Смерть Сапармурата Ниязова поставила две основные проблемы - наследование власти внутри диктаторского режима и соблюдение Туркменией экономических договоренностей, в первую очередь, в области энергетики. В интервью Радио Свобода главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» Федор Лукьянов рассказал о своем видении развития событий.
- Неожиданная кончина Ниязова – это очень серьезное событие, которое чревато весьма разнообразными последствиями как для самой Туркмении, так и в глобальном масштабе. С точки зрения развития событий в Туркмении и вообще в очень многих странах постсоветского пространства, это своего рода тест. Несколько стран СНГ имеют системы, не до такой степени авторитарные, тоталитарные, как в Туркмении, но тоже весьма централизованные, в которых вся государственная власть и все вообще функционирование государства полностью зависит от одного конкретного человека: в Узбекистане, в Таджикистане, в значительной степени в Казахстане, в Белоруссии и, в общем, можно сказать, что в России. Вот для всех этих режимов, конечно, главная проблема - что делать, как передавать власть и как обеспечить преемственность в случае конституционной передачи власти или, на дай бог, такие события, как сейчас в Ашхабаде. Очень интересно, что будет происходить в Туркмении, поскольку в ситуации, когда не существует никаких институтов управления, кроме президентской власти, развитие событий может быть совершенно любое, от катаклизмов любого масштаба до сохранения управляемости.
- Мурат Ниязов, сын Туркменбаши, может стать новым президентом страны? Насколько его шансы велики?
- Насколько я знаю, Мурат Ниязов никогда не считался каким-то очень авторитетным деятелем в Туркменистане. Про него всегда ходило много слухов, и вокруг него роились скандалы, как часто бывает с детьми, так сказать, царей. И если бы сам Сапармурат Ниязов прилагал усилия для того, чтобы сделать его своим преемником, как это делал Гейдар Алиев в Азербайджане на протяжении длительного времени, возможно, из Мурата Ниязова вырос бы наследник. Но Туркменбаши этого не делал, поскольку он, очевидно, собирался править если не вечно, то, по крайней мере, очень долго (в конце концов, возраст ему это позволял предполагать), и, я думаю, с его уходом ситуация вообще будет стремительно меняться. И рассчитывать на то, что люди, которые, я думаю, как в любой диктаторской системе на самом деле своего деспота ненавидели, и что они теперь добровольно согласятся на передачу власти сыну покойного диктатора - сомнительно. Можно себе представить, что это будет каким-то временным вариантом, поскольку уход Ниязова - это полный шок, я думаю, и для людей в Туркмении, и даже для высшего руководства, и конечно, нужная хотя бы на первое время какая-то конструкция, которая поддержит стабильность. Но совершенно очевидно, что страна, настрадавшаяся от отца, кроме того, страна, которая безусловно станет объектом вмешательства внешних сил, в ней не удержится ни Мурат Ниязов, никто другой из непосредственных приспешников покойного президента.
- Сейчас исполняет обязанности президента, согласно Конституции Туркмении, спикер парламента. Вы видите каких-нибудь претендентов на президентство в Туркмении?
- Я не вижу претендентов на президентство. Но суть режимов, подобных ниязовскому, в том, чтобы никаких вообще возможных претендентов не существовало. Был когда-то кронпринц или, по крайней мере, человек, которого таковым рассматривали, - бывший министр иностранных дел и вице-премьер Борис Шахмурадов, который сейчас находится в тюрьме. Каково его состояние - никто не знает. Если он, дай бог, жив и здоров, то я думаю, что он, конечно, из заключения через какое-то время выйдет, и он имеет шансы на то, чтобы, по крайней мере, претендовать на серьезную роль, поскольку он, с одной стороны, человек известный в республике, а с другой стороны, пострадавший за попытку свержения тирана. И в этой ситуации у него шансы, по крайней мере, существуют. Что касается остальных, то принципом Ниязова было постоянно чистить государственный аппарат, не давая никому возможности хоть как-то себя проявить.
- Отношения между Россией и Туркменией складывались неоднозначно: несмотря на неоднократные заявления некоторых депутатов Государственной думы о том, что в Туркмении стране осуществляется попытка создать моноэтническое государство, но каких-то действительных мер официальная Москва против Ашхабада не предпринимала.
- Российская Федерация в определенной степени была и остается заложницей Туркмении, поскольку вот эти объемы газа, которые Туркмения продает «Газпрому», для «Газпрома» крайне важны. Газовый вопрос перевесил тему прав и состояния соотечественников в Туркмении, когда несколько лет назад президент Путин подписал с Ниязовым договор, по которому фактически Россия отстранялась от защиты прав русских в Туркмении, чем Ниязов немедленно воспользовался. Ниязов никогда никому ничего не давал. Даже когда обещал, он всегда в конце концов как-то обманывал, поступал таким образом, как выгодно было даже не Туркмении, а ему лично. Поэтому я не думаю, что кто-то в Москве будет по нему плакать. Переговоры «Газпрома» с Ниязовым всегда были одними из самых тяжелых из всех возможных.
