Точное количество российских потерь на войне в Украине до сих остается загадкой. Минобороны России последний раз раскрывало эти данные лишь в марте, и они на десятки тысяч отличаются от подсчетов Генштаба Вооруженных сил Украины. Согласно исследованию журналистов, за пять месяцев так называемой "спецоперации" погибло больше военных, чем за три года второй чеченской войны. Радио Свобода поговорило с аналитиком Conflict Intelligence Team Кириллом Михайловым о том, как подсчитываются потери во время вооруженных конфликтов и каким данным стоит доверять.
Последний раз Минобороны России рассказало о потерях четыре месяца назад – тогда было заявлено о гибели 1351 человека. При этом ВСУ регулярно публикует свои подсчеты количества погибших российских военных: 22 июля ведомство сообщило, что оно достигло 39 тысяч. Разведки западных стран также периодически представляют свои данные о российских потерях. 21 июля директор американской разведывательной службы ЦРУ Уильям Бернс заявил, что армия России в ходе вторжения в Украину потеряла 15 тысяч человек убитыми и "вероятно" втрое больше ранеными. Такую же оценку еще в конце апреля давал министр обороны Великобритании Бен Уоллес.
Журналистам "Медиазоны" и русской службы Би-би-си удалось подтвердить гибель 4940 российских военных в период с 24 февраля до 22 июля. Это больше, чем потери федеральных сил за три года второй чеченской войны. По официальным данным Минобороны РФ, с октября 1999 года по декабрь 2002 года в Чечне погибли 4572 военных.
Аналитик CIT Кирилл Михайлов в разговоре с Радио Свобода оценил данные о потерях российской армии в Украине.
– Откуда берутся независимые оценки потерь, такие, какие обнародовало ЦРУ?
– На самом деле я не знаю. Возможно, это складывается из каких-то их собственных данных, а также данных, которые они получают от Украины и так далее. Сложно сказать, как это делает западная разведка, но нужно понимать, что их оценки все равно попадают примерно в один диапазон. Были разные западные оценки в диапазоне от 15 до 30 тысяч. То, что они примерно одинаковые, говорит о том, что в целом их методология должна заслуживать определенного доверия.
– У CIT есть какая-то собственная оценка?
От 15 до 22 тысяч потерь – это наша более или менее консервативная оценка
– Мы давно уже не обсуждали этот вопрос [в команде], но если применить ту методологию, которую мы использовали несколько ранее, то на нашу оценку – 15 тысяч – можно считать нижней планкой российских потерь. Давайте я объясню подробно нашу методологию. Сначала взглянем на цифры "Медиазоны". В одном из видео "Медиазоны" Дмитрий Трещанин говорил, что когда они проверяли известные им потери – общие, а не только подтвержденные, – и потерь было в два-три раза больше, чем подтвержденных, это на основании двух-трех таких оценок. И в итоге мы можем говорить, что цифры "Медиазоны" по независимо подтвержденным потерям российской армии можно умножать на два-три, чтобы получить реальные. Но это только российская армия. "Медизона" не считает потери так называемых "ДНР", "ЛНР", "вагнеровцев" и прочего. Возьмем официальные данные "ДНР": там сейчас указано, что с первого января – фактически с начала вторжения – погибло примерно 2400 силовиков "ДНР".
Представим, что в "ЛНР" должно быть чуть меньше потерь за счет того, что у них меньший мобилизационный ресурс. Также сделаем допущение, что определенная часть потерь "ДНР" не учитывается, потому что значительная часть мобилизованных переданы российским регулярным подразделениям и, например, находятся на той же Херсонщине и так далее. Соответственно, грубо прикидывая, можно давать смело от пяти тысяч потерь в так называемых республиках. Плюс есть какое-то неизвестное нам количество потерь в ЧВК и прочих российских батальонах, которые не входят в структуру Минобороны. То есть можно накинуть еще тысячу или две. Таким образом, можно говорить, что есть от 15 до 22 тысяч потерь – это более или менее консервативная оценка. Подчеркиваю, что это не только российская армия, а все силы, которые принимают участие в боях на российской стороне. Это оценку мы в CIT не обсуждали – это мое личное мнение на основании наших предыдущих подсчетов.
– Что можно сказать про количество раненых? Уильям Бернс предположил, что коэффициент должен быть примерно равен трем – то есть количество раненых примерно в три раза больше, чем погибших. Насколько это правдоподобно, как соотносится с подсчетами в других конфликтах?
– Один к трем – это очень плохой коэффициент. У США он колебался от одного к шести во Вьетнаме до одного к десяти в Ираке, если мне не изменяет память. Но, учитывая плачевное состояние российской тактической медицины, которая не позволяет оперативно спасать раненых, и учитывая некоторую отдаленность госпиталей, которые находятся на российской стороне границы, соотношение один к трем кажется правдоподобным. При этом, по официальным данным "ДНР", у них соотношение составляет один к четырем. Мы также считаем это правдоподобным, поскольку за годы войны так называемая народная милиция "ДНР" получила опыт эвакуации раненых и непосредственной помощи. Учитывая, что их эвакуация происходит в больницы на оккупированной территории Донецкой области, а не в Российскую Федерацию, эти цифры выглядят достаточно правдоподобно.
– Количество пленных вносит сколько-нибудь заметный вклад в общее количество потерь?
– На данный момент вряд ли. Потому что количество пленных с обеих сторон стало очень небольшим. Украинцам в целом удается достаточно эффективно отходить с занимаемых позиций в случае невозможности их удерживать, поэтому единовременное число пленных в худшем случае может исчисляться десятками, как это было в Горском и Золотом. Что касается россиян, то просто по факту того, что пока что они в основном ведут наступательные действия, количество пленных незначительно, хотя пленные есть. Но их на порядки меньше, чем было на первом этапе так называемой "спецоперации", когда российские колонны попадали под обстрел, и часть людей оказывалась в плену. Это была совершенно другая война. И в той войне, которая идет сейчас – она имеет более позиционный характер, – не приходится говорить о количестве пленных, сравнимом с количеством убитых и раненых.
– Есть ли практика приписывания погибших к пропавшим без вести?
– Чтобы признать человека погибшим, должно быть тело или свидетели. Это процесс небыстрый и, разумеется, пропавшие без вести все время будут частью статистики. В то же время есть совершенно безумные случаи, например, когда долго считали пропавшими без вести срочников, погибших на крейсере "Москва", хотя вероятность того, что они выжили, была близка к нулю. Насколько я знаю, благодаря стараниям родственников их все-таки удалось признать погибшими, им были выплачены так называемые "гробовые". Конечно, у российской стороны есть определенный стимул не признавать военных именно погибшими, потому что это позволяет не выплачивать обещанные деньги.
– Как менялись российские потери на разных этапах вторжения? Можно ли сказать, что сейчас они невелики по сравнению с первым этапом?
– Сейчас они относительно меньше, чем наблюдалось на первом этапе. Это также видно по графикам "Медиазоны". С другой стороны, сейчас должны быть значительные потери от артиллерийского огня, в том числе может быть много раненых, потому что артиллерийские обстрелы сопровождаются большим количеством осколочных ранений. Тем не менее, сейчас потери не такие большие, и с украинской стороны они должны были увеличиться, поскольку Россия начала массово применять артобстрелы. Это не делалось на первом этапе, когда в ходе быстрого продвижения зачастую не хватало боеприпасов. Российские потери, вероятно, снизились, но вопрос в том, в состоянии ли их заместить текущие мобилизационные усилия. Мы думаем, что в состоянии, но вопрос – надолго ли. Даже те потери, которые сейчас есть, все равно значительно сказываются на боеготовности и эффективности действий российских войск.
– По понятным причинам независимые оценки потерь украинской стороны практически не публикуются, есть только оценка российского Минобороны. В данной ситуации применим традиционный коэффициент, что обороняющаяся сторона теряет в три раза меньше, чем атакующая?
Украина теряет в полтора раза меньше, чем Россия
– Российские силы сейчас просто не ходят в какие-то массированные атаки, при которых бы работал такой коэффициент. Как говорила британская разведка, сейчас россияне действуют силами условной сводной роты. Зачастую это в принципе вся оставшаяся пехота в той или иной российской части. Поэтому, разумеется, о каких-то массовых потерях, превышающих потери противника втрое, говорить не приходится. И наш коэффициент был всегда примерно такой: Украина теряет в полтора раза меньше, чем Россия.
Это война на истощение, и сейчас речь идет даже не о том, какая территория будет занята, а о том, какая армия первой окажется неспособной восполнять свою технику и личный состав. Исходя из этого, логично предположить, что если у россиян стоит цель убить как можно больше украинских военных, то и коэффициент будет примерно один к полутора. Точную оценку украинских потерь мы дать не беремся, но понятно, что сейчас общее количество их потерь убитыми должно превышать десять тысяч, – считает Кирилл Михайлов.
