Если бы можно было посчитать, сколько людей за последние несколько недель научились без запинки, точно и доходчиво объяснять, чем отличается "красная" зона от "чёрной", с уверенностью правозащитника рассказывать о том, как и кого пытали в колониях, например, Владимирской области, и даже разбираться в том, что представляет собой "карантин" в зоне, я больше чем уверена, что это была бы очень занимательная статистика. Но таких цифр нет, тем не менее однозначно можно сказать: словарный запас очень многих людей, чья жизнь никак не связана с правозащитой, общественной деятельностью и уж тем более тюрьмой, пополнился этими, кажется, далёкими от повседневных реалий терминами.
Но, если быть честными, то не такими уж далекими. Россия – одна из мировых лидеров по числу заключенных на 100 тысяч жителей. Ещё несколько лет назад мы говорили о том, что с тюрьмой сталкивался каждый четвертый житель России – либо сидел сам, либо сидел его родственник или друг. Про "фольклор" и говорить не стоит, наверное, едва ли не каждый может напеть "Владимирский централ". А мой друг дизайнер не так давно в абсолютно бытовом разговоре бросил "Заходи – не бойся, выходи – не плачь", не зная, правда, откуда эта фраза. Зато разбираться в различиях между "красной" и "чёрной" зоной он научился прекрасно, как и многие после этапирования Алексея Навального во Владимирскую область.
Солидарность, вышедшая из просто вынужденного объединения людей вокруг разных проблем, стала заметной движущей силой
Проблема жестоких этапов, пыток и коррупции в исправительных учреждениях существовала в России десятилетиями, просто про них говорили в основном адвокаты, правозащитники и узкий круг журналистов. И от этих рассказов люди быстро устали – каждый раз одно и то же: пытали, судились, виновников не наказали. Поэтому российские тюрьмы (как и многие другие "отрасли" страны) дрейфуют в омуте темноты и неизвестности, сквозь которые изредка прорываются совсем уж бесчеловечные истории. Так могло быть ещё долго, но этапирование Навального ситуацию немного изменило. Можно представить себе, как в ужасе будут креститься руководители любых учреждений, в которых окажется этот политик. Потому что об этих учреждениях "поднимут" всю возможную и невозможную информацию, а это крайне непривычная, некомфортная и нежелательная для системы информация. Но что самое восхитительное – всё это организовали для себя сами люди, стоящие у власти.
Теперь во многих случаях, объясняя кому-то прописную истину, стало необязательным перечислять статьи законов, взывать к Конституции и Конвенциям, потому что в ответ на эти подкрепленные юридическими терминами доводы слышишь: "Да ладно статьи, то, что происходит, – это же просто бред какой-то". Самое интересное, что власть сама делает всё для того, чтобы граждане сами приходили к такому выводу. Этот вывод, впрочем, не единственный. "У меня зарплата растет, а я всё равно с каждым годом получаю меньше, чем раньше", – слышала я за последние несколько месяцев от многих своих знакомых. Часто слышала и другое: "Почему-то санкции страны вводят против чиновников, а бьют эти санкции по нам".
Проблема вот в чём: чиновники в принципе людей недооценивают и сами делают так, чтобы гражданская самосознательность и "социальное" просвещение становились не столько показателями ответственности каждого человека за себя и свою страну, сколько жизненной необходимостью в этой самой стране. Граждане сами научились считать налоги, вычислять коррупцию и даже расследовать преступления. И всё благодаря наглости власти и её стремлению отодвинуть общество как можно дальше от того, что может влиять на политику, экономику, медицину и жизнь страны в целом. Так в разных регионах объединяются родственники заключённых, становясь настоящей головной болью для всех возможных инстанций, потому что сами эти инстанции свои функции, как положено, не выполняют. Так "мониторят" задержания и передают передачи тем, кого "завинтили" на митингах, потому что полицейские зачастую пренебрегают соблюдением закона. Так волонтеры развозят медикам необходимые им препараты, маски, антисептики; спасают дельфинов и косаток от браконьеров; собирают деньги на лечение совершенно незнакомых людей и делают многое другое, потому что больше в великой России сделать это некому. А солидарность, вышедшая из просто вынужденного объединения людей вокруг разных проблем, стала заметной движущей силой.
Люди, у которых нет возможности и времени учиться защите своих прав в университете, нашли возможность обучаться самостоятельно. Люди вообще научились всему учиться сами, и теперь те, кто стоит у власти, хотят этот процесс обучения контролировать – действительно, мало ли чему еще полезному люди научатся? 10 марта Государственная дума во втором чтении одобрила законопроект о запрете на просветительскую деятельность без согласования с властями. Эти поправки могут дать правительству право контролировать все семинары и лекции, которые проводятся в стране. То есть фактически чиновники смогут наказать любую организацию, которая занимается просветительской деятельностью: и клубы, и библиотеки, и правозащитные группы, и даже отдельных лекторов. Законопроект может вступить в силу уже этим летом, и это очередное неоправданное ограничение, которое едва ли приведет Россию к чему-то фундаментально хорошему. Но это специфика законотворчества в нашей стране, которой уже мало кого удивишь. А что касается объединения людей и просвещения, то вряд ли очередной закон сможет существенно повлиять на что-либо, потому что жизнь в России, как показывает практика, сама по себе стала непрерывным просвещением и обучением чему-то новому, но неизменно полезному в быту.
Светлана Осипова – московский журналист
Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не отражать точку зрения редакции
