Анна Качкаева: Шестая серия ежегодного разговора президента с журналистами напоминала сцену из «Маугли», когда удав Каа беседует с Бандерлогами: их – тьмы, а он – один, уверенный, не напряженный и готовый к броску. «Несравненный Владимир Владимирович», - обратилась к нему милая дама из Приморья. «Вы меня смущаете», - не смущаясь, бросил он. «Женщина должна смущать мужчину», - нашлась она. Трехчасовая пресс-конференция без ущерба для нации и телевидения могла быть заменена десятком вопросов, шесть из которых задали иностранцы, несогласованная дама с окраины России, журналист «Маяка», Колесников из «Коммерсанта» и Кондратьев с НТВ. Ежегодный ритуал был соблюден. Владимир Путин наглядно и с блеском провел психологическое упражнение, как удержать и использовать аудиторию. Телевизионные отчеты были подробными, отклики комментаторов восторженными.
В «Вестях недели» появился престранный фрагмент некой встречи Дмитрия Медведева и Владислава Суркова с некоей молодежью то ли после, то ли до концерта группы « Deep purple ». Судя по тексту Брилева, Медведев и Сурков любят разные композиции этой группы, но есть одна песня, на которой они сходятся, но название ее – отчего-то тайна. Вслед за этой преамбулой последовал синхрон самого Медведева, который вроде как оправдывался за то, что не хочет добавлять к демократии определение «суверенная». «Мы уже не первый год ведем спор со Славой. Да, Слава?» - несмело вопрошал вице-премьер. Слава молчал, глядя исподлобья. «Дело не в терминах», - заключил юрист Медведев. Конец сюжета.
А еще на НТВ вышла, наконец, программа «Главный герой» с Антоном Хрековым. Ничего не скажешь, богато, масштабно, с эмоцией и интригой. Видны усилия десятков людей за кадром и серьезный бюджет. Сплетни, слухи, домыслы, человеческие слабости поставлены на широкий развлекательный конвейер. Держитесь, знаменитые, до ваших школьных табелей, метрик, соседей по коммуналке, которые жаждут славы и вознаграждения, до родильных палат и первых романов теперь доберутся вездесущие сотрудники «Главного героя». И не печальтесь, рядовые граждане, вы сможете попасть в «Главный герой» только в том случае, если у вас нет рук и ног, и вы при этом не спились и водите трактор. Рейтинг этой программы, наверняка, обеспечен. Вот такая была неделя минувшая телевизионная.
О задачах журналистики и журналистов, об информации на радио и телевидении, о трансформации жанра наш сегодняшний разговор с бывшим телевизионщиком, а ныне главным редактор радио «Сити- FM » Александром Герасимовым. Доброе утро, Александр.
Александр Герасимов Александр Герасимов: Здравствуйте.
Анна Качкаева: Александр начинал в программе «Время», работал и руководил информационными службами НТВ и «Рен-ТВ», называет собственное радио, которым нынче руководит, аполитичным офисным животным, как руководитель не любит людей, но зато любит жизнь. Все, я ничего не перепутала?
Александр Герасимов: Почти все правильно.
Анна Качкаева: Ваша журналистка на пресс-конференции с президентом:
Александр Герасимов: Да, Танечка Седых.
Анна Качкаева: :получила возможность задать вопрос. Случайность была согласована?
Александр Герасимов: Нет, абсолютно. Танечка – молоденькая девочка. Несмотря на то, что она так выглядит по-взрослому, ей 22 годика всего, она только закончила философский факультет МГУ, кстати, защитила кандидатскую, кандидат философских наук, очень скромная, застенчивая девушка. И накануне пресс-конференции она пришла ко мне: «Александр Анатольевич, мне задавать вопрос?» Я ей говорю: «Танечка, ты, конечно, тяни руку. Тебе, естественно, слово не дадут, потому что таких, как ты, будет тысячи полторы. И до тебя очередь не дойдет, потому что едва ли тебя Алексей Алексеевич Громов знает». Но Таня сделала такой транспарантик, нацарапала «Сити- FM »:
Анна Качкаева: :и ей дали слово.
Александр Герасимов: Значит, Громов нас слушает. Привет Алексею Алексеевичу.
Анна Качкаева: А вопрос-то вы согласовали с Таней?
Александр Герасимов: Нет, абсолютно.
Анна Качкаева: Просто я с любопытством выслушала, о чем она спросила. Мне кажется, что для формата вашей станции, которая позиционирует как активная городская… Где он будет жить после того, как закончит президентство? Отчего бы не спросить про московские пробки, которые он устроил, едучи в Кремль, когда Кутузовский весь стоял, например?
Александр Герасимов: Ну, наверное.
Анна Качкаева: Тоже можно было.
Александр Герасимов: Согласен. Но я наказывать Таню не буду за этот вопрос. Вопрос тоже был достаточно забавен. Другое дело, что ответ был скомкан, состоял из двух получастей каких-то.
Анна Качкаева: Для эфира не сильно.
Александр Герасимов: Не внятно. Хотя агентства процитировали этот вопрос – ответ, но для использования в эфире плохо.
Анна Качкаева: Александр, скажите, Громов выбрал «Сити- FM ». Наверняка, ведь была табличка и «Эхо Москвы».
Александр Герасимов: Наверное.
Анна Качкаева: Почему? Потому что что-то меняется, время «Эха» заканчивается?
Александр Герасимов: Что такое время «Эха»?
Анна Качкаева: Ну, не знаю. Раньше бы, наверняка, не пропустили журналиста с «Эхо Москвы», если бы он тянул руку.
Александр Герасимов: Это такой тягостный вопрос, на самом деле, потому что существует, наверное, некое отношение в политическом истеблишменте к «Эхо» как к истории, которая заканчивается, которая уходит: кому это надо, все эти сектанты… А с другой стороны, те же участники политического процесса, те, кто пытается называть себя истеблишментом, как миленькие бегают на 11-й этаж к Алексею Алексеевичу Венедиктову и сидят в эфире, что, наверное, в некоторой степени характеризует станцию как живущий организм. Хотя я отношусь к тому, что происходит на больших станциях, которые бьют по площадям, как к натуре уходящей. И к «Свободе», горячо мною любимой, тоже, потому что я считаю, что современный человек, который так или иначе уже вписался в эту жизнь, ему не до размышлений о судьбах мира, о дыме Отечества, о каких-то таких вещах, которые тяжело потрогать руками, трудно положить на счет, если хотите. Все-таки сейчас уже настало время прагматичных людей, то, что в Советском Союзе ругательно называли обществом потребления. Вот общество потребления, по крайней мере, в Москве…
Анна Качкаева: Общество потребления – это не граждане?
Александр Герасимов: Граждане, вполне себе граждане.
Анна Качкаева: Граждане – это предполагает, что не только «золотой телец» в глазах.
Александр Герасимов: Абсолютно. Гражданину этого общества очень важно знать, что происходит вокруг него, что происходит в Кремле, что происходит на «Эхе Москвы», что происходит в подмосковной деревушке или в сибирском городе. Но это как фон, это как некая среда, в которой этот прагматичный человек живет, и он понимает, что среда так или иначе влияет на траекторию его движений. Среда может быть вязкой, среда может быть прозрачной, среда может быть кристальной – какой угодно. Он в ней, и она на него влияет, и он в курсе, он понимает, что если завтра среда (он услышит это из новостей, из разных программ) будет совершенно непроходимой, он, может быть, и не выйдет на улицу.
Анна Качкаева: Александр уже точно обозначил свою позицию, редакционную в том числе, видимо, ту, которой следуют журналисты радио «Сити- FM ». Тогда я не очень понимаю, зачем журналисту «Сити- FM » идти на пресс-конференцию главы государства?
Александр Герасимов: Очень важно. Как это называется, ветрозащита на микрофонах, на которой крупными буквами написано «Сити- FM »? Всякое уважающее себя электронное средство массовой информации имеет микрофон с набалдашником, на котором ярче, чем у других, нарисован его логотип. Посветить логотипом, Аня, это же святое дело. Это бизнес, это продвижение, это маркетинг, если хотите.
Анна Качкаева: Очень хорошо. Вы вышли на тот разговор, который меня занимает в связи с этой шестой раз устраиваемой пресс-конференцией. Истратить столько денег на редакционные командировки – полстраны привозить журналистов – столько времени палить эфирного на телеканалах… Я все время пытаюсь понять смысл этого мероприятия. Вы понимаете?
Александр Герасимов: Когда-то был ясен смысл. Вот сейчас для меня это все более и более загадочное мероприятие становится, потому что очевидно было, по крайней мере, мне, что господину президенту было тоскливо до смерти, он был не то что выше каждого из них, а, наверное, выше всех вместе взятых. Он знал все вопросы и знал все ответы. И зачем это делается? Ну, все знают, что он такой, все знают, что он может и сострить, и может и какой-нибудь перл выдать, который будет цитироваться как нечто такое не совсем нормативное. Все все знают: и он знает, и журналисты знают, и страна знает. Тем не менее, один сидит, а другие приезжают, а третьи, что самое смешное, смотрят и слушают. Я не видел рейтинги пресс-конференции, но думаю, что…
Анна Качкаева: Прилично, прилично… Это такая мантра.
Александр Герасимов: Такой вот странный российский конформизм.
Анна Качкаева: Наши слушатели тоже говорят, что «помпезная пресс-конференция с главой государства, на которой нет никакой возможности возразить и обсудить, служит лишь для пиара». Да уже для пиара-то они не служат.
Александр Герасимов: Нет никакого пиара.
Анна Качкаева: Потому что если подумать, для чего собственно пресс-конференции нужны, по сути, разобраться в этом, то там, на пресс-конференции ни в чем не разбираются. Пресс-конференция – это возможность зафиксировать, что какая-то сторона готова что-то важное сообщить, потом у журналистов уточнить, вызвать эмоциональную реакцию и засветиться с микрофонами и вопросами. Все. Зачем на это тратить три с лишним часа, тем более, что ничего принципиального не сказано, - действительно не ясно.
Александр Герасимов: С другой стороны кремлевские Куранты каждые 15 минут бьют же, их никто не просит об этом. И никому они на фиг не нужны, все итак время знают. Но каждый 15 минут это «бам» происходит. Но традиции свято чтутся в нашем государстве. Да, и слава Богу.
Анна Качкаева: Вот вам Кирилл Николаевич: «Пробка – самая актуальная тема. Когда общественный транспорт развивать будут (я бы еще сказала – вертолеты), чтобы ликвидировать пробки?» Это точно вопрос не Герасимову, вы просто так реагируете на наш разговор.
«Никогда не слушаю вашу радиостанцию по той причине, что на ней последний известия зачитывают под музыку». Никогда не слушаю, но последние известия зачитывают под музыку.
Александр Герасимов: Но в курсе.
Анна Качкаева: «Неужели вы не верите в силу слов без музыки?» - Анатолий из Москвы.
Александр Герасимов: Анатолий, все очень просто. Я давно уже такой информационный циник. Я понимаю, что мы должны отличаться от наших конкурентов. Серьезные радиостанции, большие, взрослые, которые имеют рейтинги хорошие, у них у всех новости без музыки. Если у них без музыки, значит у меня будет с музыкой. Если бы они на музыке давали новости, то у меня было бы наоборот. Должна быть своя нишевая история. Я уже тысячу раз говорил, что много элементов вещания – это не имеющие смысловой нагрузки конструкции, которые формируют образ, формируют бренд. У нас нет времени бороться, мы только год в эфире.
Анна Качкаева: Особенно сообщения о рейсах самолетов, которыми вы бесконечно вводите в заблуждение.
Александр Герасимов: Достали всех.
Анна Качкаева: Не то что достали, вы вводите в заблуждение людей.
Александр Герасимов: Это не мы.
Анна Качкаева: А кто? А вот «Аэрофлот» бесконечно жалуется, что вы…
Александр Герасимов: Как только они будут давать нам точную информацию, мы будем цитировать ее. Мы пользуемся тем интернет-ресурсом, который выдают аэропорты, даже не компании, а аэропорты, коих в Москве рабочих три. Но все знают: только на «Сити- FM » есть информация об аэропортах.
Анна Качкаева: Это правда. Хорошо, вы уже сейчас обозначили такие два принципиальных момента: главное – засветиться, потому что бренд должен работать, и это должно быть эффектно, и пусть даже будет пустая информация, но главное, чтобы про нее все знали, и она, как рефлекс у собаки Павлова, срабатывала бы – вот здесь это есть. Скажите мне, пожалуйста, все это имеет отношение к профессии, которую вы когда-то выбирали, - к журналистике?
Александр Герасимов: Скорее, нет, чем да, конечно.
Анна Качкаева: А тогда чем вы заняты?
Александр Герасимов: В классическом понимании журналистики, по крайней мере, как нас пытались учить на журфаках в стране, все-таки журналистика – это нечто иное. И то, что было лет 10-15 назад, 20 лет назад начиналось в Советском Союзе при раннем Горбачеве, это называлось даже «четвертой властью». Это была некая поляна, на которой вполне внятно формулировали свои позиции гражданские и какие угодно люди, которые были не согласны с тем, что делает власть, которые могли хоть как-то контролировать эту власть, и власть знала, что на то и щука, чтобы карась… Все было в порядке.
Сейчас, не секрет, что все совсем по-другому. Это правда. И начиная с уже просто замылившихся телевизоров, заканчивая газетами. Ну, вот такое время, с одной стороны.
Анна Качкаева: Не время журналистики.
Александр Герасимов: Думаю, что да, не время журналистики. Задачи перед страной и перед руководителями, которые пришли, совершенно другие.
Анна Качкаева: Какие задачи перед страной, кроме благополучия граждан и нормальной жизни?
Александр Герасимов: Все зависит от понимания. Та самая продекларированная стабильность, например, предполагает стабильность там, сям и еще в пятнадцати местах. Ежели где-то там подвякивает какой-то телевизор, говорит, что вот здесь плохо, а здесь совсем хреново, то, наверное, это как-то уже не совсем про стабильность. А давай мы пока помолчим. Мы сделаем страну стабильной-стабильной, она вырастет большой кукурузиной, а потом мы опять запустим журналистов.
Анна Качкаева: Журналисты погибнут.
Александр Герасимов: Наверное, такая концепция.
Анна Качкаева: Илом зарастет, лягушки начнут квакать.
Александр Герасимов: Я же не принимаю решений. Я же продолжаю жить в своей профессии, я получаю деньги, в конце концов, у меня мама, семья, собаки огромные, которых надо кормить. И чтобы не было стыдно перед самим собой внутри, я делаю то, что я делаю. Я делаю бизнес. По-моему, пока успешно.
Анна Качкаева: Вы про себя говорите, что вы не юный человек, много чего видели со времен программы «Время» и не стыдились того, что делали. А я помню, вы делали в том числе репортажи из Вильнюса в 1991 году.
Александр Герасимов: Подпишусь под любым словом.
Анна Качкаева: И были две стороны. Вас там любили и те, и другие. Я думаю, что в этом смысле вы гордились тем, что вы делали как журналист.
Александр Герасимов: Абсолютно.
Анна Качкаева: Я к тому, что вы застали журналистику, когда она помогала людям становиться гражданами, а теперь мы имеем даже не понятно что, потому что мы с вами даже названия этому не можем подобрать, когда гражданам помогают превращаться в «овощей», типа «стабильно отдыхайте, товарищи» или «работайте спокойно», или «не задумывайтесь спокойно». Помогает ли это вашему самоощущению руководителя и все-таки журналиста в прошлом?
Александр Герасимов: Я бы разделил эту историю на две части. С одной стороны, существование какой-то журналистики в нашем прочтении. С другой стороны, существование той радиостанции, главным редактором которой я являюсь, - это две большие разницы. Та журналистика может жить сама по себе, и O’k. И если меня когда-нибудь пробьет, и я почувствую непреодолимую тягу бороться или посочувствовать судьбам Отечества, мира, чего угодно, может быть, я туда и уйду. Но сейчас мне интересно делать тот продукт, который я делаю. А я считаю, что мы делаем уникальную на сегодняшний день городскую историю, которой не было ни в одном городе России и Советского Союза и которую мы сделали, которая работает, которую слушают.
Анна Качкаева: Социологи любят проводить эксперименты, когда просят описать бренд или образ средств массовой информации, чтобы его описали в человеческих категориях. Что такое «Сити- FM »? Мужчина женщина, европеец, богатый, бедный? Что это?
Александр Герасимов: Прежде чем вся эта история вышла в эфир, мы провели серьезные социологические замеры. Более того, мы прописали нашего потенциального, целевого слушателя.
Анна Качкаева: Я знаю, что он довольно молод.
Александр Герасимов: Сорока пунктами словесный портрет описан. Это парень 40 лет, с высшим образованием, который занимается самосовершенствованием, начиная с посещения каких-то курсов выходного дня, заканчивая думами об NBA , это человек, который обеспечивает тысячу долларов дохода на нос в семье, у которого есть семья, детей не меньше одного, у которого любовница даже зафиксирована, он иногда бегает по теткам, выезжая по выходным ли, либо по командировкам в загородные какие-то базы, катается на лыжах.
Анна Качкаева: Прохоров.
Александр Герасимов: Нет, это такой начинающий Прохоров, я бы сказал. Потому что у олигарха Прохорова больше тысячи долларов на нос. Но наш думает о Прохорове, конечно. Плох тот солдат, который, как известно, в генералы не метит. И это нормальное состояние каждого человека. Мы его называем «офисным животным».
Анна Качкаева: Все это не имеет отношения к тому, что нам так ретранслирует телевизор: ни к духовности, ни к величию, ни к державности.
Александр Герасимов: Никакого. Это нормальный, абсолютно отвязанный житель мегаполиса, гигантского мегаполиса, если хотите, космополит безродный, в конце концов, которому важно, что происходит сегодня, чтобы завтра было не хуже, чем сегодня, а лучше.
Анна Качкаева: Он не задумывается о смысле?
Александр Герасимов: Такой есть.
Анна Качкаева: О смысле не задумывается того, что он делает, в какой стране живет?
Александр Герасимов: Я думаю, что длинными зимними вечерами где-нибудь по завыванье вьюги, пропустив третий стакан вискаря, наверное, к нему эта мысль приходит.
Анна Качкаева: Но он на ней не концентрируется.
Александр Герасимов: Но когда он стоит в этих дурацких московских пробках по четыре часа, ему глубоко наплевать.
Анна Качкаева: Здесь он стервенеет и все-таки думает о том, какие же мерзавцы с мигалками. Ну, ладно, но этого вопроса вы президенту не задали.
Давайте поговорим на еще одну тему – по поводу того, как работает радио. На вашем радио много корреспондентов, чего сейчас вообще-то не принято на даже больших радиостанциях, потому что это дорого, потому что это затратно со всех точек зрения. И людей надо учить, и прочее. Но я все время с любопытством слушаю, что корреспонденты ваши – такие слухачи, они выходят из разных точек и, не могу сказать, что совсем уж эксклюзивной информацией обладают, но не делают того, что всегда было особенностью радио – репортажа как такового. Их не очень много: live , звуки, документальный эфир. Почему?
Александр Герасимов: Вопрос глубоко профессиональный. Во-первых, почему мы держим достаточно большой штат журналистов? Я скажу, что на мой взгляд, их могло бы быть больше раза в два. И то, чем они занимаются, в идеале – это должна быть флэшка – мгновенная фотка города. Два раза в пятнадцать минут из разных концов города включаются корреспонденты, а город гигантский, каждый секунду что-то происходит, на минуту-полторы и говорят, что происходят в этом городе. Это зарисовка. Причем это должна быть не тасовка, а фотка.
Анна Качкаева: Не работает.
Александр Герасимов: Учим. Мы еще маленькие, мы их учим. Зарисовки должны быть. А то, что пишут агентства, это всегда может ведущий прочитать в студии. Не получается пока, но я надеюсь, что мы вырастем.
Анна Качкаева: Можно ли провести параллель в этой связи, что они работают такими условными корреспондентами «Твоего дня» или «Жизни». Такие газеты вы, конечно, их знаете, таблоидные и очень массовые, которые, опять же в связи с пресс-конференцией президента, продемонстрировали свое умение подглядывать и подсматривать. Они сняли рабочий блокнот президента, где были зафиксированы подготовленные им к возможному вопросу лирические четыре строчки из Омара Хайяма. То есть когда все увидели: «Вау, как интересно!» А потом, когда задаешь себе вопрос: «А зачем это?», понимаешь, что в общем-то, и не зачем. Это такая флэшечка, бантик. К этому и движется, и стремится нынешний тип вот этой условной журналистики?
Александр Герасимов: Да ну, нет. Все зависит от поставленных задач. Мы позиционируемся как московское информационное радио, московская городская станция – формат, которого почему-то в городе не было, эту дырку мы заняли, в ней сидим. Московское городское информационное радио должно описывать жизнь города. И это могут быть и дорожные происшествия, это могут быть пожары, это может быть и заседание Думы, потому что это в Москве происходит, как городской, так и Государственной, потому что это в Москве происходит. И в Кремль мы ходим исключительно потому, что Кремль находится на территории нашего города. Если бы Кремль в Питере был, то, наверное, мы в Питер не поехали бы, уверяю вас. И картина города складывается из этих пазликов маленьких. И чем их больше – тем объемнее картина. Какую мы задачу ставим? Я не знаю. По-моему, вы уже сказали вначале: редакционная позиция радиостанции – отсутствие политической позиции у корреспондентов. Они не имеют права на собственную позицию. Они – наблюдатели.
Анна Качкаева: Хорошо, тем не менее на вашей станции есть такой формат, как акции. И я так понимаю, что если эстетические обстоятельства – раскрашивание скамеек в садах – вполне нарядные, то вот история с пробками как-то не сработала. Не сильно вас поддержали люди, хотя вы только что сейчас с возмущением говорили, что ваш слушатель должен остервенело раздражаться на эти пробки. Как вы это объясняете?
Александр Герасимов: Пробки – вполне себе тема. Я скажу, эта пробка была гигантская в позапрошлый четверг, мы только ввели SMS -общение. Наш номер, пользуясь случаем – 3377. Так вот, мы только его ввели, и случилась эта гигантская пробка, в которой люди стояли по 8 часов. За 4 часа к нам пришло порядка трех тысяч SMS про пробки.
Анна Качкаева: И что?
Александр Герасимов: Так народ это волнует.
Анна Качкаева: И дальше? Радиостанция что с этим сделала?
Александр Герасимов: Радиостанция все это выдавала в эфир. Мы зачитывали это в эфир. И все слова про Юрия Михайловича, благодаря которому эти пробки существуют, и Владимира Владимировича, который по Кутузовскому проспекту носится – про всех мы все это читали. Это нормально. Это жизнь города.
Анна Качкаева: Хорошо, а вот с топливом у вас была акция. Вы потом хотя бы раз проверили после этой акции летней, что с топливом в Москве?
Александр Герасимов: С контрафактным бензином? Мы отправили список тех заправок, про которые нам стукнули наши радиослушатели, в соответствующий департамент московского правительства, и они прислали нам ответ, согласно которому, на части этих заправок действительно подтвердилось, и там проводятся какие-то экологические работы, на части не подтвердилось. Но главное, что московское правительство реагирует на все наши месседжи.
Анна Качкаева: Как любопытно, Саша, сравнивать наш сегодняшний разговор с вашим недавним интервью, где вы говорите: «Задача журналиста фиксировать, а не заставлять власти работать и принимать решения». Но все-таки значит, задача – все-таки заставлять иногда. В этом есть необходимость.
Александр Герасимов: Ну, у нас закон есть, согласно которому, эти самые чиновники обязаны в течение месяца ответить.
Анна Качкаева: Константин из Санкт-Петербурга, вы в эфире.
Слушатель: Я просто не мог не позвонить. История про девочку-философа, я вспомнил мультфильм про Мумий-дом, когда они нашли бриллиант, за волшебным камнем прилетел волшебник, выстроил их в очередь, и говорит: «Отдайте мне камень, а я вам исполню желания». И там была гениальная сцена: Мама всю жизнь мечтала похудеть, но в последний момент заказала свиной окорок. И вот эти журналисты, которые приходят на пресс-конференции, девочка-философ, она училась, защищала кандидатскую диссертацию, вот если бы ее спросили за год до этой пресс-конференции: «Вот если вдруг у вас появится возможность задать вопрос президенту, что бы вы его спросили?» Я думаю, что там была бы такая длинная речь, что о какой-нибудь серьезной проблеме. А потом, попав непосредственно, у нас получается «свиной окорок».
Анна Качкаева: Хорошо, Константин, а вы бы о чем спросили у президента?
Слушатель: Я бы спросил, когда он уйдет?
Александр Герасимов: Об этом спрашивали.
Анна Качкаева: Об этом трижды спросили.
Александр Герасимов: Восемь раз на день, по-моему.
Анна Качкаева: В этом вся и беда. Я то считаю, что они могли бы ограничиться десятью людьми и 40 минутами встречи. И ровно бы все и спросили, на самом деле.
Анна Качкаева: Шамиль Ираклиевич, вы в эфире.
Слушатель: Уважаемая Анна, я гожусь вам в отцы и горжусь вами как журналисткой.
Анна Качкаева: Это прекрасно, но только сегодня у нас разговор про нынешнюю журналистику. У вас есть мнение на этот счет или вопрос к Александру?
Слушатель: Как могут выступать в эфире, такие как Хавин, который недавно, комментируя выступление в Англии Нино Бурджанадзе, сказал, что она выступала с грузинским акцентом, когда она говорит гораздо лучше, чем этот Хавин?
Анна Качкаева: Это не вопрос, это, видимо, ваша реакция. Дмитрий Хавин, видимо, как-то комментировал то, как говорит Нино Бурджанадзе. Мы сейчас переформулируем этот вопрос. Александр, как вам кажется, стилистика нынешнего информационного вещания на телевидении вам что-нибудь напоминает, особенно в риторике?
Александр Герасимов: Я там работал. Я подписался бы под каждым словом, которое я написал в программе «Время» советского образца. Мне не стыдно за то, что я делал. Человек, который ценит в профессии собственно профессию, он сам выбирает формы своего существования. Сейчас вернулось к тому, что было, максимально похоже, по крайней мере.
Анна Качкаева: Если образ врага лепят, то его лепят совершенно определенными словами. Мы это еще помним.
Александр Герасимов: Да, да. В гостевой комнате радиостанции «Свобода», в которой мы сегодня с вами перед эфиром пили кофе, висят плакаты советских времен, где все враги точно обозначены и обозначены унитазами какими-то.
Анна Качкаева: Страшными «дядями Сэмами» и так далее. Тем не менее, Валерия вас спрашивает: «А почему вы набрали в свой коллектив ведущих телевидения? Они нам и на экране надоели».
Александр Герасимов: Валерия, попробовали бы вы собрать команду из 150 человек с нуля за девять месяцев и выйти в эфир в голом поле. Задача сложная. Я бы хотел на вас посмотреть. А так как я в некотором смысле с телевизора…
Анна Качкаева: Где же еще брать.
Александр Герасимов: Пути козла в огород.
Анна Качкаева: Геннадий, Ленинградская область, мы вас слушаем.
Слушатель: Мне очень хочется слушать в диапазоне FM радио «Сити- FM » и Радио Свобода, но сейчас, к сожалению, у меня такой возможности нет пока. На какой частоте можно слушать радио «Сити- FM » на юго-западе Ленинградской области?
Анна Качкаева: Наверное, ни на какой.
Александр Герасимов: К сожалению, ни на какой. В Москве мы работаем на частоте 87,9. И сейчас мы проводим трансляцию в интернете, наш сайт – www . city - fm . ru .
Анна Качкаева: В связи с днем рождения Саша полную рекламу произнес.
Александр Герасимов: И нас слушают, из Калифорнии звонят, из Австралии.
Анна Качкаева: Вот, кстати, к разговору об интернете. Нас ведь тоже - www.svobodanews.ru – можно слушать там же. Давайте поговорим, что для вас понятие – конвергенция? Ленинградская область может, поставив себе радиопрограмму на компьютер, включать и нас, и вас.
Александр Герасимов: Человек, находясь у черта лысого, заходит в интернет и с хорошей линией набирает картинку и видит все, что происходит в нашей студии, не то что слышит, а видит, как делается радио. У нас в студиях стоят телевизионные камеры. И вполне себе приемлемое качество. А ежели говорить о конвергенции, мы в силу разных причин, может быть, не от продвинутости вообще и не от желания что-то внести свое в журналистику, а из циничных и прагматичных соображений, мы сейчас работаем над новым проектом, я надеюсь, что уже в этом году из нашего радиоконтента получится замечательный телевизионный канал, который мы будем сначала вещать на Москву, а там посмотрим. Может быть, это вызовет интерес и в других мегаполисах.
Анна Качкаева: Но в любом случае это интернет-вещание.
Александр Герасимов: Нет.
Анна Качкаева: Нет? Что, все-таки будете запускать?
Александр Герасимов: В кабель, по крайней мере. Мы будем делать этот телевизионный контент такого качества, за которое не стыдно было бы уже в кабеле или поднять на спутник, например.
Анна Качкаева: Хорошо, это же означает, что вы вряд ли будете снимать. Вы, скорее всего, раз стоят камеры в студии, это будет телевариант ваших шоу и программ.
Александр Герасимов: Будем снимать в городе.
Анна Качкаева: Такие экспресс-камеры.
Александр Герасимов: Нынешняя техника позволяет это делать. Я был сам удивлен, когда мне показали, что существуют такие железяки, с помощью которых on - line можно выдавать картинки.
Анна Качкаева: Это известно.
Александр Герасимов: Я не знал этого.
Анна Качкаева: Вопрос – если есть софт и связь со станцией.
Александр Герасимов: В большом телевидении on - line – это машина flyway , которая подает сигнал на спутник, принимается где-то в другом месте со спутника сигнал. Первые десять минут передачи стоят 300 долларов, с последующей десяткой за минуту. А сейчас это все просто принципиально дешевле происходит, по крайней мере, в больших городах, в Москве в частности.
Анна Качкаева: Это означает, что вы избавились от телевизионного комплекса, что интерактивности не нужна. На радио она трансформируется удачнее, чем на телевидении.
Александр Герасимов: Наша станция построена на интерактиве. Так вышло. Мы на сто процентов об этом не думали. Но вот за год эта конструкция выстроилась таким образом, что народ с удовольствием сообщает информацию себе подобным. Это не то что своя позиция какая-то.
Анна Качкаева: Это коммуникация, то, что называется прямой связью.
Александр Герасимов: Да, радио как средство коммуникации. И я надеюсь, что в телевизионном формате наш интерактив густой и могучий останется, конечно.
Анна Качкаева: Это означает, что ваши главным образом пятнично-субботне-вечерние шоу пойдут в телевизионный эфир, судя по всему.
Александр Герасимов: Это естественно.
Анна Качкаева: Когда есть гости, когда есть имена у ведущих: Волин, Быков, Поплавская, Любимов и так далее.
Александр Герасимов: У нас хорошая команда.
Анна Качкаева: Виктор Николаевич из Томска.
Слушатель: Добрый день, Партия пенсионеров бывшая. Мне хотелось бы на фактах развеять миф о вторичности выступления Путина. Вы, наверное, обратили внимание на 150минутный доклад в стиле а-ля Брежнев, где он говорил о повышении пенсий аж на 5%, хотя в принципе остальные цифры были больше 20 и 30. Хотя перед этим накануне он несколько раз Зурабову намекал, что неплохо было бы старикам улучшить положение. Когда принимали 122-й закон, он дважды говорил: «Не допустите ухудшения», чихали все министры на этого Путина, они делают что хотят. И он только читает по бумажке то, что ему дадут. И вот это уже стало настораживать, как вы считаете?
Александр Герасимов: Меня не настораживает. Я думаю, что вообще не дело президента – повышать или понижать пенсии. Это абсолютно вопрос взаимодействия исполнительной и законодательной властей. Если законодатели считают, что пенсия мала по разным причинам – по социологическим исследованиям, по письмам трудящихся, значит, издается закон или новая редакция закона, согласно которому пенсия должна быть в два раза больше или на 20% больше. Существует конкретный Зурабов или Пупкин, которые отвечают за эту пенсию, который должен вовремя платить. И когда у нас царь-батюшка отвечает за разбитую лампочку в подъезде – ну, вот такие мы.
Анна Качкаева: А конструкцию такую сам же и выстроил. Поэтому чего же делать?
Александр Герасимов: Да и такая страна.
Анна Качкаева: Тем не менее, все вопросы к правительству, а не к президенту почему-то. Вот Дмитрий вам пишет: «Раньше Герасимова иногда было интересно слушать, а теперь это готовый напарник Соловьева (не знаю, нравится ли вам такое сравнение) в деле пропаганды пофигизма и интеллектуальной мякины». Будете как-нибудь реагировать?
Александр Герасимов: Напарник – это в хорошем смысле или в плохом? Что-то я как-то не въезжаю.
Анна Качкаева: Это как вы готовы это интерпретировать.
Александр Герасимов: У нас с Володей нормальные отношения человеческие. Морду бить друг другу у нас нет поводов просто-напросто. Каждый из нас в нашей профессии демагог, это понятно. У одного эта демагогия ярче, у другого – менее.
Анна Качкаева: Опыта хватает, практики у вас сейчас меньше стало.
Александр Герасимов: Да, практики у меня… два года совсем без нее.
Анна Качкаева: И, видимо, нет желания возвращаться.
Александр Герасимов: Да, абсолютно. Поэтому в напарники, видимо, я не гожусь.
Анна Качкаева: Валерий из Москвы, вы в эфире.
Слушатель: Я хочу спросить, как получилось, что у вас, Радио Свобода, нет частоты в FM в нормально диапазоне?
Анна Качкаева: Дело в том, что станции, которые не являются российскими, по закону не могут иметь. То есть так предполагается, хотя в законе жестко не прописано, что FM -частоты, поскольку это коммерческий ресурс, должен распределяться между отечественными вещателями. Хотя, конечно, никто не запрещает выходить на конкурс, что Радио Свобода иногда делает, но, разумеется, не получает этих частот.
Людмила Ивановна из Москвы, вы в эфире.
Слушатель: Я хочу поздравить Александра с днем рождения.
Анна Качкаева: Это не его с днем рождения, это станцию, которую он возглавляет.
Слушатель: Но я не могу пробиться на эту радиостанцию, к сожалению.
Александр Герасимов: Что такое?
Слушатель: Меня полностью заблокировали и не пускают туда, мой телефон заблокировали. Это по поводу свободы слова.
Александр Герасимов: У нас есть SMS -портал, пишите.
Слушатель: Интернет у меня будет только через полгода. Анечке спасибо за поздравления меня как постоянного слушателя. Всем журналистам спасибо за их кропотливый труд.
Анна Качкаева: Спасибо и вам, Людмила Ивановна. Все-таки не все не любят журналистов, что тоже совсем неплохо. Меня очень заинтересовала тема вашего телевизионного вещания. Что, помимо того, что есть на радиостанции, вы хотите предложить своим зрителям? Потому что, как показывает практика, совсем перенести радиоэфир в телевизионный формат невозможно?
Александр Герасимов: Какая практика? Нет такой практики.
Анна Качкаева: Нет, есть. Есть три станции.
Александр Герасимов: Вот эти короткие включения.
Анна Качкаева: Короткие включения, есть конвергентная редакция у газет, например у «Дейли телеграф», есть датские станции. Их немного в мире, две или три, но тем не менее, все равно придется делать что-то особенное, если совсем для эфира.
Александр Герасимов: Естественно. Иначе связываться с этой историей бессмысленно будет.
Анна Качкаева: И что это особенное?
Александр Герасимов: Формат наш определяет содержание картинки, содержание кадра. Те два включения, о которых мы выше говорили, корреспондентских в пятнадцатиминутке, а на самом деле, это не пятнадцатиминутка, а это десятиминутка, потому что пять минут чистых новостей в радийном жанре, - это вполне картинка городская. И я вас уверяю, даже если мы будем давать картинку с пожаров и дорожно-транспортных происшествий, коих в день происходит до полутора тысяч в городе, это будет вполне интересно людям. Люди будут знать, что происходит на улицах, где кто долбанулся, там возникают всякие трагедии, человеческие взаимоотношения, человеку, как известно, интересен человек, и далее все в соответствии с установками всех учебников журналистики, которые описывают, как делать телевизор. Телевизор мы уже делали, проходили, знаем.
Анна Качкаева: Пока все, о чем вы говорите, имеет отношение к абсолютно таблоидной журналистике, которая была сформулирована, принципы были сформулированы в 1927 году олигархом господином Херстом, придумавшем «желтого мальчика». И все эти апелляции к низу – сексу, страху, насилию, эмоциям – все, что вы говорите, это, видимо, и есть суть того, что вы собираетесь делать и в телевидении.
Александр Герасимов: Включите, пожалуйста, «Нью-йорк-1» - телевизионный канал города Нью-Йорка.
Анна Качкаева: «Нью-Йорк-1» чрезвычайно аккуратный с точки зрения показа вот этого кошмара и нагнетания ситуации канал.
Александр Герасимов: А кто говорит, что мы будем нагнетать ситуацию? Мы будем рисовать город, вот и все. В отличие, правда, от «Нью-Йорк-1», у нас нет пока вертолета.
Анна Качкаева: Да, да, там есть вертолет.
Александр Герасимов Александр Герасимов: Который в прямом эфире выдает все, начиная от погони за преступниками, заканчивая дорожно-транспортными происшествиями. Но Бог с ним. У нас тоже это будет когда-нибудь, я надеюсь.
Анна Качкаева: Лариса мне задает вопрос: «Зачем приглашать в эфир человека, который так далек от гражданского общества, и предел его мечтаний – господин Прохоров?» Ровно для того, чтобы вы услышали, что есть и такие люди. А вас не обижает, что о вас так после нашего разговора будут думать?
Александр Герасимов: Абсолютно меня это не обижает. Знаете, я возвращаюсь к разговору годичной давности, в этой студии сидела светлой памяти Аня Политковская. И когда мне был задан вопрос: «А тебе, старик, зачем это? Ты, который боролся за свободу всего на свете со всеми режимами, ты вот сейчас это делаешь все. Зачем тебе это?» А ответ был очень простой: «Люди, которые сотнями тысяч стоят в пробках, которые сидят у компьютеров в офисах, вот им про гражданское общество думать, им про судьбы России – наплевать с верхнего этажа».
Анна Качкаева: Думаю, Саша, вы глубоко заблуждаетесь. Не все эти люди таковы.
Александр Герасимов: Я помню, тогда Политковская, пять минут мы с ней в пинг-понг поиграли, она сказала: «Старик, по-моему, ты прав».
Анна Качкаева: Теперь не будем уже оспаривать Аню, хотя я думаю, что она как раз бы, может быть, жива была бы, если бы этим людям было не все равно. И уже напоследок я вытащила из вашего давнего интервью забравный ответ на вопрос. Вас спрашивали: «Кто может служить образцом карьеры для вас?» И вы назвали Ходорковского. Сейчас приоритеты изменились?
Александр Герасимов: Хороший вопрос. Я бы, конечно, сейчас так бы не стал отвечать. Времена меняются.
