Александр Лукашенко мечется. С митинга на митинг, с предприятия на предприятие. Люди кричат ему: "Уходи!" Он не верит, что они в самом деле хотят, чтобы он ушел. Он думает, что так кричат провокаторы и тунеядцы. Он как будто бы совершенно потерял чувство реальности. Он кинулся к Владимиру Путину просить военной поддержки. Тот не спешит обещать. Удержит ли Лукашенко свой пост? Станет ли помогать ему в этом президент РФ? Обсуждают политолог Станислав Белковский, военный аналитик Александр Гольц и журналист Милана Харитонова (Брест). Ведет программу Елена Рыковцева.
Видеоверсия программы
Елена Рыковцева: 80% фальсификаций, ну куда вам еще больше? Совершенно непонятно. С нами Александр Гольц и Станислав Белковский. Мы показали только что отрывок из выступления Александра Лукашенко на митинге вчерашнем в его поддержку на площади Независимости. Это было огромное выступление, 17 или 20 минут, можно цитировать бесконечно. Великолепные перлы произносил, как будто бы Бог водил его рукой, как он сам говорил: стою перед вами, как перед Богом, и говорю, говорю, говорю. Но мысль в потоке его сознания все-таки прослеживалась одна и та же. Эта мысль состояла в том, что если мы сейчас сдадимся, если мы поддадимся, то сразу же, конечно, войдут войска НАТО. Как только мы объявим новые выборы, как только мы пересмотрим результаты, войска НАТО немедленно войдут сюда разных цветов кожи. Давайте эту цитату тоже послушаем.
Станислав Белковский: Александр Григорьевич выглядит жалко абсолютно. Перманентная апелляция к тому, что сделаем по-мужски, с точки зрения психологии бессознательного говорит о том, что он как раз ведет себя не по-мужски, потому что надо уходить и как можно быстрее, а он что-то задерживается.
Елена Рыковцева: Почему он должен уходить? Он выиграл выборы, 80%, он, по-моему, в это верит.
Станислав Белковский: Он себя заговорил, что он выиграл выборы. Хотя альтернативный подсчет голосов или независимый экзитпол свидетельствует о том, что он получил менее 30% голосов. Действительно, Александру Григорьевичу сейчас тяжеловато, потому что он должен свыкнуться с мыслью, он знал уже за три недели до выборов, что он проиграет с разгромным счетом. Именно поэтому он находится с тех пор в состоянии перманентной истерики. Эту истерику он транслировал в своем послании народу и парламенту, выступая во Дворце республики накануне выборов, в интервью Гордону. Истерика была во Дворце республики громкая, он просто кричал: как же, дети уходят из-под контроля родителей. Уходят, и что? Ты собираешься заварить двери и не дать им уйти, облить их серной кислотой? Нет, у тебя нет такого шанса. В интервью Гордону истерика была тихая, он просто заврался полностью.
Елена Рыковцева: Он тихо-спокойно разговаривал, мне не показалось, что он в истерике. Он гнул свою линию, свою биографию.
Станислав Белковский: Это монолог Фирса из четвертого акта "Вишневого сада". "Уехали, меня забыли" – вот что он рассказывал. Как же так, я 26 лет управлял страной и теперь меня никто не любит. Как же, Александр Григорьевич, а вы не знали, что вас никто не любит? Очень странная история.
Елена Рыковцева: Есть ощущение, что эта истерика в последние два дня началась, если говорить об эмоциональных выплесках. Александр, вы тоже, как Станислав, считаете, что ему не нужно сейчас метаться и ездить по предприятиям, кричать на митингах, а просто тихо уйти?
Александр Гольц: Мы говорим о рациональном поведении или о поведении диктатора? Я должен отдать должное Александру Григорьевичу, он довольно решительно, его освистывают, а он идет в толпу. Это такой, я бы сказал, латиноамериканский тип диктатора, который смело идет навстречу опасности. Я таких встречал в Латинской Америке. Я не согласен с коллегой, что он говорит чисто по-мужски, он старается вести себя по-мужски – это единственное хорошее, что можно сегодня сказать об Александре Григорьевиче Лукашенко. Все остальное вполне ужасно.
Елена Рыковцева: Станислав считает, что он знает и понимает, что он проиграл. Я, например, не считаю, что он так думает. Я даже думаю, что, когда он идет на эти предприятия, он не ждет того, что его там освищут. Он даже не думал, что его ждет лозунг "Уходи".
Станислав Белковский: Тут никакого мужества, к сожалению, нет. Если бы он знал, что его освистают, он бы не поехал туда. Он действительно думает, что люди его поддерживают, но это на сознательном уровне. А то, что на бессознательном уровне он уже проиграл – это было ясно из его публичных выступлений накануне выборов.
Елена Рыковцева: Мы еще вернемся к его метаниям по своей стране, но пока поговорим о том, как Кремль реагирует. Я бы предложила вам сейчас посмотреть фрагмент программы белорусского телевидения именно об этом обращении, как подается обращение за военной поддержкой Александра Григорьевича на белорусском телевидении. Я не знаю, как они там бастуют, я его сейчас смотрю, оно такое же абсолютно пролукашенковское, оно замечательно рассказывает, как он ездит, как его встречают, как он говорит с народом. То есть совершенно нет никакого ощущения, что это люди, у которых проснулись какие-то чувства другие, профессиональные. Эта программа "Главное" – это стоят двое ведущих и полтора часа рассказывают, какие же замечательные он говорит слова. Что меня еще поразило, что в этой программе нет ни одного белорусского эксперта, они цитируют Соловьева, который кричит: белорусы, не отдайте свою страну Западу, Литве и, главное, Америке. Они цитируют программу Скабеевой. Они находят где-то в Украине одесских, я даже знаю этих персонажей, один из них живет в Испании, они находят "Антимайдан", чтобы эти люди рассказали, что не допустите у себя такого, как у нас, этот Майдан, бандеровцев не допустите. И у них нет ни одного белоруса. Давайте посмотрим фрагмент, как эти люди вводят военную просьбу Александра Григорьевича к Владимиру Владимировичу.
Елена Рыковцева: Станислав, вы как расцениваете всю эту историю с просьбой о поддержке против НАТО, которое у ворот? Притом что в НАТО удивлены немножко такой постановкой вопроса, говорят о том, что мы ничего не наращивали, ничего не изменилось.
Станислав Белковский: Естественно, никакой внешней угрозы нет. Просто Александр Григорьевич, теряя власть, ясно, что в ближайшую неделю он президентом уже не будет, он не может свыкнуться с этой мыслью, поэтому он ищет какие-то ходы. Он воспроизводит сценарий Крыма 2014 года, когда Владимир Путин посчитал, что действительно войска НАТО могут разместиться в Крыму, он говорит, что если я уйду, то так будет и в Белоруссии. Соответственно, будет закрыта радиолокационная станция в Барановичах, важная часть предупреждения России о ракетном нападении. Притом он сам торговал этой станцией. Когда приезжал государственный секретарь США Майк Помпео весной в Минск, Александр Григорьевич пытался показать, что он не такой уж друг Путина, могу и закрыть. О чем, естественно, Владимир Владимирович прекрасно знает. Поэтому он не доверяет Александру Григорьевичу ни на ломаный грош. Сейчас уходящий белорусский диктатор хватается за все, что только возможно. Потому что он знает, что разместятся ли на территории силы НАТО – для Путина это чувствительный вопрос.
Елена Рыковцева: Путин понимает, что ничего не случилось нового по этой части.
Станислав Белковский: Я думаю, что реального вторжения не будет. Но Владимир Владимирович тоже малый не промах, он будет расторговывать эту ситуацию. Он фактически хочет послать сигнал Соединенным Штатам Америки, Евросоюзу, что я не буду вводить войска на определенных условиях, если меня погладят по головке, если оценят мою мирную созидательную роль в транзите власти в Белоруссии, может быть, снимут частично санкции с России, что-нибудь еще.
Елена Рыковцева: Я точно так же подумала, когда все это услышала, что будет торг.
Станислав Белковский: Для этого нужно нагнетать. Для этого штатные пропагандисты в лице Владимира Соловьева, Ольги Скабеевой, Маргариты Симоньян отряжены для того, что надо говорить: ой, надо вводить войска. Потом все в дерьме, я выхожу в белом, по известному анекдоту, Владимир Владимирович говорит: ладно, не буду вводить войска. Но что-нибудь хорошее мне тоже сделайте.
Елена Рыковцева: Александр, как с точки зрения международного права вообще технически выглядит эта просьба? Что должно случиться, чтобы Владимир Путин без скандала со стороны своей общественности или белорусской ввел войска и помог в военном отношении?
Александр Гольц: Без скандала, очевидно, не получится. Я должен сказать, что я в принципе согласен со Станиславом. То, как ответил Кремль одной фразой на яростные просьбы Лукашенко, сказав, что все будет в соответствии с принципами ОДКБ, сразу стало ясно, что не будет ничего. Потому что для того, чтобы ввести войска, основываясь на принципах ОДКБ, нужна военная агрессия. Допустим, Лукашенко, проводя учения, спровоцирует что-то, что можно выдать за военную агрессию. Но потом должна случиться встреча на высшем уровне руководителей ОДКБ, чтобы принять решение. Более чем стопроцентная гарантия, что Казахстан, который помнит о русских районах на территории Казахстана, никогда в жизни не проголосует за ввод русских войск на территорию Белоруссии. То есть как только упоминание ОДКБ появилось в тексте кремлевского ответа, мне сразу же стало ясно, что, скорее всего, никакого вторжения не будет. Тут, кстати, надо оговориться: все те построения, что мы со Станиславом и с вами строим, они основаны на рациональном анализе ситуации. Увы и ах, далеко не всегда Кремль действует рационально. Если основываться на рациональном анализе, то никакого вторжения быть не может.
Елена Рыковцева: Какого рода помощь может получить в этой ситуации Александр Лукашенко, чтобы удержать власть? Например, он верит Станиславу, который говорит ему, что вы в течение недели власть потеряете, испугался и просит у Владимира Владимировича помочь не потерять эту власть, удержать. Как ему может Путин помочь?
Александр Гольц: Мы хорошо знаем, что Владимир Владимирович совершенно искренне ненавидит идею "цветных революций". И здесь при всей его нелюбви к Александру Григорьевичу он должен быть всей душой на его стороне. Однако, поставим себя в положение тех, кто хочет принять решение о военном вторжении на территории Белоруссии. В течение двух недель накануне выборов белорусских солдат обрабатывали, что вторжение возможно со стороны России. Сейчас, когда российские браты явятся помогать, у некоторых военнослужащих, я подозреваю, может случиться когнитивный диссонанс. Поэтому, если бы кто-то готовил вторжение, то он должен рассчитывать не только на то, что Верховный главнокомандующий или министр обороны, или оба вместе отдадут приказ о том, что войскам соблюдать нейтралитет, он сегодня или вчера должен договариваться с командирами воинских соединений. Грубо говоря, с теми, у кого есть ключи от ангаров и складов с вооружениями. Это довольно нетрадиционная задача, я не уверен, что в принципе выполнимая. Поэтому к тому же будем иметь в виду, что у Белоруссии хорошая мобилизационная система, равно как и в России каждый мужчина знает, с какой стороны взять автомат Калашникова. Если один склад будет открыт, то мало уже никому не покажется. Я думаю, что последнее решение, которое примет Путин, – это решение о военном вторжении.
Елена Рыковцева: Станислав дает ему несколько недель, я, например, даю долго, я считаю, что он удержится у власти. А вы что считаете?
Александр Гольц: Мой скромный опыт говорит о том, что очень многое зависит от тех, кто протестует. Сейчас более-менее понятно, что у протестов, кроме канала "Некста", нет руководящего центра. Если на раннем этапе протеста это работало в позитив, то сейчас это очевидно работает в негатив. Они собрали полмиллиона на улицах Минска. Когда у вас собрано полмиллиона, вы можете делать с городом все, что хотите. И почему в этот момент не подойти к местам, где содержат политзаключенных, мягко попросить руководителей этих учреждений освободить людей, не совсем понятно. Как писал Владимир Ильич Ленин, восстание – это наука. Полагаться на случай здесь невозможно. Сейчас мы наблюдаем классический случай двоевластия, равновесия. Где-то над районными администрациями поднимают традиционный белорусский флаг, власти в общем-то готовы сдаться, а где-то они готовы держаться. Совершенно непонятна позиция силовых структур. Я бы посчитал это оптимистическим.
Елена Рыковцева: Двоевластие – это когда две власти, а тут кандидат второй, который претендует на то, что он выиграл выборы, мы уже и в пятницу обсуждали, и опять выходит с очередным обращением, записанным по суфлеру, сегодня опять по суфлеру. То есть сидит человек в Литве, который совершенно очевидно не боится говорить смелые вещи, что будем бороться, выходить на улицы, я национальный лидер. Она уже не боится, что муж может пострадать, хотя он в тюрьме. Но она продолжает с нами разговаривать по суфлеру, она живого слова пока не говорит вообще. Это что за такая вторая власть? Мне уже хочется, чтобы в этих роликах, которые мы видим один за другим, написали, чьи слова, чей текст. Человек сидит и читает текст.
Станислав Белковский: Понимаете, это не так важно. Светлана Тихановская не претендовала на то, что она является лидером. Это протест безлидерный, она просто символ, она эмблема этого протеста.
Елена Рыковцева: Но эмблема может разговаривать просто так с вами?
Станислав Белковский: С точки зрения англосаксонского права может случиться одна из двух вещей. Первая: пересчет голосов в Центральной избирательной комиссии Белоруссии, в результате которого Светлана Тихановская становится президентом.
Елена Рыковцева: Она уже сказала, что не надо пересчета, потому что все уничтожили.
Станислав Белковский: Или второй вариант: Александр Григорьевич уходит, исполняющим обязанности президента до ближайших выборов становится премьер-министр, назначенный перед его уходом. Третьего варианта нет. Премьер-министром, кстати, может быть крупный российский бизнесмен, предложенный Владимиром Путиным. Я не исключаю, что Путин предложит такой компромиссный сценарий, естественно, неформальный и неофициальный.
Елена Рыковцева: То есть она остается не при делах?
Станислав Белковский: Она де-факто никогда не претендовала на то, чтобы быть президентом Белоруссии, поэтому к ней нет никаких претензий.
Елена Рыковцева: Сейчас она претендует на то, чтобы быть национальным лидером.
Станислав Белковский: Так и надо сейчас говорить, но никто не воспринимает ее как национального лидера, она просто эмблема протеста против Александра Лукашенко. Выборы вообще были не про нее, они были про то, что Александр Лукашенко должен уйти. Потому что реальные кандидаты в президенты Виктор Бабарико и Сергей Тихановский находились в тюрьме. Я считаю и этого не скрываю, что президентом должна стать Светлана Алексиевич – это очень конкретный сценарий белорусского Гавела.
Елена Рыковцева: Пока она вошла в координационный совет по трансферу власти.
Станислав Белковский: На следующих выборах, я думаю, концепция правильная – это трансформация Белоруссии в парламентскую республику, поскольку европейская страна такого типа и должна быть парламентской республикой, и избрание президентом Гавела, то есть Светланы Алексиевич.
Елена Рыковцева: Давайте посмотрим на лица этих людей, которые не сходят с экранов государственных белорусских каналов. Они показывают монологи людей, которые исключительно пролукашенковские, чтобы вы не думали, что их не существует.
Елена Рыковцева: Троих вам показали, такие же шли на трибуне один за другим.
Станислав Белковский: Первые два спикера явно говорят без белорусского акцента, я подозреваю, что они вообще из России. Простите за этот аргумент, но эта дама явно врет, что она кормящая мать.
Елена Рыковцева: С трибуны, которую мы видели, я внимательно этот митинг смотрела, там тоже было очень много приезжих: мы из России, мы не хотим вас потерять. Украинцы, подобранные специально, которые говорят: не допустите у себя Майдана и раскола страны, гражданской войны. Как будто Россия не при делах, а сама по себе она раскололась. Давайте посмотрим сегодняшние метания Александра Григорьевича по заводам, их тоже подают очень по-разному.
Елена Рыковцева: Очень хорошо видно по логотипам, что это не государственные новости, нет слова "уходи" в государственном эфире. Только что были бандиты и урки, которые придут на новые выборы, а тут почему-то, если мы примем новую конституцию, никаких урков. В один день он ухитряется уместить столько разного.
Станислав Белковский: Возражу коллеге Александру, Майдан последний, "революция достоинства" на Украине 2013–14 годов тоже начиналась как протест с лидерами, ими были Виталий Кличко, тогда самый рейтинговый политик Украины, Арсений Яценюк и Олег Тягнибок, но именно они договорились с Виктором Януковичем, что он остается на определенных условиях. Но потом, когда они пришли сообщить это Майдану, Майдан сказал: нет, Виктор Янукович не остается ни при каких условиях. Если вы договорились с ним, что он остается, мы тогда идем непосредственно в резиденцию Межигорье и выносим оттуда его вперед ногами. После чего Виктор Федорович решил сбежать сам. Протест тоже стал безлидерным в итоге. Сначала появился Петр Порошенко, который не был в числе лидеров Майдана формально, потом появился Владимир Зеленский, который вообще к Майдану не имеет никакого отношения. Поэтому здесь отсутствие лидеров как было, так и остается позитивным фактом. Кроме того у Александра Лукашенко есть премьер-министр – это Роман Головченко, он бывший посол Белоруссии в Объединенных Арабских Эмиратах и Саудовской Аравии. Как раз сейчас в Объединенных Арабских Эмиратах находится в изгнании бывший король Испании Хуан Карлос Первый. Мне кажется, Роман Головченко мог бы стать менеджером проекта по перемещению с помощью Хуана Карлоса Первого Александра Лукашенко в Объединенные Арабские Эмираты, потому что в России уже не примут, тут он слишком многим испортил что-то. Известные близкие к Владимиру Путину бизнесмены очень обижены на Лукашенко за то, что он их конкретно кидал по бизнесу, извините за вульгарность этой формулировки.
Елена Рыковцева: Вы считаете, что Кремль его сольет, извините за неэфирное выражение?
Станислав Белковский: Кремль сольет его на определенных условиях. Действительно, Владимир Владимирович беспокоится по поводу того, чтобы не закрыли радиолокационную станцию в 48 километрах от Барановичей, беспокоится по поводу войск НАТО. Поэтому сейчас розыгрыш будет на тему, станет ли околокремлевский бизнесмен премьер-министром Белоруссии и пойдет ли приватизация, в результате которой Мозырский нефтеперерабатывающий завод станет собственностью компании "Роснефть". Если это случится, тогда Кремль готов сливать Александра Григорьевича.
Елена Рыковцева: С нами на связи из Бреста Милана Харитонова, журналист. Мы показали разные реакции, мы показали собранных на площади сторонников Лукашенко. Конечно, они есть не только на этой площади, мы прекрасно понимаем, что они существуют в реальной жизни. Считаете ли вы, что есть что-то в этом мире такое, что может заставить его самого принять решение уйти, выскочить из этой истории, или вы считаете, что он будет держаться до последней капли крови за свой пост?
Милана Харитонова: Пока что складывается ощущение, что все-таки собирается держаться до последнего. Что касается этих людей, мне как журналисту было довольно проблематично их встретить. Когда поехали в Минск на провластный митинг, многие отказывались от комментариев независимым СМИ. Возникает обратная ситуация, в отличие от скопления людей, которые выступают за честные выборы, против Лукашенко, на самом деле не так-то просто найти его сторонников, чтобы узнать их мнение, что они думают. Это задача серьезная.
Елена Рыковцева: Это серьезная задача. Я уже рассказала о программе "Главная", на полтора часа не могут найти белорусских экспертов, чтобы они дали позитивные прогнозы для Александра Григорьевича. А люди, которые приехали на площадь, естественно, там можно найти, которые скажут, что они для этого приехали. Сказал уже Александр Гольц у нас в эфире, что все зависит от того, как долго будет продолжаться протест. Как вы оцениваете потенциал этого протеста? Мы знаем, что белорусы могут протестовать, но никто не может очень долго это делать. Как вы прогнозируете дальнейшее поведение людей? Вы протестуете, он не уходит, что дальше?
Милана Харитонова: Я думаю, что люди сами до конца не понимают, что дальше. Сейчас просто продолжается волна возмущения этими задержаниями абсолютно произвольными, пытками, которые были. Люди наконец-то поняли, что это в нашей стране может случиться с каждым, а не только будут бить журналистов, работающих на независимые СМИ, или какую-то кучку оппозиционеров, поняли, что это касается всех. Многие впервые за время правления Лукашенко осознали, что действительно так. Поэтому пока что такой задор есть протестовать, выходить на протесты, требовать привлечения к ответственности всех причастных к пыткам и избиениям. Но это практически невозможно, потому что тогда придется власти отстранить полностью все МВД, потому что там все причастны к этому. Естественно, они это сделать технически не смогут при действующей власти. Через какое время у людей накал спадет, тяжело сказать. Сейчас возлагают очень большие надежды на забастовки.
Елена Рыковцева: Давайте сформулируем, чего они добиваются. Итак, наказать виновных в избиениях. Я сразу вам говорю, что я как человек, который сидит и смотрит белорусскую пропаганду, их телевизор, я не знаю, насколько он там влиятельный, в России влиятельный, там, может быть, меньше, но они тут же выкатывают 120 заявлений пострадавших полицейских, что вся Беларусь возмущена тем, как избивали полицейских. Они вам сегодня 15 минут из этой программы показывают ночных хулиганов, которые ставят какие-то баррикады, провоцируют полицейских. За одних они извинятся, про других они скажут, что мы сами пострадали. Допустим, первый пункт — прекратить избиения, прекратить садизм, наказать виновных. Какие дальше требования у тех, кто выходит сейчас на забастовки на предприятиях?
Милана Харитонова: Они требуют честные выборы новые, даже не пересчет голосов, а именно новые выборы. Опять-таки, как это технически будет происходить, большинство людей, которые выходят, не знают. Надеются, что как-то удастся это сделать. Потому что люди голосовали не то что за Светлану Тихановскую, а просто против Лукашенко. Сейчас люди требуют именно новые выборы.
Елена Рыковцева: Новые выборы, в которых в принципе он может участвовать. Это замкнутый круг. Он выборов новых не допустит, он сейчас рассказывает сказку про то, что сначала примем новую Конституцию, а потом делайте что хотите. Понятно, что это время, это годы. Можно сказать, два главных требования – наказать виновных и новые выборы. Это требования забастовщиков, если их не выполнят, они продолжат бастовать?
Милана Харитонова: Некоторые даже не начали еще бастовать. Эта ситуация может еще развиваться дальше. Тут тяжело прогнозировать, довольно спонтанно все происходит. Какое-то предприятие вчера или позавчера заявляло, что нет, мы не будем, скорее всего, ничего делать, не было никакой информации, что там готовятся забастовки, но потом люди возмущены очередными циничными заявлениями власти, враньем, которое происходит, они начинают выходить, хотя этого несколько дней назад еще никто не ждал.
Елена Рыковцева: Давайте посмотрим опрос московских прохожих, которых мы спрашивали, уцелеет ли Александр Григорьевич, удержит ли он власть.
Елена Рыковцева: Александр из Саратовской области, здравствуйте.
Слушатель: Такая очевидная вещь: мы видим, что диктатор, правитель нелегитимен. Он знает, и знает весь мир, что он нелегитимен. Видим такой массовый протест, настроения против него. Очевидно, власть валяется, почему ее некому поднять?
Елена Рыковцева: Я бы хотела, чтобы четко каждый из вас сформулировал свой вариант того, как он лишается этой власти. Я пока вижу только один, когда Владимир Путин принимает решение, это такой, как ни смешно, "Минск-3", то есть Владимир Путин принимает решение совместно с Ангелой Меркель, Дональдом Трампом – они решают, что ему не нужно больше оставаться президентом Белоруссии.
Станислав Белковский: Выступление во Дворце республики, его послание к народу и парламенту за несколько дней до выборов уже говорило о том, что он прекрасно знает, что президентом он не останется. Это была манифестированная истерика со сцены.
Елена Рыковцева: Я правильно понимаю, они создадут ситуацию, когда ему уже некуда прислониться вообще?
Станислав Белковский: Эту ситуацию создал белорусский народ.
Елена Рыковцева: То есть он создал предпосылки к тому, чтобы был такой уговор, что Владимир Путин совместно со своими западными партнерами решает, что мы ни с какой стороны его больше не поддерживаем? Пока что он ему не отказывал в своей помощи, своей поддержке.
Станислав Белковский: Фактически ничего не происходит, похлопывание по плечу старого дурака, скажем так. Путин хочет ему сказать: Александр Григорьевич, ты пытался предать меня все эти годы, вот ты доигрался.
Елена Рыковцева: Это примерно то, что озвучивает как раз сейчас Соловьев на своем ютьюб-канале. Он сидит и орет на Лукашенко: ты нас не слушал, ты на нас наезжал, получи, фашист, гранату. Он прекрасно возмущенно рассказывает все его зверства. Показывал бы он эти зверства, если бы Александр Григорьевич был послушным как теленок.
Станислав Белковский: Стал бы он это показывать, если бы Кремль не принял решение сливать Александра Григорьевича? Для Владимира Путина прецедент падения авторитарного лидера, конечно, очень неприятен, неважно, кем бы этот лидер ни был.
Елена Рыковцева: Александр, как бы вы описали ту процедуру, те условия необходимые и достаточные, при которых у него нет никакого другого выхода, как все-таки отказаться от своего поста и тихо, спокойно сдать пост и. о. премьер-министра и уйти куда-то в Эмираты, в Подмосковье?
Александр Гольц: Я думаю, что вы несколько переоцениваете возможности так называемых внешних сил. Мол, Путин договорится с Меркель и Трампом, даст какие-то гарантии. Сейчас дело зашло несколько дальше. Собственно, вариантов несколько. Первый – это мы идем путем Чехословакии и Польши, создается некий круглый стол, на котором договариваются о том, как Лукашенко уйдет от власти, какие гарантии ему дадут, чтобы он мог уйти. Второй вариант – он стоит до конца, тогда это вопрос о лояльности так называемых сил правопорядка и армии. Как правило, это заканчивается тем, что находится смышленый генерал, который понимает, что вот она – власть, надо просто взять и закатать как Берию в ковер. Эти два варианта, как мне представляется, наиболее реальны.
Елена Рыковцева: Милана, а как вы представляете себе, что должно произойти, как должно быть оформлено, что должно на него повлиять, чтобы он спокойно сделал то, чего от него ждут люди на улице?
Милана Харитонова: Мне кажется, сейчас хороший момент был для этого, но он почему-то им не пользуется, все продолжает цепляться. Это может закончиться тем, что он просто по состоянию здоровья дальше не сможет.
Станислав Белковский: Я думаю, что так и будет. Никаких переговоров с Александром Григорьевичем после того, как он отдал приказ пытать людей, избивать их, быть не может. Он просто должен уйти, и все, он потерял полностью легитимность.
Елена Рыковцева: И ту электоральную базу, которая у него была, он потерял, конечно, точно, она еще ополовинилась после этого садизма. Захар из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Я считаю, что агония, которая сейчас присутствует, обусловлена тем, что он не может дозвониться до Владимира Владимировича.
Елена Рыковцева: В Кремле говорят, что два раза дозвонился. Достучаться, вы имеете в виду?
Слушатель: Да. Он ответа однозначного не получит, поддержки ни в коем случае. Сам он никуда не уйдет. Самый вероятный ход событий – это его же окружение его арестует. Для него это будет более благородно и по-мужски – быть узником, жертвой.
Елена Рыковцева: Интересный поворот. На среду проанонсировал Европейский союз обсуждение санкций, решений. Обсудим.
Станислав Белковский: Санкции будут введены, безусловно. Конечно, не надо арестовывать Александра Григорьевича, давайте пожалеем его родственников, сыновей. Объединенные Арабские Эмираты, Роман Головченко, Хуан Карлос Первый, сценарий я весь описал.
Елена Рыковцева: Плача, со слезами жалости на глазах завершает нашу программу Станислав Белковский.
