Ирина Лагунина: В четверг решение президента Обамы принять участие в военной операции против режима Муамара Каддафи впервые прошло испытание в Конгрессе. Высокопоставленным должностным лицам администрации пришлось отвечать на многочисленные вопросы законодателей, и оказалось, что вопросов больше, чем ответов. Рассказывает Владимир Абаринов.
Владимир Абаринов: Сразу четыре профильных комитета обеих палат Конгресса США провели публичные слушания о ходе и целях военной операции в Ливии. Показания Конгрессу давали министр обороны Роберт Гейтс и начальник Объединенного штаба Вооруженных сил США адмирал Майкл Маллен. От государственного департамента в слушаниях участвовал первый заместитель государственного секретаря Джеймс Стейнберг.
Первое слушание началось в 9 часов утра в комитете Палаты представителей по делам вооруженных сил. Председатель комитета республиканец Говард Маккеон в своем вступительном слове заявил, что его беспокоит неопределенность целей ливийской операции.
Говард Маккеон: Я отдаю должное нашим военнослужащим, вставшим стеной между свободой и тиранией, и я чту их отвагу. Однако меня тревожат несколько моментов - наши цели в Ливии, наш вклад в достижение этих целей и продолжительность участия Америки в конфликте, который может оказаться затяжным. Сам министр Гейтс, когда его спросили, имеют ли Соединенные Штаты жизненно важные интересы в Ливии, ответил: нет, но у нас есть интересы в регионе. У Соединенных Штатов есть интересы во всех регионах земного шара, но мне любопытно, каковы критерии военного вмешательства.
История показала, что глубоко укоренившийся противник, такой как ливийский режим, способен держаться и под воздушными ударами. Если Каддафи не угрожает неминуемое военное поражение, НАТО придется контролировать режим бесполетной зоны в течение десятилетия, как это было с Ираком в 90-е годы. В то время как Ирак и Афганистан поглощают значительную долю наших ресурсов, я искренне надеюсь, что это не начало третьего продолжительного конфликта, тем более в регионе, где у нас есть другие, более очевидные интересы.
Владимир Абаринов: Министр обороны Гейтс и в нижней палате, и в Сенате слово в слово повторил один и тот же тщательно написанный текст. По его словам, арабские революции отнюдь не застали администрацию США врасплох. Но Ливия оказалась особым случаем.
Роберт Гейтс: Подход администрации определяли принципы, сформулированные президентом Обамой в феврале – противостояние насилию, отстаивание универсальных ценностей и поддержка политических реформ. В то же время мы признавали, что каждая страна региона сталкивается с уникальными обстоятельствами и что многие страны, затронутые кризисом, являются нашими ключевыми партнерами в борьбе с такими общими вызовами, как «Аль-Каида» и Иран. В случае Ливии наше правительство, наши союзники и наши партнеры в регионе с тревогой наблюдали за тем, как режим Муамара Каддафи ответил на законные протесты жестоким подавлением и военными действиями против собственного народа. Когда войска полковника Каддафи были близки к захвату Бенгази, мы столкнулись с реальной перспективой значительных потерь среди гражданского населения и бегством сотен тысяч беженцев в Египет, что могло дестабилизировать эту важную для нас страну в тот самый период, когда она сама переживает нелегкий переходный процесс.
Владимир Абаринов: Впрочем, теперь американцам беспокоиться уже не о чем: Пентагон сворачивает свое участие в операции.
Роберт Гейтс: Ответственность за руководство и проведение операции – которая теперь называется «Сплоченный защитник» - перешла к объединенному командованию НАТО. Вооруженные силы США теперь предоставят возможности, которыми не обладают – или не обладают в таком объеме – другие союзники: я говорю об электронных средствах ведения войны, заправке самолетов в воздухе, поисково-спасательных работах, разведке. Соответственно, в ближайшие дни мы существенно сократим свое участие в других формах боевых действий. Операция под командованием НАТО тоже имеет ограниченный характер. Союз будет продолжать оказывать давление на оставшиеся войска Каддафи с тем, чтобы не допустить нападений на гражданское население, поддерживать режим бесполетной зоны и оружейного эсбарго и оказывать гуманитарную помощь. На ливийскую землю не ступит нога американского солдата. С моей точки зрения, отстранение полковника Каддафи будет, по-видимому, достигнуто посредством политических и экономических мер и руками его собственного народа.
Владимир Абаринов: Роберт Гейтс впервые огласил сумму расходов на ливийскую операцию.
Роберт Гейтс: Я могу сказать вам, что на понедельник наши расходы составили около 550 миллионов долларов. При нашей новой вспомогательной роли, к исполнению которой мы приступили сегодня, мы оцениваем расходы в 40 миллионов в месяц.
Владимир Абаринов: Заявления Роберта Гейтса произвели двойственное впечатление на законодателей. С одной стороны, конечно, хорошо, что Америка не ввязывается в новую войну, с другой – цели военной операции пока не достигнуты, а нелетная погода последних дней позволила силам Каддафи перегруппироваться и добиться тактических успехов. Особенно недоволен этим решением сенатор Джон Маккейн.
Джон Маккейн: Я остаюсь твердым сторонником решения президента провести военную операцию в Ливии. Она предотвратила неминуемую бойню в Бенгази и дала нам возможность в будущем осуществить цель американской политики, сформулированную президентом – заставить Каддафи отказаться от власти. Эта цель правильная и необходимая, но я согласен с президентом в том, что мы не должны направлять наземные войска для ее достижения. Именно потому, что я сторонник нашей операции, меня заботит то, что называется ее следующей фазой. Как стало ясно из заявления министра, после перехода командования к НАТО Соединенные Штаты будут играть лишь вспомогательную роль, а именно – заниматься разведкой, заправкой самолетов в воздухе, спасательными операциями, но не нанесением точечных ударов или другими наступательными действиями. Это значит, что американские военные больше не будут участвовать в авиаударах по бронетехнике и сухопутным силам Каддафи. Я считаю это огромной ошибкой с потенциально катастрофическими последствиями.
Владимир Абаринов: Сенатор Маккейн напомнил, что в Ираке стратегия экономических санкций и режима бесполетных зон не привела к желательному результату.
Джон Маккейн: Давайте будем честны перед американскими народом и перед самими собой: мы не нейтральны в этом сражении. Мы вмешались в ливийские события. Мы хотим лишить Каддафи власти. И мы хотим, чтобы ливийская оппозиция одержала победу. Мы должны сделать все необходимое, за исключением ввода наземных сил, чтобы достигнуть нашей цели как можно скорее. И уж, конечно, мы не должны свертывать свое участие, потому что это осложнит достижение нашей цели. Мы не можем позволить себе рассчитывать, что время работает на нас и против Каддафи, что рано или поздно, может спустя недели, может месяцы или годы, санкции в сочетании с бесполетной зоной неизбежно заставят Каддафи уйти. Это опасная самонадеянность. Точно такой же расчет у нас был после первой войны в Заливе. Спустя 12 лет санкции по-прежнему действовали, и режим бесполетной зоны был в силе, однако Саддам Хусейн оставался у власти, по-прежнему угрожал миру и по-прежнему истязал иракский народ.
Владимир Абаринов: Джон Маккейн остался крайне недоволен неубедительными, с его точки зрения, разъяснениями министра обороны.
Джон Маккейн: Я весьма разочарован тем, что вы сказали нам здесь сегодня. Я разочарован тем, что у нас есть политика, но мы не готовы применить все необходимые средства, чтобы довести эту политику до конца. Я надеюсь, что Каддафи будет смещен изнутри. Полагаю, один из уроков войны, который я, г-н Гейтс, усвоил много лет назад, это, как сказал генерал Макартур, «ничто не заменит победу».
Владимир Абаринов: Диаметрально противоположную позицию занял однопартиец Маккейна сенатор Ричард Лугар.
Ричард Лугар: 7 марта, за 12 дней до того, как Соединенные Штаты начали военные действия, я призвал президента добиваться от Конгресса объявления войны, если он решит начать военные действия. Он отказался сделать это. В результате Соединенные Штаты вступили в гражданскую войну в Ливии практически без официального изучения вопроса и дебатов. Я продолжаю выступать за дебаты и голосование по решению президента Обамы начать войну в Ливии. Я не считаю, что президент убедительно объяснил, почему американские вооруженные силы должны быть применены в этой стране. Объявление войны – не анахронизм. Эта процедура заставляет президента отстаивать свою позицию перед Конгрессом и американским обществом. Она позволяет провести полноценные дебаты, изучить вопрос и оценить наличие широкой политической поддержки решения проливать американскую кровь и тратить американское достояние.
Владимир Абаринов: Сенатор Лугар отметил, что президент в своем телеобращении к нации не дал ответа на вопрос, что будет делать администрация в том случае, если режим Каддафи устоит, и в Ливии возникнет патовая ситуация. По его мнению, это наихудший сценарий, который окажет негативное влияние на позиции США в регионе в целом.
Ричард Лугар: Действия президента были явно мотивированы гуманитарными соображениями, тревогой о том, что может произойти, если не остановить войска Каддафи. Но, как отмечали многие, в мире нет конца гуманитарным кризисам, которые было бы неплохо разрешить с помощью американской военной и экономической мощи. Вопрос теперь в том, когда эта гуманитарная миссия будет завершена и означает ли человеколюбие поддержку одной из сторон в продолжительной гражданской войне. В своей речи 28 марта президент выразил надежду на то, что наше вмешательство в Ливии окажет позитивное воздействие на демократические движения и поведение режимов повсюду на Ближнем Востоке. Возможно, и окажет, но президент гадает. Ни в какой другой части мира у нас не было большего опыта непредусмотренных последствий, как на Ближнем Востоке. Одной надежды для обоснования войны недостаточно. Кроме того, неизвестно, станет ли результатом народного возмущения создание прозападных правительств, особенно в Ливии, об оппозиции которой мы знаем так мало. Мы также не знаем, как это отразиться на нашей борьбе с «Аль-Каидой», поскольку ближневосточные правительства, которые помогают нам решить эту проблему, находятся в числе режимов, подвергающих репрессиям свой народ.
Владимир Абаринов: Затронутый сенатором Лугаром вопрос о военных полномочиях президента – «серая зона» американского конституционного права. С одной стороны, президент – главнокомандующий, с другой – право объявлять войну по Конституции принадлежит Конгрессу. Здравый смысл подсказывает, что решение о военной операции зачастую приходится принимать в экстренном порядке, а иногда и секретно, чтобы обеспечить внезапность. В истории США было пять объявленных войн. Все войны после Второй мировой, в которых участвовали США, начиная с Корейской, велись без одобрения Конгресса и формально войнами не считались. Попыткой снять это противоречие была резолюция о военных полномочиях, принятая Конгрессом в 1973 году. Президент Никсон наложил на закон вето, но его удалось преодолеть. Президент, согласно резолюции, может отдать приказ о «несанкционированном использовании вооруженных сил». Если в течение 60 дней Конгресс не принимает решение отозвать войска, это означает, что он молчаливо соглашается с решением президента. Этот контрольный срок в ливийском случае еще не вышел.
Обо всем этом министр обороны Гейтс напомнил в своем ответе на выступление сенатора Лугара.
Роберт Гейтс: Думаю, как всем вам хорошо известно, формального объявления войны Конгрессом не было, если мне не изменяет память, со времен Второй мировой войны. Принимались различные резолюции в поддержку. Иногда президенты стремились получить такую поддержку. Иногда Конгресс принимал такие резолюции без обращения президента. Как сказала госсекретарь Клинтон, мы, разумеется, приветствовали бы шаги Конгресса в поддержку действий президента. Это, конечно, дало бы возможность провести дебаты.
Владимир Абаринов: По данным одного из последних опросов, только 21 процент американцев считает, что президент Обама ясно сформулировал цели военной операции в Ливии. 56 процентов такой ясности не усматривают, а 23 процента не имеют четкого мнения по этому вопросу. Вместе с тем 62 процента опрошенных верят, что в результате силовых мер Муамару Каддафи так или иначе придется уйти, и только 23 процента полагают, что ему удастся удержаться у власти.
Владимир Абаринов: Сразу четыре профильных комитета обеих палат Конгресса США провели публичные слушания о ходе и целях военной операции в Ливии. Показания Конгрессу давали министр обороны Роберт Гейтс и начальник Объединенного штаба Вооруженных сил США адмирал Майкл Маллен. От государственного департамента в слушаниях участвовал первый заместитель государственного секретаря Джеймс Стейнберг.
Первое слушание началось в 9 часов утра в комитете Палаты представителей по делам вооруженных сил. Председатель комитета республиканец Говард Маккеон в своем вступительном слове заявил, что его беспокоит неопределенность целей ливийской операции.
Говард Маккеон: Я отдаю должное нашим военнослужащим, вставшим стеной между свободой и тиранией, и я чту их отвагу. Однако меня тревожат несколько моментов - наши цели в Ливии, наш вклад в достижение этих целей и продолжительность участия Америки в конфликте, который может оказаться затяжным. Сам министр Гейтс, когда его спросили, имеют ли Соединенные Штаты жизненно важные интересы в Ливии, ответил: нет, но у нас есть интересы в регионе. У Соединенных Штатов есть интересы во всех регионах земного шара, но мне любопытно, каковы критерии военного вмешательства.
История показала, что глубоко укоренившийся противник, такой как ливийский режим, способен держаться и под воздушными ударами. Если Каддафи не угрожает неминуемое военное поражение, НАТО придется контролировать режим бесполетной зоны в течение десятилетия, как это было с Ираком в 90-е годы. В то время как Ирак и Афганистан поглощают значительную долю наших ресурсов, я искренне надеюсь, что это не начало третьего продолжительного конфликта, тем более в регионе, где у нас есть другие, более очевидные интересы.
Владимир Абаринов: Министр обороны Гейтс и в нижней палате, и в Сенате слово в слово повторил один и тот же тщательно написанный текст. По его словам, арабские революции отнюдь не застали администрацию США врасплох. Но Ливия оказалась особым случаем.
Роберт Гейтс: Подход администрации определяли принципы, сформулированные президентом Обамой в феврале – противостояние насилию, отстаивание универсальных ценностей и поддержка политических реформ. В то же время мы признавали, что каждая страна региона сталкивается с уникальными обстоятельствами и что многие страны, затронутые кризисом, являются нашими ключевыми партнерами в борьбе с такими общими вызовами, как «Аль-Каида» и Иран. В случае Ливии наше правительство, наши союзники и наши партнеры в регионе с тревогой наблюдали за тем, как режим Муамара Каддафи ответил на законные протесты жестоким подавлением и военными действиями против собственного народа. Когда войска полковника Каддафи были близки к захвату Бенгази, мы столкнулись с реальной перспективой значительных потерь среди гражданского населения и бегством сотен тысяч беженцев в Египет, что могло дестабилизировать эту важную для нас страну в тот самый период, когда она сама переживает нелегкий переходный процесс.
Владимир Абаринов: Впрочем, теперь американцам беспокоиться уже не о чем: Пентагон сворачивает свое участие в операции.
Роберт Гейтс: Ответственность за руководство и проведение операции – которая теперь называется «Сплоченный защитник» - перешла к объединенному командованию НАТО. Вооруженные силы США теперь предоставят возможности, которыми не обладают – или не обладают в таком объеме – другие союзники: я говорю об электронных средствах ведения войны, заправке самолетов в воздухе, поисково-спасательных работах, разведке. Соответственно, в ближайшие дни мы существенно сократим свое участие в других формах боевых действий. Операция под командованием НАТО тоже имеет ограниченный характер. Союз будет продолжать оказывать давление на оставшиеся войска Каддафи с тем, чтобы не допустить нападений на гражданское население, поддерживать режим бесполетной зоны и оружейного эсбарго и оказывать гуманитарную помощь. На ливийскую землю не ступит нога американского солдата. С моей точки зрения, отстранение полковника Каддафи будет, по-видимому, достигнуто посредством политических и экономических мер и руками его собственного народа.
Владимир Абаринов: Роберт Гейтс впервые огласил сумму расходов на ливийскую операцию.
Роберт Гейтс: Я могу сказать вам, что на понедельник наши расходы составили около 550 миллионов долларов. При нашей новой вспомогательной роли, к исполнению которой мы приступили сегодня, мы оцениваем расходы в 40 миллионов в месяц.
Владимир Абаринов: Заявления Роберта Гейтса произвели двойственное впечатление на законодателей. С одной стороны, конечно, хорошо, что Америка не ввязывается в новую войну, с другой – цели военной операции пока не достигнуты, а нелетная погода последних дней позволила силам Каддафи перегруппироваться и добиться тактических успехов. Особенно недоволен этим решением сенатор Джон Маккейн.
Джон Маккейн: Я остаюсь твердым сторонником решения президента провести военную операцию в Ливии. Она предотвратила неминуемую бойню в Бенгази и дала нам возможность в будущем осуществить цель американской политики, сформулированную президентом – заставить Каддафи отказаться от власти. Эта цель правильная и необходимая, но я согласен с президентом в том, что мы не должны направлять наземные войска для ее достижения. Именно потому, что я сторонник нашей операции, меня заботит то, что называется ее следующей фазой. Как стало ясно из заявления министра, после перехода командования к НАТО Соединенные Штаты будут играть лишь вспомогательную роль, а именно – заниматься разведкой, заправкой самолетов в воздухе, спасательными операциями, но не нанесением точечных ударов или другими наступательными действиями. Это значит, что американские военные больше не будут участвовать в авиаударах по бронетехнике и сухопутным силам Каддафи. Я считаю это огромной ошибкой с потенциально катастрофическими последствиями.
Владимир Абаринов: Сенатор Маккейн напомнил, что в Ираке стратегия экономических санкций и режима бесполетных зон не привела к желательному результату.
Джон Маккейн: Давайте будем честны перед американскими народом и перед самими собой: мы не нейтральны в этом сражении. Мы вмешались в ливийские события. Мы хотим лишить Каддафи власти. И мы хотим, чтобы ливийская оппозиция одержала победу. Мы должны сделать все необходимое, за исключением ввода наземных сил, чтобы достигнуть нашей цели как можно скорее. И уж, конечно, мы не должны свертывать свое участие, потому что это осложнит достижение нашей цели. Мы не можем позволить себе рассчитывать, что время работает на нас и против Каддафи, что рано или поздно, может спустя недели, может месяцы или годы, санкции в сочетании с бесполетной зоной неизбежно заставят Каддафи уйти. Это опасная самонадеянность. Точно такой же расчет у нас был после первой войны в Заливе. Спустя 12 лет санкции по-прежнему действовали, и режим бесполетной зоны был в силе, однако Саддам Хусейн оставался у власти, по-прежнему угрожал миру и по-прежнему истязал иракский народ.
Владимир Абаринов: Джон Маккейн остался крайне недоволен неубедительными, с его точки зрения, разъяснениями министра обороны.
Джон Маккейн: Я весьма разочарован тем, что вы сказали нам здесь сегодня. Я разочарован тем, что у нас есть политика, но мы не готовы применить все необходимые средства, чтобы довести эту политику до конца. Я надеюсь, что Каддафи будет смещен изнутри. Полагаю, один из уроков войны, который я, г-н Гейтс, усвоил много лет назад, это, как сказал генерал Макартур, «ничто не заменит победу».
Владимир Абаринов: Диаметрально противоположную позицию занял однопартиец Маккейна сенатор Ричард Лугар.
Ричард Лугар: 7 марта, за 12 дней до того, как Соединенные Штаты начали военные действия, я призвал президента добиваться от Конгресса объявления войны, если он решит начать военные действия. Он отказался сделать это. В результате Соединенные Штаты вступили в гражданскую войну в Ливии практически без официального изучения вопроса и дебатов. Я продолжаю выступать за дебаты и голосование по решению президента Обамы начать войну в Ливии. Я не считаю, что президент убедительно объяснил, почему американские вооруженные силы должны быть применены в этой стране. Объявление войны – не анахронизм. Эта процедура заставляет президента отстаивать свою позицию перед Конгрессом и американским обществом. Она позволяет провести полноценные дебаты, изучить вопрос и оценить наличие широкой политической поддержки решения проливать американскую кровь и тратить американское достояние.
Владимир Абаринов: Сенатор Лугар отметил, что президент в своем телеобращении к нации не дал ответа на вопрос, что будет делать администрация в том случае, если режим Каддафи устоит, и в Ливии возникнет патовая ситуация. По его мнению, это наихудший сценарий, который окажет негативное влияние на позиции США в регионе в целом.
Ричард Лугар: Действия президента были явно мотивированы гуманитарными соображениями, тревогой о том, что может произойти, если не остановить войска Каддафи. Но, как отмечали многие, в мире нет конца гуманитарным кризисам, которые было бы неплохо разрешить с помощью американской военной и экономической мощи. Вопрос теперь в том, когда эта гуманитарная миссия будет завершена и означает ли человеколюбие поддержку одной из сторон в продолжительной гражданской войне. В своей речи 28 марта президент выразил надежду на то, что наше вмешательство в Ливии окажет позитивное воздействие на демократические движения и поведение режимов повсюду на Ближнем Востоке. Возможно, и окажет, но президент гадает. Ни в какой другой части мира у нас не было большего опыта непредусмотренных последствий, как на Ближнем Востоке. Одной надежды для обоснования войны недостаточно. Кроме того, неизвестно, станет ли результатом народного возмущения создание прозападных правительств, особенно в Ливии, об оппозиции которой мы знаем так мало. Мы также не знаем, как это отразиться на нашей борьбе с «Аль-Каидой», поскольку ближневосточные правительства, которые помогают нам решить эту проблему, находятся в числе режимов, подвергающих репрессиям свой народ.
Владимир Абаринов: Затронутый сенатором Лугаром вопрос о военных полномочиях президента – «серая зона» американского конституционного права. С одной стороны, президент – главнокомандующий, с другой – право объявлять войну по Конституции принадлежит Конгрессу. Здравый смысл подсказывает, что решение о военной операции зачастую приходится принимать в экстренном порядке, а иногда и секретно, чтобы обеспечить внезапность. В истории США было пять объявленных войн. Все войны после Второй мировой, в которых участвовали США, начиная с Корейской, велись без одобрения Конгресса и формально войнами не считались. Попыткой снять это противоречие была резолюция о военных полномочиях, принятая Конгрессом в 1973 году. Президент Никсон наложил на закон вето, но его удалось преодолеть. Президент, согласно резолюции, может отдать приказ о «несанкционированном использовании вооруженных сил». Если в течение 60 дней Конгресс не принимает решение отозвать войска, это означает, что он молчаливо соглашается с решением президента. Этот контрольный срок в ливийском случае еще не вышел.
Обо всем этом министр обороны Гейтс напомнил в своем ответе на выступление сенатора Лугара.
Роберт Гейтс: Думаю, как всем вам хорошо известно, формального объявления войны Конгрессом не было, если мне не изменяет память, со времен Второй мировой войны. Принимались различные резолюции в поддержку. Иногда президенты стремились получить такую поддержку. Иногда Конгресс принимал такие резолюции без обращения президента. Как сказала госсекретарь Клинтон, мы, разумеется, приветствовали бы шаги Конгресса в поддержку действий президента. Это, конечно, дало бы возможность провести дебаты.
Владимир Абаринов: По данным одного из последних опросов, только 21 процент американцев считает, что президент Обама ясно сформулировал цели военной операции в Ливии. 56 процентов такой ясности не усматривают, а 23 процента не имеют четкого мнения по этому вопросу. Вместе с тем 62 процента опрошенных верят, что в результате силовых мер Муамару Каддафи так или иначе придется уйти, и только 23 процента полагают, что ему удастся удержаться у власти.
