Алексей Навальный в Германии вышел из комы и требует выдать его личные вещи, которые были унесены из его номера, где его отравили. А Дмитрий Песков с улыбкой отвечает: искать одежду Навального – это не профиль Кремля. Выясняется, что многое не есть профиль Кремля, в частности, возбуждение уголовного дела о покушении на жизнь значимой общественной фигуры, которой является Навальный.
Вообще, в ситуации с Навальным Москва умудряется демонстрировать привычный стёб: "Нас там не было, а вы докажите, а вы покажите, это не доказательство". Всё это с особой улыбкой, означающей: "А что вы нам сделаете?" И вот это главный вопрос: а что может сделать весь остальной мир, реагируя на подобное поведение? Ответ известен. Он прекрасен, этот ответ, и звучит так: "Мы выражаем глубокую озабоченность!"
Вообще-то он родом из нашего детства, из дворовых традиций, когда сильный бьёт слабого, а вокруг стоят пацаны и выкрикивают: "Ну ладно, Коля, хватит!", но сами в драку не лезут, потому что и им перепадёт от этого Коли. Так и международная общественность: ООН, европейские структуры безопасности, всякие комиссии по защите прав человека и демократии. Все они, собравшись с духом и помня, что с Колей драться нельзя, делают то единственное и возможное, что позволит им и дальше продолжит получать финансовые взносы Кремля: выражают "глубокую озабоченность"!
Бедная фрау Меркель! Утром она выражает "глубокую озабоченность" кейсом Навального, а вечером – "решительное осуждение" в связи с американскими санкциями по поводу российской трубы
О, эта универсальная озабоченность! Что бы случилось с этим жалким миром, если бы когда-то, в седой древности, какой-то первый международный чиновник не придумал эту прекрасную отмазку, чтобы его не уволили и чтобы он дальше получал свою зарплату. Готовя речь начальнику, этот чиновник написал: "Мы выражаем глубокую озабоченность!" – "А больше мы ничего выразить не можем? – хмуро уточнил начальник. – Они же там людей режут как кур?" – "Не можем, – убеждённо сказал первый международный чиновник. – У них вон какая армия. А ещё они члены нашей организации, они платят взносы, большие взносы! Не будет их взносов, так и нас не будет". – "Хорошо, – подумав, согласился начальник. – Тогда выражаем озабоченность. А ещё наложим санкции. Чего они там никогда не ели?" – "Мангостин не ели… или дуриан. Думаю, что они и не знают, как они выглядят". – "Я, кстати, тоже не знаю, – удивился начальник. – А как они выглядят?" – "Ну, такие… кругленькие… Можно на них смело объявлять санкции". – "Ладно, – со вздохом резюмировал начальник, – объявляйте запрет на вот эти… как вы их там назвали. Буду читать это сегодня с решительным лицом. Главное, чтобы они поняли, что я шучу, а то перестанут платить взносы, а у меня ипотека…"
Господи, сколько раз я слышал выражения этой глубокой озабоченности! Когда бомбили Грузию, когда забирали куски её территории. Когда отбирали Крым и убивали украинцев в Донбассе. Когда бомбили больницы в Сирии. Когда травили Скрипалей. Теперь "глубокая озабоченность" относится к Беларуси, где омоновцы избивают беременную женщину. Хотя нет! После этого видео, кажется, была выражена не только "глубокая озабоченность", но и "решительное осуждение". И что важно: мы все увидели, что после вот этого "решительного осуждения" Александр Лукашенко немедленно ушёл из президентов и отправился в далёкий монастырь замаливать грехи, наказав сыну Коленьке идти работать на БелАЗ.
Но это всё в моих фантазиях. На деле этих монстров ничего не берёт. Они ведут войны, травят, обнуляют конституции, превращают телевидение в помойку, стравливают народы друг с другом – и ничего! Многомудрые политологи объясняют это "современной глубокой интегрированностью экономик". Это правда, вот мы видим, как корчится Германия от родовых мук с "Северным потоком – 2". Бедная фрау Меркель! Утром она выражает "глубокую озабоченность" кейсом Навального, а вечером – "решительное осуждение" в связи с американскими санкциями по поводу российской трубы. И как это в одном политике уживается – глубокая загадка.
Возможно, разгадка в шрёдеризации мировой экономики: куда ни глянь – везде русские деньги. А ипотека – это штука бесконечная. Взять хотя бы последнюю утечку из американского Минфина. Западные банки знают и видят, как подозрительные миллиарды текут от персон, на которых негде пробу ставить, на непонятные офшорные счета. Банки "выражают глубокую озабоченность", то есть ставят галочку для проверки контролирующим органом, и… проводят перевод.
Устаревший айфон сменяет более совершенный, но устаревшие вроде бы диктатуры продолжают существовать, лишь надев новый чехол. Они представляют себя в качестве образцов стабильности и порядка. Они не теряют популярности и притягательности. Больше половины россиян, по опросам, поддерживают режим Лукашенко, при этом они знают о насилии и расправах над мирными демонстрантами. Тут тоже своеобразная ипотека, только выраженная фразой: "Лишь бы не было войны!" или "Нам Майдана не надо!"
В мире нет кризиса коронавируса – он уйдёт, станет привычным. Нет и кризиса экономики – рыночные отношения всегда найдут решение проблемы. Есть кризис "что делать с Колькой", который бьёт слабого, когда ты пугливо стоишь за деревом, только в планетарном масштабе. Сверхдержавы заигрались в международную демократию, не отдавая себе отчёта в том, что называться сверхдержавой ты можешь лишь тогда, когда террористы из соседней страны не взрывают изнутри уже тебя. Как бы не пришло время, когда бессмысленные слова про "глубокую озабоченность" будет невозможно произнести, ибо трудно говорить с выбитыми хулиганом зубами.
Матвей Ганапольский – политический публицист, журналист "Эха Москвы"
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции
