То был приятный, благородный,
Короткий вызов иль картель:
Учтиво, с ясностью холодной
Звал друга Ленский на дуэль.

Опытный дуэлянт Пушкин слово "дуэль" подсвечивает словами "приятный", "благородный", "учтиво". В английском исследовании, которое я прочел, готовясь к этой передаче, дуэль с почтением названа "альтернативным правосудием". В этом выпуске "Поверх барьеров" речь пойдет о дуэли сравнительно нового времени, когда она уже утратила средневековый смысл божьего суда и стала сугубо частным институтом, делом чести. Об отношении к дуэли французов я спросил у французского филолога и писателя Луи Мартинеса:

– Дворянская дуэль превращала каждого дуэлянта в произвольную верховную инстанцию, имеющую абсолютное право на жизнь и смерть над собой и противником. Дрались за оскорбленную честь. Над которой царствовали дамы. И дуэль стала неотъемлемой часть любовной культуры классических веков. В отличии от Англии, где так жарко не защищали дамский суверенитет. Но дрались, как ни странно, довольно грубо и беспорядочно. Строгие правила элегантного убийства установились только в XVIII веке. Культура дуэли неотделима от культуры дворянства, которая не понятна без обожествления чести. Поэтому, конечно, к дуэли не допускались не дворяне.

Тем, кто читал "Трех мушкетеров", кажется, что чуть ли не каждый француз – это дуэлянт. Так ли это на самом деле и насколько темы дуэли интересовала французскую литературу?

– В литературе традиция дуэли крепка. Она подвергла, например, молодого Пьера Карнеля гневу кардинала Ришелье, потому что в его трагедии "Сид" дуэль за оскорбленного отца напоминает о средневековых пережитках, дворянских ценностях и расшатывает королевскую монополию на казнь.

У романтиков дуэль соперничает с самоубийством. Как закваска любой драматической интриги. Тень дуэли еще лежит, правда слабо, в тепличном светском мире Марселя Пруста. Но нигде она не получила такого яркого оформления как в "Сирано" Ростана, где в устах героя она созвучна балладе, где дуэлянт ранит противника. Видно, что литературная дуэль далеко ушла от судебных распрей и сливается с риторикой. Недаром концовку сонета называют – pointe (острие оружия), последний удачный удар, после которого уже нечего ждать.

Но дуэль не окровавила французскую литературу, которая не может похвастаться Пушкиным или Лермонтовым. Зато она преждевременно отправила на тот свет одного из самых гениальных математиков Эвариста Галлуа. Молодого политического буяна. Накануне глупой, банальной дуэли он ночью, как Ленский, написал математическое завещание, которое было доступно его другу через несколько лет. Этому Лобачевскому от алгебры был 21 год, когда он умер в пригороде Парижа.

По-видимому, внутренне значение дуэли перешло на стадионы. Уже нет личного риска, личного выбора мести как доказательство того, что ты – свободный человек.

Французы и англичане – исторические антагонисты. Как относятся к дуэли англичане? – этот вопрос я задал профессору лондонского университета Дональду Рейфилду:

– Вообще мы, англичане, не любим конфронтации. У нас есть способы гораздо более верные и субтильные. На крайний случай обидчика можно публично сечь длинным хлыстом или с помощью друзей облить дегтем и потом осыпать куриными перьями. А рисковать собственной жизнью, чтобы совершить заслуженную экзекуцию над подлецом, нам кажется бессмыслицей. Правда, в XVIII веке дуэль до того распространилась, что и армия, и высший свет принуждены были объявить ее все закона. Но тогда дуэлью занимались профессиональные психопаты-убийцы. Около Лондона даже были кабаки, куда на пути к дуэли счастливые дуэлянты заезжали. Заказывали пистолеты на двоих и шампанское на одного.

После наполеоновских воин, когда Армия должна бала беречь оставшихся в живых офицеров, такие заведения закрыли. Но дуэль не сразу исчезла. Некоторые старшие офицеры смотрели на нее как на некоторое упражнение в храбрости. Или как развлечение в скучное мирное время. Ведь статистика английских дуэлей показывает, что она вряд ли была опаснее для жизни, чем попойка или дом терпимости. Смертельный исход был только около 4%. Один смертный случай на 14 дуэлей. ​

Профессор Рейфилд, почему в английской литературе, в отличии от русской или французской, так мало дуэлей?

– У нас раньше дуэль играла важную роль. Тогда, когда литературу писали или читали аристократы. Когда все женихи богатые и знатные. Как может невеста отличить жениха, если не по его поведению на дуэли. В Англии XVI века дела обстояли, как в Чечне в XIX веке. Только удачный убийца достоин любви. Не стоит забывать, что Ромео понравился Джульетте не только из-за красивых глаз, но и тем, что убил ее двоюродного брата на дуэли. В XVII веке у нас произошел буржуазный переворот. Великий английский роман писали буржуи о буржуях, которые ценят не только свои деньги, но и сою жизнь. Своим противникам они отказывают в чести вызова. Читайте романы Троллопа и Теккарея и вы увидите, как избавляются от недостойных конкурентов: обгаживают, засуживают, а стреляться не будут.

И , наконец, русская дуэль. Мой собеседник – петербургский писатель, автор исследования "Русская дуэль" Яков Гордин:

– Дуэльная традиция связана, естественно, с русским дворянством. Это чрезвычайно молодое дворянство. Оно просуществовало всего 150 лет. Тип дворянина, на который мы ориентируемся, он выработался во второй половине екатерининского царствования. И именно на это время приходится такой бешеный всплеск дуэльной энергии. Я процитирую журналиста конца XVIII века: "Бывало хоть чуть-чуть кто-либо кого по нечаянности заденет шпагой или шляпой, повредит ли на голове волосочек, погнет ли на плече сукно, так, милости просим, в поле. Хворающий ли зубами даст ответ вполголоса, насморк имеющий скажет что-нибудь в нос, ни на что не смотрят. Того и гляди, что по эфес шпага. Так ли, глух ли кто, близорук ли, но когда, Боже сохрани, он не ответствовал, или недовидел поклона, тот час, шпаги в руки, шляпы на голову, да и пошла трескотня, да рубка".

Я думаю, что русская дуэльная традиция имела отношение не к Франции. Первые дуэлянты были, скорее, немецкие офицеры, которые пришли с Петром. Представление о дуэли пошло отсюда. Но оно трансформировалось совершенно оригинально в России. Как ни странно это может прозвучать, но таким кровавым и внешне даже несколько нелепым способом русское дворянство вырабатывало то, что можно назвать, идеальной моделью поведения. В дуэльной стихии вырабатывалась и особая русская дворянская идеология, основанная, впервые тогда, на понятии чести. Потому что, ни в допетровской России, ни в петровской России европейского понятия дворянской чести не было. Это данность. Были другие представления. Дуэли в России – это тяжелая история самовоспитания личности. Как ни странно это может прозвучать, дуэль носила такой высокий педагогический характер. Это выработка личного достоинства дворянина, как непременного условия свободы. Вот поэтому очевидно, скажем, в более либеральные царствования, как при Екатерина II и при Александре I, дуэль преследовалась чрезвычайно мягко. А Николай, который чувствовал свободную подоплеку дуэльной традиции, он преследовал дуэль всеми возможными способами. Дуэль действительно была отстаиванием своей независимости от власти в самом главном – в решении вопросов жизни и смерти. Поэтому русская дуэль была гораздо суровее по своим условиям, чем европейская. Только в России существовала практика поединка на 6, а то и на 3 шагах между барьерами.

Русская литература любит тему дуэлей. От классиков до Андрея Битова, описавшего дуэль филолога в романе "Пушкинский дом"

– Дуэльная тема – один из стержней в русской литературе. "Онегин", "Герой нашего времени", "Война и мир" (поединок Безухова и Долохова), в "Братьях Карамазовых" история старца Зосимы, в "Бесах" Шатов и Ставрогин, в "Записках из подполья". Не говоря уже о более второстепенных писателях, как Бестужев-Марлинский, Сологуб и так далее.

Можно добавить Чехова, Тургенева?

– Конечно. Еще Куприн. Русская литература здесь с необычайной тщательностью и пунктуальностью следовала за жизнью. Скажем, в 30-е годы XIX века произошло стремительное разложение дуэльной традиции. Она стала себя изживать. Немедленно Лермонтов зафиксировал это в "Герое нашего времени". Вы помните эту траги-анекдотическую историю дуэли Грушницкого и Печорина. Причем там есть одна очень важная фраза. Грушницкий говорит Печорину, что в случае бескровного исхода дуэли он зарежет его из-за угла. Но дело в том, что вот эта практика убийства из-за угла вместо дуэли, она реально входила в жизнь в те годы. Скажем, в 1832 году добрый знакомый Пушкина, литератор Александр Шишков был зарезан из-за угла офицером Черновым. Вместо дуэли. Одним из признаков разложения дуэльной традиции, которая всего лет 50 в своем классическом виде у нас существовала, стал отказ от поединка. У Достоевского именно отказ от поединка стал зерном дуэльных ситуаций. Но в особом парадоксальном повороте. Если в пушкинское время отказ от дуэли трактовался как нравственная ущербность, то у Достоевского это признак нравственной неординарности. Здесь тоже лежали в основе жизненные реалии. Вы помните историю Ставрогина и Шатова в "Бесах". Когда Шатов дает гордому аристократу Ставрогину пощечину, а тот отказывается от поединка. Существует версия, ее излагал Леонид Гроссман, о том, что в основе лежит знаменитая история ссоры Бакунина и Каткова, когда Катков ударил Бакунина по лицу, и храбрец Бакунин, который в последствии доказал свою храбрость на баррикадах Парижа, Праги и Дрездена, отказался стреляться. Литературная традиция дуэли воздействовала вплоть до XX века. Дуэль Волошина и Гумилева, Мандельштам вызывал на дуэль Шершеневича уже после революции. Конечно, это все воздействие не реальной, а литературной дуэльной традиции.​

"Радиоантология современной русской поэзии"
Стихи Евгения Карасёва (Тверь)

Проверка

В бараке лагерном, тесном,
с окошками, затянутыми испариной,
умирал генерал известный,
герой войны в Испании.
Он то теплил сознанье,
то вновь терял пульс.
Пришел лепила. Сказал со знаньем:
“Готов гусь!”
Мертвецов вывозили из зоны;
у пункта охраны
их молотком казенным
поверял Полтора Ивана.
Надзиратель, детина рыжий
(такому пахать и пахать),
бил так, чтоб сачок не выжил,
а мертвому – не подыхать.
С генерала стянули рогожу рваную –
дубак дубаком.
И тут Полтора Ивана
огрел его молотком.
Генерал привстал на телеге,
губами хватая воздух.
И снеги пошли, снеги,
и близкими стали звезды...
Не всполошился рыжий –
накрапал в отчетной бумаге:
хотел навострить лыжи,
а проще – сбежать из лагеря.
И дальше пошла подвода.
Все по режиму. По расписанию.
Так получил свободу
герой войны в Испании.


"Родной язык"
Рассказывает филолог, в прошлом сотрудница Русской службы Би-би-си Наталья Рубинштейн

Воспоминания московского поляка
Журналист-международник Пётр Черёмушкин:

"Сколько себя помню, всегда слышал разговоры о Польше, о том, что там происходит. Особенно это обострилось в 80-е годы, когда появилось движение "Солидарность". Причем до какого-то момента мы получали довольно точную информацию о том, что происходит в Польше. Были польские пластинки, польские журналы – "Кобета и Жыче" – этот женский журнал всё время был у нас дома. Там публиковались карикатуры, статьи, фотографии красивых женщин. Из Познани и Варшавы приезжали польские аспиранты моего деда, которые рассказывали о том, что происходит там".