Елена Рыковцева: Почему иностранцы, работающие в России, верят в нее больше, чем собственные граждане? Я этот вопрос сформулировала ровно по газете «Новые известия», которая разговаривала с вице-президентом компании «Emerson» Йоханом Вандерплатце. Дело в том, что на днях именно эта компания заключила поистине уникальное соглашение о сотрудничестве с Челябинской областью. В проекте участвуют местные власти, бизнес и высшая школа, и все это с целью привлечь инвестиции в регион.
Так вот. Интервью называется «Коррумпировано в России не все». Йохан, кстати, должен был быть у нас сегодня в эфире, но человек до того деловой... Вчера у него был Алекперов, сегодня у него министр. Приходится теперь читать его по газетам.
Итак, «Новым известиям» он сообщил следующее: «В иностранных СМИ новости из России – только плохие. Иностранные инвесторы читают эти новости и пугаются. Вы должны гордиться своей страной. Моя жена – русская, у моего ребенка – бельгийский и российский паспорта. И я себя чувствую ответственным не только перед Emerson , но и перед Россией в том, что касается улучшения имиджа вашей страны. Если о России будут писать положительно, то инвестиций станет еще больше». Спрашивает журналист: «В какой мере можно говорить о заговоре зарубежных журналистов: о России сообщать только плохо или ничего?». Он говорит: «Это не заговор. Возможно, это наследство «холодной войны». Но вы сами даете поводы. Например, я живу в России, работаю здесь, и каждый год для получения многократной визы я должен приносить справку, что у меня нет СПИДа. А раньше надо было еще сообщать, что у меня нет шести или семи других ужасных болезней. Ходить к врачам за справками – это не очень приятно». Вот такой человек этот Йохан Вандерплатце, кампания которого заключила договор с Челябинской областью. Это событие мы и обсудим сегодня. У нас в гостях редактор полосы мнений «Новой газеты» Андрей Колесников, председатель Международной конфедерации журналистских союзов Ашот Джазоян. С нами на связи из Челябинска - директор инженерного центра промышленной группы «Метран» (это российское подразделение компании «Emerson») Евгений Филиппов, а также корреспондент челябинского общественно-политического интернет-издания «VIP74.Ru» Дмитрий Марголис.
Я не помню, чтобы российский регион подписывал такое полномасштабное соглашение с американской компанией. Андрей, может быть, вы подскажете?
Андрей Колесников: Может быть, где-то и есть, но на моей памяти, всерьез, наверное, первый раз.
Елена Рыковцева: Дмитрий, как вам кажется, впервые такое происходит?
Дмитрий Марголис: Американцы не первые инвесторы, но чтобы так публично декларировались отношения, пожалуй, это в первый раз. У нас есть завод «Керамикс» керамические пропанты производит, это тоже американская компания, есть другие иностранные компании. На самом деле не так уж необычно присутствие иностранных инвесторов. Но чтобы так публично – трехстороннее, учитывая вуз, соглашение – такого, возможно, не было.
Елена Рыковцева: Евгений, вы представляете инженерный центр, который в прошлом был российским. Мы можем говорить по-простому, что компания «Emerson» сначала была инвестором предприятия «Метран», потом стала владельцем. Как у вас на предприятии к этому отнеслись? Ведь, казалось бы, интеллектуальная собственность, патенты, наработки – и все это уходит американцам. Правильно?
Евгений Филиппов: Если говорить о подписании соглашения, то это очень важное событие. С моей точки зрения, американская компания «Emerson» является уникальной в России, потому что, во-первых, мы имеем полноценное производство, а во-вторых, потому что к этому производству добавлен серьезный инженерный центр, который занимается и локализацией продукции «Emerson» под локальные рынки – это Россия и СНГ, и также занимается разработками и продуктами для глобального рынка. И то, что разрабатывается в нашем инженерном центре, разрабатывается и будет производиться в различных странах на различных заводах этой компании.
Как в инженерном центре и как в «Метране» отнеслись к приобретению компании «Emerson»? Я считаю, что в целом положительно. Потому что компания «Emerson» пришла с очень большим опытом работы, с очень большими наработками в области различных технологий – технологий измерений, технологий управления технологическими процессами. За последние 6 лет у нас очень обновилась приборная база, база того оборудования, которое мы используем и в производстве, и в лабораториях, и при разработке продукции.
Елена Рыковцева: Евгений, у меня к вам просьба. Наши слушатели ведь не очень хорошо понимают, над чем вы работаете. Объясните, пожалуйста.
Евгений Филиппов: Компания «Метран» и глобальный инженерный центр, который находится в Челябинске, занимаются разработкой и производством измерительных устройств для заводов, для технологических процессов. В первую очередь это датчики давления, датчики температуры, датчики расхода, датчики уровней. Также мы делаем функциональную аппаратуру, то есть устройства, которые позволяют эти датчики настраивать, менять их характеристики, проверять их.
Елена Рыковцева: А зарплаты выросли из-за того, что стала компания американской, или те же остались? Сказалось это как-то на доходах трудящихся?
Евгений Филиппов: Зарплаты у нас конкурентного уровня.
Елена Рыковцева: Конкурентного с кем – с аналогичными американскими предприятиями или с аналогичными российскими?
Евгений Филиппов: И с теми, и с другими.
Елена Рыковцева: Но они разные у тех и у других, вообще-то.
Евгений Филиппов: Сегодня назначать зарплату, соответствующую, например, Америке, – это была бы неправильная политика. Компания «Emerson» - это глобальная компания, у нее большое количество предприятий и исследовательских организаций на территории разных регионов, разных стран. В каждом регионе выработана своя политика по работе с персоналом, по назначению заработных плат, премиальная политика, различные дополнительные бонусы. Но в целом корпоративная культура компании направлена на заботу о персонале, и это важно.
Елена Рыковцева: И до того этот договор уникальный, что Ашот Джазоян повез огромную группу журналистов из Москвы туда, по-моему, 50 человек. Почему вам это показалось настолько важным?
Ашот Джазоян: По поводу трехстороннего договора. Мне понравилось, что в этом участвует администрация Челябинской области. Я впервые почувствовал ситуацию, когда администрация является не посредником между бизнесом и наукой, а она становится партнером. И уникальность этого договора заключается в том, что это взгляд в завтра – ведь участвует вуз, Южно-Уральский государственный университет.
А почему мы повезли столько журналистов? Потому что все время в нашей стране - благодаря президенту Медведеву - идет очень большой разговор об инновациях. Честно говоря, я в Челябинске в университете и на этом заводе, наконец, понял, что такое инновации. Я посмотрел продукцию, я посмотрел уникальную лабораторию, на которую «Emerson» потратил 400 тысяч долларов и создал уникальную лабораторию по управлению технологическими процессами для любого предприятия.
Елена Рыковцева: В университете? Это то, что Андрей Колесников назвал «американское «Сколково» в Челябинске».
Ашот Джазоян: Может быть, и так. Я думаю, что очень важная вещь произошла – то, что там происходит. Как ни странно, «Emerson» не нуждается в рекламе. Это мы нуждаемся в том, чтобы рекламировать тот положительный опыт, который там накоплен. Это же современный кластер, который создан: университет – предприятие – бизнес.
Елена Рыковцева: Я думаю, мало того, что они не нуждаются в рекламе, а нужна ли им вообще реклама и разговоры на эту тему с учетом ситуации, в которой они находятся? Андрей, почему Михаилу Юревичу, губернатору Челябинской области, разрешили сотрудничать с американцами? Ну и что, что она транспарентная? ЮКОС тоже создавал транспарентную компанию, и чем закончилось это, как и его попытки сотрудничать с американцами? Почему здесь не препятствуют? Как он получил на это санкцию?
Андрей Колесников: У нас же ограничения законодательные отчасти, а отчасти в режиме «ручного управления» устанавливаются (или не устанавливаются). Здесь же речь не идет о стратегической отрасли, хотя предприятие – бывший «общемаш», соответственно, могло бы считаться стратегическим, если бы все не развалилось. То есть мы здесь имеем дело с моделью восстановления экономики. То, что называется «распродажей России», – я эту фразу воспринимаю исключительно в позитивном смысле. Это новые рабочие места, это новые технологии, это выращивание нового поколения инженеров современных, а не тех, которые работали в прошлом. У нас была инженерная цивилизация, она была утрачена, а сейчас на мелких (пока еще мелких) и слабо видимых примерах эта цивилизация восстанавливается, но уже на новом, постиндустриальном уровне. Поэтому здесь нет ни одного минуса для страны, для государства, для администрации. И если эту модель тиражировать в других регионах и с другими компаниями – это модель восстановления производства.
Елена Рыковцева: Я боюсь, что если начнут тиражировать по стране, вот тут-то крики и пойдут: американцы нас захватывают!
Андрей Колесников: Но это невозможно тиражировать механически, должна прийти компания... И могут быть совершенно другие отрасли. Это только маленький пример того, как надо делать. Мы привыкли говорить о негативе, а здесь нет каких-то негативных сторон. Так что губернатор Челябинской области может только радоваться тому, что ему предложили, а он не мог отказаться. Это предложение, от которого невозможно отказаться.
Елена Рыковцева: Евгений, как вы относитесь к тому, что называют лабораторию вашего центра в университете «Сколково»? «Российская газета» пишет «челябинское «Сколково». Андрей говорит «американское «Сколково», потому что американская компания делает эту лабораторию. Определили Москву.
Евгений Филиппов: Мне это сравнение нравится. Я бы сказал, что мы маленькое «Сколково». В целом-то подход очень похожий. Наше сотрудничество с университетом развивается по двум основным направлениям. Первое – это подготовка кадров для компании «Emerson». Второе – совместные исследовательские работы. И эта лаборатория позволяет нам сделать следующий шаг и в том, и в другом направлении. Потому что лаборатория сейчас позволяет не только на стенде, который доступен, на 10-20 приборах в самой лаборатории исследования проводить, но в состав лаборатории входят модули имитации или модули стимуляции технологических процессов. И фактически можно смоделировать любой завод, любую электростанцию, и студенты могут учиться управлять крупными единицами. Можно проводить исследования на таких моделях, писать магистерские и кандидатские диссертации. То есть эта лаборатория может нам в плане подготовки кадров очень помочь, потому что вырастает специалист хорошего, высокого класса.
Елена Рыковцева: И действительно 400 тысяч вложили в эту лабораторию американцы?
Евгений Филиппов: Да.
Елена Рыковцева: Приличная сумма, вообще-то.
Ашот Джазоян: Так они еще грант выделяют каждый год лучшим студентам на создание исследовательских и инновационных работ. Уже вручили эти гранты на инновационном форуме от компании «Emerson».
Евгений Филиппов: В этом году было около 20 грантов для студентов, аспирантов и молодых ученых.
Елена Рыковцева: Дмитрий, я уже спрашивала московского журналиста о вашем губернаторе Юревиче, теперь вас хочу спросить. До того, как его назначил президент губернатором... он же совсем «свежий» губернатор, всего лишь год прошел. До этого, подчеркивается в его биографии, он был мэром Челябинска, дважды избранным. Сыграло ли роль в его назначении то, что последовательно ему доверяет народ?
Дмитрий Марголис: Действительно, он за свою карьеру не проиграл ни одних выборов, это чистая правда: и депутатские в Госдуму в 99-ом, и мэр Челябинска в 2005-ом и в 2009-ом, по-моему. Но есть еще один момент. До того, как он стал чиновником, он был очень успешным бизнесменом. Если вы слышали о бренде «Макфа»...
Елена Рыковцева: Конечно! «Макфа» - это мука, макароны.
Дмитрий Марголис: Это то, что он поднял с уровня развалившегося производства. «Макфа» - это челябинский бренд, возможно, сейчас единственный, который стал федеральным брендом.
Елена Рыковцева: Помимо Челябинского трубопрокатного завода, естественно.
Дмитрий Марголис: Один из немногих современных брендов, созданных с нуля и раскрученных до такого уровня и производства, и прочего. Вообще-то, в чем нельзя Михаилу Валерьевичу отказать – это в опыте успешного бизнеса, причем крайне успешного, и в понимании экономических процессов.
Елена Рыковцева: И народ в Челябинске избирает этого бизнесмена, он в нем это видит и ценит. Так получается?
Дмитрий Марголис: У него хорошая команда, хорошо организованная, которая умеет хорошо работать на выборах.
Елена Рыковцева: Которая хорошо делает ему голосование, так что ли?
Дмитрий Марголис: Нет, не делает голосование. Он стал первым из политиков, кто действительно обратил внимание на медийные вещи, связанные с грамотным пиаром, с грамотной медийной раскруткой и обкаткой.
Ашот Джазоян: Команда у него на самом деле очень интересная. И мне нравится, что она очень технологическая и очень молодая. Во всяком случае, по тому, как они принимали нас – прагматично, интересно и радушно, без лишней суеты, как это все было сделано, - мне понравилось. И работают они грамотно, несмотря на небольшой возраст команды, я имею в виду возраст жития на этом свете.
Елена Рыковцева: Дмитрий, я знаю, что некоторых московских журналистов предупредили, что «когда вы пойдете по улицам и будете активно общаться с челябинцами, совсем не нужно напоминать им, что челябинские мужики необыкновенно суровы». То есть фраза из «Нашей Russia», которая прославила город, очень по-разному здесь воспринимается. Одни смеются, что действительно благодаря этому, другие просто в морду могут дать, как сказали.
Дмитрий Марголис: Да, могут.
Елена Рыковцева: Ага! Все-таки раздражает этот имидж?
Дмитрий Марголис: Я лично могу стукнуть.
Ашот Джазоян: А губернатор очень спокойно среагировал на это. Была пресс-конференция по итогам инноваций, и его спросили, а он сказал, что не придет этому значения. Мне понравилась его реакция.
Елена Рыковцева: То есть он бить не будет за это?
Ашот Джазоян: Он считает, что это сатирический номер.
Дмитрий Марголис: Не так давно, по-моему, в журнале «Русский репортер» было любопытное исследование по поводу патриотичности жителей городов России по отношению к своим городам. И Челябинск, если я правильно помню, как минимум, в «тройке», а может быть, чуть ли не самый патриотичный город в стране. То есть челябинцы по отношению к своему городу и к своей области самые патриотичные люди. Кого-то это задевает, кого-то – нет. Ну, это спорная вещь. Не все хотят быть прославленными на всю страну...
Елена Рыковцева: ...«красными труселями».
Дмитрий Марголис: Тем не менее, надо четко этот момент понимать, когда речь идет о Челябинской области, что здесь очень сильно любят свою родину.
Елена Рыковцева: Евгений, вы как относитесь к этому образу, который навязан вам «Нашей Russia», что самые суровые мужики живут в Челябинске? И даже нетрадиционная ориентация существует на Челябинском трубопрокатном.
Евгений Филиппов: Я не коренной челябинец, я приехал сюда работать директором глобального инженерного центра 2,5 года назад. И как раз в то время, когда я собирался в Челябинск, появилась эта реклама. И все мои приятели в Санкт-Петербурге, откуда я приехал, шутили по этому поводу.
Елена Рыковцева: И говорили: «Держись там!»?
Евгений Филиппов: (Смеется) Меня это не раздражает.
И возвращаясь к вопросу о команде Михаила Юревича. Мне кажется, инициативы этой команды направлены на улучшения в городе. Я могу привести пример с дорогами. Последние 10 лет мы все очень часто стоим в пробках. А в Челябинске пробок практически нет. И каждый сезон я вижу много других улучшений.
Елена Рыковцева: А он к Собянину не хочет подъехать в Москву, чтобы опытом поделиться?
Евгений Филиппов: Здесь не такой бурный рост автотранспорта был. Здесь немножко легче обстановка. Но сейчас этот рост есть. И местная администрация успевает справляться с ним, делая обходные, дублирующие дороги, делают расширения там, где они нужны. Я могу сравнить с тем, что я вижу за рубежом. То есть правильная автодорожная политика.
Елена Рыковцева: Еще одну вещь сказал на пресс-конференции ваш губернатор, как мне рассказывали журналисты, что он вообще удивляется каким-то вещам... Вот чем сейчас прославился Челябинск в прессе? «Челябинский мститель», который якобы в черной маске следит за прохожими, охраняя их от хулиганов: подкрадывается к хулигану, который, в свою очередь, подкрадывается к прохожему, и сзади его бабах, спасая, таким образом, население города. Хохочет губернатор, говорит, откуда берут эти сказки? Нет у нас никакого «мстителя».
Андрей Колесников: А я хочу сказать про инженерные специальности. Наверное, неслучайно «Emerson» выбирал такой, а не другой тип производства. Нужно же выращивать кадры. И из чего выращивать – тоже важный вопрос. Гумус, человеческий материал, он все-таки разный в Москве и в провинции. Судя по всему, там больше возможностей вырастить настоящего инженера, заинтересованного в своей работе.
Елена Рыковцева: А я слова Андрея подкреплю словами Йохана Вандерплатце из интервью «Новым известиям»: «Качество подготовки инженеров, которых мы нанимаем в России, – высший класс. Даже по сравнению с Западной Европой, с Америкой. Ваши инженеры очень креативны. Не случайно большинство хакеров – из России». И еще: «Мой друг и директор российского представительства другой крупной компании говорил: если нам надо сделать что-то дешево, мы работаем с нашими китайскими инженерами, если объемно – с индийскими, а если надо совершить что-то невозможное, мы даем эту задачу русским инженерам. Русские инженеры не только прекрасно выполняют то, что мы требуем, но часто сообщают: «Вы знаете, будет лучше, если делать это не так, а вот так». Поэтому инженерный центр Emerson в Челябинске работает не только на российский рынок, но и на мировой».
И я хочу, чтобы Евгений Филиппов, директор этого центра, ответил Тагиру Якупову из Казани, который написал следующее: «Очередные челябинские «Васюки» позволят сочинителям диссертаций некоторое время кушать суп с мясом, институтские архивы пополнятся очередной порцией макулатуры, но к науке это не будет иметь никакого отношения».
Евгений Филиппов: Мы проводим исследования, и они не фундаментальные, потому что фундаментальные исследования – это все-таки забота государства, когда исследования проводятся на очень долгосрочную перспективу – 10-20 лет. Для нашей компании интересны исследования, которые позволят нам в течение ближайших нескольких лет выпустить новые приборы. Такого рода исследования мы делаем совместно с Южно-Уральским государственным университетом. Я могу привести пример одной из тем, которой мы сейчас занимаемся. В этом университете есть два суперкомпьютера, достаточно приличные, высоко стоят в рейтинге мировых суперкомпьютеров. Нам в университете сейчас разрабатывают модель потоков жидкостей и газов. Эта модель позволит нам отлаживать модели наших расходомеров и заменить часть физических экспериментов модельными экспериментами, тем самым ускорив работу над проектами. Потому что сейчас мы сначала должны изготовить металлические детали, попробовать их в реальной трубе, дать поток жидкости или газа с большим или меньшим напором, потом изготовить новые детали, еще раз прогнать. А на этой модели мы сможем делать в течение часов или минут, то, что мы сейчас делаем неделями. Это пример того, какая примерно тематика может быть интересна и университету, и компании. И это сотрудничество очень важно. В этих исследовательских темах принимают участие, в том числе, и студенты. И они на этом учатся реально работать. После этого мы приглашаем их к себе на долгосрочную практику, и они у нас, будучи еще студентами, могут работать с неполной занятостью. А потом мы их уже можем нанимать полноценно.
Елена Рыковцева: Александр из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. А Челябинский тракторный завод работает у вас?
Дмитрий Марголис: По сравнению с тем, что было в советские времена, конечно, положение достаточно печальное. Хотя тот же моторный завод, который делает танковые моторы, работает, огромное количество предприятий размещено в его цехах. Буквально недавно контрольный пакет ЧТЗ был куплен «Уралвагонзаводом». Работает, но, конечно, не в том объеме...
Елена Рыковцева: ...в котором прогремел в свое время.
Ашот Джазоян: На пресс-конференции губернатор Юревич сказал фантастическую вещь. Оказывается, до вступления его в должность, огромные, всесоюзного масштаба предприятия были проданы на металлолом. Он назвал несколько огромных предприятий и сказал: «Предприятий нет». Где работали 7-8 тысяч человек. Это большие предприятия. И за 10 лет после «лихих 90-ых» они были проданы на металлолом.
Елена Рыковцева: Не нужны.
Ашот Джазоян: А не понятно, нужны или не нужны. Просто не было собственника нормального. И это тоже трагедия, тяжелая вещь, наследство.
Андрей Колесников: Как и по всей стране.
Елена Рыковцева: Иван из Москвы делится с нами своим соображением по поводу того, почему иностранные инвесторы так доверяют России, идут в нее. «Иностранные инвесторы просто плохо осведомлены о ситуации в России, судят они по себе».
И еще одно мнение от Николая: «Если бы разоренной Россией командовали честные китайцы, то «денежные мешки» всех стран кинулись бы инвестировать свои деньги для получения сверхприбылей. А так как страной руководят коррупционеры, то сюда приходят те, кто считает: или пан, или пропал».
Ашот, этот вопрос нужно задавать самому Йохану, но его здесь нет. Поделитесь своими ощущениями, как они управляются с российской коррупцией, как они вписались в систему, компания «Emerson»?
Ашот Джазоян: Мне кажется, у них очень важная вещь: они все делают прозрачно. Понятие взятки для них не существует. И они такую же схему выстраивают в своих подразделениях. Работает она в России. Это честнейшие люди, которые работают, они получают зарплату за свои мысли, за решения, за работу, но они не получают взяток. Там нет конвертов, там реальные схемы. И они очень транспарентно себя ведут во всех отношениях – и с властью... Они же не просто выбрали Челябинск, они, видимо, учитывали...
Елена Рыковцева: Коррупционную составляющую, процент высчитывали.
Ашот Джазоян: Наверное. И эта сделка у них была чистой. Они учитывают и интеллектуальный потенциал, который там существует, и честность этих людей.
Елена Рыковцева: Андрей, чем вы объясняете секрет такой успешной работы компании в России - они держатся, их не гнобят. Тем, что они правильно выбирают площадку?
Андрей Колесников: Отчасти, да. Но я думаю, что с Челябинском была история такого плана, что выгоднее и рентабельнее было их пустить работать в Челябинскую область, чем брать у них взятки, то есть выгоднее работать без взяток. И здесь все составляющие достаточно позитивные. Это рабочие места, сохранение инженерного потенциала, получение новых технологий, плюс имиджу Челябинска, его экономике – тем самым он становится еще более привлекательным, может быть, для других инвесторов, которые придут. И это подготовка новых инженерных кадров, то есть сохранение молодежи. Если города-«миллионники» начнут опустошаться – это будет большая беда. А здесь сохраняется еще и человеческий потенциал, потому что ресурс экономики – это люди. Если людям есть, где работать, если люди могут еще и интеллектуально работать, а инженерные специальности, они интеллектуальные, - это тоже плюс. Здесь, я думаю, не кривит душой Йохан Вандерплатце, говоря о том, что не везде в России все коррумпировано. Там, где живая, нормальная экономика – пожалуйста. И это далеко от Москвы. Там нет друзей некоторых наших руководителей, которые работают исключительно на «откатах».
Евгений Филиппов: Я могу добавить, почему компании чувствуют себя достаточно комфортно в таких условиях. У крупных международных компаний есть корпоративная культура. А элемент этой корпоративной культуры – это этическая программа. То есть бизнес должен делаться этично. И этому направлению компания обучает весь свой персонал. То есть каждый работник, каждый сотрудник компании это знает, это доносится до него четко, постоянно, регулярно. У нас просто нет шанса работать по-другому. И партнеры, с кем нам приходится сталкиваться, будь то какие-то офисные работники, будь то поставщики, таможня, логистика, это уже понимают. Они понимают, что эта компания не принесет им в конверте, они его и не просят. С ними можно нормально работать.
Елена Рыковцева: Петр из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Добрый день. Я так понимаю ситуацию. Китайская Народная Республика с помощью своего ВПК и так далее уже научилась сама делать датчики. Я сам бывший авиационный инженер, ну, мы делали тогда все. Вот теперь Китай научился все это делать, ну, при зарплатах китайских, и он отжал «Emerson» из Китая в Россию. А «Метран», а я видел их оборудование на выставках, отдался американцам. А почему отдался? Потому что головы-то еще есть, а зарплаты будут, может быть, уже чуть-чуть выше китайских. А причем тут Челябинская администрация – одному Богу известно. Видимо, примут их в члены акционерных обществ, дети будут учиться за границей.
Елена Рыковцева: Евгений, у вас есть информация, что «Emerson» «отжали» из Китая?
Евгений Филиппов: Нет, это совсем не так. «Emerson» имеет в Китае порядка 30 заводов, несколько тысяч инженеров. «Emerson» производит продукцию для локального рынка. И инженеры там занимаются локализацией. То есть задача – удешевить те приборы, которые продаются на китайском рынке. У Китая много своих производителей, и они предлагают дешевые товары.
Елена Рыковцева: Наш слушатель также пытается понять, почему же челябинская администрация ко всему этому делу примазалась? Может быть, чтобы детей пристроить за границу? Вы поверьте, Петр, у них есть такие возможности и без «Emerson».
Пусть все будет хорошо у этого договора – это очень важно. И на этом мы завершаем программу «Час прессы» на волнах Радио Свобода.
