26-летний бывший студент Балтийского федерального университета имени Иммануила Канта (БФУ) Жахонгир Мирзаджанов не поддерживает оппозиционные акции и не критикует публично действия российских властей. Он помогает студентам вузов и колледжей Калининграда защищать права, обычно в бытовой сфере. 30 апреля утром домой к Мирзаджанову пришли несколько человек: участковый и незнакомцы в гражданском, как предполагает правозащитник, сотрудники Центра "Э". Одного из них Мирзаджанов во время спора назвал "пирожочком". После этого человек в гражданском напал на него и избил. Вот что правозащитник рассказал Радио Свобода:

– Утром я услышал сильный стук в дверь и крик: "Откройте, квартиру заливает". Я приоткрыл дверь и увидел незнакомого человека в гражданской одежде. Он сказал ехидно: "Ну, привет! Как тебя зовут?" Я от удивления и страха назвался чужим именем. Я хотел закрыть дверь, но этот человек вырвал дверную ручку и заблокировал дверь своим телом. Внизу на лестнице стояли два человека в гражданском и один – в форме. Они по зову того, кто заблокировал дверь, поднялись на лестничную клетку. Человек в форме представился и показал удостоверение участкового. Человек в гражданском, который барабанил в дверь, поднялся выше по лестнице, а участковый стал держать дверь. Участковый попросил меня позвать хозяина квартиры и показать документы. Я спросил, каковы основания у этого требования. Участковый не отвечал и продолжал требовать документы. Тогда я сказал, что если он не прекратит держать дверь, то я напишу на него заявление, и назвал человека, который барабанил в мою дверь, "пирожочком". Он, услышав это слово, с криком "как ты меня назвал, сука" бросился ко мне, замахиваясь рукой. Участковый отстранился, и человек в гражданском залетел в квартиру, ударил меня по лицу, схватил за шею и впечатал лицом в пол. Я инстинктивно попытался сгруппироваться и держал изо всех сил мобильный телефон как свою единственную защиту. Человек в гражданском, больше и сильнее меня в три раза, бил меня в область грудной клетки, пытался выхватить мой телефон. Нападавший кричал: "Что ты меня оскорбляешь, я не мент, я вообще мимо проходил". Я сказал участковому, что на его бездействие отреагирую. После этого он и другие "эшники" ушли. Мимо проходила соседка, я криком попросил ее о помощи, но она убежала. После этого нападавший сделал вид, что потерял телефон. Он стал пинать меня ногами, якобы я лежу на его телефоне. Когда человек в гражданском отпустил меня, я встал и продолжил дрожащими руками вести видеосъемку. Тогда нападавший стал кривляться и притворно-жалобным тоном говорить, что он погорячился и извиняется. Я провел руками по волосам – в ладони остался большой клок волос. Я сказал напавшему, что из-за него я теперь стану таким же лысым, как наш участковый. Я был в шоке и растерянности. Я же не наркоторговец и не преступник, чтобы так со мной себя вести. Если бы участковый объяснил причину своего визита, то я бы показал ему документы. Нападавший позвонил по телефону и сказал, чтобы все поднимались обратно. Но поднялся только незнакомый парень и передал нападавшему бумажку. Напавший зачитал повестку в военкомат и сказал, что это в качестве извинений. После прочтения он спросил, принимаю ли я повестку. Я отказался, сославшись на то, что ее мне вручил человек, который напал на меня. После этого он бросил повестку мне под ноги и ушел.

– Вы поняли, кто был напавший на вас человек в гражданском?

– Я его никогда не видел. Двое других – точно сотрудники Центра "Э". Они уже приходили ко мне в университет, и я видел их на митинге.

– Почему вы назвали напавшего человека "пирожочком"?

– Я ничего плохого не имел в виду. Я называю иногда людей странными словами – "пирожок", "редиска". Я не хотел его оскорбить.

– Как вы объясняете то, что вручать вам повестку в военкомат пришло четверо сотрудников силовых структур?

– Я не знаю, как такой абсурд объяснить. Могу предположить, что это связано с моей активной деятельностью в защиту прав студентов. Я познакомился с сотрудниками Центра "Э" после того, как попытался защитить студентов БФУ, которых хотели летом 2018 года выселить из общежития и заселить туда сотрудников Росгвардии на время чемпионата мира по футболу. Я тогда учился в этом университете на четвертом курсе, собирался защитить диплом и не хотел никуда уезжать из Калининграда. Тем более я имел полное право жить в общежитии круглогодично. Когда я узнал, что БФУ продал Росгвардии места в общежитии, то дал комментарий журналисту издания "Новый Калининград". Администрации вуза я сказал, что выселюсь из общежития только после решения суда. Наш корпус выселять не стали. 19 мая в университет пришли сотрудники Центра "Э" и вручили мне протокол об административном правонарушении. Якобы я участвовал в митинге, который в 2018 году 5 мая организовал штаб Навального. Я выиграл суд и отсудил в качестве моральной компенсации три тысячи рублей.

– Как вам это удалось?

– На митинге я был как общественный наблюдатель. Я пришел, чтобы в случае конфликтов между митингующими и полицией сделать видеоматериалы и выступить в качестве свидетеля. В протоколе было написано, что я кричал лозунг "Путин – вор", хотя я этого не делал. В деле не было никаких доказательств моего незаконного поведения. Более того, во время суда второй инстанции полицейские даже не смогли сказать судье, какие именно материалы переданы в суд. В суде я доказывал, что не участвовал в митинге, а наблюдал за правопорядком. Я видел в интернете, как полиция бьет людей на митингах в Москве, и я хотел со стороны общества обеспечить безопасность людей во время подобных акций в Калининграде. Суд в решении так и написал: "непосредственное нахождение рядом с митингом не имеет состава преступления, которые предусматривается при его участии". Знакомые из штаба Навального звали меня принять участие в митинге. Но я отказывался, потому что мне митинги казались бесполезными с точки зрения практического смысла. Еще в 2017 году я был на семинаре по обучению защите прав студентов в Питере. Я стал помогать студентам на безвозмездной основе защищать их права. Как правило, ко мне обращались с просьбой помочь решить бытовые и организационные вопросы. После того как я окончил БФУ, я продолжил помогать студентам. Например, недавно, помог студентам написать обращение в прокуратуру по поводу поведения сотрудников ЧОП, которые работали в общежитии и нарушали права проживающих. Вахтеры по закону не имеют права ограничивать допуск студентов в общежитие, у комендантов нет права заходить в комнаты без разрешения учащихся. Тем более работники общежития не могут оскорблять студентов. У меня нет доказательств, что нападение сотрудников силовых структур как-то связано с моей общественной деятельностью в защиту прав студентов. Я могу только предполагать эту связь, как и то, что я давно у администрации университета словно кость в горле. Кроме того, после митинга 5 мая 2018 года "эшники" вручили мне протокол о якобы участии в незаконной акции в стенах университета. Они не могли бы туда попасть без ведома администрации БФУ. Кроме того, когда я учился в БФУ, мне угрожали отчислением из-за моей правозащитной активности.

– ​Администрация БФУ ничего не ответила на письмо Радио Свобода с просьбой рассказать свою версию. Но вас не отчислили из БФУ?

– Я дипломированный специалист. Я начал заниматься защитой прав студентов на последних курсах. По моему мнению, администрация вуза решила – проще потерпеть меня еще немного. Они не знали, что я продолжу после окончания университета помогать студентам. Я не просто продолжаю защищать права учащихся вуза, но и в своих социальных сетях критикую действия администрации БФУ, оспариваю слова нового ректора этого вуза.

– Были ли у вас еще какие-либо конфликты с сотрудниками силовых структур?

– Зимой мне позвонил человек, представился сотрудником ФСБ, сказал, что у него есть информация по вопросам в сфере защиты прав студентов, и предложил встретиться. Он говорил, как может помочь мне. Я отказался от дальнейшего общения, и больше он не звонил.

– Что вы сделали после нападения?

– Я прошел медицинское освидетельствование. В справке, которую мне выдал судмедэксперт, зафиксированы повреждения, образовавшиеся из-за травматического воздействия. Кровоподтеки на голове – из-за удара, а на шее и спине – из-за сдавливания. Я написал в военкомат просьбу предоставить информацию, поручал ли он провести в отношении меня разыскные мероприятия с целью вручения повестки. Я написал в прокуратуру, военкомат и военную прокуратуру жалобу на повестку неустановленного образца и попросил разъяснить, какому должностному лицу дали задание вручить мне этот документ. Я отправил в СК заявление по факту нападения на меня в жилом помещении лицами при исполнении. Нападение произошло недавно – пока мне ничего не ответили.

– Как вы себя сейчас чувствуете?

– Первые дни после нападения болели ребра и шея. Шеей я с трудом мог двигать. У меня постоянно болит голова. Сегодня уже не так сильно. Каждый раз, когда я слышу разговоры на лестничной площадке, то ожидаю стука в дверь. Но у бандитов не получилось меня запугать Я собираюсь наказать человека, который напал на меня. Можно сказать, что "пирожочек" дал мне цель в жизни на ближайшие полгода. Она затмила все другие мои цели. Я ничего нового о сотрудниках полиции не узнал. Мое мнение о полиции утвердилось. Я и раньше относился к институту полиции как к ящику Пандоры, а теперь понял, что любой хоть сколько-нибудь активный человек в России может стать жертвой насилия со стороны сотрудников силовых структур.

– Как вы относитесь к воинской службе?

– Я не хочу служить в армии, но я не скрываюсь от военкомата. Мне ни разу не приходила повестка. Я после нападения написал в военкомат заявление на альтернативную службу. Я готов выполнять любую работу, кроме службы в армии. Больше всего я не хочу служить в армии вот по какой причине: если ситуация в России будет ухудшаться и начнутся массовые протесты, то, как я предполагаю, армию бросят на их подавление. Мы все видели, как жестоко разгоняли московские митинги прошлым летом. Я не хочу быть в числе тех, кто будет избивать мирных граждан.