"Заручился поддержкой российской стороны в запрете показа в России художественного фильма "Минск", снятого эстонской телекомпанией (режиссер и некоторые актеры – россияне) и являющегося абсолютно провокационным, нацеленным на раскручивание протестных настроений в Беларуси".
Таков фрагмент отчета о состоявшейся в конце июня поездке в Москву министра иностранных дел Беларуси Владимира Макея, где он провел переговоры со своим российским коллегой Сергеем Лавровым и другими высокопоставленными чиновниками. Копия документа была выложена на днях на белорусском оппозиционном телеграм-канале NEXTA. Нечасто случается, что художественный фильм, к тому же еще не представленный зрителям, обсуждают на министерском уровне – и "превентивно" запрещают. Почему это произошло в данном случае, чем интересен – и неприятен белорусским, а похоже, что и российским властям новый фильм? Кстати, правильно его название пишется латинскими большими буквами: MINSK.
О своем фильме Радио Свобода рассказал его режиссер Борис Гуц.
– Этот документ, его уже проверили, он не фейковый, это отчет о встрече, о проделанной работе. И, соответственно, в этом документе вдруг неожиданно мы увидели, что они обсуждали наш фильм и, как там написано, заручились поддержкой российского правительства в том, что фильм будет запрещен к показу. Фильм еще никто не видел, трейлер только появился, но его уже запретили.
– Давайте поговорим о самом фильме. Вы взяли за основу какую-то конкретную историю или это обобщенная картина того, что сейчас происходит в Беларуси?
– Ну, мы рассказываем про ночь 10 августа (первая ночь после выборов президента Беларуси в 2020 году, когда начались массовые протесты против подтасовки результатов голосования в пользу Александра Лукашенко. – РС). Понятно, что это художественное, игровое кино и, естественно, главные герои – вымышленные. Я всегда пишу и снимаю только о себе, и это я представил, как я бы со своей молодой женой вышел просто на улицу. Я достаточно аполитичный человек, и вот я мог попасть под такой пресс полиции. Естественно, я смотрел огромное количество видео, у меня друзья в Минске пострадали. Какие-то сцены в фильме реконструированы. В частности, например, убийство Александра Тарайковского практически реконструировано – ну, с некоторыми допущениями, не кадр в кадр. Плюс видео из автозаков, которые мы тоже видели в телеграм-каналах, и какие-то вещи я прямо реконструировал. Но вообще это история, снятая одним кадром, история, конечно, вымышленная, о том, как молодая пара, скажем так, с планами на будущее, на рождение ребенка, на выплату ипотеки, просто выходит на улицу и становится жертвой акта насилия.
– Вы, насколько я понимаю, россиянин. Почему вам пришла в голову идея – взяться именно за эту тему? Хотя я понимаю, что события в Беларуси сейчас очень широко обсуждаются, в том числе и в России, но все-таки вы кинорежиссер, и, насколько я понимаю, вы сняли первый художественный фильм о том, что сейчас происходит.
– Я понимаю, есть некоторая, может быть, неловкость в том, что я гражданин Российской Федерации, я родился в Сибири, и почему-то снимаю про Минск. Но, во-первых, я наполовину белорус, у меня отец – белорус, дед – белорус, который прошел всю войну, от Бреста до Берлина. И я не мог остаться равнодушным, когда увидел весь этот ад, который происходил там. У меня там подруги, друзья, которых насиловали и избивали в те августовские ночи. И я когда все это увидел, я понял, что все, что я могу сделать, чтобы помочь им, это снять кино. Я не получал никаких денег откуда-то, это не был заказ. Это просто мое личное высказывание, мое личное решение – снять об этом фильм.
Я понял, что все, что я могу сделать, чтобы помочь им, это снять кино
– Насколько трудно было найти актеров для того, чтобы сыграть роли в этом фильме? И все-таки, хотя вы говорите о том, что это не был заказ, но на какие-то деньги фильм должен был сниматься...
– Это сейчас копродукция у нас – Эстонии и России. С российской стороны только я, это мои личные сбережения, деньги, которые я как продюсер, собственно говоря, изыскал. С эстонской стороны нас поддержал Таллинский киноинститут, это не секрет, они дали 80 тысяч евро. Мы нашли, здесь еще собрали по друзьям какие-то деньги, плюс, как я уже сказал, мои сбережения. А актеров не было проблем найти. Мы собрали, мне кажется, очень крутой кастинг. Ребята, конечно, переживают по поводу того, что о них там всячески некрасивыми словами говорят у Соловьева и на канале "Звезда", например, но они все понимают, и они заинтересованы в том смысле, что их тронула история, и они не могут быть равнодушными, как не могу быть и я. Почти все, 95 процентов актеров – российские, мы их всех привезли в Эстонию, какие-то актеры еще были из Эстонии, русскоязычные. Массовка, понятно, большая тоже эстонская вся. Люди по доброй воле приходили и снимались.
– Я обратил внимание, что название фильма MINSK написано латинскими буквами. За этим что-то стоит?
– Да, конечно, это не просто так. Название еще написано большими буквами, как некая аббревиатура. Мне кажется, что слово "Минск", в моем понимании, к сожалению, превратилось в некое имя нарицательное. Это аббревиатура некоего зла, которое вдруг проявилось в этом прекрасном, спокойном, миролюбивом городе. Поэтому мы очень хотели, чтобы это стало не символом зла, но неким большим словом, которое увидели бы и запомнили во всем мире. Чтобы узнали люди от Парижа до Филиппин о том, что происходит в Беларуси. Чтобы слово "Минск" в какой-то момент стало символом, с одной стороны, зла, но, с другой – символом любви. Потому что мы все-таки снимаем кино о любви, о любви двух людей, о любви, которую могут растоптать те, кто вдруг получил власть, дубинки, оружие. Им просто сказали слово "фас", и они стали избивать обычных людей. Поэтому я как автор фильма хочу, чтобы это слово было изображено вот так – латиницей и большими буквами.
Слово "Минск" стало символом, с одной стороны, зла, но с другой – символом любви
– Где вы, учитывая, видимо, неизбежный запрет фильма в России и Беларуси, собираетесь организовать премьеру? И рассчитываете ли вы на широкий прокат в других странах?
– У нас обычная история – буквально осенью уже, пока не могу назвать точно, планируется ряд крупных кинофестивалей. Мы уже договорились с рядом дистрибьюторов западных, которые готовы фильм прокатывать и в Европе, и в США. Если не получится в Беларуси и в России, люди увидят фильм все равно как-то через интернет. Мы будем, тем не менее, пытаться и подавать заявку на прокатное удостоверение в России. Если нам откажут, то значит откажут. Это кино, конечно, надо смотреть на большом экране. Оно снято одним кадром, оно масштабное, и хочется, чтобы люди увидели его так, как я придумал, тот замысел, который я хотел реализовать. Посмотрим. Будем бороться до последнего, – говорит кинорежиссер Борис Гуц.
