Я часто думаю о том, что авторитарные режимы научились ловко использовать инструменты демократии. Их главный аргумент в ответ на любые претензии: законно избранная власть. Все понимают про недопуск независимых наблюдателей, про манипуляции на выборах, про фальсификации и вбросы бюллетеней, про отсечение серьёзных оппозиционных кандидатов, а в более жестких режимах – полную зачистку оппозиционного поля. Все всё понимают про "законно" избранного президента, а потом говорят: ну что поделаешь, придётся иметь дело с таким-то, потому что его правительство управляет страной.
Как могло случиться, что в послевоенном мире, сегодня, в 20-х годах XXI века, нет работающих международных инструментов, которые позволили бы не принимать результаты фальшивых выборов, не играть вот в это: "Мы всё понимаем, но…"? Как могло случиться, что демократия попала в собственный капкан, что созданными ею инструментами смены власти в итоге вполне успешно пользуются диктаторы, чтобы легитимировать собственную несменяемость, ссылаясь на демократическую процедуру, то есть выборы?
Я совершенно не считаю, что кто-то извне должен прийти и сменить режим, потому что этот режим диктаторский и паршивый. Но я уверена, что если внутри диктатуры начинается освободительное движение – против сфальсифицированных выборов, против диктатора, который всеми правдами и неправдами удерживает власть четверть века и не собирается её отдавать, если десятки или сотни тысяч людей выходят на улицы, если их избивают и убивают, если есть риск, что завтра по ним начнут стрелять, – если эта движуха есть и она продолжается не день-два, то должны быть созданы международные инструменты принуждения диктатора к уходу. И демократический мир не должен беспомощно умиляться прекрасным, безоружным, не агрессивным, не деструктивным, не ломающим и громящим, вполне мирным и цивилизованным протестам, но должен иметь легальную возможность встать на его защиту, не допустить кровопролития.
Один аналитик в разговоре со мной сказал, что Европа примет любой несиловой вариант развития событий в Беларуси, белорусов же спасет только их армия, перешедшая на сторону протестующих. Я заметила, что если эта армия будет стрелять по протестующим, то есть в случае силового варианта, Европа всё равно не вмешается. И он согласился: возможно.
Потому что с другой стороны окажется не Александр Лукашенко, а другой диктатор с ядерным оружием. Другой, который точно так же манипулирует выборами, переделывает под собственные интересы Конституцию, возглавляет клан, которому всё можно и который расправляется с теми, кто пытается противостоять созданному им порядку в стране. И вот Европа робко смотрит в сторону Беларуси в надежде непонятно на что, но только не на себя, и принимая, что главным игроком на этой европейской территории является Москва, которая, возможно, сможет мирно разрулить ситуацию, и как же с этим не считаться.
Путин наверняка хорошо спит, и неудивительно: и что вы сделаете?
И в этот момент Москва преподносит ей "подарок": травит Алексея Навального боевым отравляющим веществом. Та Москва, с которой Европа не может не считаться в Беларуси, предстает террористическим режимом, использующим химическое оружие на сей раз на своей территории против российского оппозиционного политика, хорошо известного в мире. Не то чтобы Москва раньше никого не травила, например, в Европе. И это не первый случай отравления оппозиционеров в России (Юрий Щекочихин, Анна Политковская, Владимир Кара-Мурза). Но впервые независимая от России иностранная лаборатория подтвердила, что на территории России против Навального было применено боевое отравляющее вещество класса "Новичок", то есть впервые мы имеем доказанный факт химической атаки на территории России против гражданина России.
Владимир Путин (а никаких сомнений, что без ведома Кремля такая атака против известного оппозиционного лидера была бы невозможна) становится нерукопожатным нарушителем Конвенции о запрещении разработки, производства, накопления и применения химического оружия и о его уничтожении. Не в первый раз, но так очевидно уши не торчали (достаточно вспомнить все детали, пока Навальный находился в Омске, все нелепые версии причин случившегося, все перипетии с его вывозом в Берлин, почитать ответы Дмитрия Пескова, комментарии Сергея Лаврова, телеграм-каналы и телепрограммы верных пропагандистов, не говоря уже о фальшивом "перехвате" телефонного разговора якобы спецслужбами Лукашенко, который стал вишенкой на этом отравленном торте).
И о прекрасный послевоенный мир, который нас не отпускает 75 лет! Что грозит нарушителю Конвенции? Ничего, наказание за нарушение Конвенции не прописано. К санкциям Кремль уже привык, ну добавят ещё что-нибудь к уже имеющимся, и то Европе на это понадобится, как водится, минимально полгода. Возможно, единственное, что беспокоит, – судьба бизнеса, "Северный поток – 2", потому что это про деньги. Резолюцию на уровне Совбеза ООН Россия заблокирует, резолюция Генассамблеи, если будет, носит рекомендательный характер.
Путин наверняка хорошо спит, и неудивительно: и что вы сделаете? Он отлично знает, что ничего. Ничего – так же, как после Литвиненко, Скрипалей, Украины, Крыма, Немцова, малайзийского "Боинга". С ним будут встречаться, пожимать ему руку, вести переговоры, подумывать вернуть обратно в "Большую семёрку-восьмёрку". Он ещё раз опустит Европу и вызовет разочарование в возможностях европейских лидеров, что вполне понравится определенной части мира, и даже некоторым европейцам, и, возможно, Дональду Трампу.
События совпадают. Европа не может одновременно быть прагматичной (Беларусь и роль Москвы) и говорить "ужас-ужас" (отравление Навального и роль Москвы). И там, и там главное действующее лицо Кремль. И как забыть об одном и помнить о другом? Как быть правильной демократией и конформистом одновременно? Как не предать белоруссов и одновременно ничего не предпринять? Как разговаривать с Москвой и одновременно не предать лежащего в Берлине в коме Навального?
Я живу много лет в Европе. Я люблю Францию. Я была рада, когда во время недавней встречи лидеров Германии и Франции они оба предложили Навальному помощь и убежище. Я понимаю, что неслучайно канцлер Меркель после обнародования результатов экспертизы выступила довольно резко, а президент Макрон промолчал. И все это понимают. Кто-то должен будет завтра пожимать руку Путину, потому что его правительство управляет большой и опасной страной. Даже если Франция отменит предстоящую 14 сентября встречу в формате 2х2 между министрами иностранных дел и обороны, это ничего не изменит и не отменит в будущем. Все отлично знают цену таким символическим жестам.
Мир меняется, но мировые лидеры как будто этого не замечают. Молодежь всё чаще апеллирует к морали и моральным ценностям. Мировые лидеры остались в парадигме Realpolitik, политического цинизма, который называется искусством возможного. Между ними пропасть. Это пропасть между прошлым и будущим. Послевоенный мир закончился, его институты ослабли и не соответствуют новым ситуациям и вызовам. Старые стереотипы или не работают, или работают против тех, кто продолжает ими пользоваться. Всё чаще приходится говорить о безнаказанности зла и уязвимости добра, об отсутствии новых институтов реагирования. Всё чаще возникает чувство разочарования в лидерах и элитах, в самых демократичных из демократичных. Для многих это болезненное разочарование.
Ганди умер – удачный образ, кстати. В мире вакантно место морального лидера (и в прямом, и в собирательном смысле), того, чьё слово отзовется, кого невозможно не услышать. И это не только печальная, но и опасная ситуация, потому что в итоге ее используют в свою пользу такие, как Путин.
Наталья Геворкян – журналист
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не соответствовать точке зрения редакции
