Пандемия не повод для отсрочки

Олег Бабич: Одна из историй такая: работник работает в ресторане в московском Парке культуры и отдыха, ресторан закрыт, работы нет, а работодатель просто "уходит на дно", не выходит на связь и зарплат не платит: за март не заплатили, за апрель тоже. Совершенно непонятно, что делать людям: невозможно даже взять справку, чтобы обратиться в службы социальной поддержки и получить хотя бы тот МРОТ, который сейчас выплачивают, пособие. У человека кредиты, а чтобы получить кредитные каникулы, опять нужна справка.

Марьяна Торочешникова: И что делать?

Олег Бабич: Стандартная рекомендация – обратиться в прокуратуру, в Государственную инспекцию труда: это их работа, пусть отыскивают этого работодателя.

Еще один пример. Девушка работает в Ярославле в ресторане McDonald’s, который находится на территории торгового центра: центр закрыт, ресторан не работает. Работников отправляют в режим простоя с выплатой двух третей от среднего заработка, но при этом заставляют выходить на работу в другие рестораны McDonald’s города Ярославля. А оплата все равно производится исходя из оплаты простоя. Логично возразить: "Раз уж мне платят копейки, я лучше буду сидеть дома". Тут тоже нужно обращаться в Инспекцию труда и прокуратуру.

Марьяна Торочешникова: С другой стороны, сейчас и работодатели оказались в очень тяжелом положении, ведь президент на всю страну объявил оплачиваемые нерабочие дни, но не сказал, за счет кого их будут оплачивать. И есть предприятия, которые действительно не могут работать: частные магазинчики, парикмахерские, салоны красоты. Что делать в этой ситуации и работникам, и работодателям?

Олег Бабич: Что бы ни объявлял президент, нужно выдать работнику справку о том, что у него упал доход, раз уж ты не платишь ему зарплату. Это твой долг.

В сложившейся ситуации самым правильным решением было бы объявление в стране чрезвычайной ситуации со всеми вытекающими отсюда последствиями. И тогда было бы все понятно с соблюдением режима карантина и с вопросами компенсаций. Можно было бы из средств Фонда социального страхования хотя бы в размере минимального размера оплаты труда компенсировать заработные платы работникам наиболее пострадавших организаций и предприятий. Если тормознули на неделю, это еще терпимо, но когда вас тормозят фактически на месяц, где взять столько денег? Если ввести ЧС, то все экономические проблемы придется компенсировать из средств федерального бюджета. А сейчас: "Мы вроде как ни за что не отвечаем, а все, что даем, – ну, это мы такие добренькие, скажите нам спасибо".

Работникам я бы рекомендовал быть немножко потверже. Если просят писать заявление на отпуск за свой счет, не надо этого делать. Одному тяжело, и надо как-то коллективно это обсуждать и не писать, ведь отпуск за свой счет – это все, считайте, что вы остались без всего. Обращайтесь в соответствующие государственные инспекционные органы, прокуратуру: существуют законы, их никто не отменял. Что касается работодателей, тут мне сложно что-то советовать. Наберитесь терпения, ищите варианты. Ведь когда-то все это закончится. Исходите из принципа: бизнес – дело наживное, а жизнь у каждого одна.

Марьяна Торочешникова: На днях Центр стратегических разработок сообщил, что треть российских компаний после объявления Владимиром Путиным первой нерабочей недели принудительно отправили своих работников в неоплачиваемые отпуска. Почти половина предприятий (49%) перевели работников на сокращенный рабочий день, соответственно, с сокращением и зарплат. А еще 20% компаний, оставив рабочее время прежним, просто снизили людям зарплаты.

О том, как пандемия коронавируса отразилась на российском рынке труда, Альбине Кирилловой рассказала HR-специалист, основательница проекта "Антирабство" Алена Владимирская.

Алена Владимирская: У HR паника: никто не понимает, как оформлять эти каникулы, кто работает, кто не работает, как это оплачивать. Юридически это было не проработано. Потом министерства стали давать какие-то разъяснения. Прежде всего, стал сходить с ума мелкий бизнес, потому что он не может месяц платить зарплаты, не работая. Есть еще индустрии, которые просто искренне не понимают, что делать: туризм, гостиницы и рестораны, авиаперевозки, непродуктовый ретейл. Им очень тяжело.

У нас никого не увольняют: это просто незаконно. Любой сотрудник идет в суд и тут же его выигрывает – его восстанавливают. Компании честно говорят: "Мы не можем платить – у нас просто нет денег". Сокращения будут, причем большие. Если вы работаете в сложных отраслях, не верите в свою компанию и не чувствуете это делом своей жизни, то вам лучше сейчас, даже с потерей позиции, перебираться в другие отрасли.

Марьяна Торочешникова: Газета "Ведомости" сообщает, что 16% российских компаний уже начали увольнять сотрудников, а еще треть предприятий сообщили о своей готовности начать увольнения в ближайшее время. О том, как вести себя работникам в этой ситуации, рассказывает адвокат Ксения Михайличенко.

Ксения Михайличенко: Если человека вдруг заставляют уволиться по собственному желанию и еще не подписано заявление, то, конечно, подписывать его не надо. Стоит пытаться договориться с работодателем, чтобы он выплатил хоть какое-то выходное пособие. Но самое главное – не подписывать, потому что подписал заявление – и все, больше никто не будет с тобой разговаривать.

Марьяна Торочешникова: А работодателю-то что делать? Где он возьмет деньги для того, чтобы содержать полный штат сотрудников полный рабочий день, даже если захочет это сделать?

Ксения Михайличенко: Да, у работодателей сейчас тоже не самая приятная ситуация, поэтому надо договариваться. Когда ко мне обращаются работодатели, мы садимся с финансовым директором и считаем, сколько денег осталось, чтобы понять, кому из работников можно заплатить хотя бы какое-то маленькое выходное пособие. Кто очень нужен, без кого бизнес просто не проживет, с теми нужно договориться, чтобы они, например, на два-три месяца перешли на полставки, то есть заключить дополнительное соглашение на конкретный срок. А не так: "Мы тебе когда-нибудь заплатим, а сейчас ты поработай, но оформлять мы это никак не будем". И у работника абсолютно меняется отношение к работодателю, когда ему честно об этом говорят. Очень многие понимают, что лучше они сейчас согласятся на полставки или на сокращение оклада на 30% на два-три месяца, но потом бизнес начнет работать, и если к концу года они опять выйдут в хороший плюс, то работодатель им потом все возместит премией. По крайней мере, у человека точно будет работа.

Есть работники, которые говорят: "Нет, умри, работодатель, но заплати мне пять окладов". Но если работодатель где-то и найдет эти деньги, он просто через неделю вообще закроет бизнес, и рабочих мест больше не будет. Здесь должен быть какой-то рациональный подход со стороны работника.

Марьяна Торочешникова: А что же делать тогда тем работодателям, которым фактически сказали: "Ребята, оплачивайте эти нерабочие дни из своего кармана"? Кто прав в этой ситуации: работник, который говорит: "Я сижу дома, оплачивай мне это", – или работодатель, который будет стараться любым способом избавиться от работника, лишь бы не платить?

Ксения Михайличенко: Это сложная ситуация. С одной стороны, президент сказал: "Сидите дома, вам будут платить". С другой стороны, мы открываем его указ... Мы очень долго разбирались, как же это трактовать. Там написано: "Нерабочие дни с сохранением зарплаты". Потом там идет куча исключений: виды деятельности, которые не подпадают под это. И плюс еще там есть просто прекрасный пункт "ж", который говорит о том, что власти субъектов Федерации имеют право по своему усмотрению определять бизнесы, которые могут работать, на них это не распространяется. А еще Минтруд говорит, что если люди в это время работают, то это не выходной и не праздничный день, поэтому им все оплачивается не в двойном размере. То есть получается, что вроде все должны отдыхать, но кто-то может работать.

В указе Собянина вообще все очень интересно. Там есть сферы, которым прямо запрещена работа: салоны красоты и так далее. Я считаю, что если работодатель подходит под эти запрещенные виды деятельности, то можно объявлять простой. Есть "простой не по вине работодателя", и в простое можно платить две трети от оклада, то есть хоть как-то экономить.

В последние два дня у меня просто вал обращений от работников крупных компаний, которые отправляют людей в простой, а потом звонят им и говорят: "Ну, это как бы формально вас отправили в простой, просто чтобы платить две трети, но работать вы будете". Это уже наглость, и здесь нужно однозначно отвечать: "Раз вы отправили меня в простой, значит, я сижу дома и готовлю еду своим детям, а не работаю".

Марьяна Торочешникова: А вправе ли работодатели, переводя сотрудников на удаленную работу, сокращать им заработки?

Ксения Михайличенко: У нас в Трудовом кодексе вообще нет такого понятия. Есть "дистанционная работа" – это отдельный вид трудового договора, а что такое "удаленная работа", непонятно. Ну, видимо, в условиях очень странного правового регулирования это сейчас хотя бы что-то – разрешили работать удаленно. Хорошо, человек работает. Но если вы хотите ему еще снизить и зарплату или количество рабочих часов, то это можно сделать только по 72-й статье Трудового кодекса, то есть по соглашению сторон: обязательно должно быть согласие работника и согласие работодателя. Тут тоже надо как-то договариваться. И если вы понимаете, что вы "на удаленке" будете работать столько же, то какой смысл подписывать дополнительное соглашение и идти на уступки работодателю?

КОРОНАВИРУС В ТЮРЬМАХ

На этой неделе Фонд "Общественный вердикт" обратился в Федеральную службу исполнения наказаний с просьбой проверить информацию о заражении заключенных российских тюрем и колоний коронавирусом. Правозащитники обеспокоены ситуацией: чуть ли не каждый день им звонят родственники заключенных, а также освободившиеся из мест лишения свободы люди и рассказывают о том, что в колониях и тюрьмах очень много заболевших с симптомами, похожими на коронавирус, но они не получают достаточного лечения. Рассказывает Иван Воронин.

А вот как прокомментировал эту ситуацию руководитель юридического департамента "Руси сидящей" Алексей Федяров.

Алексей Федяров: В колониях и следственных изоляторах по всей России очень много людей с высокой температурой, и лечение практически нигде не оказывается. Мы очень редко получаем информацию о том, что в каких-то регионах, например, организовано обследование и лечение осужденных. Хоть что-то делается в Краснодарском крае: там осужденным выдают и жаропонижающие, и противовирусные препараты. Но есть регионы, где нет вообще ничего.

Очень и очень плоха Москва с ее следственными изоляторами. Врачей катастрофически не хватает. В "Матросской тишине" как был один врач на общие корпуса, так он и остался. Так-то зашевелилось, по крайней мере, прошлись по заключенным, измерили температуру, кому-то выдали парацетамол, записали на флюорографию, но так и не сводили.

Больных становится все больше и больше. Мы же не знаем, что это, их никто не тестирует, не берет анализов. Человек заболел, у него поднялась температура: для того чтобы ее измерить, он несколько дней ждет врача. Посылки и передачи запрещены, у них нет ни своих лекарств, ни каких-то продуктов, которые, как принято считать, повышают иммунитет. Люди сидят на баланде и болеют.

Нам сообщают, что силами осужденных в бараках и столовых колоний часто производят дезинфекцию. Но можно дезинфицировать как угодно, а от скученности людей вы никуда не уйдете. В бараке сто человек, и они постоянно смешиваются в промзонах, в столовых, в клубах, на улице, во время прогулок. Медицинское управление ФСИН разослало указание о том, что все сотрудники должны пользоваться масками, а откуда их взять, никто не сказал. Конечно, никто не обеспечивает сотрудников ФСИН масками так, чтобы они могли их менять.

Сотрудников загнали на казарменное положение: представляете, их на две недели закрывают в колонии или в изоляторе, и они живут там вместе с арестантами! И приходит понимание, что это одна лодка: вирус же не будет разбираться, смотреть на погоны. Вполне возможно, что люди начнут умирать. По статистике, в течение последних лет у нас в местах лишения свободы ежедневно умирают примерно десять человек. Теперь, наверное, будет больше из-за этого вируса. Эпидемиологическая обстановка будет усложняться, а как следствие – люди слабые, лишенные иммунитета, люди в возрасте будут подвержены риску тяжелого заболевания и смерти.

ВИРУСНЫЙ ПРИЗЫВ

Весенний призыв в российскую армию состоится, несмотря ни на что. Из-за пандемии коронавируса Владимир Путин уже объявил весь апрель в России нерабочим, но подписал указ о начале с 1 апреля призывной кампании 2020. В России идет вторая "нерабочая неделя" и первая неделя весенней призывной кампании. Правда, в некоторых регионах чуть-чуть подвинули сроки начала работы медкомиссий, Минобороны обещало принять какие-то специальные меры. Рассказывает Иван Воронин.

Своим мнением о происходящем делится Валентина Мельникова, ответственный секретарь Союза Комитетов солдатских матерей России.

Валентина Мельникова: Тот мерзавец, который принес Путину как главнокомандующему на подпись указ о призыве, должен быть показательно наказан, потому что это безумие! Какие могут быть мероприятия, какие отправки?! Другое дело, что тут есть симметричная история, на которой пытаются спекулировать всякие наши псевдовоенно-патриотические товарищи. "Указ нельзя было не издавать, потому что нельзя иначе уволить солдат". Это наглая ложь! Увольнение солдат по призыву проходит по закону о воинской обязанности точно день в день, когда исполняется 12 месяцев их службы, и никто ни при каких обстоятельствах не вправе их задержать. Правда, тут тоже большая карантинная проблема: а как отправлять их домой?

Вчера мне позвонили ребята из Таджикистана, где у контрактников закончился срок службы. Их уволили в середине марта, но они не успели улететь. Я позвонила воспитателям, и меня информировали, что их будут бесплатно кормить, пока не откроются границы. Что-то в этом духе должно быть и с солдатами по призыву. Меня больше волнует это – как будут увольнять и транспортировать, когда все это закончится. У нас же на Дальнем Востоке чрезвычайно сложная служба, сложный возврат с Сахалина, с Камчатки, из Еврейской автономной области. Им очень трудно оттуда выезжать и в обычные годы, и я вообще не представляю, как это будет сейчас.

Марьяна Торочешникова: С вашей точки зрения, Министерство обороны может обеспечить, как они говорят, безопасную транспортировку новобранцев к месту службы: маски, контроль температуры, карантины?

Валентина Мельникова: Конечно, не может. И ни одна структура Минобороны не имеет права проводить никаких призывных мероприятий. Там же четкая последовательность: человек приходит по повестке, ему выдают направление в районную поликлинику на пять обязательных медицинских исследований. Потом он должен с этими результатами прийти на медкомиссию, и восемь странных врачей из неизвестных поликлиник, с неизвестным бэкграундом по вирусу должны осматривать этих призывников. А потом вообще собирается призывная комиссия, в которой из восьми человек по крайней мере семь старше 65 лет! И как они будут собираться? Это просто абсурд! А как только эта процедура нарушается – все, призывник на любой стадии может подавать в суд. Суды принимают заявления по почте.

Я рекомендую не только призывникам, но и всем остальным: если вас заставляют нарушить карантинный режим, немедленно подавайте в прокуратуру и в суд – и будете всегда правы.

Марьяна Торочешникова: Что же делать призывникам, которые уже получили на руки повестки явиться в военкомат, если они боятся заразиться или у них нет каких-то документов? Слово председателю Правозащитной организации "Солдатские Матери Санкт-Петербурга" Оксане Парамоновой.

Оксана Парамонова: Есть призывники, которые уже прошли медицинское освидетельствование в период до 1 апреля. Такая практика существует в России и используется Военными комиссариатами незаконно. Граждане, подлежащие призыву с 1 апреля, вызываются на медицинское освидетельствование, например, в марте, и его проводят, как правило, в отсутствие надлежащей подготовки личного дела, медицинских документов и понимания самим гражданином последствий этого освидетельствования. При этом его результаты ложатся в основу решения призывной комиссии. Например, довольно часто гражданина вызывают по повестке для уточнения документов воинского учета, он является без всяких медицинских документов, просто поговорить, а вместо этого ему предлагают пройти медицинское освидетельствование. И если человек не понимает, что такое "уточнение учетных данных", он соглашается на эту процедуру и проходит ее. На него смотрят и говорят: "Ты годен, дружок".

Итак, если вы уже прошли медицинское освидетельствование до 1 апреля и результаты вам известны, важно написать жалобу. Сама процедура была незаконной, значит, ее следует обжаловать в Военной прокуратуре и в гражданской прокуратуре тоже, поскольку врачи, которые проводят медицинское освидетельствование, являются гражданскими специалистами. В органы здравоохранения и Военный комиссариат субъекта Федерации также можно направить жалобу, требуя дать оценку законности результатов этого медицинского освидетельствования, обязать призывную комиссию не учитывать данные результаты при принятии решения и заново организовать эту процедуру уже в установленный законом срок.

Если же вы имеете повестку на медицинское освидетельствование после 1 апреля, то здесь нужно разбираться, с какой целью вас вызывают. Если вы имеете на руках повестку для уточнения документов воинского учета, то в условиях сегодняшней эпидемиологической ситуации и заявления Министерства обороны о переводе работы Военных комиссариатов в дистанционный формат вам достаточно направить заказное письмо с уведомлением о вручении заявления, в котором вы отразите, какие сведения по воинскому учету у вас изменились (или что ничего не изменилось). Возможно, вы получили повестку на медицинское освидетельствование на период с 1 по 30 апреля 2020 года еще в осенний призывной период. Вы получили ее под подпись, соответственно, за неявку без уважительной причины существует административная или уголовная ответственность. Если вы имеете на руках такую повестку, но не имеете направления на обязательные диагностические исследования, то такой вызов нужно обжаловать в военной и гражданской прокуратурах, а также в органах здравоохранения и Военном комиссариате субъекта Федерации, подготовив жалобу о том, что данное медицинское освидетельствование надлежащим образом не подготовлено и проводиться не может в отсутствие результатов обязательных диагностических исследований.

Если повестка вручена надлежащим образом, то есть под подпись, и уже имеются результаты обязательных анализов, тут нужно смотреть на разные иные обстоятельства. Жалобы на состояние здоровья, в частности, хроническое заболевание может стать для вас основанием не являться по такой повестке, а направить заявление, которое мы разработали и приложили к нашей инструкции (оно есть у нас на сайте), о том, что в существующих условиях ваша явка невозможна, в том числе и ввиду того, что у вас имеются сопутствующие хронические заболевания, на фоне которых возрастает вероятность заражения коронавирусом.

Хочу напомнить, что никаких явок по телефонным звонкам или по каким-нибудь СМС-сообщениям законом не предусмотрено. Явка предусмотрена только по повестке, врученной надлежащим образом, то есть под личную подпись. И только за неявку по такой повестке без уважительной причины предусмотрена установленная законом ответственность.

Марьяна Торочешникова: Ежегодно "школу жизни", по версии Министерства обороны, в России проходят больше ста тысяч молодых мужчин. Правозащитники сообщают, что из российской армии каждый год не возвращаются примерно 500 военнослужащих: они погибают во время несения службы. Однако точных цифр никто не называет, потому что в 2015 году Владимир Путин издал указ, которым засекретил эти сведения. И вот это вызывает обеспокоенность у правозащитников, особенно сейчас, когда Министерство обороны так бодро рапортует, что все будет хорошо, заболевших нигде нет, а если понадобится, то всех вылечат. Но есть основания усомниться в этом, считает юрист правозащитной инициативы "Гражданин и армия" Арсений Левинсон.

Арсений Левинсон: В целом еще нет осознания угрозы здоровью и жизни военнослужащих. Ведь коронавирус точно попадет в армию, и, точно так же, как гражданская система здравоохранения, военная медицина тоже не сможет справиться с большим количеством сложных случаев инфекционной пневмонии. Мы же знаем, что каждый призыв у нас в воинских частях солдаты-срочники гибнут от пневмонии. И непонятно, почему в связи с этим не принимаются какие-то адекватные меры и решения, почему проблему замалчивают, почему, например, министр Шойгу говорит, что ни одного случая коронавируса в армии нет, хотя нам известно, что они есть.

У нас были обращения на горячую линию. Мне звонила мама военнослужащего из Москвы, которая говорила, что ей известно о двух подтвержденных случаях заболевания коронавирусом. Ребята болели пневмонией, лежали в подольском госпитале, и у них был положительный тест на коронавирус. Очевидно, что существующая во всем мире проблема не может обойти российскую армию. Напротив, условия службы российских военнослужащих способствуют развитию всяческих заболеваний, в том числе инфекционных, хотя бы из-за скученности проживания в казармах.