Немецкие писатели, музыканты, режиссеры и другие деятели культуры, включая лауреата Нобелевской премии по литературе Герту Мюллер, просят Ангелу Меркель вступиться за арестованную белорусским КГБ Марию Колесникову и добиться ее освобождения. Инициатором открытого письма канцлеру ФРГ стал живущий в Германии композитор Сергей Невский, который несколько лет работал с Колесниковой над культурными проектами в немецком Штутгарте и в Минске. В письме не говорится прямым текстом о требовании ввести санкции против Александра Лукашенко или других представителей белорусских властей – однако, по мнению Невского, этот шаг может оказаться единственным эффективным способом освободить одного из лидеров белорусской оппозиции.

Перед президентскими выборами Мария Колесникова стала главой предвыборного штаба Виктора Бабарико, который, как и несколько других кандидатов в президенты, был арестован незадолго до голосования. Она получила известность как участница "женского трио" – вместе с Вероникой Цепкало, супругой другого незарегистрированного кандидата Валерия Цепкало, и кандидатом в президенты Светланой Тихановской, муж которой Сергей должен был баллотироваться на выборах, но также был посажен белорусскими властями за решетку.

"Мы обращаемся к Вам лично с предельной настойчивостью, также учитывая Ваше председательство в Европейском Союзе, и просим – вместе с Вашими европейскими коллегами – использовать все политические возможности, чтобы обеспечить безопасность госпожи Колесниковой и способствовать ее немедленному освобождению", – говорится в тексте письма, которое впервые было опубликовано сразу после похищения Колесниковой в центре Минска 7 сентября и еще до того, как официально стало известно о ее аресте по уголовному делу о призывах к захвату власти.

Этого ареста могло не быть: как оказалось, белорусские спецслужбы пытались выдворить Колесникову и двух ее соратников в Украину, но она вырвала свой паспорт у одного из сотрудников и порвала его, разрушив план КГБ.

С Германией и с музыкой Марию Колесникову связывает значительная часть жизни: она окончила Белорусскую государственную академию музыки по специальности флейтист и дирижёр, жила в Штутгарте более 10 лет и училась здесь в Высшей школе музыки, организовывала международные культурные проекты. В воскресенье в городе состоялась акция в ее поддержку, на которой выступил мэр Штутгарта Фриц Кун.

Сергей Невский говорит в интервью Радио Свобода, что единственным способом заставить Александра Лукашенко отпустить Марию Колесникову на свободу могут быть санкции против белорусского руководства – которые ЕС пока согласовать не может. Введенные ранее санкции были сняты с белорусских чиновников и Лукашенко в 2016 году после того, как в стране были освобождены несколько политзаключенных.

– Изначально вы просили Ангелу Меркель помочь выяснить, где находится Мария Колесникова после похищения. О чем вы просите ее теперь, когда уже известно, что она арестована?

– Об освобождении. Письмо было написано 7 сентября, когда Маша исчезла, и написано не только мной: его соавтором является Йохен Зандиг, директор культурного центра Radialsystem в Берлине и фестиваля Ludwigsburger Schlossfestspiele, оно также дополнялось Кристиной Фишер, это директор штутгартского фестиваля Eclat, в PR-службе которого Маша работала до того, как начать карьеру арт-директора центра Оk16 в Беларуси. Письмо обновлялось, там сказано, что сейчас мы знаем, что Маша находится в СИЗО в руках КГБ: сначала это было минское СИЗО на ул. Володарского, сейчас СИЗО в Жодине.

– Какие меры могут предпринять немецкие власти для того, чтобы содействовать ее освобождению?

– Условием, на котором Лукашенко до сих пор отпускал из тюрем своих политических противников, было снятие санкций. Чтобы их снять, эти санкции должны быть. Сейчас, насколько я понимаю, ожидается введение санкций только против 17 людей из белорусской властной элиты. Это уже дело политиков, но я считаю, что должны быть применены достаточно серьезные меры экономического влияния на Беларусь. Премьер-министр федеральной земли Баден-Вюртемберг Винфрид Кречман также написал письмо в поддержку Колесниковой и сказал, что если Маша не будет освобождена, то Беларусь должна рассчитывать на санкции, но какими именно они будут, зависит от политиков.

– Вы знали лично Марию Колесникову? Удивлены ли вы ее поступком, когда она порвала свой паспорт, не дав КГБ выдворить себя из страны?

– Я знаю Машу с 2016 года, мы много работали вместе, она играла мою музыку. Я был по ее приглашению в Минске в 2018 году, мы очень много пересекались в Штутгарте, где я работал, мы очень хорошие друзья. Нет, ее поступком я не удивлен. Я считаю, что ее политическая карьера – логичное продолжение ее профессиональной деятельности.

– Какие черты позволили ей добиться успеха в политике?

– Маша – очень хороший менеджер. Перед тем как начать карьеру музыкального куратора, она брала у меня консультации, потому что я работал с Кириллом Серебренниковым на проекте "Платформа" в 2011–2012 годах. Маша очень хотела сделать что-то подобное в Минске. Среда современного искусства там была в зачаточном состоянии, но в середине 10-х годов там появилось интересное культурное пространство под названием Ok16. В 2018 году Маша придумала сделать независимый от государства композиторский семинар. Это было сделано при поддержке Гете-Института и Виктора Бабарико, Белгазпромбанка, который спонсировал это. Ок16 – это огромный культурный кластер, поэтому вполне логично, что после того, как она стала его арт-директором, а Бабарико – кандидатом в президенты, она стала поддерживать его избирательную кампанию. Внутри белорусского государства образовался огромный слой заинтересованных, живых, проевропейских людей: частный капитал, деятели искусства, простые люди из самых разных слоев общества. Было видно, что появилось новое белорусское общество, которое переросло лукашенковский постсоветский конструкт, и что эти люди рано или поздно станут политической силой. Если мы начинаем что-то менять в культуре, внутри этой закостеневшей системы, рано или поздно эти изменения становятся политическими.

– Интересуют ли кого-то белорусские протесты в Германии? Коронавирус, отравление Алексея Навального, а что с Беларусью? Вы были вчера на акции в поддержку Марии Колесниковой в Штутгарте, что она показала?

– Дело в том, что Штутгарт очень трепетно относится к делу Колесниковой, потому что она жила там 12 лет и является довольно известным человеком в городе. Вчера я выступал на этой акции с мэром города, так что да, думаю, что интересуют.

– А почему вам небезразлично происходящее в этой стране?

– У меня в Беларуси есть огромное количество друзей, я вижу у этой страны огромный культурный потенциал, это очень интересная европейская страна. Мой опыт общения с белорусами в последние несколько лет показывает, что там выросло огромное поколение совершенно новых людей. Эти люди мне интересны, поэтому я стараюсь их поддержать.

– Кто-то говорит, что у белорусского протеста нет лидеров и это хорошо. Другие отвечают: без лидеров протест может быть долгим, но бесплодным. Третьи указывают на ту же Марию Колесникову – мол, вот и настоящий лидер. С кем вы в большей степени согласны?

– Я вижу, что там есть довольно интересная автономная самоорганизация. Марши протеста, которые там организуются, все же координируются, и понятно, что сейчас у европейских политиков главный вопрос – с кем конкретно им говорить, если говорить с белорусской оппозицией? Но вы знаете, в то же время мощное народное движение, в котором пока нет лидеров, это лучше, чем номинальный лидер, за которым на самом деле никто не стоит. С другой стороны, мне кажется, Маша действительно лидер, она человек, который политически себя очень мощно артикулирует. Мне нравится то, что она говорит как политик, и мне кажется, что у нее огромный потенциал.

– Что вы думаете о роли России в белорусских событиях? Какой бы вы хотели видеть российскую реакцию на них?

– Как и все нормальные россияне, я фрустрирован тем, что Путин выступил в поддержку Лукашенко. Понятно, что там находится российский спецназ, понятно, что в этом смысле все очень плохо. Дело не в том, что Путин поддерживает Лукашенко. Дело в том, что Путин хочет захватить Беларусь любыми способами, совершенно безотносительно того, кто будет находиться там у власти. Поэтому его поддержка Лукашенко выглядит более топорной, чем если бы он сделал ставку на кого-то из оппозиционных кандидатов. Вероятно, российские власти просто очень боятся протестов в своей стране. Моя оценка российского влияния в данном случае очень мрачная, но я при этом не разделяю любых антироссийских настроений, потому что отделяю Путина от нормальных россиян.