Накануне очередной массовой акции в Минске под названием "Марш новой Беларуси" один из лидеров протеста Мария Колесникова призвала силовиков перейти на сторону народа. Колесникова – единственный лидер объединенного штаба оппозиции, кто остался в Минске после выборов 9 августа.
В преддверии акции она дала интервью Радио Свобода.
– Что вы ждете от России и Путина, если уже сделано два конкретных шага: Москва признала Лукашенко президентом и произошла смена бригад на одном из государственных телеканалов за счет российского информационного и технического десанта? Об этом заявил Лукашенко.
– Я жду, что каждый будет заниматься своим делом. Я сама показываю пример – занимаюсь своим делом – разбираюсь с проблемами в своей собственной стране.
– Вы не можете отрицать, что Россия влияет на ситуацию в Беларуси.
– Я считаю, что никто – ни Россия, ни Евросоюз – не может вмешиваться во внутренние дела Республики Беларусь. И сейчас как раз наступил тот самый момент впервые за 26 лет, а может быть, и за 100-летие, когда белорусы готовы сами решать свою собственную судьбу.
– Вы исключаете участие российских военных на стороне Лукашенко – или допускаете такое развитие событий, если его положение сильно ухудшиться?
– Лично я не вижу никаких предпосылок и никакой выгоды для таких возможных действий со стороны России. Если мы говорим о поддержке абсолютно ослабленного диктатора, которого не поддерживает большинство белорусов, а в самой Беларуси нет никакого раскола, кроме, как сейчас мы видим, уже затяжного политического, экономического и юридического кризиса.
– Лукашенко, как мне кажется, пришел в себя и пустился в атаку. Мы видим акции, которые он проводит в нескольких городах с использованием сельскохозяйственной техники, автотранспорта, привлечением людей и так далее.
– Наконец-то он снизошел до того, чтобы разговаривать с собственным народом, пусть только с тем, кто его поддерживает – это очень сильно запоздалая избирательная кампания, которую он сейчас пытается проводить после выборов. До выборов он почему-то не выражал такого рвения общения со своим электоратом. Что мы видим? Не считаю, что возможно белорусов поссорить друг с другом, потому что сейчас оппозиция как раз находится на стороне Лукашенко. Их меньшинство, и это очевидный факт. Даже при всем административном ресурсе, при напечатанных транспарантах, флагах, таких людей, которых свозят автобусами со всей Беларуси в Минск на какие-то мероприятия, их все равно меньшинство. Наверное, он это делает для своего собственного успокоения, или люди, которые думают, что таким образом они могут его успокоить, а нас поссорить, то они очень сильно ошибаются.
– Однако были кадры, когда вы выходили из машины, определенные люди вам говорили: "Уходи!" Наверняка, это был для вас неприятный момент. Вы сели в машину и уехали. Все-таки сторонники Лукашенко – это жесткая сила, уверенные в себе люди или это те бюджетники, которых согнали за деньги так, как это делалось неоднократно в России?
– Я не видела это видео, но хочу сказать, как было на самом деле. Это была встреча в Жлобине с работниками БМЗ (Белорусский металлургический завод). Их сначала разогнали, потом, когда они увидели, что я пришла, опять собралась целая площадь. Люди с красно-зелеными флагами (их было человек 30–40) стояли за моей спиной и пытались мегафонами перекричать то, что мы говорим. В итоге я пригласила одного из членов этой команды с мегафоном пойти вместе на сцену и предложила ему говорить по очереди и, таким образом, показать, что диалог между этой Беларусью и другой Беларусью, которая не признает действующего президента, возможен. И у нас, на самом деле, вышел очень интересный пример того, как можно общаться. И вот эти все крики, которые вы слышали, они, естественно, были обращены не ко мне, а к этим 30, условно, людям с флагами. Потом вся толпа пошла, люди, которые меня поддерживали, пошли провожать меня к машине, чтобы защитить от тех, кто был очень агрессивен. Надо очень хорошо понимать, что как раз люди, которые выходят в большинстве на площади городов последние две недели, а до этого каким-то образом выходили, если были не согласны, последние месяцы, – это очень мирные люди. Они приходят со своими детьми, семьями. Кроме несогласия с действующей властью, у них нет, по сути, больше никаких глобальных требований и агрессии. А то, что сейчас пытается сделать власть, когда они подключают административный ресурс, таким образом, они пытаются нас очень сильно рассорить и столкнуть, но это не работает.
– Вы понимаете, что расправа будет жестокой, если Лукашенко удастся укрепить свою власть и победить в этом противостоянии? Вы готовы к репрессиям?
– Вы ставите не совсем корректный вопрос. Двадцать шесть лет в Беларуси продолжается то, что продолжается, и ни у кого нет иллюзий, на что способна действующая власть. Я вам скажу, чего я боюсь. Я боюсь, что, если власть не проявит силу и мудрость признаться самой себе, что они проиграли, и большинство белорусского народа просто не признает в них действующую власть, отсюда уедут все, кто может уехать. Мы сегодня получили сведения о том, что "Вайбер" закрывает офис в Беларуси. Весь бизнес отсюда уйдет. Все люди, которые хоть как-то могли творить, создавать, работать вопреки вот этому всему ужасу, который творится 26 лет, они все отсюда уедут. Лукашенко может сюда призывать российское телевидение, приглашать украинских шахтеров, которые все равно сюда не поедут, в итоге они останутся вот с этими людьми, орущими на площади с красно-зелеными флагами, которые просто кроме истерик ничего больше Беларуси предложить не могут.
– Вы выступили с обращением к силовикам, предложили им материальные гарантии безопасности, если они встанут на стороне, как вы говорите, света и добра. Удалось ли Лукашенко повязать их настолько кровью, что обратного пути им нет? Услышат ли они ваши призывы, учитывая, один из военных (министр обороны Белоруссии Виктор Хренин) сказал, что он будет выполнять приказ, он дал присягу, как солдат и офицер, должен выполнять свои обязанности?
– Присягу дают белорусскому народу, а не одному человеку, в нашем случае диктатору, который своими, как он сам выражается, посиневшими пальцами держится за стул власти. Хотела уточнить. Конкретно я не предлагаю помощь сотрудникам. Я говорю о том, что есть инициативы, созданные самими белорусами для того, чтобы помочь тем людям, у которых, возможно, сейчас есть моральный выбор. А он есть. И очень большое количество людей из силовых структур за последнюю неделю обратились к этим инициативам. Там есть проблема. Государство сумело эффективно связать их контрактной системой, в том числе им нужно будет платить очень большой штраф в случае, если они захотят покинуть свое место. Второе – это, естественно, какая-то часть круговой поруки, когда государство пытается убедить в том, что все преступления и все эти убийства людей, пытки, что в них замазаны компетентные органы. Мне кажется, большинство людей, которые находятся в силовых структурах очень адекватные люди. Многие из них достаточно, смелые, чтобы сделать этот шаг.
– Согласитесь, когда генерал говорит, что первая команда будет "Стой!", а если не будет подчиняться человек, вторая команда будет "Стреляй!". Это не очень приятно слушать, согласитесь.
– Не могу это прокомментировать. Это говорит человек, который присягал на верность белорусскому народу. Если он так говорит, то надо эти вопросы ему задавать. Белорусский народ работает, платит безумные абсолютно налоги, чтобы содержать людей, которые в них потом стреляют. Это надо очень четко понимать. И мы как раз вот с этим мириться не согласны.
– Что вы ждете от воскресной акции? Что она может изменить, если выйдет много народу?
– Все акции, которые происходят в любой день, они кардинально меняют ситуацию, в которой Беларусь находится уже 26 лет. Мы с каждым разом видим: нас все больше и больше, и все больше людей перестают бояться. Это наша самая важная победа. Мы боремся со своим страхом. Мы боремся с тоталитарной системой. И мы точно понимаем, что мы не согласны ее принимать. Это потребует очень много времени, возможно, выходить придется дни, недели, а может быть, месяцы, но мы не остановимся и не перестанем этого делать.
– Люди готовы выходить недели, месяцы? Это будет длинная дистанция, марафон?
– Абсолютно так. Построение гражданского общества не происходит одномоментно. И то, что мы сейчас наблюдали последние месяцы – это как раз были первые шаги к тому, чтобы гражданское общество в Беларуси возникло. И сейчас, конечно, один из самых таких напряженных и важных моментов, когда вы осознаете свою собственную силу, когда мы понимаем, как нас много, когда мы готовы друг друга поддерживать и помогать. Конечно, это длительный период.
– Российские оппозиционеры наблюдают за тем, что происходит в Беларуси, потому что все проецируют эту ситуацию у себя, может быть, в ближайшее время, может быть, в 2024 году. Естественно, у вас учатся и извлекают опыт из ваших протестов. Что бы вы им посоветовали?
– Сложный будет совет. Никто из нас, из тех людей, которые сейчас занимаются уже три месяца построением гражданского общества, не является политиком. Это во-первых. Мы изучали опыт традиционной белорусской оппозиции и поняли: ни один инструмент, которым они пользовались, не работает. Это факт. Если за 26 лет не изменились настроения в обществе, и нам потребовалось три месяца, чтобы люди на самом деле почувствовали, что они большинство, и больше не голосовали за Лукашенко, а они это делали в течение 26 лет, то абсолютно очевидно, что инструменты, которыми пользовалась традиционная оппозиция, не работают. Второй важный момент – нужно объединяться. Но я знаю, что с этим очень большая проблема в России, да и не только в России, вообще в политике. Но надо уметь переступать через собственные амбиции и эго и понимать, в чем цель. Если цель – победа, цель – какие-то позитивные изменения, то ради этой цели нельзя тратить силы на то, чтобы друг другу что-то доказывать. В-третьих, очень важно понимать про настроение в обществе, к чему готов сам российский народ. Мы же понимаем, что Лукашенко до этого года пользовался абсолютной поддержкой электорального большинства. У него, может быть, не было 80 процентов, но у него было 52–53, его поддерживало большинство. Сейчас, я думаю, что в России Путин – избранный президент. Его наверняка поддерживает большинство. Поэтому здесь вопрос не борьбы с Путиным или с властью, а вопрос – понять, почувствовать свой собственный народ, что он хочет. И все.
