Российская казна, как выяснилось, щедро подпитывает Сирию, стало известно об очередном миллиарде (долларов), которые выделены ей на всяческого рода восстановление: электросетей, промышленности и пр. Каков механизм контроля над расходованием этих денег, не уточняется. Объявлен большой кредит Беларуси, своего финансового часа поджидает у кремлевского порога и президент Молдовы Игорь Додон. И все это в период пандемии, когда, казалось бы, деньги так нужны медицине. А может быть, у нее все есть? И страна может позволить себе зарубежные "миротворческие операции" и финансирование "дружественных режимов"? В гостях у программы "Лицом к событию" экономический аналитик Семен Новопрудский. Ведущая Елена Рыковцева.
Видеоверсия программы
Елена Рыковцева: Миллиард туда, миллиард сюда, миллиард Асаду, полтора Лукашенко, Додон стоит в очереди, надеясь, что путинские денежки помогут ему выиграть выборы в Молдове. С нами Семен Новопрудский. Как вы считаете, что лучше – миллиард туда или все-таки сюда, в Россию, тот, который опять отправляется за границу?
Семен Новопрудский: К великому сожалению, понятно, что в российских условиях украсть можно с любого миллиарда, но миллиард, который направлен куда-нибудь в Сирию или Беларусь, тут уж точно никто никак не проверит. Потому что если украл, условно говоря, у российских больниц непосредственно, у российских налогоплательщиков, это хоть как-то можно проверить по состоянию больниц или по тому, что какая-то больница, которую собирались построить, не построена. А уж что Россия сделала в Сирии, понятно, что никто из россиян, которые в Сирии не бывали, проверить категорически не могут. Понятно, что это, с одной стороны, разговоры о величии нации, которые мы все равно продолжаем вести, потому что мы даже коронавирус сравнивали с печенегами и половцами, и сейчас мы находимся в состоянии очень любимом для российской власти, некоторой войны, испытаний суровых. Разве в такие минуты можно думать о каких-то низменных материях, мы этими миллиардами рулим миром, несем свет и добро другим народам и показываем собственное величие.
Елена Рыковцева: Главный вопрос, который мы обсуждаем, может себе Россия это позволить или не может себе Россия этого позволить. Казалось бы, Советский Союз, бедная была страна, если судить по жизни населения, а скольким помогала.
Семен Новопрудский: Как раз одна из больших проблем нашей истории – это несоразмерность амбиций реальным возможностям. Несоответствие возможностей и амбиций в значительной степени привело вкупе с экономической неэффективностью к распаду СССР. Сейчас, конечно, Россия – страна, имеющая около 2% доли в мировом ВВП, и эта доля сейчас у России такая же, какая была в 2000 году, все последние годы она снижается, а не растет. В России так устроено, что эту логику, войну российская власть эксплуатирует очень хорошо, потому что считает, что некие национальные интересы, великодержавность и абстрактные чувства, то есть по логике власти мы должны испытывать гордость, наше население: пусть нам плохо, пусть мы бедны, но мы помогаем людям доброй воли или тем, кого считаем союзниками. Это показывает, с одной стороны, наше благородство, а с другой стороны, нашу мощь. Но в реальности получается, что ни мощи, ни благородства за этим, увы, не стоит.
Елена Рыковцева: Что Россия может позволить, что она позволяет, сейчас увидим в сюжете. И это еще не все, что она себе позволяет.
Елена Рыковцева: Вы видите, что все немногочисленные друзья России выстроились за денежками в очередь. Сюда добавляется еще тяжелая ситуация в Нагорном Карабахе, во сколько обойдется миротворческое участие России в этой республике. По Сирии мы узнали, что миллиард отправлен туда, будут еще миллионы и миллионы долларов. Правильно ли я понимаю, что никакой отчетности, никакого контроля не существует вообще? Конечно, мы знаем, что сирийская операция военная очень дорогая, наверное, какие-то бумаги внутри они друг другу показывают, потому что бюджет платит, Министерство обороны отчитывается. Но эта гуманитарная помощь в таком огромном количестве действительно вне любого контроля.
Семен Новопрудский: Во-первых, если даже говорить о бюджетном контроле, в России год от года растет доля закрытых статей госбюджета. Никто в России, никакие депутаты, потому что парламент в России давно не место для дискуссий, не спросит, как вообще проводится эта гуманитарная помощь. Понятно, что гуманитарная помощь – это не кредит. То, что мы даем Сирии, – это с большой долей вероятности и даже потому, как это называется "гуманитарная помощь", – это безвозвратно данные деньги. Кредит Молдове или кредит Беларуси – это, по идее, деньги, которые когда-то должна страна возвращать. Мы знаем, сколько долгов Россия списывала советских разным странам, той же Кубе, например.
Елена Рыковцева: Свежий Янукович.
Семен Новопрудский: Которого пытались купить, чтобы он развернулся в воздухе и не подписывал соглашение об ассоциации с ЕС. Это неподписание привело к кризису, из-за которого потом и вспыхнула война на территории Украины. То есть на самом деле мы, во-первых, не знаем, как эти деньги проводятся, и во-вторых, конечно, это почти всегда безвозвратные деньги. Это, конечно, покупка лояльности, это, конечно, покупка права иметь военные базы, это, конечно, покупка победы выгодных нам кандидатов на выборах, как в случае с Молдовой, например. Но в целом понятно, что с этих денег прилипнуть к тем, кто так или иначе причастен к таким процедурам, могут любые суммы. Это никто никогда не проверит, потому что никакого механизма публичного контроля за этим нет. Трудно себе представить, чтобы какой-нибудь депутат Госдумы или сенатор публично спросил: вот вы выделяли деньги на Сирию, как они потрачены, что сделано, какая польза для этого для россиян, какая польза от этого для российского государства? Никто даже не посмеет так вопрос поставить. Это прекрасно знает российская исполнительная власть.
Елена Рыковцева: Она это знает, но она хочет внешне соблюдать лицо. Это лицо соблюдается во время видеосвязи с тем же Асадом. Провел только что Владимир Путин разговор и объяснил ему, на что он ему дает деньги.
Елена Рыковцева: И дальше это выступление на конференции, которую мы видели: …и поэтому мы вложили в Сирию миллиард долларов и будем вкладывать еще и еще.
Семен Новопрудский: И плюс замечательная логика, что благодаря вам, товарищ президент, люди возвращаются. А то, что они благодаря ему покинули страну, конечно, об этом речи нет. Человек, который по большому счету прямо причастен к кровопролитной гражданской войне, причем войне, которая практически реально переросла в третью мировую. Это поразительная вещь, но так или иначе в разных коалициях на территории Сирии в этой войне, которая длится с 2010 года, приняло участие больше государств, чем во Второй мировой войне. Больше 70 стран так или иначе оказались вовлечены в этот конфликт.
Елена Рыковцева: Оплачивать это триумфальное возвращение, триумфальный результат правления Асада предстоит почему-то России.
Семен Новопрудский: Российская власть этого хочет. Российская власть действительно делает из Сирии плацдарм в том числе военно-политический на Ближнем Востоке. Российская власть таким образом пытается продать своим людям великую нацию. Более того, был момент, когда мы пытались сказать, что мы таким образом как бы вытеснили оттуда американцев, хотя все гораздо сложнее. Было триумфально подано соглашение между Россией, Турцией и Ираном, которые чуть ли не поделили натрое контроль за Сирией. Но главное, что российская власть прекрасно понимает, что, во-первых, подавляющее большинство россиян вообще не интересует ситуация в Сирии никаким боком, что у россиян нет никакого механизма контроля за тем, что там реально происходит и как там реально тратятся российские деньги.
Елена Рыковцева: Главное, жалко ли им этих денег. Мы переходим к белорусскому сюжету. Давайте посмотрим знаменитую встречу, где знаменитая балетная поза Александра Лукашенко, в которой он сидит, и Владимир Путин теперь уже ему объясняет, почему ему дают этот кредит, который, как мы догадываемся, вернется очень и очень нескоро.
Елена Рыковцева: Объясните, пожалуйста, какую роль политическую этот кредит может сыграть в удержании Александром Лукашенко своих позиций президентских?
Семен Новопрудский: Лукашенко сможет обеспечить таким образом бесперебойную выплату зарплат в госсекторе, а госсектор в Беларуси доминирует. Лукашенко, безусловно, этим кредитом в значительной степени связан, хотя он много раз так или иначе, можно сказать, резко "кидал" Москву. Но тем не менее, понятно, что он находится на политическом крючке, чтобы он не пытался свою судьбу решать как-то иначе помимо России. Тем самым Россия фактически пытается купить полную политическую лояльность и подконтрольность Лукашенко, хотя это достаточно сложно сделать, потому что Лукашенко мастер лавирования. Он столько лет усидел у власти в том числе благодаря тому, что прекрасно играл на противоречиях сильных держав и в общем консервировал в значительной степени советскую экономику. Правда, он в какое-то время создал условия для активного развития IT-бизнеса, но на днях говорил о том, что он вообще готов уничтожить весь частный бизнес в Беларуси, потому что он считает, что частный бизнес на иностранные деньги все разжигает, а люди на самом деле его все равно любят. То есть он не может поверить в то, что через 26 лет диктатор может надоесть людям, такое иногда случается.
Елена Рыковцева: Такое с ним уже случилось, но, тем не менее, он надеется, что эти деньги помогут ему обеспечить лояльность населения.
Семен Новопрудский: Главный способ финансового правления Лукашенко за все время – это кредитование у России и перекредитование у России. То есть берутся кредиты, из которых погашается часть прошлых кредитов, не говоря уже о льготах и преференциях. Беларусь, конечно, по полной программе выиграла от контрсанкций России против западных стран, потому что сказки и шутки про белорусские креветки, белорусский хамон… Действительно Беларусь стала просто реэкспортировать те товары, которые запрещены были к непосредственному ввозу в Россию из тех стран, которые попали под российские санкции. То есть в этом смысле Россия в значительной степени просто содержит Лукашенко, считая его максимально лояльным, возможно, опасаясь того, что любая следующая власть в Беларуси окажется антироссийской, на самом деле антикремлевской. До недавнего времени довольно сложно было себе представить в Беларуси какую-то резко антироссийскую власть. По всем опросам, три четверти белорусов как минимум, даже больше, хорошо относятся к России, но при этом также всегда белорусы выступали за свою независимость, никто и никогда не выступал за то, чтобы быть полноценным единым государством с Россией.
Елена Рыковцева: Если бы сейчас не было этой денежной поддержки, я все время вспоминаю военные ситуации, когда Россия подбрасывает, мы сейчас не о Донбассе, но он почему-то всплывает, когда начинала давить украинская армия, подбросили свою военную технику. Здесь, когда начинают давить демонстранты, подбрасывают денег. То есть удержать эту власть, в данном случае деньгами.
Семен Новопрудский: В том числе этими деньгами Лукашенко будет пытаться дальше покупать лояльность силовиков. По большому счету понятно, что белорусский режим держится на белорусских штыках и российских деньгах. Понятно, что этот режим не держится на легитимности. Важно понимать, что в Беларуси все без исключения другие кандидаты признали итоги выборов нелегитимными. В Беларуси даже нет официальных протоколов этих выборов, даже нет документального подтверждения победы Лукашенко по версии самого Центризбиркома Беларуси.
Елена Рыковцева: Если доводить эту схему до конца, если изымается финансовая поддержка России Александру Григорьевичу лично, тогда шансы его удержаться на своем посту равны чему?
Семен Новопрудский: Все зависит от того, как он действует. Во-первых, для России возникает риск, что он начнет искать других союзников, в самом жестком варианте переметнется на Запад, то есть будет пытаться как-то торговаться с Западом.
Елена Рыковцева: Это исключено, потому что Запад его больше знать не хочет.
Семен Новопрудский: Плюс еще, конечно, в России понимают, что у Лукашенко есть некие особые отношения с Китаем. На самом деле в случае чего он будет пытаться искать больше прямой политической поддержки и финансовой у Китая. Но Китай, в отличие от России – Россия много раз прощала Лукашенко, Лукашенко не возвращал деньги, Лукашенко не разрешал России приватизировать те предприятия, которые она хотела приватизировать, Лукашенко постоянно жестко торговался за разные преференции – Китай никаких таких вольностей Лукашенко однозначно не позволит. Он понимает, что Китай будет на порядок более жестким переговорщиком. Видно, что протесты в Беларуси пока только мирные, от Европы никакой поддержки нет, позиция американской администрации не прояснится раньше как минимум весны следующего года. В этом отношении Россия опасается того, что в Беларуси может смениться власть. Путин, безусловно, не любит Лукашенко, тут нет ни малейших сомнений. Он считает Лукашенко человеком сравнительно предсказуемым, он уверен, что Лукашенко гарантирует сохранность тех важных военных объектов, которые есть на территории Беларуси. В этом смысле для российской власти это прекрасный способ тратить деньги так, чтобы конкретные люди, которые сидят на процессе передачи этого кредита, просто лично обогащались. Потому что нет никаких гарантий, что часть этих денег просто не воруется.
Елена Рыковцева: Сегодня Александр Григорьевич замечательную фразу сказал, что "цветные революции" обходятся очень дорого. Опять же должен был поставить запятую – России.
Семен Новопрудский: Понятно, что это логика общая. Именно боязнь того, что они называют "цветными революциями", свержение пожизненных бессменных правителей, то, что, безусловно, объединяет российского и белорусского руководителей. Но при этом, когда он начинает говорить, что ни одна страна после "цветной революции" не стала жить богаче, Беларусь не может пока похвастаться каким-то сильным богатством при своей стабильности. То, что у власти остаются те же самые люди, точно не является залогом более богатой жизни.
Елена Рыковцева: Всегда был такой миф: зато в Беларуси спокойно.
Семен Новопрудский: Последний заповедник Советского Союза, стабильность. Но проблема состоит в том, что известно, что на кладбище тоже стабильность и тишина. Во-первых, всегда нормальное развитие – это сложный баланс между переменами и стабильностью. Кроме того, мы так физиологически устроены, что на любом месте люди начинают уставать от одного начальника через 20 лет точно, какой бы ни был начальник идеальный. Ни российского, ни белорусского начальника идеальным по результатам их работы не назовешь ни с какой точки зрения.
Елена Рыковцева: Наш опрос, мы вынесли две эти страны – Беларусь и Сирию, стоит ли так уж тратиться во время карантина.
Елена Рыковцева: Это очень важный вопрос подсказали прохожие на улице. Они говорят: сначала себе надо помочь, а потом уже, что останется, другим. Каковы критерии этой обеспеченности? С какого момента страна снова может позволять себе помогать? Я пытаюсь аналоги найти в мировой экономике.
Семен Новопрудский: Критериев нет никаких. Понятно, что эта помощь носит политический характер. Две страны мира, кроме России, которые являются лидерами по внешней помощи, сейчас еще Китай, безусловно, а многие годы это были США и Саудовская Аравия. Понятно, что это страны гораздо богаче России. США просто мировой экономический лидер и военно-политический. Но проблема состоит в том, что счетных критериев нет, это вопрос сложного баланса. На самом деле, если вы считаете, что ваши люди "съедят" то, что вы не имеете кислорода в больницах, но тем не менее, помогаете Сирии, то тогда вы можете помогать, если вас за это не накажут. Это скорее вопрос того, что готовы терпеть граждане. Это вопрос внутренней и внешней реакции на эту помощь. Когда Россия что-то совершает во внешней политике или даже во внутренней, она прощупывает, уже получила санкции, но тем не менее, эти санкции не кажутся страшными российским властям или нас не наказывают за это, мы можем себе позволить. И по логике внутренней, если мы внутри сталкиваемся с тем, что люди как-то выражают протест против того, что происходит, то тогда мы, может быть, испугаемся кому-то помогать. Если люди не выражают этого протеста, если люди выражают этот протест молча, то власть чувствует себя в силе. В разгар пандемии это довольно сложно продавать людям, а до этого пытались продавать то, что называлось триумфальное поднятие с колен, то есть мы теперь рулим миром. Мы такая крутая страна, мы платим за свое геополитическое могущество. Очень многие люди не понимали прямой связи между тем, что им нечего есть, или тем, что в больницах нет ни врачей, ни оборудования, и этим геополитическим величием, которое мы таким образом покупаем. Оказывается, какая-то связь на самом деле есть. Российская власть имеет для себя очень хороший опыт того, как можно консолидировать подавляющее большинство вокруг присоединения или аннексии территорий, которые и так были абсолютно доступны россиянам до этого события. Никто вообще не мыслил Крым как что-то, куда невозможно попасть.
Елена Рыковцева: У меня был коллега, который много лет назад домик купил в Крыму, как-то его совершенно не беспокоило, что это украинский домик.
Семен Новопрудский: То же самое Беларусь, в которую мы как ездили, так и ездим. С другой стороны, есть Сирия, в которую никто кроме российских военных и, может быть, каких-то специалистов гражданских, которых раньше приглашала Сирия по обмену, подавляющее большинство россиян даже слабо себе представляет, где эта Сирия находится, кто там живет, может быть, чуть-чуть знают в лицо Асада, потому что иногда его показывают по телевизору.
Елена Рыковцева: Эти деньги, которыми поддерживают режим Лукашенко российские власти, они совершенно не гарантируют безопасности россиянам теперь там. У нас есть свежий пример сотрудницы Ельцин-центра, она живет в Екатеринбурге, которая приехала к своей маме в Беларусь, ее на автобусной остановке схватили по подозрению в том, что она махала рукой и приветствовала тех, кто шел мимо на какую-то акцию. Она три дня провела в тюрьме, потом поднялся шум, потом вмешался посол России, который теперь занимается только тем, что вытаскивает россиян из белорусских тюрем. То есть вы этими деньгами и помощью не обеспечиваете безопасности своим гражданам.
Семен Новопрудский: Россия, давая эти деньги, не говорит Лукашенко – не репрессируй. Действия Лукашенко для нынешней российской власти являются правильными, потому что он борется с "цветной революцией". В том-то весь ужас ситуации, что Россия считает, что Лукашенко в своих методах борьбы с протестами совершенно прав, в России его поддерживают ментально. Это гораздо опаснее даже, чем то, что она его поддерживает деньгами. Судьба собственных российских граждан Россию интересует в последнюю очередь во всех этих играх. Российская власть продает величие нации, но точно не заботу о гражданах. "Своих не бросай" уже даже не звучит как политический лозунг. Хотя в свое время, на мой взгляд, это блестяще сформулировал Герман Лукомников, который написал "Своих не бросаем, зашлем и спасаем" – это довольно точное определение российской внешней политики в некоторых странах. Но в целом понятно, что эти деньги, которые мы даем Сирии и Беларуси, – чтобы показать величие страны в целом, но точно не для того, чтобы заботиться ни о рядовых сирийцах, ни о рядовых белорусах. Понятно, о жизни Беларуси и о гуманитарной катастрофе в Сирии, несмотря на публичную риторику, российская власть думает в самую последнюю очередь.
Елена Рыковцева: Хотя бы потому, что они даже не узнают, пошли ли эти деньги на этих беженцев или они пошли ровно по этому и этому карману.
Семен Новопрудский: Во-вторых, часть этих денег пойдет по российским карманам, а часть по сирийским. И уж точно у России нет никакого механизма контроля за расходованием помощи, каковой не было и у Советского Союза, когда он давал гуманитарную помощь или кредиты разным странам доброй воли, которые тоже пытались строить социализм. Советский Союз покупал лояльность и пытался создать большой соцлагерь по всему миру, а у нынешней российской власти, нынешней России нет идеологии. То есть эти деньги даются для того, чтобы либо покупать личную лояльность каких-то людей, либо для того, чтобы не допустить наших врагов, как нам кажется, туда, либо для того, чтобы иметь, как в Сирии, военные базы. То есть на самом деле в некотором смысле такой гигантский налог на то, чтобы была там военная база.
Елена Рыковцева: Переносимся вперед, в воскресенье, – это выборы в Молдове. Я бы хотела, чтобы мы обсудили денежную сторону этих выборов. Потому что пока лидирует Майя Санду, которой никто не обещал никаких денег с российской стороны, и есть Игорь Додон, который твердо ждет обещанных 200 миллионов долларов.
Семен Новопрудский: Молдавия – это все-таки парламентская республика. Додон сверхсоюзник России в последние годы, абсолютный рекордсмен по визитам в Москву, по личным встречам с президентом, по участию в парадах Победы и прочих мероприятиях. Молдавия, будем откровенны, одна из беднейших стран на постсоветском пространстве. Страна, которая так или иначе полностью на Россию не будет ориентирована никогда. Страна, которая все равно экономически в значительной степени зависит от Европы, в том числе от Румынии. В этом смысле полностью купить Молдавию Россия не сможет, с одной стороны, с другой стороны, Россия по-прежнему так или иначе является держателем контрольного пакета акций существования Приднестровской Молдавской республики непризнанной. Понятно, что Россия очень бы не хотела, чтобы Молдова стала прозападной страной, что в ее случае даже, может быть, более возможно, чем в случае с Беларусью, хотя в случае с Беларусью тоже возможно, Беларусь тоже прекрасно европоориентированная страна, там много людей имеют возможность ездить в Европу. В этом смысле, если бы Россия сама понимала, что она тоже в каком-то смысле часть Европы, что ничего страшного, можно развивать вполне дружественные и взаимовыгодные экономические связи, не имея при этом марионеточного президента, то мы бы спокойно жили и с Молдавией тоже.
Елена Рыковцева: Очень большое количество молдавских избирателей живет за границей, там были реальные очереди на избирательных участках, чуть ли не 10% голосует за границей. Никто из них не думал о том, что было бы выгоднее для них, если бы это был прокремлевский Игорь Додон, они проголосовали тотально за Майю Санду. В самой России, что самое поразительное, они не голосовали за Майю Санду, но они не голосовали и за Додона, они проголосовали за третьего человека, Ренато Усатого. Он призвал отдать голоса за Санду, казалось бы, пророссийский человек. Это удивительная история, что денежный, материальный фактор выгоды не повлиял даже на тех, кто живет здесь.
Семен Новопрудский: Тут есть одно из величайших заблуждений российской власти, в котором она продолжает пребывать, она считает, что можно купить все. Уверенность, что нет никаких идеалов, есть только интересы, все эти интересы всегда корыстны – это часто так действительно. Много можно чего купить и много можно кого купить, в том числе можно купить представителей политического истеблишмента, как мы знаем на примере некоторых тех же германских политиков. То, что можно везде и все купить, и это будет гарантированно действовать – это, конечно, величайшее заблуждение. Конечно, есть у каких-то людей национальное самосознание, конечно, есть у каких-то людей просто семейная или ментальная ориентация на ту или иную цивилизацию. Понятно, что Молдова, так или иначе, страна, которая в силу своего происхождения, в силу того, как и где жили люди, предки нынешних молдаван, это страна, которая все равно так или иначе ориентирована в том числе на Европу, на Румынию. Конфликт с Приднестровьем возник как реакция на попытки Молдовы при распаде СССР стать частью Румынии. Потому что тогда были очень сильные настроения за то, чтобы Молдова просто стала частью Румынии. На самом деле важно понимать, что не все покупается. Когда мы так делаем, когда мы пытаемся снабжать деньгами такого рода режимы, потом удивляемся, что либо они нас кидают, либо их свергают, очень важно понимать, что все купить невозможно.
Елена Рыковцева: Сколько Советский Союз недосчитался, сколько предательства, и ничему не учит жизнь.
Семен Новопрудский: Ничему не учит, потому что это старые инструменты, старые подходы. Это попытки мыслить в категориях того, что вы можете обязательно купить лояльность, что если вы не можете купить ее за большие деньги, вы можете купить за очень большие деньги. Понятно, что мир устроен гораздо сложнее. Понятно, что так или иначе нет вечных союзников все равно.
Елена Рыковцева: Есть другие страны, которые покупают лояльность, но страна должна быть, видимо, богаче, чтобы позволять себе это совершенно безвозмездно, без надежды, что тебе это вернется, и тебя могут предать.
Семен Новопрудский: Во-первых. А во-вторых, есть опыт Китая, который на самом деле не столько предоставляет государственные кредиты, хотя это тоже делает, сколько пытается стать крупнейшим или очень влиятельным экономическим игроком. То есть он пытается скупить все, что можно, все, что продается. Любой китайский банк, когда он приходит на территорию какого-то государства, он всегда ведет за собой китайские компании.
Елена Рыковцева: Это экспансия экономическая – это уже немножко другое.
Семен Новопрудский: Россия не занимается экономической экспансией даже на постсоветском пространстве. Россия какое-то время это пыталась делать, но кроме того, что это было нарушение международного права, то, что Россия проделала с Крымом и вообще устроила войну с Украиной, почему это еще было тотальной ошибкой – это фактически прекратило возможности России заниматься экономической экспансией в том числе в Европе, которой до 2014 года Россия занималась очень активно.
ВО ЧТО РОССИИ ОБОЙДЕТСЯ КАРАБАХСКОЕ "МИРОТВОРЧЕСТВО"? ПРОДОЛЖЕНИЕ РАЗГОВОРА СМОТРИТЕ НА ВИДЕО
