"Лингвистические привычки часто представляют собою первостепенные симптомы невыказуемых чувств", – написал Умберто Эко в эссе "Вечный фашизм". Я вспомнила эту фразу, посмотрев на одной из пражских выставок видео белорусской художницы Ольги Сосновской под названием F-word. Сосновская смонтировала кадры 2020 года, снятые во время массовых протестов несогласных с официальными итогами президентских выборов в Беларуси, где звучат слова "фашизм" и "нацизм". Художница нашла документальные видео, на которых эти слова использовали как чиновники (МВД Беларуси посчитало "нацистским символом" как призыв участников протестов "Жыве Беларусь", так и бело-красно-белый флаг), так и силы ОМОНа, говорящие о своем отношении к протестующим в то время, когда они с применением газа и других спецсредств разгоняли вышедших на площади граждан.
Название F-word Сосновская выбрала не случайно: оно демонстрирует то отношение, ругательное в первую очередь, которое сложилось у части белорусского общества к слову "фашист". В устах этих людей слово стало обезличенным, лишённым исторического контекста, превратилось в символ простой ненависти. Теми же словами российская пропаганда сегодня обозначает украинцев, которые отстаивают право на независимую политику своей страны и которые защищают эту свою страну от агрессии. "Фашистом" уже не раз называли президента Украины Владимира Зеленского, а в своей прошлогодней февральской речи российский президент Владимир Путин под соусом "денацификации" Украины начал войну, в которой гибнут и страдают десятки тысяч невинных людей. Никто – ни в Украине, ни в странах Евросоюза – не понимает, что такого нового означает "денацификация", процесс, начавшийся после победы над гитлеровской Германией в 1945 году. Понятие "нацизм" имеет определённую формулировку, отличающую его от, например, понятия "фашизм", – это политика расовой ненависти. Украина была открытым государством и до начала войны сотрудничала с многочисленными международными организациями. Никто из их представителей ни о каком нацизме никогда, ни в одном из отчётов о соблюдении прав человека не упоминал.
Любой мир с Россией сегодня вовсе не гарантирует, что замолчат пушки
"Кого под нацистами понимали и продолжают понимать в нашей официальной пропаганде? В значительной степени всю государственную систему Украины, про неё всё чаще говорят как про нацистскую", – сказал в одном из недавних интервью Радио Свобода директор информационно-аналитического центра "Сова" Александр Верховский. Художница Сосновская всё в том же видео F-word цитирует нескольких историков, которые объясняют: использование понятия "нацизм" просто в качестве фигуры риторики нивелирует трагедию жертв Холокоста. Эти эксперты напоминают зрителям, что такой же контекст выбирают и немецкие крайне правые: таким образом они лишают содержания терминологию, относящуюся к конкретной исторической эпохе, к конкретным трагическим событиям.
Что стоит за таким риторическим ругательным использованием исторических терминов? Проявление агрессии, вообще культуры ненависти, ставшей частью российской пропагандистской машины. Агрессивная риторика появилась задолго до того, как Россия стала вести себя особенно жестоко по отношению к возникшим после распада СССР независимым странам. Все эти слова – "кирдык", "мочить", "разборки" – кочевали и кочуют от политиков к журналистам и обратно, от Владимира Жириновского к Михаилу Леонтьеву и от Леонтьева к Путину, а от всех упомянутых к не наученным критическому мышлению россиянам, которые всё это смотрят и слушают.
У применения такого риторического приема есть несколько целей. Помимо обезличивания тех, в адрес кого ругательства направлены, эти лишённые определённого смысла слова становятся частью мифа, мнимыми спасительными средствами, создающими ложное ощущение: нет унизительного изгнания России из общего мира. В истории был похожий пример: Веймарская республика, возникшая после поражения Германии в Первой мировой войне. Там понятия "враг" и "мобилизация" стали спасительными средствами, позволявшими обществу забыть о том, почему вокруг происходило то, что происходило.
Хотя обществу старые приемы политической идентификации, принятые в российской пропаганде, уже в полной мере не помогают объяснить происходящее: иначе как интерпретировать то обстоятельство, что новогоднее послание Путина видело всего 44,6 процента россиян – это самый низкий показатель за последние три года (а в условиях российской цензуры, когда и статистика подстраивается под военное время, вероятно, и того меньше). Очевидно, старая риторика, в том числе и насильственная, которой сопровождаются теперь любые выступления (даже во время новогоднего поздравления у Путина за спиной вместо новогодней елки стояли военные в форме, и говорил он тоже о войне), не находит отклика. Ведь цель этой войны, как и словосочетание "денацификация Украины", российскому обществу неясна.
Ещё одна метаморфоза происходит на наших глазах, со словом "мир". Мы уже были свидетелями подобной подмены понятий в советском и шире, в социалистическом прошлом, не говоря уже о романе Джорджа Оруэлла "1984", из которого все давно усвоили, что "война – это мир". Это не мешает с прежней настойчивостью возобновлять "мирные" инициативы в настоящем. На днях в Чехии появилось обращение с призывами к "миру и справедливости", которое подписали в интернете 50 тысяч человек. Авторы обращения – политики, в прошлом связанные как с левой партией "Зеленые", так и с крайне правым движением "Свобода и демократия", среди них даже бывший министр иностранный дел Ян Каван. Среди подписавших есть и действующие политики Коммунистической партии Чехии и Моравии, депутаты которой в прошлом ездили в качестве "наблюдателей" на организованный Россией для аннексии Крыма непризнанный псевдореферендум. Рядом с этими именами – фамилии ученых, философов, публицистов и художников. Текст призывает прекратить западную помощь Украине, прислушаться к беспокойству Кремля насчёт безопасности России, а вместо санкций, которые, по мнению авторов обращения, не приносят результата, заставить чешских и европейских политиков обратиться "к формату мирного договора на справедливых началах". О том, что же понимается под этими "справедливыми началами", в тексте не упоминается: какой мир авторы воззвания считают "справедливым", они также умалчивают.
В тексте обращения Украина снова оказывается в стороне, а страдания её граждан нивелируются призывами остановить войну ради экономических интересов Чехии, жители которой терпят инфляцию и высокие цены на энергоносители. Я уже вижу, как этот документ с восторгом цитируют на Первом канале, ведь в нем нет ни слова о том, что с 2014 года и российской аннексии Крыма распрощавшаяся ещё в 1990-х с ядерным оружием Украина беспокоится за свою безопасность намного больше, чем это следовало бы делать Москве с ее ядерным арсеналом. И вовсе не Украина оккупирует территорию России, а совсем наоборот. В том, что войну нужно закончить, бесспорно, ни у кого нет сомнений, но любой мир с Россией сегодня вовсе не гарантирует, что замолчат пушки, не гарантирует того, что раз уже после всевозможных минских и не минских "перемирий" война возобновлялась, то договор о мире принесет именно мир, а не новую войну России против Украины.
При этом слово "мир" и призыв "Нет войне!" звучат совершенно иначе, когда под угрозой многолетнего тюремного заключения его во всеуслышание произносят россияне непосредственно в России. Они не ратуют за то, чтобы украинцы пали или сдались под давлением путинской армии, но за то, чтобы их собственная страна и их собственные политики перестали разрушать и убивать.
Александра Вагнер – журналист Радио Свобода
Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не отражать точку зрения редакции
