Виталий Портников: Президентская предвыборная кампания в Республике Беларусь – событие, оживившее политическую жизнь этой страны на фоне эпидемии коронавируса, с которой до сих пор не хочет считаться действующий глава государства Александр Лукашенко, и продолжающегося российского давления на белорусские власти в связи с замедлением темпов интеграции двух частей якобы существующего союзного государства. Обо всем этом мы поговорим сегодня в нашей программе с гостями: на связи из Минска политолог и журналист Валерий Карбалевич, а из Варшавы – политолог Павел Усов.
Корреспондент: 9 августа в Республике Беларусь ожидаются очередные – шестые со времени независимости – президентские выборы. Приближающаяся к финалу избирательная кампания сопровождается массовыми акциями против действующего главы государства Александра Лукашенко. Оппозиция обвиняет его в преследовании оппонентов и нечестной борьбе, а сам баллотирующийся в шестой раз на пост президента Лукашенко заявляет, что не допустит организации Майдана в республике:
"Эти цели нам ясны. Устроить нам Майданчик в преддверии президентских выборов. Хочу всех предупредить: Майдана в Беларуси не будет".
Уже в первые дни кампании за решеткой оказались основные конкуренты белорусского лидера из-за подозрений в их поддержке со стороны России. Бывшего главу Белгазпромбанка Виктора Бабарико обвинили в неуплате налогов, отмывании денег и даче взятки, а могилевскому блогеру Сергею Тихановскому инкриминировали нарушение закона о массовых мероприятиях и неповиновение сотрудникам милиции.
14 июля по всей Беларуси прошли протесты против снятия с выборов соперников Лукашенко, несколько сот демонстрантов были задержаны. В этот день Центральная избирательная комиссия отказала в регистрации кандидатом в президенты арестованному Бабарико. Одна из причин – участие в его кампании иностранной организации. ЦИК не зарегистрировала кандидатом и создателя белорусского Парка высоких технологий Валерия Цепкало, поскольку после проверки собранных подписей в его поддержку их якобы оказалось меньше необходимых ста тысяч. Вскоре Цепкало из соображений безопасности бежал из Минска в Москву и теперь рассказывает о преступлениях режима Лукашенко из России и Украины.
14 июля по всей Беларуси прошли протесты против снятия с выборов соперников Лукашенко
В итоге из нескольких десятков претендентов на президентский пост к участию к выборам в Беларуси допустили лишь пятерых. В их числе действующий президент и жена арестованного Сергея Тихановского Светлана Тихановская. 30 июля на многотысячном митинге в Минске – самом массовом в Беларуси за последние десять лет – главная соперница Лукашенко призвала власти к проведению честных выборов.
"Все говорят о какой-то революции. Какая революция? Мы хотим честных выборов. Причем здесь революция? Зачем вы провоцируете свой народ? Нам боевики абсолютно ни к чему. Мы мирные люди, и мы хотим мирных перемен в нашей стране", – заявила Светлана Тихановская.
В конце июля в санатории под Минском были задержаны более тридцати россиян. КГБ Беларуси утверждает, что это лишь небольшая часть "боевиков российской военной компании Вагнера", которые прибыли в республику для дестабилизации обстановки накануне выборов. Лукашенко созвал срочное совещание Совета безопасности Беларуси.
"Я смотрю на реакцию россиян. Они уже, оправдываясь, говорят, что чуть ли не мы их сами сюда завезли. Ну ясно, надо же оправдать свои грязные намерения", – отметил белорусский президент во время совещания Совбеза.
Москва утверждает, что речь идет о сотрудниках частной охранной компании, летевших транзитом через Беларусь. Президент России Владимир Путин потребовал освободить "безосновательно задержанных россиян". Выдачи Украине двадцати восьми из них потребовали в Киеве, поскольку, как выяснилось, они воевали на стороне сепаратистов в Донбассе и подозреваются в терроризме.
История с задержанием под Минском россиян, по мнению некоторых обозревателей, может быть и постановочной – чтобы обвинить в сговоре с Кремлем белорусскую оппозицию.
Между тем, российско-белорусские отношения давно находятся в состоянии конфронтации. Кремль настойчиво принуждает Минск к углублению интеграции, что, по словам Лукашенко, может привести к потере Беларусью своей независимости. В рамках предвыборной кампании белорусский лидер посещает и базы спецназа, и воинские части, пытаясь заручиться поддержкой военных, а президентское окружение, включая и госсекретаря Совета безопасности Андрея Равкова, намекает, что от победы Лукашенко зависит сохранение государственности Беларуси.
"Наша задача – не допустить гибели государства, не допустить кровопролития в народе. Если мы это допустим, значит, мы проиграли бой", – заявил Равков во время посещения белорусским президентами 103-й Витебской отдельной гвардейской воздушно-десантной бригады.
Как отмечают эксперты, учитывая тотальный контроль власти над Центризбиркомом, очевидно, Александра Лукашенко могут в шестой раз объявить победителем президентских выборов. Но остается открытым вопрос о том, как воспримут такую победу в белорусском обществе. Сторонники оппозиционного кандидата Светланы Тихановской на многотысячных акциях в ее поддержку заявляют, что будут отстаивать свой выбор.
Виталий Портников: Это не первая столь драматичная кампания в Республике Беларусь. Каждый раз говорят, что кампания может привести к серьезным изменениям, а изменения не происходят, разве что ужесточаются репрессии. Господин Карбалевич, есть ли надежда на то, что эта предвыборная кампания действительно приведет к переменам?
Валерий Карбалевич: Прежде всего, такой драматической и острой политической кампании в Белоруссии до сих пор не было. Во всех предыдущих избирательных кампаниях Александр Лукашенко имел электоральное преимущество над всеми своими оппонентами. В этот раз, если бы в стране были свободные выборы, Лукашенко не победил бы, не одержал бы победу не только над главным оппонентом Виктором Бабарико, но и над рядом других кандидатов, потому что его электоральный рейтинг чрезвычайно низок. Отсюда весь драматизм происходящих в Белоруссии процессов. Лукашенко понимает, что не пользуется поддержкой общества, поэтому он включил механизм силового ресурса. И белорусская избирательная кампания все больше напоминает военную спецоперацию режима против всех оппонентов. Сейчас трудно давать какие-то серьезные прогнозы, потому что ситуация действительно необычная.
Виталий Портников: Следя за этой предвыборной кампанией, я начинаю видеть те ее особенности, которых, возможно, не было в предыдущие годы. Действительно, огромное количество людей хочет, чтобы ситуация в стране изменилась. Но вместе с тем я наблюдаю и то, что эти перемены и изменение их восприятия происходят в государстве, уже построенном Александром Лукашенко, который бессменно находится на своем посту с 1994 года, и он изменил в стране национальную символику, представления о ценностях и о том, как должна развиваться экономика. И вот эта предвыборная кампания чуть ли не первая, когда политики, которые главным своим приоритетом видели демократическую европейскую Беларусь, по сути, отодвинуты от кампании усилиями самой власти, а на первый план выходят люди, сформировавшиеся либо как бизнесмены, либо как активисты уже в этой, лукашенковской Беларуси.
Из этого исходит мой вопрос к вам, Павел. Даже если представить себе перемены, может быть, Лукашенко уже сформировал государство, которое, собственно, и не очень похоже на ту Беларусь, которую мы знали в 90-е годы?
Павел Усов: Конечно же, сегодня Беларусь совершенно другая, она кардинальным образом отличается от того, что было в 1994 году, когда Лукашенко пришел к власти, а пришел он как раз на волне антинациональной риторики, интеграции и возвращения к Советскому Союзу. Сейчас мы видим совершенно другие процессы: не просто общество устало от правления Лукашенко, случился электоральный обвал, можно даже назвать его контрэлекторальной революцией. В 1994 году Лукашенко пришел к власти на волне так называемой электоральной революции, о чем когда-то писал Валерий Карбалевич, а сейчас процессы сдвинулись в другую сторону, они невыгодны для нынешнего режима и действующего главы государства. Поэтому начинаются какие-то брожения даже в системе. С этим связаны и недавние отставки белорусского правительства, и назначение более преданных Лукашенко и системе людей, того же Романа Головченко, фактически приближенного к Лукашенко-старшему и к Виктору Лукашенко. Все это говорит о том, что система уже не воспринимает тех сигналов, которые идут от главы государства, происходит какой-то внутренний демонтаж.
Сегодня Беларусь кардинальным образом отличается от того, что было в 1994 году, когда Лукашенко пришел к власти
Однако проблема в том, на чем основываются эти перемены. Основные оппозиционные фавориты кампании скорее являются кандидатами не национального типа, они в своей риторике не опираются на какие-то общенациональные государственные символы, ценности и традиции (скажем, на главную ценность независимости), а опираются на те лозунги и постулаты, с которыми пришел к власти Лукашенко в 1994 году. И принцип интеграции с Россией (если необходимо, даже углубленной интеграции) этими кандидатами если не воспринимался на ура, то по крайней мере не критикуется и не отрицается. Это проблема. За 26 лет существования авторитарного режима не сформировалось четкой внутренней интегрированной национальной культуры, и до сих пор существует угроза того, что в случае каких-то глубинных трансформаций может произойти коллапс белорусской государственности, с учетом того, что все-таки основным игроком на этих выборах и после них будет оставаться Москва.
Виталий Портников: Если ведущие кандидаты на президентских выборах, оппоненты Александра Лукашенко, которых он преследует, воспринимают возможную интеграцию с путинской Россией как данность, то, возможно, не приходится говорить и о каких-то серьезных изменениях в самой структуре государства. Ведь убрать Лукашенко и привести к власти какого-нибудь другого интегратора означает не изменить систему, а укрепить ее.
Валерий Карбалевич: Это совершенно не так. Все кандидаты, участвовавшие в этой кампании, не ставят под сомнение независимость страны. Более того, упрятанный Лукашенко за решётку Виктор Бабарико с большим сомнением отнёсся к самому проекту союзного государства, он заявил о возможности в перспективе движения Белоруссии к нейтралитету, что неизбежно должно повлечь за собой выход из ОДКБ. Поэтому нет никаких свидетельств того, что за этими кандидатами стоит Москва. Наоборот, и Валерий Цепкало (он вынужден был бежать в Москву, а затем в Киев), и Бабарико в качестве главного тезиса своей избирательной программы ставят вопрос о создании эффективной экономики. Тот же Бабарико подчеркивал, что главной проблемой белорусской независимости, ее уязвимости перед Россией является неэффективная экономика. Если создать эффективную экономику, это сразу же укрепит независимость Белоруссии, ее дистанцирование от России.
Кроме того, сегодня победить Лукашенко возможно только в результате народной революции. Взять и пересадить в эту модель на место Лукашенко другого человека невозможно – это персоналистский режим, а любой персоналистский режим трансформируется, если меняется персона, стоящая на его вершине. Поэтому, если в ходе народной революции кто-то иной придет к власти, то это будет совершенно другая страна, тем более что Бабарико предлагает вернуться к Конституции 1994 года, где было реальное разделение властей. Так что главным препятствием сегодня на пути к переменам является фигура Лукашенко. Если эту фигуру удастся убрать, то страна вступит в период серьезной трансформации. По вопросу о независимости Белоруссии в белорусском обществе есть полный консенсус. И это удивительно, потому что белорусское общество очень сильно расколото, и только по одному вопросу есть консенсус: и Лукашенко, и все кандидаты, и оппозиция, и общество выступают за суверенитет и независимость Белоруссии.
Виталий Портников: Павел, вы согласны с этим утверждением: в Белоруссии персоналистский режим, и если любой другой человек придет к власти, то это будет уже совершенно другая страна?
Павел Усов: Безусловно, это будет другая страна. Но вопрос в том, будет ли это демократическая страна, остается открытым. Ведь в любом случае, если бы к власти пришел кто-нибудь из заявленных кандидатов, то в своей внутренней политике он бы в большей степени, наверное, опирался на ту номенклатуру, которая уже сформировалась при Лукашенко. Его штаб неоднократно заявлял о том, что не будет никакой люстрации, никаких правовых действий в отношении тех членов системы, которые обслуживали режим. А мы знаем, что если не проводится системная люстрация, по крайней мере в отношении тех, кто непосредственно нарушал закон, фальсифицировал выборы и так далее, то система рискует возвратиться к тому истоку, с которого она начиналась: тому пример, к сожалению, Украина или та же Россия. И только те постсоветские страны, которые реализовали люстрацию после крушения коммунистической системы, смогли переступить эти атавизмы авторитаризма и построить устойчивые демократии: та же Польша и прибалтийские страны.
Валерий Цепкало в своей риторике постоянно апеллировал к России. Стоит вспомнить процедуру регистрации и проверки подписей, когда Цепкало заявил о том, что Россия могла бы посодействовать в поддержке правовых механизмов в Белоруссии, и это звучало абсолютно абсурдно, учитывая то, как сама Россия трактует и внутренние законы, и международные права, как она относилась к тем же договорам с Украиной, не говоря уже о дальнейших конфликтах. Поэтому без изначальной опоры на конкретные демократические постулаты, на введение и политического, и общественного плюрализма, а прежде всего, на формирование совершенно новой национальной элиты, нельзя построить демократическое общество даже на волне народной революции.
Для общества понятия демократии и свободы еще не сформированы. Общество хочет сегодня улучшения экономического благополучия, а как это благополучие будет достигнуто: путем интеграции с Россией или путем сохранения с ней тех же отношений, которые существуют сегодня, – общество в большинстве своем не волнует. На мой взгляд, это основная угроза. Оппозиционные политики объединили вокруг себя большое, массивное электоральное тело, и это говорит о том, что их постулаты являются более популистскими. Хотя я лично считаю, что они – это модернизированные Лукашенко, но не национальные лидеры, которые могли бы построить национальное демократическое государство Беларусь, с учетом огромного влияния России. Я не говорю о том, что за Цепкало или за Бабарико стоят кремлевские кукловоды, прямых доказательств этому действительно нет, но я вижу, как менялась риторика этих двух кандидатов, какое ключевое место занимала Россия в их высказываниях.
Виталий Портников: Я внимательно слежу за развитием ситуации в Армении. Там была настоящая народная революция, которую можно было бы сравнить с украинским Майданом или с белорусской площадью, если бы только сами лидеры этой революции не отвергали подобные сравнения. Но после того, как власть кардинально изменилась, оказалось, что и новому руководству Армении практически невозможно преодолеть ту зависимость от России, которая на протяжении десятилетий была главным стержнем не только армянской внешней политики, но и экономического развития. Это такой стержень, который плодит коррупцию, неспособность общества развиваться. Мы видим, как трудно новым армянским лидерам даются перемены в стране. Это же опасение я имею в виду, говоря о возможном развитии событий в Белоруссии.
Сегодня зависимость Беларуси от России во многом основывается на неэффективности белорусской экономики и социальной модели
Валерий Карбалевич: Никакое общество не может перепрыгнуть через какие-то этапы. Сегодня зависимость Беларуси от России во многом основывается на неэффективности белорусской экономики и социальной модели. Поэтому Лукашенко все время приходится ездить в Москву и выбивать, вымаливать льготные цены на нефть и газ, ибо без этого ситуация в экономике будет плохая. Если же экономическая и социальная модель меняется, экономика становится эффективной, то необходимость постоянно просить у России (а именно этим пользуется Россия, чтобы давить на Беларусь) сама по себе будет уменьшаться. Понятно, что возможно только медленное, постепенное дистанцирование от России, а радикальная попытка отделиться от нее может вызвать такую же реакцию, как и попытка Украины дистанцироваться от России в 2014 году. Поэтому любой серьезный политик будет делать такие шаги очень осторожно и постепенно.
Политик, претендующий на то, чтобы получить большинство голосов населения, пытается апеллировать к тем ценностям, которые существуют в этот момент в белорусском обществе. Напомню, что белорусское общество достаточно лояльно настроено к России. Политик, который призывал бы сегодня разорвать отношения с Россией, просто не имел бы никаких шансов получить большинство. Вся риторика основана на том, чтобы получить поддержку общества, и это очень разумные шаги.
Виталий Портников: Сможет ли политик, который не хочет прямо говорить о том, что необходимо сделать для изменений в стране, чтобы не отторгнуть от себя большинство общества, проводить какие-либо серьезные перемены, став президентом, даже если это общество за него проголосует?
Павел Усов: Безусловно, тут возникает довольно-таки большая проблема и вопросы к такому политику. Прежде всего, политик, если он считает себя лидером, сам должен формировать взгляды и ценности того общества, которым он собирается управлять. Если политик идет исключительно на поводу у своего электората или общества, то фактически во внешней политике ничего не поменяется. Если, как сказал Валерий, большинство общества лояльно относится к России, не видит никакой угрозы с ее стороны в отношении независимости и суверенитета, то каким образом будущий президент собирается дистанцироваться от России, когда общество будет требовать более глубокой интеграции в рамках союзного государства?
Мне, как политологу, непонятно, на чем основывается система политических, культурных, государственных ценностей у Цепкало и Бабарико, потому что их взгляды эволюционировали от начала до конца кампании, и эволюционировали они как раз под воздействием критики со стороны наиболее патриотичной части белорусского населения. До сих пор непонятно, каков культурный, ценностный стержень этих политиков. А если у политиков нет культурного, национального, ценностного стержня, то крайне сложно опираться на них и ожидать от этих политиков каких-то глубоких системных изменений в случае, если они придут к власти. Кстати, такой же колеблющийся ценностный стержень или такая платформа была и у Лукашенко в 1994 году: она тогда подстраивалась под самые мощные социальные тренды. То же самое мы наблюдаем сегодня у оппонентов Лукашенко: они подстраиваются под общественные настроения, но не несут ясного политического, культурного, национального месседжа. Тот же вопрос по референдуму в отношении Конституции 1994 года: представители Виктора Бабарико по-разному трактовали вопросы, которые должны выноситься на референдум, прежде всего, вопрос языка, предлагая предоставить русскому языку статус государственного, дистанцируясь от того первоначального тезиса, который вводился в 90-х годах, что белорусский язык должен иметь государственный статус. Это можно интерпретировать по-разному, говорить о том, что альтернативные кандидаты не желают раздражать общество, что вопрос культуры и языка – это второстепенный вопрос. Однако эти культурные, языковые, политические манипуляции в постсоветских государствах никогда не приводили ни к чему хорошему.
Виталий Портников: Верите ли вы в перемены в результате этой предвыборной кампании и самих президентских выборов в Республике Беларусь?
Валерий Карбалевич: Шансы очень небольшие, но все же маленькое окно возможностей в этот раз появилось в белорусском обществе, и очень хотелось бы воспользоваться этим окном.
Павел Усов: Определенные изменения уже наступили, как в самом обществе, так и в системе. Общество стало более активным, больше требовательным как к политическому руководству, так и к той политике, которую оно проводит. В системе также наступили довольно серьезные изменения, она стала более авторитарной и начала опираться исключительно на силу, потеряв электоральную поддержку. Поэтому если Лукашенко победит, то следующие пять лет будут для него самыми тяжелыми.
Виталий Портников: Как бы ни прошли эти президентские выборы в Республике Беларусь, даже если Александру Лукашенко удастся одержать победу (победа может быть одержана просто потому, что это не очень похоже на выборы, а похоже скорее на плебисцит по доверию к бессменному лидеру, и итоги этого плебисцита определяются не столько избирателями, сколько самой властью), его следующий срок отнюдь не будет похож на те сроки, которые мы наблюдали с 1994 года. Будет очень серьезное давление общества, которое, как мы видим, уже созрело хотя бы для каких-то перемен, и люди не боятся высказывать свое стремление поддерживать эти перемены. Будет и серьезное давление внутри элиты, понимающей, что время бессменного белорусского правителя заканчивается. Будет давление со стороны России, считающей, что именно этот момент нужно использовать для интеграции Белоруссии и России, возможно, даже для объединения этих двух государств. Будет давление Запада, считающего, что любая поддержка Белоруссии как суверенного государства в ее попытках отстоять свою независимость в диалоге с Россией должна быть обусловлена реформами в самой Белоруссии. И все эти давления в совокупности, конечно, могут оказаться достаточно серьезным испытанием для Александра Лукашенко и привести к реальным переменам в Белоруссии в будущем. Будем, по крайней мере, следить за этими переменами, за надеждами на эти перемены.
