Жизнь и здоровье россиян в судах, по сравнению с общемировой практикой, оценивается достаточно низко – независимо от того, кем именно был нанесен вред. Но порой добиться нормальной компенсации ущерба пострадавшему или родственникам жертвы сложнее, если человек был избит или даже убит полицейскими. Радио Свобода выяснило, сколько в России и Европейском суде платят за жизнь россиянина, если он погиб по вине силовиков.

Критерии оценки материального вреда в законодательстве прописаны четко, а с компенсацией морального вреда дело обстоит сложнее. Проблема в том, что российские законодатели очень расплывчато сформулировали закон: при назначении компенсации должны учитываться "требования разумности и справедливости". Но что такое разумность и справедливость? Как это выразить в деньгах?

Все это определяет суд, и делает он это субъективно. Размер компенсации зависит от того, как конкретный судья понимает понятия разумности и справедливости. За схожие нарушения прав могут быть присуждены суммы, которые в сотни раз различаются.

– Практически все развитые юрисдикции опираются на какие-то цифры при назначении размера компенсации, – говорит председатель комиссии Ассоциации юристов России Ирина Фаст. – Это может быть табличный метод, когда анализируется правоприменительная практика по конкретному нарушению прав, и на основании этого анализа появляется диапазон цифр. То есть судам есть на что опираться.

Как объясняет юрист Комитета против пыток Ольга Садовская, в России существуют методики расчета компенсации, но на практике они не используются. К примеру, есть методика Эрделевского: компенсация рассчитывается по формуле, в которой с помощью различных коэффициентов учтены степень вины причинителя вреда, индивидуальные особенности потерпевшего, обстоятельства причинения вреда и так далее.

– Мы делали исследование судебной практики и выводили медианные значения по компенсациям, – говорит Ирина Фаст. – В зависимости от типа повреждений человеку могут присудить от 80 до 120 тысяч рублей. Так как это медианные значения, при анализе отбрасываются самые маленькие и самые большие суммы.

Если человек был убит полицейскими, получить компенсацию становится немного сложнее. Для этого необходимо, чтобы вина полицейских была доказана в суде. А так как система может защищать себя, не все дела о преступлениях полицейских доходят до суда. И размер компенсации в таких делах может быть ниже, потому что речь идет о защите интересов бюджета.

В то же время, когда дело выходит на международный уровень – то есть подается жалоба в Европейский суд по правам человека, – государство может предложить компенсацию на уровне ЕСПЧ, чтобы избежать решения суда по существу.

– То есть, в принципе, государство может предложить эту компенсацию, но для этого его надо поставить в безвыходное положение, – говорит Ольга Садовская. – И выход дела на международный уровень моментально влияет на сумму предлагаемой компенсации, хотя по большому счету ее предлагает тот же национальный орган.

Как говорит Ирина Фаст, в Пленуме Верховного суда РФ есть специальные указания о необходимости ориентироваться на суммы, присуждаемые ЕСПЧ.

– Это разумные суммы: от 200 до 400 тысяч евро. Мы анализировали практику различных европейских стран, и цифры там примерно такие. При введении в российскую судебную практику в экономике и в целом в обществе могло бы много что поменяться. Но на сегодняшний день человеческая жизнь стоит копейки.

Альберт Мухаметзакиров

Застрелен пьяным милиционером

Россия: 1,5 млн рублей на всех членов семьи

ЕСПЧ: не обращались

Альберт Мухаметзакиров работал учителем русского языка и литературы, у него были жена и двое детей. Школьной зарплаты не хватало на жизнь, поэтому в свободное время он подрабатывал таксистом.

Однажды в мае 2010 года в машину к Альберту сел милиционер Владислав Симухин, он был пьян. Мужчина попросил отвезти его в Демский район Уфы и оплатил проезд. Однако в дороге милиционер решил, что ему нужно ехать домой в город Октябрьский. Он потребовал у таксиста либо отвезти его в Октябрьский, который находится примерно в 200 километрах от Уфы, либо вернуть деньги. Альберт отказался, и мужчины поссорились. Тогда Симухин достал из спортивной сумки пистолет и выстрелил учителю в голову. Альберт Мухаметзакиров умер на месте. После этого Симухин скрылся и был объявлен в розыск.

Милиционер успел добраться до Нижнего Тагила, прежде чем его задержали. Выяснилось, что за день до убийства Симухин должен был дежурить в отделе вневедомственной охраны при ОВД в Октябрьском. Уже пьяный милиционер получил табельное оружие, но на дежурство не заступил, а поехал в Уфу. Всю ночь он пил вместе со своими друзьями, а на следующий день решил, что пора ехать назад, и сел в машину к Альберту.

Симухин сознался в убийстве учителя. Но милиционер уверял, что пистолет выстрелил случайно. Ряд начальников Симухина были уволены, потому что допустили выдачу пьяному милиционеру табельного оружия.

– Стоит отметить, что дело расследовали быстро, – говорит юрист Комитета против пыток Евгений Литвинов. – Обычно у нас даже самые эффективные расследования длятся от полугода до полутора лет, в этом случае уложились примерно в три месяца. На сегодняшний день я могу назвать такие сроки очень эффективными.

Милиционера осудили на 10 лет лишения свободы, но с компенсациями семье все оказалось не так просто. Сначала Минфин по решению суда должен был выплатить вдове Татьяне Ивановой 800 тысяч рублей, хотя изначально сумма иска была 2 млн. А апелляционная инстанция вообще отменила выплату компенсации. Более года Минфин и МВД "торговались", кто именно должен заплатить семье убитого. Только через три года после убийства учителя вдова и двое детей получили по 500 тысяч рублей компенсации морального вреда. Семья решила, что этой суммы будет достаточно, и не стала обращаться в ЕСПЧ.

– Сложно сказать, как нужно оценивать дела с летальными исходами, – говорит Литвинов. – Человеческая жизнь – не рыночный товар и в деньгах не измеряется. Поскольку человека уже никак не вернуть, то это не в полной мере компенсация, а некое утешение. Если исходить из практики – это неплохая сумма, обычно люди получают мало. Последнее время компенсации мизерные.

Кирилл Щиборщ

Забит до смерти при попытке принудительной госпитализации

Россия: ничего

ЕСПЧ: 45 тысяч евро

Кирилл Щиборщ был экономистом, он написал несколько книг для финансовых менеджеров и студентов экономических вузов. Когда Кириллу было 32 года, у него появились симптомы параноидальной шизофрении с бредовым симптомом. Он отказывался лечиться, а через несколько лет после первого проявления болезни отказался принимать лекарства: Щиборщ был уверен, что он здоров.

В периоды кризиса его принудительно госпитализировали в психиатрическую клинику: он проходил лечение три раза. Ученый жил один, но родители присматривали за ним и уговаривали лечь в больницу, когда ему становилось плохо. Щиборща всегда сопровождали милиционеры, поэтому местные органы власти знали о состоянии его здоровья. То есть у силовиков была вся необходимая информация для планирования операции.

Для принудительной госпитализации приехали милиционеры, а затем отряд милиции специального назначения (сейчас – СОБР). Они оказались на месте раньше всех. Кирилл испугался незнакомых людей и заперся на кухне, где нашел нож. У "Общественного вердикта" есть расшифровка переговоров Щиборща и сотрудника службы "02", в которую он обратился за помощью. Из расшифровки видно, что мужчина сильно напуган и буквально умоляет сотрудников милиции приехать и спасти его от бандитов.

"Помогите, меня хотят убить сию секунду, за дверью бандиты в милицейской форме, мне очень трудно, в меня стреляли, я чудом спасся", – говорил Щиборщ. В этой же аудиозаписи в переговорах двух сотрудников милиции: "Это дурачок звонит, больше не принимать, его сейчас там брать будут, спецназ приедет".

В итоге спецназ начал задерживать Щиборща, не дожидаясь приезда медиков. По правилам они не могли действовать до приезда специалистов. Власти потом заявили, что Кирилл отбивался ножом и поранил одного из милиционеров. Сотрудники ОМСН были в обмундировании: на них были надеты бронежилеты и кевларовые перчатки, в руках были щиты. Поэтому они вполне могли отобрать у Щиборща нож. Но вместо этого Кирилла начали бить, и все закончилось тем, что сотрудники ОМСН добили его ножкой от стола. Щиборщ получил перелом основания черепа, шести ребер и другие тяжелые травмы, после чего скончался.

Расследование убийства Кирилла Щиборща так и не было завершено. Уголовное дело 10 раз прекращалось и 26 раз приостанавливалось, а виновные за смерть ученого так и не были наказаны. Поэтому родители Щиборща не могли получить никакую компенсацию от государства – официально ничьей вины в его смерти нет.

Фаррух Урозов

Избит до смерти на допросе

Россия: 200 тысяч рублей

ЕСПЧ: еще нет решения

39-летний Фаррух Урозов приехал в Россию вместе со своим братом Илхомом Алихоновым на заработки из Таджикистана. Братья работали на стройке и вместе жили в бытовке. Однажды после работы, когда Фаррух уже спал, в бытовку вошли три человека, которые представились сотрудниками патрульно-постовой службы. Они приехали потому, что соседка Светлана Бриллиантова заподозрила Урозова в попытке изнасиловать ее шестилетнюю дочь.

Девочка вернулась домой в слезах и ссадинах. Когда мать спросила у нее, что случилось, та показала на бытовку и сказала, что ее душили. В лобковой области у девочки было нечто похожее на укус. Светлана отвезла девочку на осмотр к врачам, а те уже вызвали полицию.

– Урозова задерживали на основании предположения матери девочки о том, что раз там есть приезжие, то именно они совершили преступление, – говорит юрист Комитета против пыток Петр Хромов. – Как мы установили, она упала где-то на стройке и ударилась, а Фаррух помог ей выбраться. Соответственно, у нее были какие-то минимальные телесные повреждения – ребенок упал.

Сотрудники ППС вошли в бытовку и разбудили Урозова ударом электрошокера на глазах у брата, а потом надели на него наручники. Затем в помещение ворвалась Бриллиантова и ударила мужчину ногой сначала в пах, а потом по лицу. Сотрудники ППС присоединились и побили его дубинками. Сначала в ОВД увезли Урозова, а через некоторое время забрали Илхома и его приятеля Фердавса Саттарова. Как это часто бывает, доставление в отдел никак не было оформлено, их допрашивали ночью без адвокатов. После допроса Алихонов и Саттаров находились в коридоре возле кабинета, где допрашивали Урозова. Оба они слышали крики из кабинета и звуки ударов.

– В кабинете находились трое оперуполномоченных, которые таким образом "работали" с Урозовым, то есть выбивали из него признательные показания. Все трое свидетелей говорят, что в кабинет периодически заходил начальник оперативного отдела Виталий Мясоедов, а выходил оттуда с одышкой. Об этом говорит даже Бриллиантова, которая не заинтересована в отстаивании прав Урозова.

Мимо кабинета проходили сотрудники отделения, которые не обращали никакого внимания на крики. В какой-то момент дверь кабинета открылась и Илхом увидел своего брата: он сидел на полу, лицо его было в крови. Фаррух приподнял голову и сказал на таджикском языке: "Я не могу уже, все тело в дырках".

В середине ночи всех, кроме Фарруха, выгнали из отделения, а утром Илхом узнал, что его брат умер в ОВД. Сотрудники Следственного комитета, которые приехали в отделение на летальный случай, увидели тело Урозова на стуле в коридоре. Оперативники говорили, что не трогали Урозова и не знают, что произошло.

Как потом установила экспертиза, Урозову было нанесено более 75 ударов по голове, телу и конечностям. Сама смерть наступила от множественных травм, в том числе приведших к острой дыхательной недостаточности. Оперативные сотрудники забили его насмерть, а потом просто убрали труп в коридор и сказали, что ничего не знают.

К Урозову применяли насилие семь человек, но наказаны были лишь трое оперативников. Начальник оперотдела Виталий Мясоедов избежал ответственности, несмотря на то что экспертиза выявила на одежде Урозова частицы покрытия ботинок Мясоедова. Это прямо указывает на то, что Мясоедов бил задержанного ногами.

Российский суд оценил моральный вред брата Фарруха в 200 тысяч рублей, хотя Алихонов просил выплатить ему 3 млн 300 тысяч рублей. У Урозова осталась жена и малолетние дети. Сейчас Комитет против пыток представляет интересы Алихонова в ЕСПЧ, жалобы были поданы в 2018 и 2019 годах, но еще не были коммуницированы.

– В Европейском суде наблюдается негативная тенденция. По делам о незаконном применении насилия мы получаем решения через три-четыре года. В случаях со смертью, к сожалению, ЕСПЧ очень не торопится. Например, прошлой осенью было вынесено решение по делу Александра Аношина, убитого в нижегородском медвытрезвителе: жалоба в ЕСПЧ была подана в 2005 году, а решение вынесли в 2019 году. Я предполагаю, что они исходят из того, что смерть человека уже есть. То есть торопиться некуда. Европейский суд – это, конечно, хорошо, но долго.

Александр Аношин

Убит в вытрезвителе

Россия: 1 млн 400 тысяч на всех членов семьи

ЕСПЧ: 36 600 евро одному члену семьи

50-летний Александр Аношин работал слесарем на заводе "Гидромаш". Он был кормильцем большой семьи: у супругов было четверо детей. Однажды летом 2002 года он не вернулся домой после работы, а утром семья узнала, что Александр умер в вытрезвителе.

Работники медицинского вытрезвителя заявили, что Аношин повесился, использовав в качестве удавки постельное белье. Но экспертиза выяснила, что его задушили твердым предметом.

В ту ночь трое милиционеров играли в вытрезвителе в карты, когда услышали, что в соседнем помещении проснулся Аношин. Видимо, он был недоволен тем, что его доставили в вытрезвитель. Тогда один из милиционеров по фамилии Маслов сказал коллегам, что сейчас успокоит мужика. Войдя в помещение, он сначала ударил Аношина ногой в грудь, а потом начал душить его ножкой от табурета. Другие милиционеры слышали звуки борьбы, но ничего не сделали.

Это один из случаев, когда обращение в ЕСПЧ помогло родственникам и добиться наказания виновного, и получить относительно нормальную компенсацию от государства. Два года уголовное дело регулярно приостанавливалось, так как было невозможно установить лиц, причастных к совершению преступления. Однако как только были поданы жалобы в ЕСПЧ, дело сразу же было передано в отдел по расследованию особо важных дел прокуратуры. А еще через несколько месяцев были предъявлены обвинения.

– В этой истории был вопрос о том, кто же является настоящим убийцей, – говорит юрист Комитета против пыток Владимир Смирнов. – Ситуация напоминает роман Агаты Кристи – это классическое убийство в закрытой комнате. Есть трое милиционеров и убитый. В итоге одного из милиционеров посадили в СИЗО, и он дал показания против Маслова.

Юрист предполагает, что семье удалось получить от государства нормальную компенсацию благодаря жалобам в ЕСПЧ. Потому что государство в этом случае должно представить в суд Меморандум и рассказать, какие меры были приняты.

Только спустя 7 лет после убийства четверым детям Александра Аношина, а также его сестре и вдове были присуждены компенсации морального вреда, причиненного преступлением милиционера, в размере 150 тысяч рублей каждому. А в 2016 году нижегородские суды присудили четырем детям и вдове погибшего по 100 тысяч рублей каждому в качестве компенсации морального вреда, причиненного им неэффективным расследованием смерти Александра Аношина.

– С одной стороны, 500 тысяч рублей – это немаленькая сумма. С другой стороны, эти 500 тысяч рублей достались заявителям через 14 лет после убийства. И это по 100 тысяч на каждого. Я не скажу, что 100 тысяч рублей за волокиту – это мало. По нашей практике это существенная сумма.

В ЕСПЧ обратился только один член семьи и получил компенсацию в разы больше, чем дали российские суды на одного человека.