10 февраля Арбитражный суд Свердловской области признал за Екатеринбургской епархией права собственности на храм "Спорительница хлебов" Среднеуральского женского монастыря, настоятель которого – бывший схиигумен Сергий (Романов) находится под арестом с 29 декабря 2020 года. Тогда монастырь силовики буквально взяли штурмом, но это не помогло вернуть мятежный приход в лоно РПЦ. Как оказалось, его земли и строения просто не были оформлены на епархию.

Большая часть земель Среднеуральского женского монастыря "Спорительница хлебов", по данным Ура.ру, принадлежат лесному фонду. Общая площадь лесов, занимаемых обителью, составляет примерно 250 000 квадратных метров, из которых оформлены лишь 35 тыс. кв. м. Чтобы уточнить эту информацию, корреспондент Радио Свобода направила запрос в Министерство природных ресурсов и экологии Свердловской области, но ответ пока не поступил.

В декабре 2020 года Екатеринбургская епархия обратилась в Арбитражный суд Свердловской области, чтобы установить право собственности на монастырский храм, который, как считает епархия, был захвачен опальным клириком. 10 февраля в процесс в качестве третьих лиц попытались вступить несколько сестёр-насельниц Среднеуральского женского монастыря с целью защиты своих жилищных прав. Они хотели доказать, что здание храма в честь иконы Божией Матери "Спорительница хлебов" – жилое: на первых двух этажах находятся кельи, а собственно храм занимает только третий этаж. Но суд отверг их доводы.

Арбитражный суд Свердловской области начал рассмотрение дела 5 февраля 2021 года. Бывшая соратница отца Сергия игуменья Варвара (в миру – Светлана Крыгина), покинувшая обитель еще в середине июня 2020 года, в преддверие процесса зарегистрировала религиозную организацию, название которой полностью повторяет название мятежной обители. По замыслу, это должно было помочь при рассмотрении дела.

Накануне первого заседания арбитражного суда на YouTube появилось видеообращение другой монахини Среднеуральского женского монастыря, в котором она говорит о том, что если на суде будет принято решение в пользу епархии, то возможен и новый штурм, и тогда насельницам будет просто некуда податься. По ее словам, в монастыре сейчас проживает 480 человек, в том числе 60 лиц преклонного возраста и 40 детей.

Решение 10 февраля в пользу епархии было вынесено "без учета позиции адвокатов монахинь и отца Сергия", говорится в паблике обители. "Решение суда будет обжаловано в Семнадцатом арбитражном апелляционном суде (г. Пермь). Надеемся, что на суд в другом регионе не будет оказано давление", – сообщили в соцсети представители монастыря.

Накануне суда корреспондент Радио Свобода побывала в монастыре, чтобы своими глазами увидеть, как все устроено.

"Ты, бабушка, еретичка!"

Отец Сергий построил не только Среднеуральский женский монастырь, но и другие монастыри и скиты по всей Свердловской области. В их числе – деревня Новоселова и Кыртомский монастырь в окрестностях Алапаевска. Как правило, объекты строились без должных согласований и последующего оформления.

– Отец Сергий много обителей построил, за что его и уважают, – говорит православная екатеринбурженка Татьяна Знак. – "Ганину яму" построил, потом его перекинули на новое место, а жертвователи опять за ним идут, опять что-то новое создают. А РПЦ опять забирает. И вот, в этот раз он поумнел и оформил все строения на частных лиц, а не на епархию. А деньги на строительство не епархия давала, это люди приносят, его духовные дети. Все у них там свое, стада, курица, молоко, мясо.

– Надо сказать, что юридическое сопровождение в РПЦ на крайне низком уровне, отвод земель и строительство храмов делается не централизованно, – объясняет религиовед из Башкирии Вадим Розенфельд. – Я думаю, что ни в одной епархии, даже такой богатой, как Екатеринбургская, должного внимания и контроля этому не уделялось. Ни одна епархия, даже богатая, сама ничего никогда не строит, не вкладывает деньги. Есть такой лозунг: "Ищите, ребята, спонсора!" И Сергий тем и был ценен, что он умел находить спонсоров, мог много строить, соответственно, рекой текли отчисления в епархию, и этого было достаточно. На кого там что оформлено, как – это никого абсолютно не волновало.

Ни в самой обители, ни в Екатеринбургской епархии не стремятся рассказывать посторонним о материальной стороне жизни "Спорительницы хлебов".

– Не надо туда ездить прихожанам, – объяснял женский голос по телефону в отделе паломничества при Екатеринбургской Епархии корреспонденту РС, которая спрашивала, как бы посетить обитель в крещенскую ночь. – Там нет ни одного священника, некому служить! Люди, которые там находятся, не имеют права проводить службу, они от церкви отпали.

У паломников Среднеуральского монастыря есть группы в социальных сетях, где можно узнать, что из Екатеринбурга в Среднеуральский женский монастырь ходит бесплатный автобус – как раньше, так и сейчас.

В указанное время на автобусной остановке недалеко от здания екатеринбургской епархии действительно дежурил микроавтобус марки "Форд". В глубине копошились люди, в основном женщины. Мужчин всего несколько человек. Только один из них – в церковном облачении и бледно-голубой медицинской маске. Другие пассажиры – без масок. Известно, что последователи отца Сергия по большей части ковид-диссиденты и маски не надевают принципиально.

Женщина лет тридцати в светлой вязаной шапочке с люрексом оживленно говорила с пожилой соседкой по автобусу, Людмилой.

– Ой, что будет, что будет! – переживала паломница в шапочке с люрексом. – Война будет! Эрдоган объединится с Украиной и выступят против России. Тяжелые времена предстоят!

Собеседница слушает и переводит разговор на отца Сергия, с сочувствием обсуждая его арест и голодовку.

– Вот умру я, и некому будет свечку за меня поставить. Поэтому я с детства учила внучку бога уважать. А теперь что? Им там наговорили всякого, приходит она домой, и говорит мне: "Ты, бабушка, еретичка!" Вот так, дожила, уже внучка – и та еретичкой обзывает... – жалуется Людмила.

– Да не переживайте вы, – утешает ее молодая собеседница. – Мало ли, чего люди болтают! Так и скажите ей: не надо слушать кого попало, слушай родную бабушку!

Не надо, по мнению прихожан, слушать и работников епархии, уверяющих, что службы в обители незаконны. "Ты слушай одного только бога, – говорит корреспонденту РС пожилая женщина в хвосте салона. – Пустое это все".

Автобус сворачивает с Серовского тракта в сторону монастыря. Въезд перегорожен шлагбаумом.

"Это автобус из Екатеринбурга", – говорит водитель невидимому в темноте охраннику, и шлагбаум поднимается. Монастырские ворота выглядят внушительно, как в Средневековье. Непосредственно перед воротами установлен еще один шлагбаум. Люди начинают продвигаться к выходу из "Форда", заранее осеняя себя крестным знамением.

На улице темно и холодно, не меньше 20 градусов мороза, но большинство верующих твердо намерены окунуться в прорубь. Черная вереница паломников распласталась по белой дороге. Люди движутся к двухэтажному храму с высоким крыльцом – это один из нескольких храмов, расположенных на территории монастыря. Там, на втором этаже, проходит церковная служба в честь праздника Крещения Христова. Перед входом в святилище стоят вешалки, верхнюю одежду можно снять прямо здесь.

Глазам прихожанина открывается большой церковный зал и роскошный иконостас. Огромные иконы здесь повсюду – на стенах, на колоннах.

В зале – не меньше тысячи человек. Люди приветствуют друг друга, видно, что многие из них знакомы. Присутствуют монахини – наверное, человек сто, несколько мужчин в длинных черных рясах, но также много и людей в светской одежде. По всему залу расставлены складные стульчики. В левом углу, дальнем от алтаря, – церковная лавка со свечами, в правом – стеллажи, завешанные одеждой прихожан. За ними – целая гора туристических "пенок". Их используют как для сидения, так и для ночлега – если кто пожелает остаться на ночь в храме с благословения отца Германа. Под стеллажами на пенках возятся дети. Они играют, раскрашивают раскраски прямо на полу, создавая атмосферу цыганского табора. Внезапно из-под стеллажа выныривает мальчик лет восьми.

– А вы знаете, что здесь было? На монастырь чужие дядьки напали, кельи порушили! – выпаливает он и ныряет обратно.

Возле алтаря – обстановка вполне благочинная и торжественная. Справа кружком стоят монахини – это церковный хор. Со стороны выглядит как обычное богослужение в обычном храме.

Но вопреки обыкновению, патриарх Кирилл не был упомянут ни в одной из молитв, в отличие от членов царской семьи. И это – одна из основных претензий епархии к действующим священникам, считают паломники. Зато несколько раз звучала молитва за освобождение отца Сергия и его помощника Всеволода (Могучева), который отбывает третий подряд административный арест по 15 суток.

Общаться на тему запрета епархией паломничества в обитель насельницы не хотят (как, впрочем, и на любую другую). У прихожан – своя версия:

– Здесь все батюшки – последователи отца Сергия, потому и не разрешают им служить, – поясняет невысокий мужичок в солдатской рубахе с полосатыми погонами. – Но и запретить не могут!

По его мнению, верховное руководство РПЦ "погрязло в грехе и содомии", потому что одобряет церковную Унию, утверждающую союз между разными христианскими конфессиями.

– Как же может Патриарх всея Руси с Папой дружбу водить, если Папа поощряет всякое распутство? У этих католиков даже геи и лесбиянки могут быть священниками – где это видано? – говорит прихожанин с погонами.

– В одной проповеди Кирилл распутников осуждает, а в другой Унию хвалит. Так не бывает, – солидарен ним черноволосый молодой человек по имени Георгий. Он уверен, что отец Сергий пострадал за чистоту христианской веры, в то время как действующий патриарх эту чистоту попрал.

Вопрос, что будет с монастырем, у прихожанина Георгия волнений не вызывает.

– А что с монастырем? Все в порядке. Правильнее ставить вопрос, что теперь будет с нашей страной, – невозмутимо говорит он. Как и другие прихожане, Георгий уверен, что влияние их духовного отца простирается ни больше ни меньше на всю Россию.

"Я и места не узнаю"

В деревне Новоселова, где расположен скит Среднеуральского женского монастыря, монахини тоже оказались необщительны. Весь визит за корреспондентом РС по всей деревне ходил грузный мужчина с бородой и запрещал фотографировать вообще все.

– Вся эта деревня – наша, принадлежит монастырю "Спорительница хлебов". Хотите тут фотографировать – поезжайте к отцу Герману, просите у него благословения, – объявил он.

Деревня Новоселова находится в 85 километрах (по автодороге – в 153 километрах) к северу-северо-востоку от города Алапаевска, на правом берегу реки Туры. В половодье автомобильное сообщение в этих местах затруднено из-за болотистого ландшафта. Из-за отсутствия нормальных дорог большинство поселков в окрестностях с каждым годом разрушается и вымирает, а Новоселова – редкое и удивительное исключение. Большая часть жителей деревни на сегодня – это последователи отца Сергия, которые практически отстроили деревню заново.

Если идти по центральной улице деревни, в глаза бросается, как сильно отличаются ее правая и левая стороны. Справа – постройки новые, добротные, слева – дома старенькие, есть даже и совсем ветхие. Но, по словам местных жителей, это различие временное, потому что земля в Новоселова уже почти вся распродана сторонникам опального клирика.

– Лет, наверное, пятнадцать, как деревня начала меняться, – рассказывает старейший житель деревни 86-летний Александр Новоселов. – Сейчас там с конца-то заезжаешь – я и места не узнаю. Новые дома растут как грибы, ферму большую построили буквально за год, у них там полная механизация, все поля колхозные заняли, рожь выращивают. Коровы у них, свиньи, кони – всего полно!

Его дочь Елена, лет тридцати, рассказала, что приехала сюда в 2009 году.

– Это была совсем глухая деревня, всего три дома жилых оставалось, – говорит она. – Я сюда из города вернулась специально, мне нравится деревенская жизнь.

Почему сторонники отца Сергия облюбовали это место, Елена и дед Александр не знают. Но у друга семьи Павла Михайловского есть своя гипотеза.

– Здесь раньше была какая-то старая церковь, которая потом сгорела, – говорит Михайловский. – Потом на ее месте часовню поставили, но она тоже сгорела. Старожилы рассказывали, что в этой деревне в 1937 году скрывались от советской власти старообрядцы. Когда большевики закрыли часовню и колхоз там открыл цех по ремонту сбруи, жители все старые иконы попрятали по домам.

– Точно, – вспоминает Елена. – Я даже одну такую икону у нас в сарае нашла.

Отца Сергия в деревне Елена встречала, но его прихожанкой никогда не была.

– Раньше мой духовник, батюшка из Санкино, отец Игорь, иногда приезжал в местный храм службу служить, когда отец Сергий еще был в РПЦ, – вспоминает она. – Когда Сергий и его духовные дети сами отказались от епископа и от патриарха, их всех епархия отлучила от церкви, и они живут теперь обособленно. Я на них смотрю – они все довольные! Только у них вместо бога – отец Сергий, а у нас – обычная церковь. В быту мы как общались, так и общаемся. К моей к дочке в гости ходит послушница из монастыря. А в церковь мы теперь ходим только в Санкино.

Про отца Сергия в свете последних событий Елена читала и слышала много разного, но сама плохого ничего про него сказать не может.

– Он всегда предлагал помощь, хотя мы ни о чем не просили, – вспоминает она. – У меня дочь Настя, школьница. Раз мы живем за три километра от Санкино, где у нас школа, детей туда обязаны возить. А школьников было в деревне всего двое. Администрация никак не могла решить этот вопрос, а отец Сергий взял и выделил уазик. Еще отец Сергий иногда гуманитарную помощь привозил. Не только в Новоселова, по всему Санкино специально составлял списки малоимущих и развозил фрукты, рожки, крупу, сгущенку, нам тоже на дом привозили как-то.

Кроме Новоселова, с 2011 года община Сергия также занимается реставрацией Кыртомского Крестовоздвиженского монастыря. По словам Михайловского, жителя деревни Муратково, в монастыре пока никто не живет, просто ведутся строительные работы. Монастырь расположен в глухих лесах, проехать туда на автомобиле через деревню Муратково можно только по зимнику. Однако для общины даже это не стало проблемой – по свидетельству Павла Михайловского, продукты и стройматериалы в Кыртомский монастырь доставляют на гусеничных танкетках, а то и на вертолете.

– Деревня Муратково может в весеннюю распутицу и вообще без продуктов остаться, потому что у администрации нет такой вездеходной техники. Но в Кыртомку монахи продукты привезут обязательно, – говорит он.

"Если попросту – народ дичает"

Религиовед Вадим Розенфельд предполагает, что после благоприятного для себя решения Арбитражного суда Екатеринбургская епархия если и сможет взять под контроль собственный монастырь, но только при помощи государства: "Если государство пришлет туда судебных приставов, даст юристов, переоформит земли на епархию – это возможно". Однако, обращает внимание эксперт, при таком исходе возникнет ситуация, когда крова и средств к существования лишатся сразу 480 человек, и вот их дальнейшей судьбой, скорее всего, государство уже заниматься не будет.

Розенфельд видит в истории "Спорительницы хлебов" больше, чем локальный конфликт руководства РПЦ с одним конкретным священнослужителем. По его мнению, "режим "наибольшего благоприятствования" для официального православия привел к тому, что "под крышу" РПЦ устремились самые различные движения – оккультные, конспирологические и политические. На сегодняшний день околоправославная среда – "это дикий антиглобалистский компот из борцов всех мастей": с ИНН, ювенальной юстицией, "чипированием", дистантом, вакцинацией. Здесь же царебожники, монархисты, "православные сталинисты", "державники", патриотические клубы, ковид-диссиденты и масса всего.

– Церковная площадка крайне удобна для самых разных проектов, – говорит Розенфельд. – Прихожане подпишут любой документ, не вчитываясь, априори полагая, что, если им это дали в храме, значит, это правильно. О каком-то критическом восприятии говорить не приходится. Епископ – абсолютный феодал, он делает все, что хочет. Даже если он хороший, образованный человек, власть безграничная развратит кого угодно. Дело в том, что у нас в государстве происходит торжество мракобесия из-за отсутствия внятной религиозной политики. РПЦ – это еще меньшая из проблем. У нас есть откровенно деструктивные религиозные культы, от которых просто волосы встают дыбом. Государство поощряло и развивало эту систему, потому что существовала иллюзия, что религия – это оплот государства и его идеологический аппарат. То, что этот проект рухнул, выяснилось буквально в последние два года: вместо духовного "оплота" в лице РПЦ государство получило аморфную структуру, у большинства населения вызывающую отрицательную реакцию. К слову, о пресловутой "лояльности" РПЦ – недавно вышел потрясающий доклад профессора Марии Мчедловой, где на основе статистических данных, опросов, анкетирования показано, что есть невероятный рост именно политических протестных настроений в православной среде. И что с этим делать, никто не знает.

По мнению Вадима Розенфельда, причины роста протестных настроений в религиозной среде выходят далеко за рамки противостояния конкретной местной общины конкретному епископу. Одна из них – тот факт, что люди сегодня угнетены и экономически, и нравственно. Основной причиной кризиса Розенфельд считает низкий уровень социальной адаптации – и священства, и епископата РПЦ, и самих прихожан.

– Времена, когда Церковь была культурообразующим центром государства, вспоминаются как золотой век. Достаточно было за десять лет вытеснить большинство церковной интеллигенции, чтобы с горечью говорить о "мракобесии". Андрей Кураев, Андрей Десницкий, Сергей Чапнин более не лицо российского православия. Вместо трудов Александра Меня и Александра Шмемана изучают проповеди Андрея Ткачева, на смену философским и Евангельским кружкам пришли военно-патриотические клубы и "православные ярмарки". В РПЦ нет какой-либо внятной кадровой политики. На сегодняшний день найти служителя культа с хорошим светским образованием достаточно сложно, зачастую это уровень ПТУ. В результате священству, епископату современный мир непонятен, неприятен и кажется враждебным. Отсюда полное выпадение из действительности, создание иллюзорного, апокалиптического эрзаца. Приходской состав изменился так же. В основном, это масса простых людей, немолодых, с социальными нуждами, и им хочется не социального, а сакрального, мистического объяснения их проблем. Им дают ту картину, которую они хотят увидеть, то есть спрос рождает предложение. Но, повторяю, происходящее в любой религии, конфессии – лишь отражение социальных процессов того общества, в котором оно существует. Светское образование в России, к сожалению, просто на ужасающе низком уровне. Соответственно, народ дичает. То, что мы называем "мракобесием", – отнюдь не чисто церковное явление. Эти цифры не свежие, но они запали мне в душу: у нас примерно на 600 000 врачей приходится 800 000 колдунов, целителей и экстрасенсов. Так что Сергий Романов – это лицо современного православия и одновременно это лицо современного общества. Безусловно, это беда государства, причем не только государства, но и наша с вами. При сокращении медицины и образования народ идет к колдунам, экстрасенсам, отцам Сергиям – больше некуда.