В начале декабря 2006 года в рамках издательской программы компании «Интеррос» вышла книга «1917». Книга продолжает серию «Россия. ХХ век». Большая часть содержащегося в ней материала публикуется впервые. Он собран из более тридцати периодических изданий, бюллетеней, брошюр, проспектов, листовок, афиш и плакатов, телефонограмм, телеграмм.
На мой взгляд, книга «1917» не поможет понять то, что произошло в этом революционном году. Чтобы объяснить, почему это так, придется затронуть важные проблемы исторического образования.Итак, что за книга перед нами? Как сказано в издательской аннотации, это «политические и экономические новости, официальная хроника и происшествия, комментарии и прогнозы, слухи и опровержения, культура и спорт, агитация и реклама… Перед нами 1917 год именно в том виде, в каком он прошел перед современниками», — то есть документальные фрагменты день за днем, как правило, в мелкую нарезку, иллюстрированные изобразительным искусством того времени, портретами деятелей, карикатурами на них, театральными афишами и даже детскими рисунками.
Некоторые сюжеты забавно перекликаются с современностью, например, «украинизация» церкви или массовые отравления «одеколоном, зубным эликсиром и прочими спиртными водами». По мнению создателей книги, «абсолютная — без "осовременивания" с помощью анализов, выводов, комментариев — аутентичность информации в сочетании с именно что современным осмыслением материала и современными же технологиями, позволили создать удивительное по своей цельности документально-художественное пространство, произведение, по сути, нового жанра <…>, у которого еще нет названия, но есть первый образец». Боюсь, что образец все-таки не первый. Именно таким способом давно преподают историю в некоторых странах. Сошлюсь на своего институтского товарища — Леонид Александрович Кацва, вот его впечатления об уроках в английской школе: «Сегодня изучается по документам, скажем, Холокост, завтра египетские фараоны <…> послезавтра Елизавета I и так далее. <…> Связной истории ни Англии, ни Европы, ни мира англичане своим ученикам не дают <…>. Это происходит давно, и уже последние лет восемь само английское общество и профессиональное сообщество учителей истории — а я был на национальной конференции учителей истории британской — по этому поводу очень серьезно обеспокоены».
Ну, а сторонники такого подхода убеждены, что он, во-первых, объективен, никаких «анализов, выводов, комментариев», сплошь документы, во-вторых, стимулирует самостоятельное мышление. Здесь, конечно, лукавство, потому что ученик не сам документы собирал, их ему выдали в готовом наборе, и нужно сильно не уважать историю, чтобы предполагать в человеке, не имеющем «связного» представления о науке, способность к самостоятельной исследовательской работе. Ладно, нашелся вундеркинд, который, минуя арифметику, идет к доске доказывать теоремы. Но проблема-то сложнее. Историки Древней Руси страдают от недостатка источников. Ну, что мы знаем про Рюрика с братьями? Мы даже не уверены, эти братья — люди или ошибка переводчика. Любая новая информация здесь сразу потянет на Госпремию. Но в новой и новейшей истории источники как раз в избытке. И главной трудностью становится не поиск информации, а ее систематизация и классификация: достоверное и сомнительное, важное и второстепенное, случайное и необходимое.
Здесь я сразу отмечу неоспоримые достоинства книги «1917». Газеты, для вырезания заметок, выбраны разного направления. Наряду с разоблачениями «немецких шпионов Ленина и Ганецкого» приведена стихотворная пародия на «речь доброго дедушки Родзянко» — как «демократическое» Временное правительство продолжало гнать русских мужиков на убой в оплату тех займов, которые брал у западных банков Николай Второй на борьбу с революцией.
Знамя красное алеет,
Блещут жадные штыки,
Счастлив тот, кто уцелеет,
Без ноги иль без руки,
Мы его за славу бранную
Чтить и радовать должны,
И протезу деревянную
Он получит от казны.
Далее — видное место занимает театр. Таким спектаклям, как «Маскарад» в Александринке, «Саломея» в Камерном уделено больше внимания, чем Второму съезду Советов. Не знаю, правильно ли это, но театроведу должно быть приятно. Исключительное художественно — полиграфическое качество, яркостью иллюстраций очередной раз маскируются проблемы с содержанием.
Страница от 5 ноября. Заголовок бросается в глаза: «Распад советского правительства». Известный конфликт, быстро преодоленный. Названы фамилии оппозиционеров, которых… извините, нет в списке членов правительства.
27 октября: смотрим «документ» о его избрании — состав урезан до 4 человек. Неужто такой длинный был список, что в огромной книге не хватило места? Такая же экономия и на Временном правительстве, которое, между прочим, меняло свой состав принципиальным образом, на важнейших документах эпохи, которые тоже подвергнуты обрезанию, и смысл их теряется в общем мельтешении, как выступление специалиста в ток-шоу. Зато те же ноябрьские страницы, раз уж мы начали их рассматривать, радуют глаз жирными заголовками: «Его величество Хам I», рядом соответствующая карикатура, справа — «Большевики у власти», чуть ниже — «Разгром уборных». Формально это уравновешивается на следующей странице несколькими «информашками» из «Известий» (мелким шрифтом), но «документально-художественное пространство» организовано определенным образом. Не худшим из возможных. Слава Богу, не черносотенным. Скорее, либерально — буржуазным. Примерно так я его понял: февральская революция - событие, хоть и прискорбное, как всякое потрясение, но закономерное и опиралась на широкую общественную поддержку, а вот октябрьская — какое-то извращение демократического процесса. Имеют право так считать. И под такую точку зрения подбирать материал. Но!
Помнится, про 1917-й год была когда-то написана хорошая книга, тоже содержавшая много документов. Не зря ее Сталин изымал из обращения. «10 дней, которые потрясли мир». Автор, Джон Рид, не стеснялся формулировать собственное мнение о происходящем, с которым вы вправе не соглашаться, спорить — открыто и честно, не прикрываясь драпировками управляемой документальности. Но 1917 год — слишком острая тема, слишком уж затрагивает социально-экономические интересы (не тогдашние, а сегодняшние), чтобы обладатели власти и денег позволили всерьез ее обсуждать в широкой аудитории.
