Президент России Дмитрий Медведев выступил с критикой действий международной коалиции в Ливии. Глава государства заявил, что у него "есть серьезные вопросы к руководству ООН" и обвинил организацию в превышении полномочий по резолюции 1973. Политические эксперты отмечают, что таким образом Медведев скорректировал свою позицию по Ливии, и теперь в Кремле в этом вопросе полное согласие.
Президент Дмитрий Медведев выступил с заявлением по ситуации в Ливии, находясь в Китае, где участвовал в саммите БРИКС. В частности, он сказал:
– Нынешний саммит проходил на фоне непростой международной обстановки, как и другие страны БРИКС, Россия глубоко озабочена в связи с событиями в Ливии и гибелью мирного населения.
Мы на что давали согласие? На то, чтобы было закрыто воздушное пространство, и тем самым была предотвращена основа для интенсификации конфликта, для того чтобы развести противоборствующие стороны по разным направлениям. А что мы в результате получили? По сути, военную операцию, которая пока не идет на земле, но идет в воздухе, в которой участвует целый ряд стран и в какой-то момент подключилось НАТО, как военный блок. Но в резолюции об этом ничего не написано, – подчеркнул Дмитрий Медведев.
Политолог, президент фонда "Петербургская политика" Михаил Виноградов считает, что если бы международная операция проходила более успешно, у президента Медведева сегодня просто не было бы повода для критики:
– Заявление Дмитрия Медведева не кажется мне принципиально поворотным для российской внешней политики. Да, действительно отчетливо прозападного крена в словах Медведева не прозвучало, но, собственно, формально он и раньше ничего подобного не говорил. Это и некоторое дистанцирование от прежних действий международных партнеров, и стремление делать определенные реверансы российскому общественному мнению, которое до конца не понимает причин, побудивших начать операцию в Ливии, и не видит особенных ее результатов. Конечно, если бы действия союзников в Ливии были более результативными, у Медведева сейчас вряд ли появлялся бы повод для критики. Но, думаю, какого-то качественного изменения курса не произойдет. Так или иначе, действия России по Ливии показали, что Москва скорее воспроизводит китайскую логику, предполагающую отказ от активного влияния в тех странах и регионах, где у России либо нет четких интересов, либо она не имеет рычагов влияния.
– То есть, получается, что и место для этого заявления выбрано было наверняка не случайно?
– Выбор китайской аудитории достаточно показателен. Я думаю, что своими словами Медведев смягчил настрой к нему китайских переговорщиков, китайской аудитории, а это тоже важно в международной политике. Россия, безусловно, имеет вопросы, но каких-то собственных ответов по спорным точкам зрения она никогда не предлагала. Можно вспомнить дискуссию по безопасности в Европе. Россия неоднократно говорила, что ее позиция не учитывается, что у нее есть собственное видение политики безопасности в Европе, а когда Россию спрашивали, в чем это видение состоит, она отвечала, что "неважно, в чем оно состоит, главное, что нас не слушают", – напомнил Михаил Виноградов.
Эксперты отмечают, что теперь в российском руководстве негативно относятся к операции в Ливии и президент, и премьер. В середине марта, когда в Совете безопасности ООН была принята резолюция 1973, Владимир Путин назвал ее "средневековым призывом к крестовому походу", а Дмитрий Медведев призвал избегать подобных выражений. "Ситуация в Ливии вызвана преступлениями руководства этой страны против собственного народа", – говорил тогда российский президент.
Ведущий научный сотрудник Института всеобщей истории РАН Артем Улунян не считает заявление Дмитрия Медведева неожиданным и напоминает:
– Несколько недель тому назад, когда эта история только лишь начиналась, выяснились некоторые противоречия в трактовке событий со стороны премьера и президента, что дало основания считать, что у них к ситуации – различные подходы. Некоторые аналитики даже начали говорить, что Ливия расколола тандем. А сейчас произошло то, что в конечном счете должно было произойти. Речь идет о редактировании изначальных заявлений. Уже тогда было ясно, что позиция Кремля будет однозначной, а именно: с одной стороны будет заявляться о приверженности хартии ООН, а с другой – о невмешательстве во внутренние дела той или иной страны.
– Согласитесь вы с российским президентом в том, что международные силы поддерживают одну из сторон, будь то Ливия, будь то Кот-Д'Ивуар, который был тоже упомянут Дмитрием Медведевым?
– Речь идет, вероятнее всего, об опасениях российских властей, что в мире создается прецедент, когда власти в странах, действуя против собственного народа, могут оказаться в конфронтации с международным сообществом, имеющим возможности так или иначе воздействовать на эти власти не только с помощью деклараций, но и силы.
– Вам кажется, что международные силы превышают свои полномочия?
– Речь идет о том, чтобы прекратить кровопролитие и не допустить те или иные действия в отношении мирного населения. В принципе я считаю, что на данный момент нельзя говорить о том, что эта резолюция выполняется полностью и отнюдь не потому, что кто-то стоит на чьей-либо стороне. Надо четко понимать, что силы Каддафи сейчас перегруппировываются, используют новую тактику партизанского движения, более того, неизвестно, кто руководит этими подразделениями. Там уже началась гражданская война, и в данном случае резолюция ООН, мне кажется, дает основания для того, чтобы действия в отношении режима полковника Каддафи носили более жесткий характер, – считает Артем Улунян.
Эксперты также отмечают, что международная операция в Ливии, фактически поддерживающая высокие цены на энергоносители, – в интересах России. Власти страны сразу после начала конфликта заявили о том, что российские военные не будут принимать участие в боевых действиях. На голосовании в Совете безопасности ООН по резолюции 1973 Россия воздержалась.
Президент Дмитрий Медведев выступил с заявлением по ситуации в Ливии, находясь в Китае, где участвовал в саммите БРИКС. В частности, он сказал:
– Нынешний саммит проходил на фоне непростой международной обстановки, как и другие страны БРИКС, Россия глубоко озабочена в связи с событиями в Ливии и гибелью мирного населения.
Мы на что давали согласие? На то, чтобы было закрыто воздушное пространство, и тем самым была предотвращена основа для интенсификации конфликта, для того чтобы развести противоборствующие стороны по разным направлениям. А что мы в результате получили? По сути, военную операцию, которая пока не идет на земле, но идет в воздухе, в которой участвует целый ряд стран и в какой-то момент подключилось НАТО, как военный блок. Но в резолюции об этом ничего не написано, – подчеркнул Дмитрий Медведев.
Политолог, президент фонда "Петербургская политика" Михаил Виноградов считает, что если бы международная операция проходила более успешно, у президента Медведева сегодня просто не было бы повода для критики:
Медведев смягчил настрой к нему китайских переговорщиков, китайской аудитории, а это тоже важно в международной политике
– Заявление Дмитрия Медведева не кажется мне принципиально поворотным для российской внешней политики. Да, действительно отчетливо прозападного крена в словах Медведева не прозвучало, но, собственно, формально он и раньше ничего подобного не говорил. Это и некоторое дистанцирование от прежних действий международных партнеров, и стремление делать определенные реверансы российскому общественному мнению, которое до конца не понимает причин, побудивших начать операцию в Ливии, и не видит особенных ее результатов. Конечно, если бы действия союзников в Ливии были более результативными, у Медведева сейчас вряд ли появлялся бы повод для критики. Но, думаю, какого-то качественного изменения курса не произойдет. Так или иначе, действия России по Ливии показали, что Москва скорее воспроизводит китайскую логику, предполагающую отказ от активного влияния в тех странах и регионах, где у России либо нет четких интересов, либо она не имеет рычагов влияния.
– То есть, получается, что и место для этого заявления выбрано было наверняка не случайно?
– Выбор китайской аудитории достаточно показателен. Я думаю, что своими словами Медведев смягчил настрой к нему китайских переговорщиков, китайской аудитории, а это тоже важно в международной политике. Россия, безусловно, имеет вопросы, но каких-то собственных ответов по спорным точкам зрения она никогда не предлагала. Можно вспомнить дискуссию по безопасности в Европе. Россия неоднократно говорила, что ее позиция не учитывается, что у нее есть собственное видение политики безопасности в Европе, а когда Россию спрашивали, в чем это видение состоит, она отвечала, что "неважно, в чем оно состоит, главное, что нас не слушают", – напомнил Михаил Виноградов.
Эксперты отмечают, что теперь в российском руководстве негативно относятся к операции в Ливии и президент, и премьер. В середине марта, когда в Совете безопасности ООН была принята резолюция 1973, Владимир Путин назвал ее "средневековым призывом к крестовому походу", а Дмитрий Медведев призвал избегать подобных выражений. "Ситуация в Ливии вызвана преступлениями руководства этой страны против собственного народа", – говорил тогда российский президент.
Ведущий научный сотрудник Института всеобщей истории РАН Артем Улунян не считает заявление Дмитрия Медведева неожиданным и напоминает:
– Несколько недель тому назад, когда эта история только лишь начиналась, выяснились некоторые противоречия в трактовке событий со стороны премьера и президента, что дало основания считать, что у них к ситуации – различные подходы. Некоторые аналитики даже начали говорить, что Ливия расколола тандем. А сейчас произошло то, что в конечном счете должно было произойти. Речь идет о редактировании изначальных заявлений. Уже тогда было ясно, что позиция Кремля будет однозначной, а именно: с одной стороны будет заявляться о приверженности хартии ООН, а с другой – о невмешательстве во внутренние дела той или иной страны.
– Согласитесь вы с российским президентом в том, что международные силы поддерживают одну из сторон, будь то Ливия, будь то Кот-Д'Ивуар, который был тоже упомянут Дмитрием Медведевым?
– Речь идет, вероятнее всего, об опасениях российских властей, что в мире создается прецедент, когда власти в странах, действуя против собственного народа, могут оказаться в конфронтации с международным сообществом, имеющим возможности так или иначе воздействовать на эти власти не только с помощью деклараций, но и силы.
– Вам кажется, что международные силы превышают свои полномочия?
– Речь идет о том, чтобы прекратить кровопролитие и не допустить те или иные действия в отношении мирного населения. В принципе я считаю, что на данный момент нельзя говорить о том, что эта резолюция выполняется полностью и отнюдь не потому, что кто-то стоит на чьей-либо стороне. Надо четко понимать, что силы Каддафи сейчас перегруппировываются, используют новую тактику партизанского движения, более того, неизвестно, кто руководит этими подразделениями. Там уже началась гражданская война, и в данном случае резолюция ООН, мне кажется, дает основания для того, чтобы действия в отношении режима полковника Каддафи носили более жесткий характер, – считает Артем Улунян.
Эксперты также отмечают, что международная операция в Ливии, фактически поддерживающая высокие цены на энергоносители, – в интересах России. Власти страны сразу после начала конфликта заявили о том, что российские военные не будут принимать участие в боевых действиях. На голосовании в Совете безопасности ООН по резолюции 1973 Россия воздержалась.
