Двое суток в Крыму разыскивали трехлетнего Мусу Сулейманова, который пропал вечером 24 июля в селе Строгановка под Симферополем. Мальчика обнаружили в сливном колодце прямо на участке около дома – судя по всему, он упал туда во время игры. Отец Мусы не мог присмотреть за ним: он, как и десятки других крымских татар, сидит в СИЗО Симферополя по обвинению в причастности к движению "Хизб ут-Тахрир", которое Россия, в отличие от Украины и большинства европейских стран, считает террористическим. Руслана Сулейманова не отпустили даже попрощаться с сыном, а незадолго до обнаружения тела ребенка его мать заставили пройти проверку на полиграфе, заподозрив в том, что она инсценировала исчезновение мальчика.
Пропажа Мусы Сулейманова не оставила равнодушными никого: в его поисках участвовали и местные казаки, и МЧС, и поисковые отряды "Лиза Алерт". Все это время крымскотатарские активисты транслировали происходящее в прямом эфире в социальных сетях, и именно на одну из таких трансляций и попал страшный момент, когда было найдено тело малыша: из-за большого количества людей, приехавших со всего Крыма для участия в поисковой операции, сливной колодец на участке дома Сулеймановых быстро переполнился, после чего было решено вызвать ассенизаторскую машину для его откачки. До сих пор неясно, почему тело не нашли в этом колодце ранее: еще в первый день поисков его проверяли специальными шестами сотрудники МЧС.
27 июля в Строгановке состоялось прощание c Мусой Сулеймановым и его похороны. Все время, которое прошло от обнаружения его тела до похорон, Лиля Гемеджи, адвокат отца ребенка, пыталась добиться от ФСБ и Следственного комитета, чтобы обвиняемому по делу "Хизб ут-Тахрир" Руслану Сулейманову разрешили проститься с сыном – СИЗО Симферополя находится всего в 20 минутах езды от Строгановки. Гемеджи долго "футболили" от одного начальника к другому, но Сулейманова так и не отпустили – хотя об этом в телефонном разговоре лично попросил Владимира Путина президент Украины Владимир Зеленский.
Руслан Сулейманов был арестовал в марте 2019 года. Как и большинство других участников дела "Хизб ут-Тахрир", его обвиняют в принадлежности к "террористической организации", название которой переводится на русский язык как "Партия исламского освобождения". Она была основана в 1953 году в Иерусалиме шариатским судьей Такиюддином ан-Набхани и имеет более 1 миллиона последователей по всему миру. "Хизб ут-Тахрир" ставит своей целью "восстановление справедливого исламского образа жизни и исламского халифата", но придерживается ненасильственных методов – поэтому движение открыто действует во многих странах мира, в том числе в европейских, (хотя и запрещено, например, в Германии, попытка оспорить этот запрет в ЕСПЧ была безуспешной). Верховный суд России запретил "Хизб ут-Тахрир" еще в 2003 году, и после аннексии Крыма в 2014 году ее члены оказались легкой добычей для российских спецслужб – еще один принцип партии заключается в том, что ее члены не должны скрывать своё членство в ней от других людей (хотя преследуют членов "Хизб ут-Тахрир" не только в Крыму, но и в российских регионах).
Пропажа и поиски
"Первое сообщение о том, что ребенок потерялся, мы получили 24 июля, в районе семи часов вечера, когда мама сообщила нам, что она не может его найти", – рассказывает Радио Свобода крымскотатарская правозащитница и активистка движения "Крымская солидарность" Лутфие Зудиева. "Мама Мусы попросила приехать и помочь организовать поиски, потому что она переживала, что уже наступает вечер, что ребенок совсем заблудится и потеряется. Мы практически сразу выехали на место, опубликовали информацию о ребенке в социальных сетях в надежде на то, что, возможно, кто-то из жителей поселка или близлежащих поселков увидит эту фотографию, опознает ребенка и свяжется с родителями или с координаторами поиска. Началась двухдневная масштабная поисковая работа. Практически сразу на место приехали полиция, МЧС, кинологи. Мы обратились в поисково-спасательный отряд "Лиза Алерт", потому что мы знаем, что они достаточно успешно разыскивают и находят пропавших детей. Они тоже очень оперативно приехали. В районе 11 часов вечера они уже развернули свой маленький штаб рядом с палаткой МЧС России".
Лутфие Зудиева рассказывает, как 26 июля после двух суток изнурительных поисков тело Мусы Сулейманова все же удалось найти:
"В это время возле дома находилось порядка 200 человек. Часть людей разъехалась искать ребенка в близлежащие поселки, часть уехала домой отдохнуть, потому что многие люди не спали два дня. В 9 часов утра должна была произойти пересменка поисковых отрядов, должны были приехать новые силы добровольцев из разных городов Крыма. И буквально в прямом эфире, который вел кто-то из активистов, раздались крики членов семьи. Ассенизаторская машина стала опустошать сточную яму возле дома, из-за того, что из нее стала вытекать вода – там было огромное количество людей, они умывались, принимали душ, брали омовения, и естественно, канализационная яма переполнилась. Когда машина откачала буквально 20–30 сантиметров воды, стоящие рядом люди увидели руку ребенка. Практически сразу туда побежали сотрудники Следственного комитета, МЧС, которые сидели в оперативном штабе, буквально в ста метрах от дома. Территорию сразу оцепили, всех активистов, всех добровольцев отогнали, потому что нужно было достать тело. Мама, Эльзара Сулейманова, была в этот момент рядом. Ее подвели, но потом представители МЧС и Следственного комитета попросили увести её и всех остальных от ямы. В итоге ребенка опознали два координатора поисков – Шевкет Семедляев и Мухаммад Мустафаев.
Ребенка подняли, и вскоре стало понятно, что Муса все эти два дня находился в этой сточной яме. При осмотре судмедэксперт сказал, что по первичным признакам очевидно, что тело находилось в яме все эти два дня. То есть версия о том, что тело ребенка могли подбросить потом, выкрасть его, а потом принести и положить в эту сточную яму, практически сразу была снята".
Пока остается неясным, как трехлетний ребенок сдвинул крышку, закрывавшую яму, – по словам Лутфие Зудиевой, она довольно тяжелая. "Это пока остается непонятным и для следственных органов, и для членов семьи, и для тысяч людей, которые находились рядом все эти дни. Вот этот вопрос остается открытым. Представители Следственного комитета взвесили эту крышку сразу, как достали тело ребенка, – она весит порядка 8 килограммов, и она достаточно плотно сидит в отверстии сточной ямы. Остаются вопросы: мог ли трехлетний ребенок поднять эту крышку и могла ли она за ним захлопнуться, либо произошел какой-то несчастный случай? Есть еще кто-то из детей, которые в этот момент играли рядом с ребенком, возможно, они что-то видели? Пока, к сожалению, не удается воссоздать реальную картину произошедшего".
"Я могла задержать похороны"
Адвокат Лиля Гемеджи представляет интересы Руслана Сулейманова в возбужденном против него уголовном деле. Сразу после обнаружения тела мальчика она попыталась добиться для его отца разрешения на посещение похорон – ведь СИЗО Симферополя находится всего в 9 километрах от Строгановки. В этой просьбе ей было отказано:
"В момент проведения следственных действий я находилась у них во дворе. Судмедэксперты осматривали тело. Было установлено, что он умер не насильственной смертью, что это было утопление. Мне стало понятно, что будут похороны, и эти похороны по исламским канонам должны состояться как можно быстрее. Судмедэксперты обещали выдать тело поздно вечером, соответственно, похороны назначили на максимально раннюю дату – на 11 часов утра 27 июля, в понедельник. Приехав вечером домой, я сразу же написала заявление в приемную ФСБ Российской Федерации о том, чтобы они обеспечили моему подзащитному Руслану Сулейманову возможность проститься с сыном. С вечера я также начала звонить следователю, который ведет дело Руслана, но трубку он не брал. Звонили мои коллеги. В понедельник с утра я продолжила звонить. Потом я поехала непосредственно в Управление ФСБ и пыталась добиться встречи с руководством, но следователь мне объяснил, что это не он решает, что нужна санкция руководства, а личный прием руководство не ведет из-за карантинных мер. Мне предложили оставить заявление, я с этим порядком не согласилась, вызвала из аппарата сотрудника, разъяснила ему все лично, попросила донести о ситуации наверх. Я очень долго ждала, звонила и звонила в "дежурку". Через какое-то время ко мне спустился сотрудник. Я объяснила ему, что тело привезли, что уже готовятся к похоронам, что необходимо срочно принимать решение. Он сначала предложил записать меня на прием на другой день, потом начал говорить о том, что следователь – самостоятельное процессуальное лицо и санкции руководства для того, чтобы разрешить Руслану проститься с сыном, ему не нужно. "Давайте, – говорит, – я поговорю со следователем". Следователь как раз в этот момент вышел в коридор. Я говорю: "Вот следователь стоит". Он зашел, переговорил с ним, но ко мне уже не вышел. Я опять продолжала звонить дежурному, торопить его, потому что ребенка уже понесли на кладбище. У меня была еще возможность задержать эту похоронную процессию, но потом ко мне опять вышел следователь, который сказал, что руководство передало ему, что никто никого никуда вывозить не будет".
Вместе с Лилей Гемеджи в приемную ФСБ ходила и ее московская коллега, адвокат Мария Эйсмонт. Она предлагала оставить себя "в заложниках" на случай, если Руслан Сулейманов попытается воспользоваться похоронами сына для побега, но в этом ей тоже отказали.
"Эльзару заставили пройти полиграф"
Как рассказывает Радио Свобода Лутфие Зудиева, пока МЧС, волонтеры "Лиза Алерт" и даже местные казаки искали Мусу Сулейманова, сотрудники ФСБ допрашивали его мать с помощью детектора лжи, чтобы убедиться, что она не спрятала ребенка сама – ради того, чтобы привлечь внимание к делу арестованного мужа.
"В первый же вечер, уже ночью Следственный комитет вывез Эльзару к себе в здание вместе с пожилым отцом и заставил ее пройти полиграф, причем заранее ее об этом не предупредили. Мы не понимали сначала, с чем это связано, с какой целью они это делают. Она согласилась, хотя по закону могла отказаться. На следующий день сотрудники ФСБ пришли в изолятор к Руслану Сулейманову, который сейчас находится в СИЗО Симферополя, и требовали от него, чтобы он признался, куда они спрятали своего сына. То есть сотрудники Федеральной службы безопасности отрабатывали версию, что семья умышленно куда-то спрятала ребенка с целью привлечения внимания с помощью этой ситуации к судьбе самого Сулейманова. Это настолько аморально, учитывая шоковое состояние, учитывая горе Эльзары, по ней было абсолютно видно, что она потрясена исчезновением своего сына. Учитывая эмоциональное состояние Руслана, который, находясь в СИЗО, как отец понимал, что ничем не может помочь своей супруге в поисках сына… Видя такое их эмоциональное состояние, они еще и добивали их такого рода следственными действиями, причем в достаточно некорректной форме, когда им откровенно с обвинительным уклоном задавали такие вопросы. То есть не просто проводили какую-то стандартную следственную работу, а подводили к тому, что это организованная ими самими провокация для того, чтобы с помощью этого привлечь внимание к истории Руслана Сулейманова", – говорит Лутфие Зудиева.
"Показательный срез настроений в Крыму"
По словам адвоката Лили Гемеджи, история с пропажей Мусы Сулейманова получила такой широкий резонанс по одной простой причине – даже политические оппоненты членов "Хизб ут-Тахрир" в Крыму не считают их "террористами":
"Крым был всегда многонациональным. И когда в Крыму начали искать "террористов" среди людей, которые никогда не имели никакого отношения к терроризму, когда начали вешать ярлык "террорист" на абсолютно невинных людей, многие с этим не соглашались, но не все готовы были высказывать свою точку зрения публично. Потеря маленького Мусы стала общей бедой людей, и на мой взгляд, эта беда показала отношение к тем ярлыкам, которые сегодня навешивают на крымских татар. Участвуя в поисках ребенка, они, по сути, показывали свое отношение к этим делам. Это высший показатель солидарности. В этой поисковой операции участвовали и представители других наций, и представители других конфессий, и даже казачество. Учитывая то давление, которое оказывается на крымскотатарский народ в Крыму, тот факт, что в поисках участвовали все, люди других конфессий, других национальностей, это показательный срез всех тех настроений, которые сегодня есть в Крыму".
Но в первую очередь, говорит правозащитница Лутфие Зудиева, эта история показала солидарность самих крымских татар.
"Такой резонанс этой истории во много связан с тем, что Муса – сын политзаключенного. В каждой крымскотатарской семье понимали, что это дом, в котором нет мужчины, в котором нет опекуна. Эльзара – 30-летняя женщина, которая осталась с тремя несовершеннолетними детьми, с двумя очень пожилыми родителями, которые практически не в состоянии уже выполнять какую-либо физическую работу. Мы все понимали, что Эльзара сейчас в такой ситуации, когда помочь ей, по сути, некому. Сулеймана, брата ее супруга, тоже посадили год назад, то есть из этой семьи забрали двух мужчин, двух опекунов. И мужчины в других крымскотатарских семьях сочли своим долгом сразу выехать на место и организовать поиски ребенка, потому что они чувствовали на себе коллективную ответственность за судьбу этого ребенка".
"Их преследуют за отказ признать аннексию"
Сейчас на различных стадиях находятся более 70 дел крымских татар, обвиняемых в причастности к "Хизб ут-Тахрир", однако настоящей причиной их преследования может быть то, что многие представители крымскотатарской общины не поддержали аннексию Крыма Россией, – рассказывает Радио Свобода украинский журналист, главный редактор сайта "Грати" Антон Наумлюк, который уже несколько лет пристально следит за делами против крымскотатарских активистов:
"Всего по делу "Хизб ут-Тахрир" в Крыму начиная с 2015 года было задержано более 70 мусульман. Это не обязательно крымские татары, хотя, конечно, преобладают именно они. Всем им предъявляют обвинение в принадлежности к исламской партии, которая признана в России с 2003 года террористической, но свободно действует в Украине и в большинстве европейских стран. Таким образом, и не так давно Евросоюз это подтвердил в своей очередной резолюции, Россия преследует людей по своему законодательству на территории Крыма – там, где должно действовать законодательство украинское. Руслан Сулейманов – один из этих 70 с лишним человек. Его задержали после массовых обысков в марте 2019 года. Тогда сотрудники ФСБ вместе с полицией и прокуратурой провели несколько десятков обысков. Было задержано больше 20 человек. Всего сейчас конкретно в этом деле 29 обвиняемых, в том числе Руслан Сулейманов. Их всех обвиняют в принадлежности к "симферопольской ячейке", которая якобы была создана "Хизб ут-Тахрир". Руслану Сулейманову предъявлено обвинение в принадлежности к террористической организации, но поскольку несколько лет назад в Уголовный кодекс внесли изменения, теперь дополнительным обвинением идет "попытка насильственного свержения или захвата власти". Подразумевается, что если целью "Хизб ут-Тахрир" является построение "халифата", то есть исламского государства на основах шариата и мусульманских законов, то адепты этой партии хотят сменить государственный строй, который действует на территории, где они распространяют свое учение. Исходя из этой логики, с недавних пор всем обвиняемым в принадлежности к "Хизб ут-Тахрир" добавляют еще одну статью.
Для меня довольно очевидно, впрочем, что в реальности их преследуют и за отказ признать аннексию. Преследование по делу "Хизб ут-Тахрир" касается не только верующих мусульман, которые читают пятикратный намаз, которых можно заподозрить в каких-то симпатиях к этому учению. Преследуют, например, и активистов "Крымской солидарности" – объединения родственников, адвокатов и крымских активистов, созданного для помощи политзаключенным и их семьям. Последнее дело, дело так называемой "симферопольской ячейки", в котором обвиняемыми являются почти 30 человек, почти сплошь состоит из активистов "Крымской солидарности" – все они в глазах российских властей выглядят как нелояльные граждане, которые пытаются отстаивать свои права. Я не могу сказать, что есть какая-то связь между преследованиями по линии "Хизб ут-Тахрир" и, например, преследованиями активистов Меджлиса крымскотатарского народа, тоже запрещенной и преследуемой в России организации, которая как раз публично выражает свою нелояльность российским властям с самого начала, с 2014 года. Тем не менее, политический подтекст преследования сторонников "Хизб ут-Тахрир" по религиозному признаку, по антитеррористическому законодательству очевиден. Многие правозащитники это подчеркивают и проводят параллели с такими же преследованиями, например, в Центральной Азии, когда антитеррористическое законодательство используется для давления на инакомыслящих, на тех, кто нелоялен к государственным структурам".
По словам Антона Наумлюка, российские правоохранительные органы даже не пытаются продемонстрировать суду, что обвиняемые по делу "Хизб ут-Тахрир" планировали теракты или другие подобные преступления, – их судят просто по формальному признаку.
"Руслан Сулейманов – физик по образованию, и в последнее время он занимался тем, что как раз в рамках "Крымской солидарности" стримил, писал посты и снимал видео о тех действиях российских силовиков, которые называют "давлением на крымских татар" и которые по сути является давлением вообще на любое нелояльное население на полуострове. Среди этих 70 человек есть учителя, врачи, строители, бизнесмены. При этом следствие даже не пытается доказать, что они готовили теракты или захват власти, потому что в этом нет необходимости. В суде доказывают исключительно принадлежность к "Хизб ут-Тахрир" – на основании прослушек и "экспертиз" ФСБ. Причем прослушивают их чаще всего в мечетях, кто-то из своих, завербованных ФСБ, и конечно, все этих людей знают. При этом за все время никто таких агентов ни разу пальцем не тронул, хотя благодаря их действиям люди садятся за решетку на 13–15 лет, – мне кажется, это многое говорит об отсутствии агрессии в этой среде".
Руслан Сулейманов не смог проститься с погибшим сыном, а побывать на его могиле, возможно, сможет не раньше чем через 10 лет, – говорит Антон Наумлюк:
"Пока из осужденных по делу "Хизб ут-Тахрир" вышли на свободу только три человека, осужденные в самом начале, когда еще не было поправок в УК и когда им не предъявляли обвинений в попытке свергнуть власть. Это самое первое дело – так называемой "севастопольской ячейки Хизб ут-Тахрир". Все остальные либо находятся сейчас в стадии судебного разбирательства, либо на стадии следствия, либо уже осуждены и отбывают сроки заключения, которые, к сожалению, составляют от 8 до 17 лет лишения свободы. Тем людям, которых обвиняют в создании "ячейки", грозит наказание вплоть до пожизненного заключения, но пока суды все-таки ограничиваются 17-18 годами колонии. Тем людям, которых обвиняют в принадлежности к "ячейке", а не в ее создании, обычно дают около 10 лет. Пять человек сейчас находятся в розыске – Россия не нашла их в Крыму и объявила в национальный розыск. Остальные – 60 с лишним – находятся либо в заключении, либо в СИЗО, либо уже отправились в колонии, – рассказывает Антон Наумлюк.
