Осенью прошлого года апелляционный суд оставил без изменения приговор Даниелю Диасу Струкову – 7 лет строгого режима и штраф в размере 300 тысяч рублей. Даниеля осудили за попытку сбыта наркотических веществ, то есть за попытку сбыта листьев коки и кактуса Сан-Педро, которые он использовал, будучи целителем традиционной перуанской медицины.
Дело Даниеля является показательным в плане преследований целителей и шаманских практик государством, претендующим на монопольный контроль человеческого сознания, тела и здоровья. Это дело демонстрирует наличие межкультурного конфликта в правовой, политической и ценностной плоскостях.
В этом конфликте явно проявляется связь запрета на употребление психоактивных веществ (во множестве его видов, от применения силы до общественного порицания) и колониального проекта современности, стремящегося контролировать различные состояния человеческого сознания и тела и ведущего к дальнейшему усилению государственного контроля. Другими словами, мы видим, как культурные предрассудки и ксенофобия отражаются в государственной политике по контролю наркотических веществ, которая обрушивает свои карательные инструменты против альтернативных систем знания, мировоззрений и тысячелетних культурных практик, продолжая традиции религиозных гонений, охоты на ведьм и евангелизации аборигенного населения в Африке, Азии и обеих Америках.
Репрессивная наркополитика оказывает множество негативных эффектов на коренные народы, включая такие важные сферы их жизни, как воздействие на окружающую среду, права человека, культурная идентичность. Использование психоактивных веществ является одним из фундаментальных культурных атрибутов многих индигенных народов, так что запрет и контроль традиционного потребления веществ властями можно рассматривать как нападение на групповую идентичность.
В целом положение индигенных сообществ можно охарактеризовать выражением "под перекрёстным огнём". С одной стороны, на них воздействуют коммерческие интересы в сфере традиционных знаний о психоактивных растениях. Их территории и труд используются вооруженными группировками для производства наркотических веществ. Эти нечистоплотные люди (как правило, посредством насилия и принуждения) пользуются традиционными знаниями для выращивания того или иного "священного" растения. С другой стороны, общины коренных народов первыми попадают под железный кулак государства, стремящегося контролировать оборот и производство наркотических веществ. В глазах общества, оправдывающего государственное насилие, коренные общины зачастую предстают как криминализированные группировки.
С точки зрения международного права, как отмечают исследователи в области международного права Мари Капрон и Джулиан Бёргер, существует конфликт между положениями конвенций по противодействию распространению наркотических веществ и нормами, закрепляющими права коренных народов. Антинаркотические конвенции появились в 60–80-е годы XX века, когда подразумевалось, что индигенные сообщества постепенно ассимилируются в "цивилизованное" общество, оставив свои культурные практики. Однако затем развернулась борьба за права коренных народов, и международное сообщество несколько изменило свой подход к проблеме самоопределения этнических меньшинств. Это отразилось на некоторых международных нормах, но до сих пор действующие антинаркотические конвенции тех лет не учитывают новые стандарты.
В отдельных случаях государства признают право коренных народов использовать растения, запрещенные "антинаркотическими" конвенциями. Следуя решениям судов, правительства начали пересматривать и свою политику в отношении психоактивных веществ, разрешая использование некоторых растений в культурных и религиозных целях. Так в канадское законодательство теперь включено положение о возможности вывода из-под запрета лица или группы лиц, если это необходимо в медицинских, исследовательских или общественных интересах. Такое решение коснулось импорта и употребления аяхуаски членами Ceu do Montreal, небольшой группы религиозных лидеров, использующих напиток-отвар в своих ритуалах. Нечто подобное существует и в федеральном законодательстве США в отношении кактуса-пейоте, используемого членами Церкви коренных американцев во время религиозных церемоний.
Дальше всех в своём законодательстве продвинулась Боливия, закрепившая в Конституции 2009 года право всего населения жевать листья коки, объявив эту практику культурным наследием страны. Кроме того, в Перу, Колумбии и Аргентине также имеются положения, регулирующие функционирование рынка листьев коки. В Перу внутренний рынок коки существует в рамках государственной монополии Национальной компании коки; в Колумбии введены исключения для выращивания и употребления коки на территориях проживания коренных народов; в уголовный кодекс Аргентины внесено положение о том, что использование листьев коки в натуральном виде не квалифицируется как обладание и потребление наркотиков. Помимо традиционных социальных, религиозных, духовных и медицинских целей, листья коки совершенно законно употребляются в этих странах и в повседневной жизни в виде чая, печенья и прочих продуктов.
Ещё одним конфликтным пунктом являются взаимоотношения наркополитики и традиционной медицины. Начиная с 1970-х годов, популярность традиционной медицины растёт во всём мире. Всемирная организация здравоохранения активно выступает за включение традиционной медицины в программы общественного здоровья.
ВОЗ признает, что практикующие знахари делают заметный вклад в общественное здоровье, в первую очередь оказывая первую помощь на уровне локальных сообществ. Также организация указывает, что национальные системы здравоохранения могут инкорпорировать в свои системы использование медикаментов из растений.
Соотнесение такого великодушного признания пользы народных обычаев с запретительными принципами наркополитики порождает серьёзный вопрос: кто может определять, какое растение и как именно должно использоваться в медицинской и культурной практиках? В поисках ответа мы вновь упираемся в межкультурный конфликт. Психоактивные вещества органического происхождения использовались людьми практически везде. Многие исследователи (среди прочих, Джон Марко Аллегро, Джон Боуэн, Ричард Миллер) утверждают, что большинство религиозных систем основаны на состоянии изменённого сознания, которое достигается с помощью психоактивных веществ. По-научному психоактивные вещества в своей религиозной функции называются энтеогенами. К таким веществам можно причислить листья коки, каннабис, опиум, кратом, кат, пейот, дурман, кактус Сан-Педро, табак, шалфей предсказателей (сальвия дивинорум), аяхуаска (йахе) среди множества других, менее экзотичных для Европы растений и их дериватов. В основе европейских религиозных практик лежит, к примеру, алкоголь, индуистская и исламская традиции на протяжении столетий связаны с каннабисом и опиумом, в Восточной Африке такую роль играет кат, а в Юго-Восточной Азии – кратом. Помимо религиозных и социальных целей, эти вещества часто применяются в медицинских целях, к примеру, для лечения ревматизма, малярии, мигрени, холеры, множества гастроинтестинальных болезней.
Процесс оздоровления является результатом действий самого пациента, где растения преподают урок тем, кто готов его принять, а целитель исполняет роль проводника
В Латинской Америке различные виды галлюциногенов являются частью священного таинства шаманизма. Такие растения зачастую называют растениями богов. Шаманские традиции ставят во главу угла знания и силу, полученные в процессе поиска видений (чему посвящены работы Карлоса Кастанеды). Потому, как отмечает Уэстон Ла Барр, у целителей есть особенная нужда в потреблении и поиске психотропных веществ. Традиционно в автохтонных культурах обучение растительной медицине связано с понятием "божественное призвание", подразумевающим определенные принципы наследования и длительное обучение. Эти принципы слабо сочетаются с системой образования обычной медицины, с сертифицированием, не учитываются в практике современного правосудия.
В латиноамериканских культурах лекарства из растений не являются лекарствами в том смысле, в котором они понимаются в западной культуре, потому не совсем встраиваются в западную систему ценностей. Процесс лечения тоже зачастую происходит в виде церемоний и ритуалов, устанавливающих особую связь между участниками и целителем. Более того, подобные практики предполагают наличие у пациента осознанного решения и желания участвовать в церемонии, требуют от него усилий и активности. Процесс оздоровления является результатом действий самого пациента, где растения преподают урок тем, кто готов его принять, а целитель исполняет роль проводника.
Безусловно, когда речь идёт о применении магических растений, имеет место и неправильное использование. К примеру, среди множества иностранцев, посещающих страны бассейна Амазонки, встречаются и те, кто стремится попасть на ритуалы йахе в целях развлечения. Там где есть спрос, есть и предложение: большое количество псевдошаманов организует свои церемонии в поисках экономической выгоды, вытягивая деньги из карманов у постоянно прибывающих "грингос" и европейцев. С одной стороны, коммерциализация тысячелетней священной практики противоречит сакральному смыслу оздоровления. С другой – появление шарлатанов, ищущих свою выгоду, коррумпирует церемонии, нередки случаи изменения состава напитка с использованием дурмана (скополамина), что заканчивалось ограблениями, изнасилованиями и прочими бедами. В итоге цену за эти действия вновь платят коренные народы, чьи традиции и знания приобретают дурную славу и в итоге объявляются вне закона.
Пример с йахе отражает ситуацию и с другими энтеогенными растениями. И здесь проявляется абсурдность уголовного преследования шаманов по наркотическим статьям. Наркотрафик предполагает умысел, мотивированный обогащением, этот феномен исходит из общей логики экономического развития современного общества. Шаманы же в своем естестве происходят из другого мира, с иными ценностными приоритетами. Их приоритеты ориентированы на опыт и восприятие жизни во всех её проявления как высшего блага. Отсюда и появляется та возмутительная несправедливость, когда плоская сетка координат репрессивного законодательства накладывается на сложные трехмерные миры, созданные космовидением коренных народов.
Никита Быков – блогер, специалист по странам Латинской Америки
Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не совпадать с точкой зрения редакции
