Михаил Соколов: Желающих править Конституцию действующую все больше и больше. Предложения самые экзотические: от требования упоминания в основном законе Господа Бога и особой роли русского народа до запрета абортов и однополых браков. Открыл ли Владимир Путин своей инициативой своего рода ящик Пандоры?

Давайте для начала коротко оценим сами поправки, каковы к ним основные претензии. Что вы увидели такого, что вас смутило сразу в президентском блоке?

Григорий Мельконьянц: Мы не столько сейчас даже внутри "Голоса" обсуждаем само содержание поправок, хотя и к ним есть большие вопросы, сколько саму процедуру, по которой эти поправки вносятся, и по процедуре, по которой они должны вступить в силу. Это, наверное, является ключевым камнем преткновения. Потому что практически создается эксклюзивная процедура для одной из политических сил, игнорируя легальную процедуру – референдум, которая у нас предусмотрена, для продвижения каких-то своих предложений. Более того, очевидно, что эта процедура голосования юридически не требуется, потому что для вступления в силу этих поправок достаточно обычного голосования по определенной процедуре Госдумы, Совета Федерации, региональных парламентов и подписание президентом, опубликование.

Михаил Соколов: То же самое, что было в 2008 году, когда сроки продлевали Думе и президенту.

Григорий Мельконьянц: Фактически да. Возникает вопрос, что одна из политических сил хочет создать для себя какую-то эксклюзивную процедуру, затрачивая на это достаточно большие бюджетные ресурсы. Вопрос: для чего? Мы, в принципе, не против плебисцита, но тогда возникает вопрос, проводите его правильно, по закону о референдуме, со всеми гарантиями, которые в этом законе предусмотрены, а это гарантии, связанные и с агитацией за и против вопросов референдума, это вопросы, касающиеся наблюдения за этим процессом, вопросы, которые касаются прозрачности в целом этой процедуры. То есть там очень много процедур, которые прописаны. Я не исключаю, что эти процедуры не попадут в процедуры всероссийского голосования.

Михаил Соколов: Виктор Леонидович, хотел бы ваше мнение услышать о сути поправок президентских, поскольку вы работали над той Конституцией, которая действует, в 1993 году, видимо, можете оценить качество юридической проработки этого пакета.

Виктор Шейнис: Это сделано предельно непрофессионально, предельно наскоро, такое впечатление, что это делалось на коленке без того, чтобы заглянуть по крайней мере в существующие законодательные и иные акты. Это не сделано, поэтому очень много претензий. У меня есть письмо, которое вчера отправило "Яблоко", тут очень подробно рассматриваются разного рода несообразности, которые содержатся и в самом законе, и в порядке его внесения.

Михаил Соколов: Например, такой сюжет, который мне показался очень важным, получается, что когда речь идет об ограничении разных прав на занятие государственных должностей людьми, имеющими не только второе гражданство, но и вид на жительство, фактически это расходится с рядом норм Конституции, первой, второй главы. То есть это как граждане второго сорта, получается?

Виктор Шейнис: Получается так. Очень характерно, что первая, вторая и девятая главы нуждаются в особенно тщательном порядке пересмотра, на это требуется время. Время почему-то берегут, почему-то торопятся. Вообще все идет в ритме спецоперации. Поэтому вносятся какие-то поправки, которые реально противоречат положениям ряда статей. Например, такой случай: местное самоуправление, оно объединяется с государственными органами в каком-то непонятном Государственном совете, в целом ряде других случаев происходит объединение в единую систему публичной власти. Извините, пожалуйста, понятия "публичной власти" в Конституции нет. Местное самоуправление, согласно 12-й статье Конституции, в своей деятельности не входит в систему исполнительных органов государственной власти. Этот самый замечательный совет, он какой орган власти? Вообще власти ли или чисто консультативный?

Михаил Соколов: Там написано, что это будет определяться федеральным законом, что тоже довольно странно. Обычно федеральные конституционные законы принимаются.

Виктор Шейнис: Конечно. Кроме того, вообще в Конституции четко завершенный список органов власти. Вносить какой-то новый орган власти без изменения Конституции тоже нельзя. То есть люди, которые писали этот текст, явно или очень торопились, или им было сказано: пишите, как получится. Вот написали, как получится. То есть, иными словами, это абсолютно негодный текст.

Михаил Соколов: Видимо, поэтому его и правят так срочно, отложили второе чтение загадочное почти на три недели?

Григорий Мельконьянц: И второе чтение, и прием поправок отложили на неопределенный период. Это связано с тем, что не столько проблема с набором предложений в содержательной части, сколько с процедурой принятия. Они фактически придумали новый вид голосования, которого у нас в природе не было, порядок этот закладывается в тот же закон с поправками, который внес президент. Тут возникает вопрос, что впереди – телега или лошадь? Фактически получается, что закон о самом голосовании должен вступить в силу тогда же, когда вступают поправки, иначе голосования в принципе быть не может. Тогда возникает вопрос: за что люди тогда будут голосовать? Юридически этот казус до сих пор, по-моему, не разрешен. Недавно на лентах новостей появилась цитата Крашенинникова о том, что он заявляет, что голосование будет проходить после того, как президент подпишет, но до того, как этот закон будет опубликован, что противоречит тому, что говорил президент. Он говорил о том, что я не подпишу, пока эти поправки не будет поддержаны народом. Тут уже видно, что внутри до сих пор нет консенсуса в этом вопросе. Тут проблема еще с тем, что они нарушили саму процедуру внесения законопроекта. Мы уже много раз говорили о том, что закон о поправке должен содержать только одну или несколько взаимосвязанных поправок, они же включили 22 в один законопроект поправки, не взаимосвязанных между собой, тем самым нарушив эту процедуру, предусмотренную специальным законом о принятии таких поправок. У них этот снежный ком продолжает увеличиваться, времени в крайние сроки уложиться все меньше и меньше, сейчас процедура никак не утрамбована.

Михаил Соколов: Борис, что вы скажете о происходящем процессе вокруг Конституции, я бы его назвал конституционным цирком, поскольку появляются все новые и новые экзотические поправки?

Борис Вишневский: Я, честно говоря, уже почти месяц пытаюсь ответить на вопрос, что за геенна огненная разверзлась под ногами у кремлевских, что они стали в срочном порядке переписывать Конституцию? У них, кажется, и так все хорошо, с деньгами хорошо, с ресурсами хорошо, с имуществом хорошо, все знакомые, друзья, родственники везде пристроены, о сослуживцах уже не говорю. Зачем Конституцию менять? Это вопрос, на который я не могу найти ответа.

Наверное, единственный: то, что происходит, – это, к сожалению, не цирк, это очередное укрепление российского самодержавия. Хотя, по-моему, и нынешнее его состояние вполне позволяет господину Путину и его окружению делать все, что они хотят, не опасаясь никаких для себя последствий. Называется: нам можно все, и нам за это ничего не будет.

То, что предлагаются какие-то совершенно клоунские поправки, типа закрепления Бога в Конституции, закрепление за Россией, отдельно не участвовавшей во Второй мировой войне, статуса державы-победительницы в ней. Видимо, дальше будет предложение закрепить за Россией статус державы, победившей татаро-монголов и еще кого-нибудь. Предложение сделать пожизненных сенаторов, хорошо, хоть не наследственных, может быть, и посмертно можно еще сенаторов назначать, пусть сидят, за них кто-нибудь по доверенности голосует. Это все всерьез даже невозможно обсуждать. Важно, что это делается с абсолютным пренебрежением правом, нарушаются даже те законы, которые существуют, мои коллеги из "Яблока" об этом говорили, Григорий Мельконьянц об этом говорил, что закон о внесении поправки в Конституцию требует взаимосвязанных поправок, а мы имеем огромную кучу, о разных совершенно вещах говорящую. Что общего между повышением МРОТа и сокращением численности Конституционного суда? Понятно, что никакой логической взаимосвязи между ними нет и не может быть. Отдельный цирк – так называемое всенародное голосование. У меня последние пару недель Конституция лежит на столе по понятным причинам, что там говорится: поправки к главам с 3-й по 8-ю принимаются в порядке, установленном для федерального конституционного закона. Этот закон по 108-й статье Конституции в течение двух недель после одобрения Советом Федерации подлежит подписанию президентом без всяких условий. Первый шаг.

Второй шаг: вступают в силу после одобрения двумя третями законодательных собраний субъектов Федерации. Все, никаких голосований нет, у президента в этой конструкции нет права что-либо не подписать. В любом случае – ему не нравится этот закон о поправке к Конституции, граждане всенародно проголосовали как-то не так – нет, он императивно ограничен Конституцией, он обязан подписать этот закон, а в силу он вступает после того, как две трети региональных парламентов его одобрят. Поэтому здесь нарушено все что можно, это голосование не имеет ни малейшей юридической силы. Я понимаю, что значение его исключительно политическое, хочется имитировать такой всенародный "одобрямс".

Я, кстати, в связи с этим не разделяю мнение ряда скептиков, среди которых уважаемые мною, хорошие, честные люди, которые говорят: нет, ни в чем не участвуйте, сидите дома, бойкотируйте все это. Я им отвечаю, что будет как на выборах президента: те, кто за Путина, придут или их привезут, если не придут те, кто против, они получат подавляющий результат и будут творить все, что хотят. Конечно, надо голосовать против этого безумия, но параллельно надо вносить альтернативу, чем мы и занимаемся. В частности, сегодня в пяти наших региональных парламентах наши пакеты законов были внесены. Я понимаю прекрасно, сколь ничтожны шансы даже их рассмотреть, а не то что принять. Но это содержательная альтернатива тому, что нам предлагают.

Михаил Соколов: Ярослав, во-первых, мотивы – почему ваша фракция поддержала дружно президентские поправки? У вас вообще нет никаких замечаний?

Ярослав Нилов: Первое, на что хотел бы обратить внимание, что действительно сегодня один из самых обсуждаемых вопросов – это предложенные президентом поправки в Конституцию. Очень разные звучат мнения, позиции, критика или, наоборот, слова в поддержку. Каждый имеет право иметь свою точку зрения, ее аргументировать, в этом и есть суть всей происходящей дискуссии.

Что касается парламента, то все думские фракции консолидированно поддержали концепцию проекта федерального закона конституционного о поправках в Конституцию и о проведении всероссийского голосования. Это была инициатива президента. В целом, что больше всего нам, как парламентской партии, нравится в предложенных поправках – это дополнительные полномочия Государственной думы и социальная составляющая в этих поправках. Я провел несколько встреч в разных регионах, в Смоленской области, Ненецкий автономный округ, – в основном неполитизированную часть наших граждан, кто участвовал в этих дискуссиях, больше всего волнует закрепление именно социальных гарантий.

Михаил Соколов: То есть подкуп населения с помощью дополнительных социальных льгот?

Ярослав Нилов: Задаются вопросы относительно пенсий работающим, не работающим. Исходя из социальных предложений, мы абсолютно согласны с тем, что если у нас в нормах права эти нормы были зафиксированы, они долгое время не работали, как, например, МРОТ был ниже прожиточного минимума много лет, только последние два года он доведен условно до прожиточного минимума, он даже биологическое выживание человека не обеспечивает. По крайней мере, конституционная норма уже не позволит нарушать ее, с одной стороны. А с другой стороны, у нас был период, когда пенсии не индексировались, это объяснялось тем, что в экономике сложная ситуация. Поэтому социальная составляющая и усиление роли парламента для нас концептуально вектор дальнейшего развития.

Михаил Соколов: Ваша фракция свое что-то вносит? Все, я вижу, суетятся, хотят то русский народ государствообразующим сделать, то однополые браки запретить, то аборты – это "Единая Россия", что-то еще по поводу Господа Бога записать. А вы что предлагаете ко второму чтению?

Ярослав Нилов: Звучит сегодня очень много предложений. Мне как члену рабочей группы поступает огромное количество писем, я все предложения передаю в рабочую группу, созданную в соответствии с указом президента. Мы как фракция подготовили свои поправки, внесли их в комитет для того, чтобы у них кроме содержательной составляющей еще была юридическая составляющая. Прежде всего это поправки, связанные с мерами соцподдержки, я уже сказал про индексацию не реже одного раза в год, про упрощение формулировок, связанных с тем, что у нас в стране есть государственное пенсионное обеспечение, есть получатели страховых пенсий, то есть работает система пенсионного страхования – это разные виды. Это больше технико-юридического характера поправки. Кроме этого внесены поправки принципиальные, как мы считаем, для нашей страны за подписью лидера фракции ЛДПР Жириновского. Мы считаем, что необходимо в Конституции ограничить количество мандатов после выборов в Государственную думу, чтобы у нас не было однопартийного режима. То есть партия, победившая на выборах, больше чем 40% получить мандатов не может, остальные распределяются среди других участников избирательного процесса. Чтобы у нас как бы многопартийность, но одновременно однопартийности больше у нас не было. Кроме этого внесены поправки, связанные с изменением преамбулы к Конституции – это упоминание русского народа как государствообразующего народа. Вопросы, связанные с Центральным банком и его отчетностью, ответственностью перед Государственной думой. Вопрос, связанный с корректировкой норм Конституции о том, что все недра принадлежат нашим гражданам, народу, государству. Порядка 15 поправок мы предложили, в том числе и предложили механизм, где Государственная дума не только назначает министров и вице-премьеров, но и имеет возможность в случае утраты доверия их лишать занимаемой должности.

Михаил Соколов: А вам хоть сообщили, когда будет всенародное голосование?

Ярослав Нилов: Даты всенародного голосования на данный момент, насколько мне известно, нет. В рабочей группе, которая создана для предложения по поправкам, обсуждаются разного рода предложения. Я вносил предложение, чтобы это был будний день, чтобы не трогали выходные дни граждан, например среда. В целом общее сложилось впечатление, что это может быть поддержано, в том числе ЦИК об этом сказал, члены группы поддержали, как будет дальше, я пока не знаю. Кроме этого звучало предложение сделать несколько дней, чтобы люди могли высказать, но на совете ЦИК высказал скептические замечания, сказав, что не в состоянии несколько дней – это очень тяжело в плане организации проведения. Звучали предложения сделать выходным днем дополнительным специальную дату.

Что касается месяца, я провел сессию на Севере и в Центральной России, в Смоленске: из присутствующих – выбирая сентябрь, август, июль, июнь, май, апрель – большинство за апрель как наиболее удобный месяц для голосования. Какая будет дата, я пока не знаю. На рабочей группе никаких точных дат пока не фиксировалось.

Михаил Соколов: Виктор Леонидович, я смотрю, покушаются, в том числе ЛДПР, на преамбулу, что-то там записать. А ее вообще можно править таким способом?

Виктор Шейнис: Вообще, каким способом править преамбулу, в Конституции не сказано. Поэтому все это открыто свободному творчеству. И я думаю, что люди, вошедшие в фракцию господина Жириновского, придумают какой-нибудь вариант. Но дело не в этом. У меня вопрос ко всем сторонникам данной Конституции. Допустим, все поправки очень хороши, без какой поправки мы не могли бы жить, если бы, скажем, отложить все и пустить нормальным образом, как это предусмотрено в законодательстве. Я думаю, что ни господин Нилов, ни другие его коллеги не могут назвать мне ни одной поправки, которая нуждалась бы в срочном внесении в законодательный контекст.

Михаил Соколов: Я бы все-таки назвал поправку про два срока подряд, тогда будет понятно. Если слово "подряд" будет убрано, тогда Владимир Путин после 2024 года, если, конечно, Конституцию не признают абсолютно новой, не будет решения Конституционного суда, не сможет баллотироваться на очередной срок.

Виктор Шейнис: Господин Путин нам уже пообещал, что он не будет баллотироваться. Поверим ему.

Михаил Соколов: Давайте мы подключим еще одного члена рабочей группы от фракции КПРФ Олега Смолина. Что вам известно о плебисците, процедуре? Какая-то путаница идет сплошная вокруг этого.

Олег Смолин: О плебисците мне известно ровно то же самое, что и остальным, что это не будет референдум, поэтому не трогают вторую главу, что это будет консультативное голосование, но при этом всенародное. При этом президент сказал, что если народ не поддержит, то конституционные поправки приниматься не будут. Тогда возникает вопрос, когда проводить этот самый плебисцит. Если его проводить после того, как Госдума двумя третями и Совет Федерации тремя четвертями и две трети регионов поддержат поправки, то не подписать их президент уже не имеет права. Значит, тогда возникает вопрос, проводить их, видимо, предполагается, например, после того, как Госдума и Совет Федерации принимают, но регионы еще нет, либо еще какая-то другая версия, например, Госдума принимает, а Совет Федерации не принимает. Когда – не знаю. Чаще всего называют апрель.

Михаил Соколов: Еще один вопрос по поводу поправок от вашей фракции. Вы тоже думаете, что что-то можно провести через второе чтение? Кстати говоря, я помню, что в 2008 году господин Плигин объяснял, что никаких поправок к президентским поправкам во втором чтении быть не может, а теперь вдруг оказывается, что их можно дополнять чем попало.

Олег Смолин: Вы знаете, что от двух юристов можно услышать три мнения, особенно если это юристы, представляющие партию власти, при всем моем личном уважении к Владимиру Николаевичу Плигину.

У меня сейчас другая забота, если честно. Конечно, фракция предложила поправки, и я лично предложил поправки, которые должны были бы улучшить то, что предлагал президент. Кстати, я разделяю вашу точку зрения, что "подряд" – это принципиальная поправка. Точно так же я абсолютно разделяю мнение о том, что то, предложил президент в части расширения полномочий парламента, – это правильно. Потому что, с моей точки зрения, всю Конституцию в политической части можно было изложить в двух статьях: статья первая – президент всегда прав, статья вторая – если президент не прав, смотри статью первую. Такой суперпрезидентской республики, как наша, я не знаю. Олег Румянцев в свое время, секретарь конституционной комиссии Верховного совета, справедливо говорил, что это смесь латиноамериканского с французским. Вот теперь от латиноамериканского вроде немножко уходим.

Но меня волнует другое, у нас в рабочей группе нашлись люди, которые предлагают ухудшать президентские поправки. Я не шучу. Например, президент не трогал тему, что генпрокурора назначает Совет Федерации, теперь предлагается, чтобы вместо назначения были консультации с Советом Федерации по генпрокурору. Я по этому поводу жестко высказывался и требовал как минимум не навредить, как минимум не ухудшать президентские поправки. Удастся ли нам их улучшить – это отдельная тема, пока трудно про это сказать, но ухудшать их точно не надо.

Михаил Соколов: Григорий, про процедуру мы кое-какую "информацию" получили, то, что никакой достоверной информации у нас нет фактически. Что же происходит?

Григорий Мельконьянц: Происходит то, что действительно в спешном порядке было принято политическое решение, но под это политическое решение не была проработана юридическая база. Сейчас вроде бы должны быть известны все процедурные моменты для того, чтобы и Центральная избирательная комиссия имела возможность подготовиться, и все участники процесса тоже могли подготовиться.

Михаил Соколов: Нам говорят: можно в будний день, можно несколько дней подряд голосовать, какие-то новые открепительные системы, досрочное голосование.

Григорий Мельконьянц: Это не в нашей традиции – голосование не в выходной день. Если проводить аналогию с законом о референдуме, то там как раз голосование в выходной день, то есть в воскресный день, является гарантией всенародности. Потому что тогда люди все находятся в равных условиях. Если же это голосование будет проходить в будний день, например, бюджетникам могут дать государственный выходной, может быть оплачиваемый, по которому они потом отчитаются походом на участок для голосования. В бизнес-структурах не факт, что получат такие отгулы или вольности, у них возможности может такой не быть. Поэтому граждане могут находиться в неравных условиях, если голосование будет проходить в будний день. Если говорить о голосовании в несколько дней, то тут проблема с большим количеством вопросов.

Во-первых, это серьезное удорожание самого голосования. Потому что каждый день работы комиссии участковой – это достаточно серьезные деньги. Например, выборы президента – это порядка 15 миллиардов рублей, в основном это фонд оплаты труда. Но при этом вопрос сохранности бюллетеней, сохранности списков избирателей в ночные промежутки тоже будут под большим вопросом. Это тоже будет достаточно серьезный риск, что там какие-то будут фальсификации. Большая проблема с наблюдением. Если бы голосование проходило по закону о референдуме, наблюдателей могли бы назначать инициативная группа, которая этот референдум инициировала, агитационные группы, которые могли бы регистрироваться, открывать свои счета и финансировать агитацию за или против, политические партии, общественные объединения. То есть спектр этих сил, которые могли бы направить наблюдателей на участки, широк. Сейчас нам предлагают наблюдателей от Общественной палаты.

Михаил Соколов: Ваш "Голос" не аккредитуют от Общественной палаты?

Григорий Мельконьянц: Нас, конечно, не аккредитуют. Если в таком режиме будет наблюдение – это будет закрытая процедура.

Михаил Соколов: Я подозреваю, ни "Яблоко" не аккредитуют, ни Компартию не аккредитуют. Это будет просто фикция – наблюдение.

Григорий Мельконьянц: Если это будет по тому формату, который уже озвучен, то, к сожалению, наблюдения нормального не будет. Я не исключаю как раз, почему такая система вводится, потому что боятся не набрать нужный процент по явке, нужный процент одобрения.

Михаил Соколов: Я смотрю, кстати, опрос "Левада-центра": 64% готовы прийти на всенародный опрос по поправкам к Конституции. 72% поддержат поправки, 13% будут против, 15% не определились. От числа всех опрошенных получается меньше половины, 47%. Такая цифра неприятная на самом деле для власти. Да, она, предположим, выиграет, но ей будут говорить: меньше половины голосовало в вашем даже таком опросе, а не референдуме.

Виктор Шейнис: Я хотел бы прежде всего возразить против широко распространенного мнения, что в поправке президента содержится расширение прав Государственной думы. Содержится там нечто другое – замена слов. Вместо выслушивания председателя правительства Дума вроде бы оказывает какое-то влияние на состав правительства. Они называют какие-то имена, а дальше назначает президент на основании голосования в Думе. То есть Дума решила, Дума кого-то выдвинула, президент может с этим согласиться, а может и не согласиться, потому что императивного характера это голосование не носит.

Второе – социальные поправки. Вообще очень редко мои оценки совпадают с оценками лидера фракции "Справедливая Россия", но недавно в "Независимой газете" я прочитал его критику социальных поправок. И в данном случае я думаю, что он совершенно прав, когда говорит, что привязывать, предположим, величину заработной платы к МРОТу, привязывать пенсию к каким-то другим показателям – это вообще фокусничество, это цирк. Потому что статуправление насчитает вам любые цифры, к которым легко это будет привязать.

Михаил Соколов: Новый глава Министерства труда сказал, что надо пересчитать МРОТ в сторону понижения.

Виктор Шейнис: Совершенно верно. И еще то, о чем здесь уже упоминали, а именно в чем заинтересована власть, выкладывая этот проект на всеобщее голосование, – в том, чтобы голосующих против было возможно меньше, а голосующих за, конечно, родить их не успеют к тому времени, хотя правительство очень заботится о наших демографических проблемах, не зная элементарных вещей, о которых постоянно твердят демографы, что зависит численность населения не от тех подачек, которые обещаны, а зависит от численности женщин предшествующих поколений. Но я хотел бы подчеркнуть именно это обстоятельство: власть заинтересована в том, чтобы голосов за было намного больше, чем голосов против. Поэтому если будет введено свободное посещение, если не будет ажиотажа вокруг явки, то легче получить относительное большинство по отношению к голосующим.

Михаил Соколов: Борис, вы уже начали говорить об альтернативах, что ваша партия решила через региональные парламенты предложить пакет поправок своих. В чем собственно суть, что вы хотели этим добиться? Мне кажется, это действительно нереалистично, но, может быть, с точки зрения агитации это полезно.

Борис Вишневский: Хочется разочаровать господина Нилова, депутата Госдумы, никаких дополнительных социальных гарантий поправки Путина для граждан не предлагают от слова "совсем". Неверное, депутату Госдумы неплохо было бы знать, что индексация пенсий в соответствии с законом и так давно уже прописана. Но только ничто не мешает правительству установить нулевую индексацию. В той формулировке, которую предлагает Путин, будет ровно то же самое. О том, что минимальный размер оплаты труда должен быть ниже прожиточного минимума, тоже, наверное, депутату Госдумы хорошо бы об этом знать, в Трудовом кодексе уже написано 18 лет как. И что? А ничего. Во-первых, это не выполняется, и почему-то Государственная дума ничего не делала все эти годы для того, чтобы заставить правительство выполнять эту норму. А во-вторых, что мешает установить нищенский прожиточный минимум? Это же понятно совершенно, в два счета объяснят гражданам: вам совершенно не нужна лишняя еда, лишние поездки на общественном транспорте, лишняя одежда, лишние развлечения, отдых, без всего этого обойдетесь, хлеб, капуста, рис, может быть немножко помидоров. Вот вам и прожиточный минимум, вот и МРОТ, привязанный к этому минимуму. Поэтому все это, о чем я твержу уже почти месяц, это просто обман и демагогия. И только полное отсутствие свободы слова на федеральном телевидении не позволяет большинству наших граждан об этом рассказать. Вы же понимаете, что ни на Первом канале, ни на Втором, ни на НТВ об этом не расскажут, о чем я сейчас говорю в эфире Радио Свобода.

Что касается правительства, о чем начал Виктор Леонидович Шейнис говорить, Думе бросают маленькую косточку: вы можете утвердить по представлению председателя правительства вице-премьеров и министров. А президент в любую секунду может их уволить всех. Выразить недоверие никому из них вы не можете, такая норма не предлагается. Что "Яблоко" предлагает и зачем? Мы предлагаем, во-первых, реально ограничить власть президента, в частности, запретить ему принимать любые решения, которые прямо не основаны на нормах Конституции. Невозможно расширить полномочия президента, кроме тех, которые в Конституции записаны. Кроме того, мы считаем, что не президент должен Думе предлагать премьер-министров, с которыми она соглашается или нет, а если не соглашается, то может быть распущена, а Дума должна утверждать премьер-министра, а дальше у президента выбор: он может с этим или согласиться, или не согласиться и назначить временного, или, если парламент вообще не может предложить премьер-министра, только в этом случае у него сохраняется право роспуска парламента, назначение новых выборов. Плюс право парламента действительно утверждать членов правительства и выражать им недоверие, после которого они должны быть освобождены от должности. Исключается любое влияние президента на суды. Право назначения судей предлагается передать Совету Федерации по предоставлению Высшей квалификационной коллегии судей. Президент не должен назначать ни председателей судов, ни заместителей, ни судей всех судов, он не должен влиять на Конституционный суд, на Верховный суд никак. Это нам представляется абсолютно принципиальной вещью.

Михаил Соколов: Олег Смолин, какие ваши альтернативы, фракции КПРФ? Борис Вишневский сформулировал свои.

Олег Смолин: Часть этих поправок я бы поддержал. Что касается правительства – неверно, правительство назначается именно Государственной думой согласно поправкам Владимира Путина. Но сверх того мы предлагаем вернуть выборность Совета Федерации, как это когда-то было в первом созыве. Я, кстати, тогда был депутатом Совета Федерации, тогда Совет Федерации голосовал очень даже самостоятельно. Мы неоднократно преодолевали вето Бориса Ельцина, если бы не это, не было бы принято несколько важных социальных законов.

Что касается поправок социальных, конечно, и индексация пенсий, и минимальная заработная плата на уровне прожиточного минимума прописаны сейчас в законах. Конечно, российский прожиточный минимум – это не прожиточный, 12 тысяч рублей минимальная заработная плата, когда, по данным Федерации независимых профсоюзов России, минимальный потребительский бюджет должен составлять 39 тысяч рублей. Поэтому мы пытаемся усилить направленность социальных поправок. Но я бы хотел обратить внимание на другое. Работая много лет в Государственной думе, я неоднократно наблюдал, как важные социальные нормы законов либо отменялись, либо приостанавливались. Если они появятся в Конституции, то сделать шаг назад будет уже практически невозможно. Поэтому Конституция не то чтобы делает шаги вперед в социальном отношении, но она мешает делать шаги назад в социальном отношении. Случись следующий кризис – и как в 2016 году, откажутся от индексации пенсий фактически. Между прочим, по нашим прикидкам, уже за четыре года, если у вас пенсия была 10 тысяч рублей, вам на 10% отказались ее индексировать, каждый месяц вы потеряли тысячу, за четыре года 50 тысяч примерно. При новых поправках эти шаги назад будет делать практически невозможно, хотя какие-то лазейки, конечно, остаются.

Михаил Соколов: Есть ли какая-то позиция у фракции голосовать за путинский пакет поправок во втором чтении, если он будет неизменным, или нет? И идти ли на этот самый плебисцит?

Олег Смолин: В первом чтении фракция голосовала за поправки, полагая, что при всех противоречиях они улучшают текст Конституции. Я думаю, что если ситуация ухудшена не будет, то во втором чтении голосование будет за. Но я беспартийный член фракции, поэтому решение будет приниматься коллегиально.

Михаил Соколов: А по поводу плебисцита?

Олег Смолин: По поводу плебисцита, я думаю, ситуация аналогичная. Это я высказываю личное мнение. Если, соответственно, ухудшения поправок не произойдет, то я думаю, что сторонники фракции будут участвовать в плебисците.

Михаил Соколов: Получается, что против президентских поправок в конце концов окажутся только либеральные и демократические партии, находящиеся вне Думы?

Виктор Шейнис: Я надеюсь, что к нашим голосам прислушаются. Но позиция "Яблока" совпадает с позицией целого ряда других демократических организаций. У меня в руках Манифест граждан России. По некоторым данным, его подписали десятки тысяч людей, в том числе и "яблочники", в том числе "яблочный" политический комитет заявил о своей солидарности с этой позицией. Во-вторых, "Яблоко" было организатором создания документа, который разделяет две вещи. Первое: те, кто против данного закона, мы призываем голосовать против хотя бы потому, что чрезвычайно важно увеличение количества голосов против. В любом случае эта цифра будет фигурировать и после так называемого голосования. Но обязательно прийти. Партия считает, так же как и многие другие, не принадлежащие к "Яблоку" демократы, считают, что на голосование надо обязательно приходить и обязательно голосовать.

Михаил Соколов: Навальный с вами не согласится, наверное.

Виктор Шейнис: Навальный в данном случае темнит, он не выразил позицию, видимо, еще придумывает. Дай ему бог придумать. Это только половина дела – голосование против. Другая половина заключается в том, что мы не только голосуем и призываем голосовать против данного текста, независимо от того, в каком виде он будет представлен, мы вырабатываем альтернативный. Борис Вишневский уже отчасти затронул этот вопрос, если у меня будет время, я еще добавлю. Мы этим очень серьезно занимаемся, на сайте это размещено, это будет продолжаться. Более того, "Яблоко" займется составлением новой Конституции. Потому что данная Конституция – это неисправимое, это ребенок, которого вылечить нельзя.

Михаил Соколов: У нас на связи Евгений Федоров, представитель фракции "Единая Россия" в Государственной думе. Я бы хотел вас попросить коротко сформулировать, зачем нужно в срочном порядке так корректировать Конституцию? Претензий со стороны юристов достаточно много к качеству этих поправок и к процедуре, разнообразные нарушения этой процедуры видны, непонятно, когда будет голосование. Объясните нам, какое указание получено со Старой площади, как действовать сейчас?

Евгений Федоров: Очень просто: цель плебисцита и конституционной формы – многократное повышение качества жизни граждан, в несколько раз, может быть в десяток раз. Владимир Путин, когда предложил провести всенародное голосование вначале, позже назвал плебисцитом, и конституционную реформу, он сказал, для чего это. Там прямо сказано: для того, чтобы российская Конституция в российском правовом поле была выше, чем иностранные указания.

То есть цель референдума – свобода, независимость, Отечество. Кстати, нами собрано два миллиона подписей за референдум на эту тему, так что это не на пустом месте. Как это достигается? За счет того, что Россия получает суверенитет, которого у нее нет уже 25 лет, через плебисцит решается проблема многократного повышения нашей жизни.

Михаил Соколов: Так вы же не за референдум, а за какое-то непонятное голосование, которое непонятно когда пройдет.

Евгений Федоров: Это называется власть народа. Она может называться референдумом, всенародным голосованием, как в Конституции, всероссийским, плебисцитом. Плебисцит с позиции Путина – это более высокая форма референдума, о чем он говорил в Череповце.

Михаил Соколов: Скажите, зачем президенту давать новые полномочия дополнительно, еще Госсовет в Конституцию вписывать непонятный?

Евгений Федоров: Очень все логично. Если мы видим цель – многократное повышение качества жизни и суверенитет, нам, естественно, нужна централизация власти, чтобы все били в одну точку, а не лебедь, рак и щука, что естественно скажется на повышении качества управления и резком улучшении качества жизни.

Михаил Соколов: То есть вы за самодержавие, все больше и больше вертикали, самодержавия, единства?

Евгений Федоров: Мы в год 75-летия Победы в Великой Отечественной войне за те же цели – за свободу и независимость отечества и за верховенство нашего отечества над нашей жизнью, вместо иностранных управляющих из Вашингтона.

Михаил Соколов: Евгений, мы вас поняли. Ясного ответа мы от вас, в отличие от других коллег, к сожалению, не получаем. Я думаю, нам нужно послушать народ, что народ хочет вставить в Конституцию.