В последние дни уходящего года принято вспоминать его достижения, радости, утраты, драмы и трагедии. Бесспорно, 2020-й принёс очень много горя и утрат. Почти весь этот год человечество пытается жить в новых условиях. Вокруг царят растерянность и депрессия. Даже некоторые православные священники, с которыми мне приходилось говорить, поддаются унынию, хотя уж они точно не должны этого делать. Философы задаются вопросом, не приближаемся ли мы к апокалиптическим временам? Но, слава Богу, человек так устроен, что он не может постоянно пребывать в унынии. Мы ищем точку опоры. Мы ищем надежду.
Так и я. Вглядываясь в уходящий год, я вспоминаю тех, "кто вышел". Да, тех, кто освободился из заключения. Тех, для кого этот 2020 год стал возвращением в старую жизнь или началом новой.
Я уже много лет пишу о делах судебных, отслеживаю судьбы людей, попавших в "пасть русского Левиафана". Я, как правило, не бросаю тех, о ком хоть единожды написала. Поэтому каждый год встречаю кого-нибудь из них – кого-то из моих героев, кто выходит на волю. Составляя свой список "свобода-2020", я обнаружила, что в ней почти нет "политических", то есть тех, кто сел за решетку по политическим мотивам, как гражданский активист или оппозиционер. Исключение составляет, конечно, Константин Котов, он вышел на свободу 16 декабря. Остальные же мои "бывшие" арестанты – это люди, попавшие за решетку почти случайно или по заказу, но не по политическому, а из-за человеческой подлости или из-за желания силовиков получить лишнюю звездочку на погоны.
Юлия Ротанова, помощница гендиректора компании, аффилированной с Министерством обороны (одно из "веток" "дела Оборонсервиса"), в отличие от подруги Анатолия Сердюкова Евгении Васильевой (она была освобождена через пару месяцев после приговора) отсидела почти весь срок, выйдя по УДО за несколько месяцев до "звонка". Ротанову обвинили в мошенничестве, которого она просто не могла совершить в силу своих должностных обязанностей. Я в своё время встречалась с Юлией в СИЗО "Лефортово" в один из визитов туда членов общественно-наблюдательной комиссии. Выяснилось, что её перевели из обычного женского СИЗО на "раскрутку": во что бы то ни стало нужны были показания на Сердюкова, но Ротанова его никогда не видела и ничего рассказать не могла, а фантазировать не умела. В "Лефортово" у неё выявили онкологию, чудом удалось освободить её из-под стражи. После операции Ротанову приговорили к 6 годам колонии. Этапы, ухудшение здоровья, дважды отказ в УДО и потом всё-таки решение Верховного суда – и свобода!
В мае из мордовской колонии вышел Геннадий Кравцов, бывший сотрудник ГРУ, получивший сначала 14, а потом, после апелляции, 6 лет колонии за госизмену. "Предательство Родины" выразилось в том, что Кравцов, уже не работавший в ГРУ, а трудившийся в одной из компаний, не связанных с гостайной, отправил своё резюме в Швецию в поисках работы. Это было воспринято, как если бы он раскрыл госсекреты. Кравцов говорит, что ничего секретного в тексте резюме не было. Впрочем, Верховный суд, отменивший прежний приговор в 14 лет и назначивший срок в два раза меньший, косвенно признал, что Кравцов практически не виновен.
Никто из них не забудет пережитого, как бы они ни старались, как бы они ни мечтали стереть из памяти тот опыт
Малхо Бисултанов, ставший известным благодаря свидетельствам о страшных пытках в омской колонии ИК-7, вышел на свободу в июне 2020-го. До ареста он был директором небольшого комбината морепродуктов, его арестовали за вымогательство (скорее всего, кто-то из партнеров или конкурентов его "заказал") и за хранение наркотиков. Он говорит, что наркотики ему подбросили сотрудники того же ОВД, где через несколько лет сфабриковали дело против Ивана Голунова. Малхо отсидел восемь с половиной лет от звонка до звонка. Он знает имена всех, кто фальсифицировал против него уголовное дело, помнит тех, кто пытал его в колонии. Хочет добиваться наказания этих людей, сломавших ему жизнь.
Игорь Соколов освободился в июле 2020 года, отсидев 13 лет за участие в банде Шамиля Басаева во время захвата заложников в Буденновске. Это самое странное и загадочное дело из всех, о которых я здесь упоминаю. Изучение обстоятельств и материалов дела убеждает меня: Соколов не виноват в том, за что его посадили. Он никогда не был в Буденновске и не участвовал в захвате заложников. Для меня очевидно, что он, как это часто бывает, стал жертвой "заказа", может быть, недоброжелателей или конкурентов по бизнесу (смешно сказать, у него был совсем маленький бизнес в небольшом российском городке). Свою историю Соколов описал в книге "Здесь ты – никто", которую издали его друзья, пока он был в заключении.
В августе на свободу по УДО вышел ученый, 80-летний Владимир Лапыгин, заместитель начальника научно-технического центра ЦНИИМАШ. В мае 2016-го он был осужден на семь лет колонии строгого режима за государственную измену. Согласно приговору, Лапыгин передал в Китай демоверсию программы, разработанной в ЦНИИМАШе. Лапыгин вину не признал, заявляя, что в пересланном им файле не было сведений, составляющих гостайну, а демоверсия являлась аналогом ранее зарегистрированной в Роспатенте программы.
Все эти люди, вышедшие на свободу в 2020-м, не были ни противниками, ни оппонентами власти. Думаю, что до столкновения с силовиками, с судьями и с персоналом тюремных учреждений все они находились в неведении о том, что творят российские следователи, судьи и вообще о том, что такое российская тюрьма. Теперь каждый из них мог бы стать своего рода экспертом по этим темам. Никто из них не забудет пережитого, как бы они ни старались, как бы они ни мечтали стереть из памяти тот опыт.
А для нас каждая такая история – ещё одно свидетельство чудовищно несправедливой системы, созданной в России за последние 20 лет. Остаётся лишь радоваться свободе, которая досталась нашим героям, остаётся всем вместе поднять бокалы и выпить. "За тех, кто вышел!" – в надежде, что в следующем году таких людей окажется во много раз больше.
Зоя Светова – московский журналист, обозреватель mbk.media
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции
