Романа Сарычева. Еще до заключения у него диагностировали цирроз печени класса С, а после избиения Сарычев попал в больницу с разрывом селезенки и геморрагическим шоком. Он не выжил. Травмы указаны в свидетельстве о смерти, но уголовное дело возбуждено только по статье "Нанесение тяжких телесных повреждений" и только в отношении одного сотрудника ФСИН.

Напротив приговора Роману Сарычеву в картотеке Бежаницкого районного суда Брянской области до сих пор стоит пометка "обжалуется". Романа осудили 9 сентября 2019 года за незаконную организацию азартных игр (ч. 3 ст. 171.2 УК РФ). По версии обвинения, он с двумя друзьями арендовал помещения под предлогом торговли биткоинами, устанавливал там компьютеры с софтом для азартных игр в Сети и нанимал сотрудников-операторов.

Игроки приходили по нужным адресам, передавали операторам деньги и садились за компьютер. Кассиры-операторы через специальную программу начисляли игрокам кредиты (баллы) в зависимости от суммы, которую те заплатили при входе. Игра шла в режиме онлайн, если комбинация была выигрышной, кредиты увеличивались, при проигрышной – уменьшались. Победитель, уходя, забирал выигранную сумму у оператора, деньги остальных оставались у организаторов игры.

Следователи нашли шесть залов, в которых организовали игры Сарычев и его друзья Павел Дмитриев и Алексей Головачев. Из приговора следует, что обвиняемые признали вину по всем эпизодам.

Судебный процесс длился два месяца, и самочувствие Романа Сарычева ухудшалось с каждым днем.

– Ему становилось хуже и хуже – слабость, недомогание, боли, – вспоминает мама Романа Елена Янченко. – Мы советовали: "Рома, иди в больницу, обследуйся". Но он все оттягивал: "Я, наверное, устал". А когда приехал в больницу, врачи посмотрели и сказали: "Срочная госпитализация!"

В выписке из Брянской городской больницы №1 от 6 сентября указаны диагнозы Романа – цирроз печени класса С, тяжелая печеночно-клеточная недостаточность, двусторонний гидроторакс, дефицитная анемия и другие.

– У него было тяжелое заболевание – цирроз печени. Именно тот, который входил в перечень заболеваний, указанных в постановлении правительства, которое запрещает заключать под стражу таких больных, – объясняет адвокат Юлия Рудакова, которая представляла интересы Сарычева в апелляционной инстанции.

Елена Янченко жалуется, что сыну из-за судебных процессов не дали долечиться:

– Начали ходить судебные приставы, начали звонить главврачу: "Сколько можно держать этого человека в больнице?!" Врач тянула выписку до последнего, но кому нужны проблемы, тем более с представителями закона? Его буквально 6 сентября выписали, а 9 сентября у него суд.

Судья Ирина Гоманкова признала состояние здоровья Романа Сарычева и наличие двух малолетних детей смягчающим обстоятельством, но назначила ему 2 года и 6 месяцев в колонии общего режима с учетом того, что ранее он уже привлекался по такой же статье.

"Сообщаем о смерти сына"

После приговора Сарычева отправили в СИЗО №1 в Брянске и, по словам матери, не разрешили взять лекарства. Возобновить лечение он смог только через неделю, после общения Елены Янченко с начальником медицинско-санитарной части, врачом-подполковником внутренней службы Ириной Шкуридиной. Еще через две недели Романа положили в больницу при исправительной колонии №2 в Брянске, все лекарства туда ему поставляли родственники. Как рассказывает мать Сарычева, перед выпиской врач СИЗО запросил документы из городской больницы Брянска, но диагноз поставил другой – цирроз печени класса Б. Это заболевание уже не считается основанием для отмены заключения под стражу.

После смены диагноза Сарычева оперативно перевели сначала в СИЗО-1, потом в СИЗО-2 в соседнем городе Новозыбков. Когда Елена Янченко приехала туда на свидание, сын сказал, что у него снова нет лекарств.

– Я поехала к Шкуридиной и объяснила ей всю ситуацию. Она предложила написать заявление, на которое ответят в течение 10 дней. Я начала взывать к совести: "Вы врач, вы давали клятву Гиппократа. У вас находится больной человек, которого вы оставили без лечения, без медикаментозной поддержки. Это равнозначно тому, что приговорить его к смерти!" – пересказывает Янченко.

Шкуридина предложила ей созвониться в понедельник, 9 декабря. В назначенный день она снова попросила подождать, а в 16:00 Елене позвонили с неизвестного номера.

"Сообщаем о смерти сына", – сказал неизвестный. На вопросы матери о том, что случилось, он только уточнил, что Романа не стало в колонии №6 в Клинцах и на месте работает следственная группа.

– После этих слов сразу все встало на свои места, – говорит Елена Янченко. – Мы поняли, что это убийство, только кем оно было совершено, нам не сказали.

Корпус буквой Г

180 километров от Брянска до Клинцов она проехала на машине за четыре часа. В колонии следователь Чемоданов, которому поручили дело, так объяснил матери причину смерти Романа: "При приемке он отказался что-то проходить".

"Приемкой" правоохранители в клинцовской колонии называют ритуал избиения вновь прибывших.

– Их встречает типа живой коридор из надзирателей. Осужденные выскакивают из автозака, как нам объяснял следователь Богатырев, пробегают в позе "руки верх", гуськом в положении буквы Г. Чем быстрее пробежишь по коридору, тем меньше тебе достанется, потому что пинает каждый стоящий – дубинками, кто по спине, кто по голове, кто ногами, кто так, кто сяк, – рассказывает мама погибшего.

Обычно после такого "коридора" следует еще проверка вещей, когда заключенных раздевают догола и заставляют принимать неудобные позы. За "неправильный" поворот или наклон рук-ног бьют. Потом под видеокамерами унижают, заставляют мыть унитазы. Но тяжелобольной Сарычев до этого момента не дожил.

– Он потерял сознание, его облили водой, чтобы пришел в себя. Сколько было воды и сколько раз обливали, не знаю. У Ромы начались судороги. Конвоиры вызвали штатного медика и только через 30 минут решили позвонить в скорую. Когда прибыла скорая, 40 минут начальство решало: стоит везти в больницу или оклемается сам. В скорой Рома успел сказать: "Меня избили", – плачет его мама.

"Приемка" началась 8 декабря в 19:40, а уже в 22:30 Сарычев умер в операционной хирургического отделения Клинцовской городской больницы. У него диагностировали травму живота, разрыв селезенки, геморрагический шок и отметили "телесные повреждения в виде ссадины в области коленного сустава".

Романа хоронили 11 декабря. Перед прощанием мама и сестра решили осмотреть тело. "У него все ноги в ссадинах", – говорит Елена.

Уголовное дело с формулировкой "по факту причинения тяжких телесных повреждений, повлекших смерть 32-летнего осужденного", возбудили 9 декабря. Региональный следственный комитет сообщил в пресс-релизе, что заключенный поступил из колонии в больницу с травмами и там скончался. И ни слова о возможной причастности к его смерти сотрудников ИК-6.

10 декабря Елена Янченко получила свидетельство о смерти. На первой странице в графе "причина смерти" отмечено "убийство". На обороте указаны обильная кровопотеря, травма селезенки и нападение с применением тупого предмета.

В этот же день Клинцовский городской суд избирал меру пресечения для заместителя начальника отдела безопасности ИК-6 в Клинцах – 34-летнего Сергея Шевцова. Его подозревают в избиении Сарычева. Показания дали очевидцы – коллеги и заключенные. Шевцова отправили в СИЗО до 8 февраля, и расследование, по словам матери Романа, остановилось.

– У меня такое впечатление, что ждут результатов экспертизы, а потом подгонят под версию, что один удар и смерть по неосторожности, – считает Елена Янченко. – А если сейчас проводить активные следственные мероприятия, и кто-то что-то скажет лишнее? Куда девать эти показания?

24 декабря она ходила на очередной прием к следователю Роману Богатыреву и просила рассказать, что происходит с делом о гибели ее сына.

– Он мне сказал дословно: "У меня в производстве не одно дело, не два и даже не три. Мне некогда", – передает Елена Янченко.

"Убивали одного-двух в месяц"

Роман Сарычев – не единственный погибший в брянской колонии №6. В июле 2018 года заместитель дежурного помощника начальника колонии 33-летний Иван Маршалко задушил 58-летнего заключенного. Маршалко приговорили к 12 годам колонии строгого режима и на два года лишили права работать в правоохранительных органах.

– Много что скрывалось. При мне в 2013–2014 году одного-двух убивали в месяц. Но это покрывалось все: сердечная недостаточность, еще что-то, – говорит Сергей Манташов, он отбывал в Клинцах наказание за побои, повлекшие смерть. – Главный мотив – деньги. Они знали, что вот у этого заключенного деньги есть. И они старались вытянуть деньги. Или, бывало, просто сотрудник неадекватный, ему дают команду: бей. И он бьет, пытаясь этим показать свою неограниченную власть.

Сергей рассказывает, что "приемка" в клинцовской колонии появилась с приездом Сергея Мороза, который в конце 2009 года стал начальником УФСИН России по Брянской области, сейчас он возглавляет московское управление ФСИН.

– "Приемка" – это когда приезжаешь, и весь этап бьют, непонятно почему. Спрыгнул с машины – стоят сотрудники в два ряда, слева и справа. Тебя заставляют с сумками бежать. Ты бежишь, и тебя бьют. Если упал, бьют, пока не встанешь. Невозможно от этого уйти. Потом каждого ставят на растяжке, проходит обыск. При обыске избивают – ногу неправильно поставил, руку сильнее вытяни. С криком, с оскорблениями. После этого тебя сажают в карантин. Там неделю. Там так часто уже не бьют: утром, вечером – ну и все, – буднично пересказывает Сергей Манташов.

Вячеслав Таскин, который отбывал в клинцовской колонии срок за хранение наркотиков, рассказывает, что "в карантине" есть еще и испытание тряпкой.

– Забегаешь в карантин. Там актив осужденных – они заставляют новенького унитаз мыть тряпкой. Кто отказывается – они или окунают туда головой, или грозятся изнасиловать, если ты этого не сделаешь. И всю дорогу это происходит с тобой, с унижением, угрозами. Сотрудники это снимают на регистратор, чтобы в преступном мире был компромат. Честно, я никогда не слышал, чтобы кто-то до конца выдержал, отказался. Страшно представить последствия, – говорит Таскин.

По словам Сергея Манташова, избежать побоев можно было только за деньги, цена вопроса – 100 тысяч рублей. После этого заключенный мог перейти в "актив". Это осужденные, которые сотрудничают с администрацией колонии и избивают других.

– Были и те заключенные из актива, которым это нравилось. Ты заплатил 100 тысяч, если у тебя есть возможность, и тебя никто не бьет. Ты сам можешь ходить и всех бить. Живешь, все что хочешь кушаешь, ходишь в любое время на длительные свидания. Сауну они себе сделали, спортзал крутой, – вспоминает бывший заключенный.

Вячеслав Таскин уточняет, что у каждого заключенного вымогали конкретную сумму.

– У актива были все документы – карточки, которые находятся у начальников отрядов: там написано, какая у тебя статья, что ты совершил. К ним был доступ и у актива, они знали даже, кто у тебя жена. Хуже всего было тем, у кого 159-я статья (мошенничество. – РС), там вообще цифры космические – от 500 тысяч и до миллиона доходило, – рассказывает Таскин.

– А если человек отказывался давать деньги?

– Отказывался – попадал в санчасть. Это медучреждение при колонии, где лежат больные осужденные. Там избивают жестоко, некоторых насиловали, рвали ногти, зубы пассатижами, шурупы в голову вкручивали. Таким образом пытались вымогать деньги.

И Вячеслав, и Сергей участвовали в бунте 2014 года. Тогда 124 заключенных брянской колонии сначала избили актив, а затем забаррикадировались в здании, ломали стекла и выбрасывали из окон мебель.

– Если честно, у осужденных накипело из-за вымогательства, избиений, пыток. Тех, кто жаловался в администрацию, переводили в отряд "адаптация". Люди туда попадают после карантина, и там проживает основная часть актива. Ты ложишься в 11 вечера и встаешь в 5 утра. Все это время над тобой издеваются, заставляют мыть коридоры, лестницы, приседаешь 1000 раз, некоторые по 5000 раз приседают. И между приседаниями тебя избивают, – объясняет Таскин.

– Слышу, ночью кого-то бьют, и уже все равно, что со мной будет – встал, полез туда, вступился. Еще пара человек вступились. И таким способом получился бунт у нас в колонии. Артиллеристы убегают, мы залезаем на крышу, делаем плакаты, вешаем: "Помогите, нас убивают! Вымогают деньги! Невозможно!" Приезжает ТВ, сотрудники ФСИНа, начальники разного уровня, обещают, что разберемся, что все будет хорошо. А в итоге шьют всем массовые беспорядки, – говорит Сергей Манташов.

За бунт он получил дополнительно 4 года и 7 месяцев, Вячеслав Таскин – 4 года и 5 месяцев.

"А сегодня папа придет?"

Начальник ИК-6, подполковник внутренней службы Алексей Левин отказался общаться с корреспондентом Радио Свобода по телефону.

– Все комментарии через службу федерального управления. До свидания, – ответил Левин на вопрос о систематических избиениях в подведомственном ему учреждении.

Мать погибшего Романа Сарычева рассказывает, что осуждённых из Клинцовской колонии официально допросили только один раз. Один из них сам был избит и дал подробные показания. Елена Янченко утверждает, что его сразу поместили в ШИЗО.

– Следствие придерживается версии, что было нанесено не менее одного удара, вроде не избиение, а просто один удар, который привел к такому исходу. Мы начали предоставлять факты – фотографии ног Романа, которые мы сами сделали, а следователь нам: "Вы что хотите, чтобы я всех посадил?" Оно уже сейчас понятно, что все хотят спустить на тормозах. Помогите! – просит мама погибшего заключенного.

У Романа осталось двое детей: пятилетний Артем и девятилетняя Камилла. На похоронах их не было, бабушка и мама говорят, что пожалели их психику. Мама сказала малышам, что папа сильно болел (они навещали его в больнице) и врачи не смогли его вылечить.

– Мы объяснили им, что папа умер и сейчас на облачке, – говорит бабушка Елена Янченко. – Он все видит и слышит, он любит своих деток и будет оттуда им помогать, приходить и разговаривать с ними во сне. Камилла, когда это услышала, тихо заплакала. Она просто сидела и смотрела в одну точку, а слезы катились из глаз. А Тема спросил: "А сегодня папа придет?"