В пятницу лечащие врачи Алексея Навального, который находится в Омской больнице скорой помощи, сообщили, что в крови и моче пациента токсинов не обнаружено, и исключили его отравление. В качестве основного рабочего диагноза врачи рассматривают нарушение углеводного баланса. Об этом сообщил главврач омской больницы скорой помощи №1, по совместительству депутат горсовета и член "Единой России" Александр Мураховский.

В течение всего дня врачи утверждали, что Навальный нетранспортабелен. И лишь поздно вечером объявили, что Алексея Навального готовят к транспортировке. Ожидается, что в субботу утром на самолете, прилетевшем в Омск, его перевезут в берлинскую клинику Charite на лечение. "Состояние пациента стабильное", – сказал Анатолий Калиниченко, заместитель главного врача. Соратники Навального уверены, что на медиков оказывалось давление – оппозиционера не разрешали перевозить в Германию силовики, чтобы скрыть следы отравления. Пресс-секретарь Алексея Навального Кира Ярмыш опубликовала фотографию кабинета главного врача скорой помощи, в котором находятся трое мужчин, внешне похожих на представителей силовых ведомств.

Доктор медицинских наук, профессор, специалист общества доказательной медицины Василий Власов уверен, что омские медики действовали под давлением силовиков. По мнению эксперта, их действия были несамостоятельны и незаконны:

– Врачи должны делать все, что в интересах пациента, но обязательно с его информированного согласия. В том случае, если пациент заранее не выразил своего информированного согласия или по состоянию здоровья не может его выразить, то закон требует, чтобы врачи обращались к законному представителю пациента. Совсем просто решается вопрос о законном представителе пациента, когда речь идет о ребенке. Когда речь идет о взрослом человеке, то врачебная традиция и вслед за тем несовершенный российский закон требуют, чтобы врачи обращались к самому близкому родственнику. В основе этого требования закона и медицинской практики лежит представление о том, что только близкий человек знает, чего хотел бы больной, если бы он был в сознании. Подчеркну, не то, что хочет жена, а потому что она знает, что хотел бы больной, если бы он был в сознании. И поэтому все действия врачей после того, как рядом появился законный представитель пациента, должны соответствовать российскому закону. Он предусматривает, что все вмешательства должны быть с информированного добровольного согласия пациента или его законного представителя. Поэтому речь не может идти о допуске или недопуске жены и брата Алексея Навального. Речь может идти только о том, что у них испрашивают согласие на действия в отношении пациента. Подчеркну, что в России пациент по закону имеет право выбирать место получения медицинской помощи. Это касается и эвакуации из одной медицинской организации в другую. Если другая медицинская организация в Урюпинске или в Мюнхене согласна принять пациента, то врачи той медицинской организации, в которой он сейчас находится, конечно же, по своему профессиональному долгу должны обеспечить подготовку пациента к транспортировке. Они не обязаны его транспортировать, но они обязаны сделать все для того, чтобы эта транспортировка была успешной. Так что этот вопрос только на первый взгляд кажется совсем уж неразрешимым. В действительности, если бы врачи омской больницы действовали в интересах пациента, вопрос о его транспортировке был бы решен положительно.

– Существует ли понятие "нетранспортабельный пациент" с точки зрения закона и современной медицины? Потому что омские врачи говорили, что Алексей Навальный нетранспортабелен.

– Такое выражение бытует. Но оно не соответствует представлениям о медицинской помощи. Самый простой пример развеивает все сомнения. Представим себе, что человек получил крайне тяжелую травму на трассе Москва – Петушки. Какое бы ни было его состояние, этого человека, лежащего на асфальте, все равно транспортируют. Потому что, несмотря на его тяжесть, помощь ему должна быть оказана там, где она может быть оказана. Совершенно очевидно, что врачи омской больницы не располагают современными методами оказания медицинской помощи и практически полностью лишены доступа, например, к лабораторной диагностике, которая необходима для данного случая. Поэтому никаких сомнений в том, что больного нужно транспортировать оттуда, не существует.

– Почему сложилась такая ситуация? Являются ли действия омских врачей самостоятельными? Или на них оказывается какое-то давление, как вам кажется?

– Я думаю, что ситуация однозначна. Человек отравлен. От врачей ожидается, что они будут действовать в лучших интересах пациента. По количеству непонятных людей в штатском и по тому, как по-животному мычат омские врачи, можно предположить, что врачи очень стеснены в своих действиях. Для всякого сколько-нибудь разумного человека безотносительно его токсикологической подготовки и медицинского образования очевидно, что человек был отравлен. Никаких сомнений в этом быть не может, – считает профессор Василий Власов.

Ситуация, сложившаяся в Омске, широко обсуждается в российском медицинском сообществе. Руководитель клиники травматологии, ортопедии и спинальной хирургии Андрей Волна призвал коллег дать этическую и профессиональную оценку действиям врачей из Омска, которые, по его мнению, незаконно держат Алексея Навального в больнице и не дают перевезти его в Германию под надуманным предлогом.

Президент Лиги защиты врачей Семен Гальперин полагает, что последнее слово в лечении пациента стоит за его лечащим врачом, потому что именно он несет ответственность за здоровье и состояние больного:

– В обязанности учреждения здравоохранения входит полноценное оказание помощи больному. Если врач клиники считает, что необходимы какие-то дополнительные мероприятия, внешняя помощь, перевод пациента в другое учреждение, то он пишет соответствующее направление, определение, запрос и так далее. Другое дело, что заставить врачей изменить свое мнение в этой ситуации нельзя – то есть здесь они вправе все решать сами. Но есть еще один момент: ближайшие родственники по закону имеют право на допуск к пациенту, и они также имеют право пригласить независимого внешнего консультанта, который может дать какие-то дополнительные рекомендации. Если больница их принять отказывается, вот здесь возникает конфликт между рекомендациями внешнего консультанта и лечащим врачом. Но опять же ответственность за состояние пациента всегда несет лечащий врач. Его никто не вправе заставить насильно написать рекомендацию, в том числе о переводе. Поэтому если возникает конфликт, то единственное, что могут в этой ситуации сделать ближайшие родственники или законные представители, – потребовать смены лечащего врача. Но это достаточно сложная процедура. У нас в законе очень много неоднозначных трактовок – даже трудно определить, кто является ближайшим родственником, даже в этой ситуации есть разночтения. Так что право на посещение родственников и право на привлечение внешнего консультанта тоже есть, но я думаю, что это довольно сложное решение.

–​ Существует ли в современной российской или международной медицине понятие "нетранспортабельный пациент"?

– Юридически это всегда решение лечащего врача, потому что лечащий врач несет ответственность. Он лично решает вопрос о транспортабельности пациента. И он несет ответственность за это решение. И заставить его изменить решение не могут. Конкретных критериев транспортабельности тоже нет, они достаточно общие. Но вот опять же – если родственники настаивают на переводе, то они должны писать официальные бумаги о смене лечащего врача, о смене медицинского учреждения, это все обосновывать. Там есть еще документ о рисках, которые несут эти изменения, он подписывается родными. Но четких критериев нет. Мы сталкиваемся с ситуацией, когда данного пациента считают нетранспортабельным, а потом могут передумать и сказать, что он транспортабелен, – это достаточно сложная процедура. Но я думаю, что весь вопрос решается на уровне документации. Родственники должны четко оформить документацию, в том числе требование о переводе.

–​ Как вам кажется, омские врачи действуют самостоятельно или на них оказывается какое-то давление со стороны силовых структур, спецслужб?

– Данных о том, что на них оказывается давление, у меня нет. Хотя я понимаю, что в этой ситуации наблюдение за ними прицельное и повышенное, – полагает президент Лиги защиты врачей Семен Гальперин.

О готовности обеспечить Навальному лечение и безопасность на территории Евросоюза заявили президент Франции Эммануэль Макрон и канцлер Германии Ангела Меркель.