Недавние протестные акции, прошедшие по всей России, показали, что в нашей стране есть гражданское общество, пусть и немногочисленное, и эти люди готовы поддерживать оппозиционера Алексея Навального, несмотря на возможные репрессии со стороны государства. Между тем Кремль пытается навсегда исключить его из политики и борьбы за власть.
Мумин Шакиров подводит итоги 17-й недели 2021 года с политиком и историком Владимиром Рыжковым, депутатом Законодательного собрания Санкт-Петербурга Максимом Резником и политологом Дмитрием Болкунцом.
Видеоверсия программы
Протесты в день президентского послания
Мумин Шакиров: Мой гость – Владимир Рыжков. Вы 10 часов провели за решеткой, был суд – вам 20 тысяч штрафа за нарушение закона. Что вы нарушили? И что вы почувствовали после того, как побыли в роли подсудимого и человека, который был в застенках?
Владимир Рыжков: Вся история была совершенно для меня неожиданной. Я не мог предполагать, что такое со мной может произойти. Меня привезли к старшему уполномоченному в ОВД "Хамовники" для дачи пояснений. Я дал пояснения, что не являюсь организатором митинга и не размещал призывов участвовать. Он зафиксировал. И я думал, что сейчас я отправлюсь по делам. Вместо этого меня перевели в соседнее помещение, где на меня оформили протокол об административном правонарушении, вменяя мне статью 20, часть вторую, пункт второй Административного кодекса – "Организация и призывы к несанкционированной акции". После чего я вызвал адвоката. Потом я был направлен в "каменный мешок" 1,2 метра на 4 метра, холодный, без окон, с тусклой лампой, и провел там пять часов. В 8 часов вечера меня выпустили под подписку, что я явлюсь на следующий день в Хамовнический суд. Я явился. Рассмотрение длилось два часа, судья приняла решение, что я виновен в организации акции и призывах к ней, и назначила мне штраф в 20 тысяч. Все эти обвинения абсолютно несостоятельны. Потому что, во-первых, я сделал перепост новости "Эхо Москвы", во-вторых, в моем ретвите не содержится признаков призыва. Призыв – это побуждение к действию. Никакого побуждения к действию в моем ретвите нет. В-третьих, я не являюсь организатором. Более того, 18-го, когда вышла новость и я сделал ретвит, я не мог знать, что акция будет несанкционированной. А в протоколе написано: Рыжков, заранее зная, что акцию не согласуют, совершил действие. Как я мог заранее знать, что ее не согласуют?.. Это все абсолютно неправовая, необоснованная ситуация, и я буду обжаловать это в Мосгорсуде. И если там не получу удовлетворения, то в Европейском суде по правам человека.
Мумин Шакиров: Владимир, на ваш взгляд, почему 21 апреля тысячи людей вышли на протесты в Москве, но позиция властей была мягкой по отношению к активистам? Почему не били, не ломали черепа и не было крови? Чем вы это объясните?
Владимир Рыжков: Если вы посмотрите географию протестов, географию насилия и арестов, то увидите очень разную картину в разных регионах. Самая контрастная картина – Москва и Санкт-Петербург. В Москве – 20 задержанных, в Санкт-Петербурге – почти 900. Это объясняется позицией губернатора того или иного региона и его политическим весом. Политический вес Сергея Собянина, по всей видимости, настолько высок, что он имеет возможность влиять на ситуацию в городе. Сергей Собянин стремится к тому, чтобы Москва имела образ цивилизованного, европейского мегаполиса. Позиция мэрии Москвы, договоренности ее с силовиками и личный политический вес Сергея Собянина привели к тому, что акция прошла мирно, как и положено по Конституции.
Мумин Шакиров: Как вам точка зрения: на улицах Москвы не было насилия, чтобы не омрачить картинку Федерального послания Путина? Имеет ли она право на существование?
Владимир Рыжков: Это глупая точка зрения, потому что насилие в Питере омрачило впечатление. Какая разница, где происходит насилие? Если оно происходит, оно омрачает картинку.
Мумин Шакиров: Послушаем депутата Законодательного собрания Питера Максима Резника, который считает, что Санкт-Петербург был Путиным отдан на откуп Смольному.
Максим Резник: Родина Путина – КГБ. Моя родина – Питер. Путин не из Петербурга, он из КГБ. А те люди, которые вышли вчера в центр Петербурга, и есть настоящие петербуржцы. Это естественно и понятно: человек здесь родился, вырос, отсюда сделал политическую карьеру. Но ментально Петербург совсем другой, он никак не связан с Путиным. Ситуация уже давно крутится вокруг Москвы – как картинки. Петербург, к сожалению, давно стал периферией во всех смыслах. Может быть, единственное, что сегодня делает Петербург столицей, – это протест. Эти задержания отчасти вызваны и тем, что петербуржцы долго не хотели расходиться и массово продолжали протестовать, гуляя по центральным улицам города. Они имели все возможности перекрыть центральные магистрали, но не делали этого, а делая это абсолютно мирно. Это вызвало раздражение наших "инфузорий туфелек", которые сидят в Смольном. Только два человека могли принять решение о столь жестоком подавлении абсолютно мирного протеста. Это Беглов или Пикалев, человек, который стал известен Петербургу и всей России после фильма про Валдай. Скажем, хранитель массажного салона на Валдае в прошлом, а теперь вице-губернатор Петербурга, отвечающий за взаимодействие, в том числе, с силовыми структурами.
Мумин Шакиров: Владимир, на ваш взгляд, акция, которая была преждевременной, потому что сторонники Алексея Навального не собрали полмиллиона подписчиков или сторонников в интернете, она удалась? Или это провал?
Владимир Рыжков: Она, безусловно, удалась. Нельзя оценивать акции протеста только численностью. Численность была довольно большая. И самое важное, что содержание этой акции носило гуманитарный и моральный характер. Это не была акция по изменению политической системы, по какой-то политической реформе, а во имя спасения конкретного человека. И в этом смысле она, безусловно, абсолютно успешная, она привлекла еще большее внимание к ситуации с Алексеем Навальным, которая сейчас критическая с точки зрения здоровья.
Задержания у полицейских рутина, как тарелку помыть на кухне, им все равно
Мумин Шакиров: Вы провели 10 часов в полицейском участке. Люди, оформлявшие ваше задержание, – это те же, кто в январе составлял тысячи и тысячи протоколов, меняя лишь место задержания и фамилии, штамповал их? Это люди, совершившие преступление?
Владимир Рыжков: Этим людям все равно.
Мумин Шакиров: Все равно кого и за что сажать?
Владимир Рыжков: Все равно кого и за что. Они мне говорили, что они мечтают только об одном – чтобы не было много арестованных. И не потому, что они гуманисты, а потому что это до ночи сидеть и работать. Задержания у полицейских рутина, как тарелку помыть на кухне, им все равно. Они говорят: "Мы на службе". С моей точки зрения, они, безусловно, совершают преступления.
Мумин Шакиров: Они это знают?
Владимир Рыжков: Они это знают. Я спрашивал этих майоров и майорш: "Вы осознаете, что есть Конституция, конституционные права, что Конституция имеет верховенство, прямое действие?" Они сказали: "Мы все это знаем, но мы на службе". Они это делали абсолютно без удовольствия. У них нет никакой эйфории и радости от того, что им приходится осуждать невинных людей. Но это не исключает того, что в системе силовых структур есть и подлинные садисты, и их довольно много.
Цель – исключить из политики
Мумин Шакиров: Можно ли говорить, что Владимир Путин, Кремль и силовики приняли окончательное решение по Навальному? Через суд, возможно, его организацию ФБК объявят экстремистской – и тогда этот вопрос будет окончательно решен.
Владимир Рыжков: Полагаю, что да. Суть этого решения заключается в том, чтобы навсегда исключить участие Алексея Навального в политике и в борьбе за власть. Но выводы из этого решения могут быть разные. Не думаю, что стоит цель убить его в тюрьме. На днях к нему присылали главного невролога Владимирской области, главного уролога, лучшего в области специалиста по УЗИ, было сделано полное обследование, лечащие врачи Алексея Навального имеют на руках его результаты. Цели убить нет. Цель – исключить из политики. Это может быть сделано двумя способами. Первый способ – это продолжать держать его в застенках, не давая ему умереть. Второй способ – по гуманитарным соображениям позволить ему выехать на Запад для продолжения лечения и восстановления здоровья при условии невозврата в страну. Это нечто подобное той договоренности, которая была по Михаилу Ходорковскому, когда его отпускали из тюрьмы.
Мумин Шакиров: Вы верите, что Путин мог дать приказ на ликвидацию Навального? Алексей Анатольевич лично обвинил в этом президента России, Байден назвал Путина "убийцей".
Владимир Рыжков: Я предпочитаю не делать обвинений, если я не располагаю фактами. Но я верю, что за отравлением стояли российские спецслужбы. Была ли на то команда политического руководства страны или нет – я гадать не буду.
Мы уже 18 лет находимся в состоянии гражданской войны
Мумин Шакиров: Суд может признать ФБК экстремистской организацией, а миллионы людей, я думаю, донатили его. Означает ли это, что все эти люди превращаются в экстремистов, и это есть объявление гражданской войны Владимиром Путиным?
Владимир Рыжков: Нет. По Конституции России, вновь принятый закон, предусматривающий санкции, не может иметь обратную силу. Донат, сделанный за час до вступления закона в силу, не может быть криминализован. Но это означает, что те, кто будет жертвовать после вступления закона в силу, те граждане, которые будут делать перепосты материалов Фонда борьбы с коррупцией (внесён российскими властями в список "иностранных агентов", фонд не согласен с этим решением - РС.), ставить "лайки" под этими материалами, они подпадают под уголовное преследование как люди, поддерживающие экстремистскую организацию. Я, к сожалению, ожидаю тысячи новых политических процессов и тысячи новых политзаключенных. А это означает – массовые репрессии.
Мумин Шакиров: А это означает объявление гражданской войны своему собственному населению?
Владимир Рыжков: Гражданская война – это отсутствие социального мира. Это ситуация, когда одна часть общества противостоит другой и нарушает ее права, либо государство подавляет какую-то часть общества и нарушает права. В этом смысле гражданская война у нас идет с 2003 года, с "дела ЮКОСа", когда началось систематическое подавление конституционных прав и свобод граждан. Мы уже 18 лет находимся в состоянии гражданской войны, а после 12-го года, после Болотной и возвращения Путина в Кремль, эта гражданская война с каждым годом приобретает все больший масштаб.
Мумин Шакиров: Что может остановить Путина и не уничтожать Навального и его сторонников?
Владимир Рыжков: Два фактора. Первый – это активная позиция гражданского общества, пусть и немногочисленного в нашей стране, что продемонстрировала акция протеста. Второй – это солидарное давление мирового сообщества, требующего исполнять свои международные обязательства под угрозой санкций. Неслучайно я упомянул о возможности гуманитарной эвакуации. Это было бы сейчас необходимо. Я не хочу, чтобы Алексей Навальный умер в тюрьме. Я не хочу, чтобы он страдал и страдала его семья. Я думаю, что самый лучший выход из ситуации – это гуманитарная эвакуация по медицинским показаниям. Собственно, ровно то, что было сделано в омской ситуации.
Мумин Шакиров: На ваш взгляд, свойственны ли Путину какие-то эмпатии? Или это уже, в глазах многих, абсолютное зло, и его остановить невозможно?
Владимир Рыжков: К сожалению, в последние годы я не вижу таких проявлений. Может быть, в случае с Ходорковским был элемент эмпатии, потому что умирала мама. Но в целом, боюсь, мы давно не видели проявлений эмпатии.
Мумин Шакиров: В чем феномен Алексея Навального, что сегодня он стал в нашей стране политиком номер два, по крайней мере, если смотреть из-за пределов России?
Владимир Рыжков: Я бы сказал, что его феномен состоит из двух частей. Первая – это, конечно, феноменальный талант политика, оратора, публикатора и расследователя. Феноменальный, один из лучших в мире. И вторая – это беспримерное мужество. Например, во мне нет и сотой доли того мужества, которое демонстрирует Алексей Навальный. Я не готов идти на сотую часть тех страданий, на которые он идет. И это делает его, конечно, фигурой мифологической, героической, совершенно ни с чем не сравнимой.
Мумин Шакиров: Президенту России уже все равно, кем его называют – Саддамом Хусейном, бин Ладеном, главное, чтобы не смеялись над ним? Он перешел ту красную черту? Или все-таки это неприятно для солидного политика?
Владимир Рыжков: Уверен, что это крайне неприятно. Более того, постоянная демонстрация нашего МИДа, посла Антонова в Вашингтоне и других наших властей, что мы хотим сотрудничать с Соединенными Штатами, что есть глобальная повестка, что нельзя изолироваться, надо работать вместе, как и прошедший на днях Экологический саммит, в котором приняли участие и Байден, и Путин, – все это свидетельствует: Кремль очень нуждается в нормальных отношениях. И Байден не называл его "убийцей", будем строги, он сказал "да" на вопрос. Это Путина очень задело, он не хотел бы, чтобы отношения были в такой тональности. И ответ его был очень мягкий. Он же сказал: "Кто так обзывается, сам так называется". То есть это не был ответ кость в кость. Это был перевод в шутку. Это было снижение пафоса. Это показало, что он не хочет в этой тональности взаимодействовать.
Зачем Лукашенко опять приехал в Россию?
Мумин Шакиров: Очень мало информации о приезде Александра Лукашенко в Москву. Этому визиту предшествовала история с так называемым "покушением". Вы верите, что в Москве или в России были те, кто пытался организовать покушение на белорусского президента? Точнее говоря, на Александра Лукашенко. Мы не называем его белорусским президентом, потому что чем закончились выборы прошлого года – неизвестно. Ваша версия, что произошло?
Владимир Рыжков: Я сам не знаком с этими двумя, как сейчас выражаются, фигурантами. Но я порасспросил людей, которые их хорошо и близко знают. Эти люди никакого отношения не имеют к военным переворотам, захвату власти. Это люди, ненавидящие Лукашенко, и в их отношении была проведена спецоперация спецслужб, скорее всего, российских. Им подставили каких-то якобы генералов, эти какие-то якобы генералы нагородили с три короба обещаний, изобразили из себя реальную силу, способную свергнуть ненавистный режим. И эти два наивных чудака пошли на поводу у этой провокации. Это совершенно точно не террористы и не те люди, которые собирались захватывать власть. Это жертвы провокаций спецслужб. Смысл этой провокации заключается в том, чтобы найти дополнительный рычаг давления на Александра Лукашенко.
Лукашенко хочет себя выставить жертвой всемирного заговора
Мумин Шакиров: Одной из потенциальных жертв этой истории мог быть политолог, эксперт по Белоруссии Дмитрий Болкунец. Он за неделю до этих событий или чуть раньше эмигрировал в Европу. Послушаем его версию, что все-таки произошло несколько дней назад, когда были арестованы эти два человека, которых подозревают в организации покушения на Александра Лукашенко.
Дмитрий Болкунец: Это чисто операция КГБ. Развели этих участников процесса. Они, КГБ, активно в этом сами признались. Они с декабря эту операцию вели. Только много несостыковок возникает и в плане того, что это Байден готовил. Но Байден в декабре не был никаким президентом, Трамп был. Для российской стороны это нужно... Это попытка Кремля таким образом щелкнуть по носу США и Байдена. Мы помним, о чем Байден говорил в адрес Путина в марте. И Путин (или Россия) сейчас ему так отвечает, что они хотели Лукашенко убить. Еще задача – продемонстрировать, что Белоруссия – это зона российских интересов, и Россия, кто бы там ни был руководителем, будет ее защищать. Это четко было продемонстрировано. Плюс это еще и информационный шум, для внутреннего электората в том числе. А Лукашенко хочет себя выставить жертвой всемирного заговора, что все это внешние кукловоды, Запад кукловодит, пытается его свергнуть. Главная задача, которую он ставил (или спецслужбы Белоруссии ставили), – это дискредитация оппозиции, это попытка продемонстрировать, что оппозиция пытается перейти к радикальным действиям, хотят посеять вражду в оппозиционном лагере, выловить всех нелояльных к Лукашенко оппозиционеров, дискредитировать, в том числе, западное направление. А на самом деле, я думаю, что большинство здравых людей прекрасно понимают, что это все колхозная постановка, которая не вызвала никакого интереса в мире. Новость белорусские СМИ выпустили под номером три в новостном сюжете, в своих новостях, потом они даже на какое-то время про нее забыли, а сейчас снова начали торпедировать и раскручивать. Если бы это была реальная ситуация, то эта новость крутилась бы целую неделю по всем мировым СМИ.
Мумин Шакиров: Одна из версий, что история с так называемым "покушением" нужна была Кремлю для того, чтобы, с одной стороны, поднять рейтинг накануне выборов в Государственную думу. А с другой стороны, это ответ Джо Байдену, назвавшему его "убийцей". Путин тем самым дает понять, что убийцы не здесь, а за океаном. Как вы относитесь к этой версии?
Владимир Рыжков: К выборам в Государственную думу это не имеет ни малейшего отношения. Наши избиратели посматривают, конечно, на то, что происходит в Минске, но это не играет никакой роли в их эмоциях и в их предпочтениях. Что касается версии ответки, как сейчас выражаются, Байдену, это интересное объяснение, помимо того, о чем сказал я: как дополнительный рычаг давления на Лукашенко. Это вполне правдоподобное объяснение того, что произошло.
Мумин Шакиров: Некоторые эксперты полагают, что Путин хотел бы сменить власть в Белоруссии и подтянуть ее к себе, – это так называемая операция "Крым-2". Насколько вероятен такой сценарий, чтобы Белоруссия могла подыграть Путину для поднятия рейтинга?
Владимир Рыжков: Вероятность поглощения Россией Белоруссии или вхождения Белоруссии так или иначе в состав России не выше 5%. И прежде всего это объясняется тем, что сам Лукашенко строит свою легитимность именно на защите суверенитета. Все эти 27 лет, что он находится у власти, он позиционирует себя как главный защитник белорусского суверенитета. И сдача этого суверенитета означает немедленную потерю власти. Кроме того, там уже ушло поколение советских людей, народилось и выросло поколение постсоветских людей, которые всю сознательную жизнь живут в независимой Белоруссии. И опросы говорят о том, что 70-80% белорусов твердо отстаивают позицию сохранения суверенитета. Это абсолютно иная ситуация, чем в Крыму, где действительно, если убрать в сторону вопрос о чистоте референдума, большинство выступало за вхождение в состав России. Украина – бедная страна. В Белоруссии они тоже живут неважно, но национальное самосознание необычайно высоко. И в этом смысле это невозможный, с моей точки зрения, сценарий.
Мумин Шакиров: Многие эксперты, с кем я беседовал, говорили: маловероятно, что Путин будет вновь "поджигать" Донбасс, это не принесет ему дивиденды. Как вы считаете?
Владимир Рыжков: Согласен. Для него важно обозначить красную линию, связанную со вступлением Украины с НАТО, показать, что Россия располагает силовым ресурсом, с ней надо считаться, с ней надо говорить. Эскалация в условиях конфронтации с Западом, стагнации, депрессии в экономике – это очень дорогостоящая вещь для бюджета.
Мумин Шакиров: Какие козыри остались у Владимира Путина, чтобы вернуть любовь избирателя?
Владимир Рыжков: Эти козыри выражаются в цифре 13,4 триллиона рублей, которые составляют свободные резервы правительства, Центрального банка и Фонда национального благосостояния. Это гигантские деньги, которые могут быть направлены на различного рода социальные выплаты, программы, часть из них была объявлена в недавнем послании президента. И надо понимать наше общество. Мы очень часто неправильно трактуем его ожидания. Наше общество в подавляющем большинстве не ждет свободы и демократии. Наше общество в подавляющем большинстве ждет опеки со стороны государства и роста потребительских расходов, роста уровня жизни. Если раздача части этих 13,4 триллиона рублей населению будет осуществлена, то это будет в полной мере отвечать чаяниям подавляющего большинства людей. Это поднимет рейтинги "Единой России", Путина, правительства и поможет беспроблемно одержать нужную победу на думских выборах в сентябре.
Против коллективного Запада и с силовиками
Мумин Шакиров: Россия много лет живет в режиме "осажденной крепости". Это постоянная борьба с Западом, с мифическим противником, и так далее. Последняя история с Чехией, откуда были высланы дипломаты, в ответ были высланы чешские дипломаты. Теперь мы все в ожидании того, что несколько десятков дипломатов и сотрудников посольства из Праги покинут Чехию. Эта война с коллективным Западом и конкретно с Чехией укрепляет рейтинг Путина как "защитника Отечества"? Или это та невольная история, в которую его вовлекли?
Авторитаризм в век интернета гораздо страшнее и жестче, чем авторитаризм кнопочных телефонов Леонида Ильича Брежнева
Владимир Рыжков: По сути, это очень вредная для интересов России история. Чехия относилась к числу стран-симпатизантов Путина и российской власти. И то, что сейчас происходит, означает полную потерю одного из симпатизантов в Европейском союзе. Смена градуса с минуса на плюс. Нечто подобное сейчас может произойти с Болгарией, где сейчас идет расследование по серии странных взрывов, и уже что-то пишут, что там тоже были офицеры ГРУ. А Болгария – это тоже страна-симпатизант. Для России, если мы говорим не о Путине, не о Кремле, а о нашей стране, это потеря двух дружеских государств в Европейском союзе, и это огромная потеря, это очень плохая новость. Что касается восприятия российским общественным мнением, мало что поменяется. Пропаганда встроит эти истории в общий дискурс, в общий контекст: Россия огульно обвиняется черт знает в чем, и обвиняется не по той причине, что чего-то там наделала, а потому, что ее просто ненавидят, коллективный Запад вставляет палки в колеса, гадит везде, где только может. Поэтому это радикально не изменит восприятие, формируемое пропагандой, а просто отчасти его укрепит.
Мумин Шакиров: Но члены семей миллиардеров и чиновников: жены, любовницы, мамы, папы, дети там учатся. Это может внести какой-то раскол? Или те, кто окружает Путина...
Владимир Рыжков: К огромному сожалению, раскол элит в век интернета, распознавания лиц, тотальной прослушки, контроля квартир, передвижения и встреч невозможен. Авторитаризм в век интернета гораздо страшнее и жестче, чем авторитаризм кнопочных телефонов Леонида Ильича Брежнева. Мы сейчас видим, как реализуется антиутопия Оруэлла "1984", где гражданин ангсоца смотрел выступление великого вождя по телевизору, а телевизор смотрел круглосуточно за гражданином. Надо различать, что думает элита и что она будет делать. Очень многие, а может быть, даже большинство в высшей элите понимает, насколько опасен этот курс, насколько он деструктивен, насколько он ставит крест на перспективах страны, их личной и их семей. Но делать они ничего не будут. Любой, кто публично заявит несогласие, будет подвергнут репрессии. И страх перед репрессией их будет останавливать.
Мумин Шакиров: Некоторые эксперты считают, что основные решения в стране принимают силовики, а гражданские меньше влияют на эту ситуацию. Вы тоже считаете, что власть сегодня принадлежит Путину и его ближайшему окружению из членов Совета безопасности?
Владимир Рыжков: Я абсолютно уверен, что у нас произошло окончательное разделение властей на военные и гражданские, как это было при царях. Тогда был военный генерал-губернатор губернии, который все решал, и был гражданский губернатор, занимавшийся лавочками, парками и коммуналкой. Ровно такая же ситуация и сейчас. Вся власть в стране принадлежит силовикам. Путин – это глава силовой корпорации. И ключевые фигуры – это Владимир Путин, глава Совета безопасности Николай Патрушев и глава ФСБ Александр Бортников. Эти три человека сегодня – постоянные члены политбюро с правом решающего голоса.
Мумин Шакиров: Как удалось Путину отобрать людей во власть? 450 депутатов, которые ни слова против него не говорят, 160 сенаторов молчат, молчат все министры, молчат все крупные общественные деятели. Путин – гениальный селекционер?
Владимир Рыжков: В стране отсутствует гражданское общество, способное оказать сопротивление, если большинство нации пассивно, аполитично и говорит "мы люди маленькие, от нас ничего не зависит, мы политикой не интересуемся", если элиты коррумпированы, если их можно запугать... А Владимир Путин использовал именно механизм насилия для того, чтобы установить контроль. Вспомните, с чего началось его президентство – с ареста Гусинского. Уголовные дела против олигархов, оппозиции, губернаторов остаются основным инструментом управления. Если народ аполитичен и пассивен в огромной своей массе, если элиты можно репрессировать с помощью силовых структур, то не составляет труда создать авторитарный режим, это не требует гениальности.
Мумин Шакиров: Если из-под Путина выдернуть президентский стул и оставить его одного, без силовиков, без той судебной системы, штампующей многие неподсудные дела, он останется крупным, сильным игроком, за которым пойдут люди? Или он уйдет на свалку истории?
Владимир Рыжков: У нас поддерживают не личность, а институт власти, как его ни назови – царь, генсек, президент. В нашей политической культуре очень сильна традиция верить в правителя, а не в закон, не в институты, не в какое-то дурацкое разделение властей, не в какой-то идиотский федерализм и местное самоуправление. Это все недоступно для нашей массовой политической культуры. И если сменится фамилия правителя, то будет лояльность новому правителю. А прежний, может быть, сохранит какое-то влияние, может быть, будет где-то на виду, будет выступать, но, конечно, у него не будет массовой поддержки.
Мумин Шакиров: Мы видим на примере Алексея Навального, у которого нет вообще никакой власти, он яркий политик, и за ним идут люди. Борис Немцов тоже был человеком, за которым шли люди. И у вас, как у политика, тоже есть сторонники. У Путина может быть такое? Или он будет неинтересен, когда потеряет власть?
Владимир Рыжков: Будем реалистами, не будем преувеличивать уровень поддержки Бориса Немцова, Алексея Навального и мой. Речь идет о нескольких процентах. При этом, что, по данным "Левада-центра", с января, с того момента, как Алексей Навальный вернулся в Россию, его антирейтинг вырос с 50% до 56. Мы можем говорить о незначительном меньшинстве, которое идет за демократическими оппозиционными политиками. Что касается Владимира Путина, безусловно, у него сохранится какой-то уровень симпатии, какой-то поддержки, но не харизматичный. И вся эта лояльность перейдет на нового главу режима, кто бы он ни был.
На кону – выборы в Госдуму
Мумин Шакиров: На кону выборы в Государственную думу, они пройдут осенью. Вы остаетесь политиком. Будете ли баллотироваться в Госдуму? Или вы для себя это решение не приняли?
Владимир Рыжков: Я принял решение участвовать. Я планирую идти в Госдуму вместе с партией "Яблоко" и по списку "Яблока". Я планирую выдвигаться на довыборы по 37-му одномандатному округу в Мосгордуму. Но события, которые произошли со мной в последние два дня, могут быть сигналом о том, что кем-то принято решение не допустить моего участия в выборах. Это напоминает то, что было сделано с Юлией Галяминой и рядом других политиков. Поэтому я хочу, но я не уверен, что у меня будет такая возможность.
Мумин Шакиров: В начале нулевых вы были депутатом Госдумы, возглавляли фракцию, были очень известным политиком, на информационном поле вас можно было увидеть очень часто. Путин не может допустить таких, как вы, и еще нескольких внесистемных политиков, которые разбавили бы эту серую массу в Государственной думе?
Владимир Рыжков: Я думаю, что в пустой комнате одинокий голос звучит громче. Если бы в парламенте была разноголосица и реальные дебаты, то наличие меня или Дмитрия Гудкова не сделало бы никакой погоды. Наш голос бы звучал, но наряду со многими другими. А нынешняя Дума – это гулкая, пустая комната. И представьте, в этой гулкой, пустой комнате, в этом огромном зале появляется один или два человека, которые очень спокойно начинают что-то говорить. Это будет звучать очень громко в пустой комнате. Именно поэтому они не могут допустить, чтобы этот одинокий голос проник в пустую комнату.
Мумин Шакиров: Чудовищный рейтинг у "Единой России". Но у Путина стоит задача взять контрольный пакет в Охотном ряду – более 300 голосов. Получится у него? И что он готов сделать, чтобы добиться своей цели?
Владимир Рыжков: Путин без труда сформирует конституционное большинство в Государственной думе. Для этого, во-первых, будет поднят рейтинг "Единой России" за счет тех социальных выплат, которые были обещаны в послании Федеральному Собранию, – это поднимет рейтинг правящей партии. Во-вторых, к выборам не допустят целую плеяду оппозиционных политиков. В-третьих, конституционное большинство обеспечат за счет тотального доминирования в одномандатных округах. Если "Единая Россия" получит 30–40% и наберет 200 одномандатных округов из 225, то этого будет достаточно для того, чтобы получить 300 мандатов. Плюс где-то еще вбросят и фальсифицируют, чтобы уж окончательно гарантировать результат. Поэтому я полагаю, что в условиях такого жесткого авторитаризма, который у нас сложился, и полного управления избирательными комиссиями, судами и процессом выборов Кремль с легкостью решит эту задачу.
Мумин Шакиров: Ожидаете ли вы всплеска протестных настроений осенью, если будут массовые вбросы?
Владимир Рыжков: Будут протесты, но, скорее всего, на нынешнем уровне, а он для Кремля неопасен.
Мумин Шакиров: Означает ли это, что можно теперь списать команду Алексея Навального и его самого вместе с "Умным голосованием", и их влияние на этот процесс будет или минимальным? Или никаким?
Владимир Рыжков: Если его структуры признают экстремистскими, то что будет означать призыв "Умного голосования" отдать голос, к примеру, за Шлосберга? Тут надо говорить с юристами. Означает ли это, что Шлосберг может быть привлечен к ответственности? Допустим, он даже не попросил об этой поддержке, а где-то опубликовано, что "Умное голосование" за Шлосберга. Означает ли это, что он сотрудничает с экстремистской организацией? Спишут ли они в утиль команду Навального? Нет, не спишут, потому что эти люди будут продолжать высказываться, действовать, выходить на улицы и пополнять ряды политзаключенных. Поэтому я предполагаю, что нас ждет волна массовых репрессий, именно массовых репрессий. Когда я говорю о массовых репрессиях, я говорю о тысячах людей.
Мумин Шакиров: Это означает, что Путин навсегда?
Владимир Рыжков: Опять-таки я бы не сводил все к Путину. Путин смертен, как и любой из нас. И он немолод. Но есть Путин, а есть политический режим, который он выстроил. И мы видим, как длительно могут существовать политические режимы семьи Ким, например, в Северной Корее, или как долго контролирует Кубу семья Кастро, или как передается власть в Азербайджане в семье Алиевых. Надо говорить о правящей группе, во главе которой стоит Путин. И очевидно, что при любом развитии событий они будут стремиться сохранять контроль над страной, кто бы ни был во главе этого режима. Судьба этого режима и системы будет зависеть не от них, а от общества – найдутся ли в обществе достаточные силы для того, чтобы изменить ситуацию. Пока больше 80% аполитичны, пассивны, не верят ни в какие изменения. Это пассивное, аполитичное подавляющее большинство и является главной опорой этого режима.
Подписывайтесь на телеграм-канал https://t.me/Shakirov_itogi
