Российский политический режим всё чаще называют фашистским. Насколько уместно употреблять этот термин по отношению к таким авторитарным политическим системам, как путинская? Попытаюсь сверить окружающую действительность с книжными политологическими определениями. Ведь борьба с фашизмом – это не только прыгнуть на нацистский танк с гранатой, это ещё и не позволить росткам фашизма расцвести в собственной стране.
Одна из самых известных посвящённых фашизму работ – "Вечный фашизм" (1995 год) итальянского писателя, философа и семиотика Умберто Эко. Автор книги разбирает "живой труп" фашизма: тело может быть мертвым, но его части продолжают оживать. Эко выделяет 14 признаков "вечного фашизма", так называемого ур-фашизма: "Эти черты не могут сосуществовать, многие из них противоречат друг другу, но достаточно присутствия всего нескольких, чтобы фашизм сгустился вокруг".
Культ традиции: "Нацистский гнозис питался традиционалистскими, синкретическими, оккультными элементами". Фашизм предполагает, что истина и мораль происходят из набора общих ценностей и практик, установленных основателями общества. Культ традиции сопровождается эстетической фантазией, прославляющей отдельные исторические периоды как вершину общественного величия общества. Всё, что было в прошлом, содержит истину, даже если разные учения прошлого противоречат друг другу. Современный российский режим действительно уделяет огромное внимание истории, а словосочетание "традиционные ценности" звучит уже много лет. Достойными почитания почти в равной мере считаются и русские цари, и свергнувшие их большевики, и православные мученики, и чекисты. "Всё, что было раньше, это хорошее и великое, достойное восхищения и почитания" – вот установка действующей власти.
Отказ от модернизма: "Просвещение рассматривается как начало порочности". С одной стороны – разговоры о техническом прогрессе, продвижение цифровизации и инвестиции в "витринные", с другой – глубинное недоверие к новому. Владимир Путин называет интернет "проектом ЦРУ", власть с тотальным неприятием относится к элементам "новой этики", отрицая общественные новации, вроде признания прав ЛГБТ-сообщества или борьбы с домашним насилием.
Культ действия ради действия: "Мышление – это форма кастрации". Эта черта выражается в подозрительности по отношению к интеллектуальному миру, Эко напоминает высказывание Йозефа Геббельса "Когда я слышу слово "культура", то хватаюсь за пистолет". Борьба с интеллектуалами действительно свойственна некоторым тоталитарным режимам. Можем ли мы увидеть этот признак России? Вот примеры: принятый минувшей весной закон о просвещении, преследование ректора Шанинки Сергея Зуева, запреты на концерты артистов, выказывающих гражданскую позицию, гонения на учёных за "шпионаж". Однако не думаю, что речь – по крайней мере пока – идёт о ярко выраженной характеристике современного российского режима.
Несогласие – это измена: "Ни одна синкретическая вера не выдерживает аналитической критики; критический дух делает различия, и различия – признак модернизма". Отказ от диалога с оппозицией, восприятие независимых СМИ и НКО как угрозы, поиски врагов среди активистов оппозиции, журналистов и обычных граждан. Если демократические режимы стараются кооптировать своих критиков, вести с ними диалог, то российская власть старательно избегает диалога с оппозицией. Даже фамилия главного оппозиционера находится под запретом.
Страх отличий: "Первый призыв фашистского движения – это сплочение против злоумышленников; фашизм по определению является расистским". Расширяется предыдущий постулат: терпимость к разногласиям является признаком разнообразия. Ур-фашизм эксплуатирует врожденный страх инородного: лозунги таких режимов направлены против "инородцев", они замешаны на расизме и ксенофобии. Применительно к России – это спорный вопрос: несмотря на традиционную многоэтничность страны и на тот факт, что, скажем, государственные посты при Путине занимают представители разных национальностей, 2021 год подарил нам множество негативных инфоповодов: и выдворение из страны комика Идрака Мирзализаде, и преследования правозащитницы Валентины Чупик, и почти открытая поддержка шовинистической организации "Мужское государство".
Апелляция к социальному разочарованию: "Одна из наиболее типичных черт фашизма – обращение к среднему классу, страдающему от экономического кризиса, чувства политического унижения или напуганному давлением низших социальных групп". Любой политик-популист, да и просто политик, обещает решить какие-либо проблемы широкой массы граждан, и поэтому его можно упрекнуть в опоре на настроения социальной фрустрации. В России сегодня мы эту тенденцию не видим, учитывая то, что в стране нет многочисленного среднего класса, который мог бы опасаться революции. Кремль, впрочем, периодически пытается эксплуатировать страх резких перемен.
Живут европейцы богато, но в то же время загнивают
Одержимость сюжетом: "В основе ур-фашистской психологии лежит одержимость сюжетом, по возможности, международным. Последователи должны чувствовать себя осажденными". Эта сентенция, возможно, ярче всего описывает то, что переживает Россия сегодня. Эко пишет: "Тем, кто социально обездолен, фашизм говорит, что единственным залогом их привилегий является факт рождения в определенной стране. К тому же единственное, что может сплотить нацию, – это враги. Лучший способ – это использовать пружины ксенофобии". Идеология осаждённой крепости и мирового заговора транслируется Кремлем не один год.
Враг одновременно силен и слаб: "Из-за постоянного смещения риторического фокуса враги становятся одновременно слишком сильными и слишком слабыми". Это довольно точно определяет транслируемое как российской государственной пропагандой, так и кремлёвскими чиновниками отношение к США. Да, американское военное присутствие и вмешательства во "внутренние дела" других стран возмутительны, но вы видели их огромный госдолг и постоянные неудачи во внутренней и внешней политике? Примерно то же самое происходит по отношению к Европе: живут европейцы богато, но в то же время загнивают.
Пацифизм – это торговля с врагом: "Для ур-фашизма нет борьбы за жизнь, скорее жизнь проживается для борьбы". Этот пункт трудно прямо соотнести с нашей страной, ведь на словах борьба за мир на государственном уровне объявлена главной целью, а Путин регулярно повторяет: мы не собираемся ни с кем воевать. И хотя в период обострения российско-украинского конфликта марши за мир клеймили как подрывные мероприятия, угрожающие единству нации в сложный момент, нельзя сказать, что это точка зрения доминировала на государственном уровне.
Презрение к слабым: "Элитизм – типичный аспект любой реакционной идеологии". Ур-фашизм утверждает: "каждый гражданин принадлежит к лучшим людям мира" и эти граждане обязаны вступить в партию. Этот пункт не отнесёшь к России: вступать в "Единую Россию" никого не заставляют, государство, напротив, стимулирует политические апатию и абсентеизм.
Каждый получает образование, чтобы стать героем: "В ур-фашистской идеологии героизм – норма. Этот культ героизма неразрывно связан с культом смерти". Герой жаждет героической смерти, рекламируемой как лучшая награда за героическую жизнь. Можно вспомнить Путина ("Мы, как мученики, попадем в рай, а они просто сдохнут"), но культа смерти в России нет. По крайней мере пока.
Мачизм и оружие: "Мачизм подразумевает как презрение к женщинам, так и нетерпимость и осуждение нестандартных сексуальных привычек, от целомудрия до гомосексуализма". Поскольку перманентная война и героизм – трудные игры, то фашистский лидер обращает свое внимание на половую сферу. Постоянные военные игры имеют своей подоплекой неизбывную invidia penis. В России популярны ракеты, это любимые игрушки президента, периодически упоминаются гиперзвуковые ударные комплексы... Россия – одна из немногих стран в мире, в которой не принят закон о домашнем насилии, а работа НКО в этой сфере наталкивается на сопротивление со стороны государства.
Избирательный популизм: "В будущем появится телевизионный популизм, в котором эмоциональный отклик избранной группы граждан будет представлен и принят как голос всего народа". Индивидуум прав личности не имеет, народ предстаёт монолитно единым, вождь претендует на то, чтобы представительствовать от лица всех и каждого. Это в российской политической и общественной жизни процветает: тут и заявление Валентины Терешковой о просьбе россиян "обнулить" сроки президента, и фразы Путина о следовании "воле народа". Народ в таких электоральных диктатурах периодически принимает участие в "театральных постановках", это всевозможные референдумы или голосование по внесению поправок в Конституцию.
Новояз: "Все нацистские или фашистские школьные учебники использовали скудный словарный запас и элементарный синтаксис, чтобы ограничить инструменты для сложных и критических рассуждений". Это спорный для России пункт, однако вспомним о жаргонизмам в речах президента и высокопоставленных чиновников вроде Дмитрия Рогозина. Джордж Оруэлл в "1984" называет новоязом язык тоталитарного общества, изуродованного партийной идеологией. Возможно, никогда прежде великая фраза Оруэлла "Война – это мир. Свобода – это рабство. Незнание – сила" не была столь актуальной: чиновники, которые прячут в офшорах незаконно полученные миллиарды, считаются "патриотами", а те, кто расследуют преступления и предают их огласке, – "иноагентами". Симптомы с каждым годом становятся все более и более яркими.
Джейсон Стенли в книге "Как работает фашизм?" выводит более краткую "формулу фашизма". Элементами его формулы являются создание "мифического прошлого", которое якобы было разрушено "либералами" или "мигрантами" (Путин частенько упоминает или "величайшую геополитическую катастрофу", или великие победы СССР): политика раскола общества, стремление разрушить горизонтальные связи, нормализация фанатизма и насилия; "атака на правду" с помощью пропаганды. Ханна Арендт в отношении последнего заметила, что фашизм полагается на "последовательную и полную замену фактической правды ложью".
Определение фашизма Российской академии наук звучит вот так: "Идеология и практика, утверждающие превосходство и исключительность определенной нации или расы, направленные на разжигание национальной нетерпимости, отрицание демократии, установления культа личности, применение насилия и террора для подавления политических противников и любых форм инакомыслия, оправдания войны как средства решения межгосударственных проблем". Возможно, отдельные признаки вечного фашизма можно разглядеть в действиях правительств не одного и не двух государств. Однако нам в России явно пора начинать беспокоиться.
Дарья Провоторова – петербургский журналист
Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не совпадать с точкой зрения редакции
