По мере того как пандемия коронавируса (по крайней мере в Европе) ослабевает, традиционные проблемы международной безопасности обретают свою обычную остроту. В последнее время, например, политики и дипломаты увлеченно обсуждают решение Вашингтона выйти из Договора по открытому небу, обвиняя Россию в его нарушении. Москва, естественно, пытается уличить в ненадлежащем соблюдении договора США. Российская риторика приобретает при этом подчас сюрреалистический оттенок. Заместитель министра иностранных дел Сергей Рябков, например, не увидел никаких проблем "для нашей безопасности от выхода США из этого договора", тем не менее, факт этот, по мнению российского дипломата, "прискорбен". Глава комитета Совета Федерации по международным делам Константин Косачев прямо назвал решение Белого дома очевидным "самострелом", поскольку, дескать, оно вредит самим США.
Заместитель председателя Совета безопасности России Дмитрий Медведев объявил, что позиция США по "открытому небу" и ограничению стратегических вооружений разрушает "архитектуру международной безопасности". Об этом же, кстати, говорят не только российские эксперты и пропагандисты, но и многие западные политики и ученые. Одни из них обвиняют Белый дом в разрушении договора, очевидно, потому что им очень не нравится президент Дональд Трамп, другие искренне верят, что соглашение надо сохранить, несмотря на вызывающее поведение российских властей. Возникают, соответственно, вопросы: почему закрывается пока ещё "открытое небо"? Что вообще происходит в последние годы с контролем над вооружениями?
Идею "открытого неба", то есть регулярных наблюдательных авиаполётов над территориями друг друга, США предложили Советскому Союзу в 1955 году. Предполагалось, что аэрофотосъёмка поможет обнаружить подготовку к внезапному нападению (например, сосредоточение ударных группировок вблизи границ стран НАТО и Организации Варшавского договора) и принять политические меры для предотвращения военного столкновения. Москва, естественно, такое предложение с негодованием отвергла, усмотрев в нём происки ЦРУ, и вплоть до конца 1980-х годов категорически отказывалась говорить на эту тему. Вернулись к ней только в 1989 году.
Оказавшись в предсмертной агонии, СССР был вынужден соглашаться со многими западными предложениями по контролю над вооружениями. К тому же в то время разведывательные спутники уже обеспечивали и советских, и американских военных не менее, а иногда и более полной, чем аэрофотосъемка, информацией о дислокации и передвижениях войск потенциального противника. Соответственно, заключенный в 1992 году многосторонний Договор по открытому небу для России, США и других государств, располагавших разведывательными спутниковыми системами, приобрел главным образом символическую ценность. Но участникам договора, у которых таких спутников нет (а к ним относится большинство европейских государств), регулярные наблюдательные полеты и сейчас позволяют получить полезную информацию.
Эту ситуацию и используют российские дипломаты, пытаясь, как это часто бывает, осложнить отношения США и их европейских союзников. Москва настаивает: если договор рухнет, то европейские государства не смогут сами получать аэрофотоснимки российских военных объектов, а США вряд ли будут делиться с союзниками необходимой информацией. При этом, правда, Россия ограничивает полеты над Калининградским эксклавом, запрещает их в зоне, прилегающей к границам с Грузией, а также над территориями Украины, находящимися вне контроля правительства этой страны. Хотя военные действия, в том числе способные втянуть в себя государства-члены НАТО, могут вспыхнуть именно в этих районах. В итоге Договор по открытому небу во многом теряет смысл, поскольку сокращается способность с его помощью обнаружить подготовку к возможным российским наступательным операциям в Балтийском регионе, а также против Украины и Грузии.
Сложившаяся вокруг Договора по отрытому небу ситуация высвечивает ещё одну и гораздо более важную проблему: насколько система соглашений по контролю над вооружениями адекватна нынешней стратегической обстановке? Многие утверждают, что соглашения по контролю над вооружениями являются чуть ли не ключевыми элементами международной безопасности, и отказ от них неминуемо поставит мир на грань глобальной войны. Это популярная, но крайне упрощенная точка зрения.
Стремясь ограничить американские стратегические ракеты, по которым у России намечается серьёзное отставание, Москва столь же упорно отказывается ограничивать ядерное оружие, предназначенное для потенциального театра военных действий в Европе
Некоторые, хотя далеко не все, договоры по контролю над вооружениями действительно очень важны. Ликвидация советских и американских ракет средней и меньшей дальности существенно снизила вероятность перерастания обычной войны в Европе в ядерную. И, наоборот, срыв Договора по РСМД Россией, развернувшей как минимум пять дивизионов нацеленных на европейские столицы крылатых ракет 9М729 дальностью до 2,5 тысяч километров, делает стратегическую ситуацию на континенте очень хрупкой. Другие соглашения в этой области попросту бессмысленны. Договор о нераспространении ядерного оружия, считающийся чуть ли не краеугольным камнем международной безопасности, не предотвратил, да и не мог предотвратить ядерное вооружение Индии, Пакистана, Израиля и Северной Кореи. К этому договору присоединялись в качестве неядерных государств лишь те страны, которые по собственным соображениям решили отказаться от создания ядерного оружия.
Сложнее оценить pro и contra сохранения Договора СНВ-3, срок действия которого заканчивается в 2021 году. Москва упорно добивается его автоматического продления ещё на пять лет, что объяснимо: это соглашение ограничивает равными потолками количество стратегических боезарядов и носителей как России, так и США. Российские вооружения сокращаются, поскольку их большая часть – МБР СС-18 и СС-19 – давно выслужила гарантийные сроки, держать их в пусковых шахтах просто опасно, а широко разрекламированная МБР "Сармат", которая должна прийти им на смену, сильно запаздывает. Американский же стратегический потенциал может без особых проблем быть увеличен почти в полтора раза. Соответственно, если Договор СНВ-3 продлен не будет, то намечающийся разрыв между Россией и США по этим вооружениям может заметно увеличиться.
Но главное в другом. Стремясь ограничить американские стратегические ракеты, по которым у России намечается серьёзное отставание, Москва столь же упорно отказывается ограничивать ядерное оружие, предназначенное для потенциального театра военных действий в Европе. Вашингтон же требует, чтобы будущим соглашением были охвачены все категории ядерного оружия, причем не только российского и американского, но и китайского. И это правильно. Европейцам, например, абсолютно все равно, какая боеголовка свалится им на голову – стратегическая или тактическая, российская или китайская. А о том, что это, увы, может случиться, свидетельствует утверждение Владимиром Путиным "Основ государственной политики России в области ядерного сдерживания".
Юрий Федоров – военно-политический эксперт
Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не отражать точку зрения редакции
