Суд в аннексированном Севастополе признал погибшими 17 военнослужащих с крейсера "Москва", об этом стало известно 3 ноября. Ранее они числились пропавшими без вести. Решения о признании моряков умершими суд выносил с 23 июня по 20 сентября. Заседания проходили в закрытом режиме, ни один вердикт не был обжалован. Интересы семей погибших солдат в суде представляли командир части и военная прокуратура.
Корреспондент Радио Свобода связался с отцом одного из погибших на "Москве" матросов – Дмитрием Шкребцом. Он рассказал о самом судебном процессе и других подробностях этого дела. Мы также связались с Сергеем Кривенко, руководителем правозащитной организации "Гражданин. Армия. Право", который объяснил, почему суд не признал всех пропавших без вести погибшими через полгода после гибели "Москвы".
По официальным данным Министерства обороны России, пропавших без вести всего было 27, а 396 военнослужащих удалось спасти. Дмитрий Шкребец – отец погибшего срочника Егора Шкребца, ранее провёл своё собственное расследование о причинах гибели "Москвы" и ставит эту цифру под сомнение. Интересно и другое – экипажу "Москвы" присвоен статус участников "спецоперации", но при этом гибель крейсера официально не связана с участием в "СВО".
Крейсер "Москва" – флагман Черноморского флота, затонул 14 апреля. По официальной версии Минобороны России, 13 апреля в машинном отделении крейсера произошёл пожар, который привёл к детонации боеприпасов. Крейсер выстоял, но затонул при буксировке из-за погодных условий. Министерство обороны Украины утверждает, что "Москва" была подбита двумя ракетами "Нептун". В своём расследовании Дмитрий Шкребец называет версию Минобороны России несостоятельной.
"Если мы будем говорить, что в 14:20 в тех отсеках случился пожар и одновременно с этим – взрыв и пожар в районе столовой и камбуза, которые находятся ближе к центру корабля, то мы получим странную картину. Если мы предполагаем попадание ракеты в район столовой или камбуза, то вот мы и получаем мгновенное возгорание, блокировку коридоров и дверей вокруг очага, чтобы повысить живучесть корабля", – рассказал он корреспонденту "Свободы".
По словам Дмитрия Шкребца, спасательная операция вовсе не проводилась: "Кто-то сам вылез, кого-то увидели случайно. Дело в том, что если сразу признать, что были погибшие, то мы затребуем тела, а на телах будут следы того, что ребята, допустим, погибли в результате взрыва. Потом придётся отчитываться, рассказывать о том, кто и как погиб. А когда люди узнают, что пожар был в машинном отделении, а матросы погибали на камбузе, возникнут вопросы. Проще никого не найти и пустить корабль на дно".
Дмитрий неоднократно пытался узнать, как погиб его сын и почему срочники оказались в зоне боевых действий, но показания свидетелей постоянно менялись, а содержание документов, попавших к нему в руки, шло вразрез с официальной версией Минобороны. По его словам, правду ему говорить отказывались, а командование лишь изображало сочувствие. Свидетельство о смерти сына он получил лишь 1 августа. Он неоднократно заявлял, что хочет лишь одного: добиться справедливости. Дмитрий рассказал, что и сегодня продолжает собирать информацию о гибели "Москвы".
По словам Сергея Кривенко, руководителя правозащитной организации "Гражданин. Армия. Право", после признания солдат погибшими их семьям положены выплаты в размере семи миллионов рублей. "Также семье погибшего предусмотрены выплаты, если он был единственным кормильцем в семье. Факт гибели военнослужащего обычно подтверждается медицинским работником с выдачей медицинского свидетельства о смерти. В данном случае такой возможности нет, потому что нет тела. Поэтому тут есть развилка: статус погибшего может быть присвоен либо спустя несколько лет после окончания боевых действий, либо, в случае катастрофы, через полгода. Они классифицируют это именно как катастрофу", – говорит он.
Дмитрий Шкребец, отец погибшего матроса-срочника Егора Шкребца рассказывает в интервью Радио Свобода, что суд по признанию матросов погибшими произвел на него впечатление формального действа, где все заранее согласовано.
Мне непонятно, почему погибшими не признаны все 27 человек
– Это была формальность, причём для всех сторон. Прокуратура и командование штаба подготовили документы, были представлены несколько свидетелей, хотя у каждой семьи были свои свидетели, которые могли видеть обстоятельства… Они не говорили о гибели, они называли это "пропажей". Судья знал, что он будет ребят признавать погибшими, потому что это уже очевидно для всех. Была, как я понимаю, негласная договорённость между штабом Черноморского флота и этими военными судами.
– Что говорят и думают родители? Есть ли те, кто до сих пор верят, что их сын жив?
– Некоторые надеялись найти своего сына в каком-нибудь засекреченном госпитале, кто-то надеялся, что их сын спасён и сейчас в Турции. Я надеюсь, что сейчас таких родителей уже нет. Если такие есть до сих пор, то это уже психическое расстройство.
Когда и другие родители поняли, шансы на то, что их сын жив, равны нулю, они начинали злиться на того, кто об этом изначально и говорил
– На вашей странице во "ВКонтакте" вы написали о том, что многие родители считают вас предателем. Как вам кажется, почему?
– Я изучил все обстоятельства этого дела, пообщался с ребятами-участниками, очевидцами и свидетелями. Тогда я и начал говорить о том, что шансы на то, что мой сын жив, максимально приближены к нулю. Я не навязывал никому свою точку зрения, никого не лишал надежды. Многие родители, возможно, считали, что я разрушаю их иллюзии: "Вот, они ещё живы. Есть какие-то секретные госпитали. Мы будем искать!" Я их не разубеждал, но у моей семьи есть свои мысли на этот счёт. Когда и другие родители поняли, что шансы на то, что их сын жив, равны нулю, они начинали злиться на того, кто об этом изначально и говорил.
– По официальной версии Минобороны РФ, был один погибший и 27 пропавших без вести. Вчера стало известно, что 17 человек признали погибшими. Вам известно, в каком статусе находятся еще десять человек?
– Тут я сам не понимаю кое-что. На тот момент, когда мы писали заявление в суд, мне помощник военного прокурора сказал, что десять заявлений, помимо моего, уже написано. Ещё две или три семьи собирались писать заявление. Это было в конце мая. Соответственно, 13–14 семей в конце мая должны были написать заявление. Я знаю, что три или четыре семьи наотрез отказывались писать заявление – те, что не верили в гибель своих детей. Я не могу понять – Егор Шкребец, Лёня Савин (погибший матрос-срочник с крейсера "Москва". Они вместе с Егором Шкребцом находились в камбузе в момент взрыва. – РС) и другие ребята, о смерти которых стало известно ранее, есть в числе этих 17? Или же мы наших ребят не включили в этот список? В любом случае мне непонятно, почему погибшими не признаны все 27 человек.
По закону 14 октября всех 27 человек должны были признать погибшими, так как прошло полгода с момента гибели "Москвы". Они обязаны признать их погибшими – я это слышал из уст самого прокурора и командующих Черноморским флотом. Нам сказали, что процедура признания ребят погибшими будет ускорена через заявление на имя прокурора, остальные – те, кто не написал заявление, – будут ждать полгода, но и эти полгода уже истекли. Тут и заявления не надо. 14 октября должны были объявить, что 27 человек официально признаны погибшими. Я прекрасно понимаю, почему это нигде не говорится и не будет произнесено по телевизору.
Могу сделать вывод, что может происходить с выплатами в масштабах всей страны, если такой бардак творится
– Получили ли вы обещанные выплаты?
– В итоге нам их предоставили. Я могу сказать, что президентские выплаты пришли практически сразу после признания наших детей погибшими. Мы получили свидетельство о смерти, и командование нам подготовило все необходимые документы для получения выплат. А единоразовое пособие от Минобороны и страховые выплаты мы прождали два месяца.
Я направил обращение в прокуратуру, после чего обе выплаты пришли и мне, и жене. Спустя две недели после заявления. Прислали также официальный ответ, как я и требовал. Если вкратце, то произошёл бардак в штабе Черноморского флота. Якобы люди, которые были ответственны за отправку документов, не сделали это вовремя. Могу сделать вывод о том, что может происходить с этими выплатами в масштабах всей страны, если такой бардак творится, – говорит Дмитрий Шкребец.
Правозащитник Сергей Кривенко говорит, что признание солдат погибшими не происходит автоматически: "Суд может признать их погибшими спустя полгода, но не обязан. Это всё-таки процесс, который инициируется заявлением со стороны семьи. Если сегодня представители солдата подадут заявление об изменении статуса, то суд признает его погибшим, так как прошло уже полгода".
Дмитрий Шкребец считает справедливыми предположения о том, что погибших на самом деле не 27 человек, а больше: "Я могу предположить на основании того, что мне говорили ребята, находившиеся на корабле, и те, кто были на "Макарове" ("Адмирал Макаров" – фрегат, состоящий на вооружении Черноморского флота России. – РС) и участвовали в спасении, что количество пропавших без вести было гораздо больше. Учитывая то, что происходило на борту, складывается впечатление, что, вполне возможно, там осталось гораздо больше ребят".
Но, по мнению правозащитника Сергея Кривенко, добиться обновления данных от Министерства обороны РФ не получится: "Допустим, кто-то действительно выжил, но что значит "выжить"? Либо попасть в плен, либо его должно было унести, допустим, куда-нибудь в Турцию или Болгарию. В любом случае, нужно тело или какое-то подтверждение, чтобы обновить данные. Родственники вправе только написать заявление с просьбой признать военнослужащего погибшим", – добавил он.
Официально не признали, что "Москва" участвовала в специальной операции
Дмитрий Шкребец в ходе личного расследования обнаружил много несостыковок в официальной позиции командования: "Моему сыну и всему экипажу присвоен статус ветерана боевых действий. Тут ситуация вот в чём… Они официально не признали, что "Москва" участвовала в специальной операции и заходила в территориальные воды Украины, хотя у меня и у остальных родителей есть выписки с корабельного журнала, в которых, начиная с 24 февраля, можно найти много чего интересного. Корабль неоднократно входил в территориальные воды Украины, но они не признают, что в момент трагедии он находился там. Я напрямую спросил Осипова (Игорь Владимирович Осипов – командующий Черноморским флотом. Ныне снят с должности. – РС): "Вы не признаете того, что корабль находился в территориальных водах Украины, но экипаж крейсера "Москва" вы приравниваете к ветеранам боевых действий?" Он ответил: "Да".
Суд признал погибшими и матросов-срочников, которые, как заявляли власти, не должны были принимать участие в так называемой СВО. Леонид Савин и Егор Шкребец проходили на "Москве" срочную службу, и им присвоен статус "ветеран СВО". При этом командование продолжает утверждать, что корабль не находился в территориальных водах Украины и не участвовал в боевых действиях. Могут ли родители солдат-срочников обратиться в суд с требованием разобраться, почему в СВО принимали участие срочники? На что они могут рассчитывать?
"Ни на что они не могут рассчитывать. Запрет на участие срочников нигде документально не закреплён. А все голословные заявления, в том числе президента России, о том, что им запрещено участвовать в СВО, не находят подтверждения в законе. Любой срочник, отслуживший не менее четырех месяцев, может отправиться в любую точку мира на любую спецоперацию", – отвечает юрист-правозащитник Сергей Кривенко.
Недавно стало известно, что было возбуждено уголовное дело об умышленном уничтожении военного имущества. Дмитрий Шкребец пытался узнать подробности и об этом официальном расследовании. Но это оказалось намного сложнее, чем выяснять подробности гибели собственного сына.
– Дело было передано в Москву под грифом "Совершенно секретно". В Севастополе к нему уже никто давно не имеет доступа, даже военная прокуратура. Мне дали только номер дела, но не сказали, по каким именно статьям оно возбуждено. Этого в Севастополе никто не знает и, может быть, никогда не узнает. Всё проходит в закрытом режиме, и приговор, возможно, тоже будет вынесен так же. Судя по тому, что [командующий ЧМФ РФ] Осипов снят, сняты командир и замкомандира части, то какое-то расследование идёт. Если следовать официальной версии, то это как минимум непредумышленное убийство и халатность. Помимо, конечно, порчи имущества.
Если они действительно проводят объективное расследование, то там уже с самого начала знают, что произошло. В таком случае должно идти не по факту халатности и пожара, а по факту ракетного пожара и взрыва боекомплекта. Но об этом нам никто не сообщит.
– Вы неоднократно говорили о том, что хотите добиться реального наказания для виновных. Как вы считаете, спустя шесть месяцев борьбы, возможно ли это?
Военкорам, которые позиционируют себя борцами за правду, им об этом писать неудобно, непатриотично
– Мне хочется в это верить. Я не считаю это невозможным, но я и не уверен в том, что это произойдёт. Вспомните командира крейсера Куприна (капитан первого ранга Антон Куприн, командующий ракетного крейсера "Москва". Украинские источники утверждают, что он погиб, Минобороны РФ эту информацию не подтверждает. – РС) – вы что-то о нём слышали в последнее время? Вот и я ничего о нём не слышу. Что с ним случилось? А это тот человек, который владеет всей информацией о случившемся. Достаточно опросить только его, и всё встанет на свои места. Им никто не интересуется: ни эти так называемые военкоры, никто. Он просто исчез для всех. У нас же умеют придавать забвению такие дела: просто человека снимают, он исчезает, и о нём запрещают говорить и писать.
Военкорам, которые позиционируют себя борцами за правду, им об этом писать неудобно, непатриотично. Я буду прикладывать все усилия, чтобы способствовать просачиванию правды наружу. Рано или поздно люди будут говорить больше – сначала анонимно, потом уже называть имена. Я считаю, что я положил этому начало и не дал замять это в первые недели.
– "Спецоперация" длится уже восемь месяцев. Как вы считаете сейчас, после всего случившегося, была ли она необходима?
Нравится нам это или нет, но предпосылки для этого были...
– Я раньше никогда не отвечал на такие вопросы по той причине, что меня могут притянуть за непонравившийся кому-то ответ, и я потеряю возможность что-то писать и что-то говорить. Отвечу вот что: вся эта политическая ситуация на Украине складывалась радикально и агрессивно. Приближалось к конфликту. С одной стороны – всевозможные провокации, а с другой – нежелание терпеть какие-то насмешки со стороны Запада, ждать. Я не могу сказать, что ничего не предшествовало СВО. К этому шло. Нравится нам это или нет, но предпосылки для этого были...
Цель не видна. Почему Россия пошла войной на Украину?
Российские власти в своем оправдании полномасштабного вторжения в Украину прошли от абстрактных "денацификации" и "демилитаризации" Украины до войны России за "свою тысячелетнюю историю" ради того, чтобы "остановить верховного властелина ада".
Так называемая "специальная военная операция" силами контрактников и добровольцев обернулась "частичной" мобилизацией в России.
Точное количество погибших россиян на фронтах в Украине российское Минобороны скрывает. Но даже по неполным данным, подтвержденным по открытым источникам, счет может идти на десятки тысяч погибших.
Непосредственными целями вторжения Владимир Путин называл в феврале 2022 года поддержку и защиту признанных Россией самопровозглашенных и подконтрольных Кремлю "ДНР" и "ДНР". Однако завоевательные цели вторжения, декларируемые российским руководством, меняются вслед за движением линии фронта. После того, как российская армия, встретив неожиданное для себя мощное сопротивление со стороны Украины, отступила от Киева, командование ВС РФ неоднократно ставило сроки полного "освобождения" Донецкой и Луганской областей, российские власти провели псевдореферендумы на оккупированных и аннексированных территориях четырех украинских областей. Но ничего из этого не обеспечило России контроль на "присоединенных" [в терминологии Кремля] территориях – украинские войска проводят контрнаступления, возвращая под свой контроль территории, оккупированные Россией после 24 февраля 2022 года.
