Анна Качкаева: Мюнхенская речь Владимира Путина, конечно, - не Фултонская речь Уинстона Черчилля, но европейско-американский истеблишмент от риторики разноса, видимо, опешил, но виду не показал и встретил вполне историческую речь российского президента с достоинством. Атмосферу в битком набитом зале, в котором высокие чиновники и депутаты многих стран сидели впритирку, отлично передавала прямая трансляцию, показанная по каналу «Вести-24». Этот дух корректного противостояния совершенно испарился из смонтированных отчетов в духе «мы победили» и «мы им показали». Президент говорил с напором, отвечал с удовольствием, пожалев предварительно, что не может вступить в дискуссию с каждым из задававших вопросы, которые уже почти не принято задавать на пресс-конференциях в России. Когда Путин разбирал свои быстрые пометки, камера через его плечо показала эти исписанные листочки, которые позволили ему не отвечать на вопросы, на которые он не хотел отвечать. Когда Путин спустился с подиума в зал, первый, кому он протянул руку, был новый министр обороны США. Непридуманные детали и атмосфера реальной жизни – вот ощущение от трансляции, которое давно утрачено в нашем общественно-политическом телевидении.
Марианна Максимовская дала в эфир «Недели» давнюю запись переговоров между сотрудниками ГАИ и врачами, когда город встал, пропуская президентский кортеж. «Скорая помощь» не могла пробиться к рожавшей женщине. «Ну, и пусть рожает, мы проезд президента обеспечиваем», - эта фраза лучше всяческих завываний депутатов и демагогических программ о парламенте и коррупции рассказывает о состоянии морали, закона и отношениях между людьми и государством.
Владимир Путин как самый главный герой, и это уже общее место, мелькнул, разумеется, во всех итоговых программах. Единственное, где Путина не показали, - так это в программе «Главный герой», которая уже вторую неделю объясняет нам, что рассказывает неизвестное об известных и не делает героев для страны, она их только находит. Правда, единственный по-настоящему эксклюзивный материал «Вторая серия о жизни и судьбе Романа Абрамовича» так и не показали, без объяснений.
О том, каких героев находит телевидение, что такое сегодня быть героем нашего времени, по каким критериям реальные люди попадают в телевизионные герои и вообще интересные люди для журналистов? Об этом наш сегодняшний разговор, в котором принимают участие: телевизионный обозреватель газеты «Коммерсант» Арина Бородина и главный редактор журнала «Новое время» Раф Шакиров. Новый старый первый номер у нас в руках, с Ариной, доброе утро, Раф.
Раф Шакиров: « New times » теперь.
Анна Качкаева: Вот мы сейчас это и объявим. О новом в мире медиа наша рубрика.
Час прессы. Что происходит?
Анна Качкаева: Раф Шакиров – новый главный редактор почти нового журнала. Обложка впечатляет: «Кто и зачем убил Литвиненко?», и такой черно-белый персонаж с пистолетом в руках.
Арина Бородина: Джеймс Бонд какой-то.
Анна Качкаева: Да, это безусловно, но просто он в разных ипостасях. Здесь один из них. Журнал непривычный, ни на что не похожий из того, что мы обычно привыкли держать в руках, имея в виду общественно-политический глянец. Здесь большой кусок про «Остров», здесь авторы, которых нет в других журналах. Например, Олег Киселев. Здесь Евгения Альбац пишет о преемниках и кланах, их поддерживающих. И уже, я думаю, будут востребованы в качестве картинок персонажи этой политической сцены. Например, Дмитрий Медведев здесь так смонтирован босичком, Валентина Матвиенко изящно ножку набросила на коленочку, собака Конни правильно сидит около стула и так далее. Это я все для того, чтобы вы поняли, как это выглядит и не пропустили обложку. А теперь, собственно, Рафа спрашиваем, какую содержательную читательскую нишу журнал займет?
Раф Шакиров Раф Шакиров: Вы сказали, общественно-политическую, вообще, мы себя так не позиционируем и в дальнейшем видим себя именно как популярный, скорее, деловой журнал. Деловой не в смысле того, что мы будем сообщать company news . Скорее мы будем ориентироваться на самую широкую аудиторию, которую вопрос денег, безусловно, интересует. Но вместе с тем этим людям, безусловно, нужно знать, что же произошло за неделю в стране. И не всегда это должен быть просто отчет, как было то-то и то-то буквально до мелочей. Для нас важны главные тренды, которые объясняют нашу жизнь и в данном случае главные новости. В данном случае мы выступили с расследованием убийства Литвиненко. На мой взгляд, материал вполне эксклюзивный. И совершенно новые данные там есть.
Анна Качкаева: Например?
Раф Шакиров: Лучше читать, конечно, чем рассказывать.
Анна Качкаева: Но хоть какая-то деталь, которая не мелькала.
Раф Шакиров: Деталей этих много, должен сказать. Лучше прочитать всю версию, потому что если я сейчас вычленю одну деталь, то она будет вырвана из контекста. Там список убийств спецслужб, особенно интересны последние убийства.
Анна Качкаева: Да, «Самые громкие убийства спецслужб, от 1938 до 2004».
Раф Шакиров: Идет проект у нас «Преемники» - скорее не столько гадание на кофейной гуще, сколько мы постарались показать, какие кланы, какие деньги, силовые структуры стоят за каждым из этих преемников, и какие возможные варианты. Мы сталкиваемся с подобной ситуацией, как у нас в России, не впервые. В мире уже был такой опыт перехода власти. И мы показываем, какие модели в таких случаях существуют, какие возможные варианты.
Анна Качкаева: Судя по графику, например, динамика уничтожения политических и гражданских свободы в России, 1997 –2006 год…
Раф Шакиров: Это просто поле, контекст того, на фоне чего это происходит.
Анна Качкаева: Но поле не двусмысленно определяет направленность журнала. Он стал не ярко оппозиционен.
Раф Шакиров: Мы, собственно, этого и не скрывали. Оппозиционность не является нашей сверхзадачей. Мы просто анализируем то, что происходит, и стараемся быть в этом честными.
Анна Качкаева: А такой стеб вокруг политической элиты – это просто чтобы было интересно читать умный текст с графиками?
Раф Шакиров: Правильно, конечно, потому что надо же как-то, чтобы это выглядело интересно для читателя. И просто одни физиономии ставить довольно скучно. И вообще, хотелось бы, честно говоря, чтобы журнал, хотя и писал, например, о самых сложных и трудных проблемах, тем не менее, выглядел стильно. Я имею в виду, что мне не нравятся какие-то случайные фотографии, грязь на улицах бывает, все это есть в нашей жизни, но надо сказать, что когда я все это вижу каждый день, и когда я это вижу в журнале, то мне кажется, что это навевает тоску безумную. Мы не хотим этого.
Анна Качкаева: Это очень близко к тому, что называется политическим гламуром. Вы согласны?
Раф Шакиров: Нет вообще такого жанра. Что такое политический гламур? На самом деле, если вы почитаете аналитическую статью, то она никакого отношения к политическому гламуру не имеет.
Анна Качкаева: Я картинки имею в виду.
Раф Шакиров: А в оформлении мы хотели бы быть больше похожими на лучшие образчики журналистики – выглядеть как «Ньюйоркер», конечно, это нагло звучит, но все-таки хотелось бы. Я имею в виду, чтобы это стильно выглядело. Мы вовсе не берем «Ньюйоркер» как модель, я просто бы хотел, чтобы журнал был стильным, чтобы его приятно было держать в руках. Даже читать о политике можно было бы не с такими фотографиями репортажными, которые все видели, а что-то делать новое.
Анна Качкаева: И это действительно обращает внимание. Вы сознательно отказываетесь от русского названия журнала?
Раф Шакиров: Не то что мы взяли и придумали это название, в 1943 году, когда журнал ее выходил, даже чуть позже, было зарегистрировано название « The new times », и оно существует уже давно и выходило, просто выходило на Запад, выходило на элиту, на VIP -персон. Поэтому мы решили, после того, как провели небольшое маркетинговое исследование, выяснилось, что «Новое время» - журнал как таковой (хотя я хотел бы сказать слова благодарности тем, кто работал честно в этом журнале с 1943 года и так далее) путают с целым списком разных изданий, с «Новым миром» в частности, как ни странно. Вообще, слово «время» немножко подзатерли благодаря усилиям и Первого канала, и есть газета «Время новостей».
Анна Качкаева: Да, сакральности поубавилось.
Раф Шакиров: И «Наше время» есть, и еще какое-то «время». И люди чрезвычайно путаются, поэтому мы решили сделать ставку на второй вариант, который принадлежит Лесьневским, его продвигать. Тем более, что хотелось бы делать стильный журнал. Ну, и times при этом запоминается быстрее, безусловно.
Анна Качкаева: А авторы? Я так понимаю, что Валерия Новодворская, Улицкая…
Раф Шакиров: Новодворская пишет в февральский номер. Дело в том, что мы вступаем в период, когда отмечаются события 90-летней давности, это Февральская революция.
Анна Качкаева: Чудакова – это люди, как я понимаю, все приглашенные, Дмитрий Орешкин…
Раф Шакиров: Я надеюсь, что все эти авторы будут не то чтобы штатными сотрудниками, но вокруг журнала. Мы вообще хотели бы сделать ставку на большую плеяду интересных авторов, чтобы не повторяться, чтобы быть интересными. Я надеюсь, эти авторы будут интересны нашей аудитории. И здесь вы видите: Гайдар с прогнозом по экономике, а не только Киселев, которого вы упомянули.
Анна Качкаева: Просто Олега Киселева мы все давно не видели и не слышали.
Раф Шакиров: Да, да, тем более интересно. Оля Романова тоже делает прогноз по финансовой сфере. В общем, в данном случае нам хотелось бы сотрудничать с целым рядом людей, которых я не упоминал, но они в журнале есть. Вы упомянули «Остров», например. Очень острая такая тема, и мы сделали большую дискуссию на эту тему, скорее даже не в духе рецензии и вкусовых ощущений, а в духе того, что происходит с обществом, что каждый увидел в этом фильме. Это такая острая тема, и надеюсь, что она будет востребована.
Анна Качкаева: А как мультимедийные проекты? Вы уже его запустили?
Радио-, теле-, внутри, в связи с журналом?
Раф Шакиров: Да, мы много говорили об этом, но, к сожалению, мы не рассчитали слегка затрат интеллектуальных, и движки сейчас пишутся для интернет-проекта. То, что сейчас все видят в интернете, это, конечно, мультимедийным порталом не является. Это наше промо просто. Мы решили немножко рассказать о журнале. И каждый день будем проводить он-лайн конференции, поначалу с нашим штатными сотрудниками, которые уже на прошлой неделе были, и видео-он-лайн-конференции с ними можно увидеть на нашем сайте newtimes . ru . В дальнейшем мы перейдем к новостийному ряду, и где-то в марте, я думаю, стартует и мультимедийный портал, который, конечно, сразу же не превратится в полномасштабный вещающий канал, но постепенно вот эта телевизионная составляющая и радийная будет там наращиваться.
Анна Качкаева: Раф Шакиров – главный редактор нового журнала « New times », который вышел сегодня в таком обновленном виде. Это «Новое время», но вновь современно рожденное.
Теперь вернемся к обсуждению телевидения. Тут я недавно прочла, интернет забит этими фразами: «Телевидение интереснее, чем люди. Иначе бы в углах наших комнат стояли бы люди, а не телевизоры». Вот этого все больше и больше теперь становится.
Раф Шакиров: Кто ж такой оригинал?
Анна Качкаева: Алан Коран – это такой социолог американский, который решил, видимо, уже до конца…
Раф Шакиров: Он не видел наше телевидение.
Анна Качкаева: На самом деле, он очень точно говорит, иронизируя, разумеется, над тем, что во всем мире происходит с телевидением.
Давайте очень коротко о президенте, который, конечно, был персонажем номер один в эту субботу и воскресенье. Он был героем, Раф?
Раф Шакиров: Несомненно, конечно. А какие могут быть другие мнения? Конечно, он – главный герой. Жаль, что он так поздно выступил, и мы не успели поподробнее об этом рассказать, только вкратце.
Анна Качкаева: В журнале, в смысле.
Раф Шакиров: Да. Но телевизионные наши коллеги посвятили этому большую часть времени. Но вы совершенно правы, стилистика была удивительно разной. Если посмотреть на западные каналы CNN , « Euronews » и прочие, и как показывают у нас все это, то у меня все время возникает ощущение в последнее время, что мы живем в параллельных реальностях. Началась, например, «холодная война» с Америкой, американцы, видимо, об этом еще не знают, а у нас уже тут вовсю бушует. У нас вообще довольно странное телевидение. Ведь я же помню недавнюю историю, когда у меня люди деловито спрашивали: «Ну, что, когда война с Грузией?» Причем они не иронизировали. Вот скоро, видимо. Вот такое примерно у нас сейчас телевидение. Хотя, конечно, многие заявления президента - казалось, что мы перестали удивляться, но все-таки здесь получилось.
Анна Качкаева: Арина, вам как показалось? Это все-таки при всем при том довольно исторические событие. И телевидение мимо него не прошло, но показало очень традиционно, в таких каких-то, мне показалось, советских тонах, не попытавшись из этого сделать зрелище, драму, которая вроде как нащупывалась. Хотя на самом деле ее не было в прямой трансляции, там другие чувства, очевидно, возникали.
Арина Бородина Арина Бородина: Мне показалось, что вообще наше телевидение выступило так, как оно выступает, наверное, уже последние лет семь-восемь, с 1999 года. А вообще, телевидение разучилось показывать масштабные вещи, включая президента. Потому что все мероприятия с участием президента показаны достаточно статично, включая пресс-конференции, включая прямую линию с народом. Это уже даже не производит впечатления, с точки зрения картинки телевизионной и телевизионной технологии. Но я замечу, что субботний прайм-тайм, как говорят на телевидении, то самое сердце эфира на государственном канале было отдано под прямую трансляцию. Это, конечно, не было указано в телевизионной программе, я совершенно случайно, щелкая по кнопкам, в 19:30 обнаружила Владимира Путина, выступающим на трибуне в Мюнхене. Но там не сильно жертвы были принесены, там стояла программа «Честный детектив» Эдуарда Петрова.
Анна Качкаева: То есть была оценена историческая роль этого выступления.
Арина Бородина: Это абсолютно, на мой взгляд, оправданно. Вот я, к сожалению, не видела рейтингов именно этого эфира. Но крайне любопытно посмотреть, как это оценили телезрители в субботу в 19:30, слушали ли они президента в течение 40 минут. Но на меня, безусловно, это произвело впечатление. Более того, я поймала себя на мысли, что я осталась именно как зритель переключающий, а не как профессионал, который смотрит за этим профессионально, я осталась и посмотрела целиком. Потому что то, что я видела днем в отдельных кусках, на меня сразу тоже произвело впечатление, но это просто в силу специфики работы. Но сделать полное впечатление о том, что же говорил президент, и как это было, к сожалению, невозможно было днем. Опять же повторюсь, из-за того, что наше телевидение уже просто отучилось даже работать технологично даже в угоду президенту, даже для того, чтобы его показать. Я думаю, что Путину это бы добавило только плюсов в глазах в том числе и нашей аудитории, если бы мы видели в полном объеме те вопросы, которые, как потом выяснилось из газет и из радио, ему задавали другие участники.
Анна Качкаева: И в прямой трансляции было очень заметно.
Арина Бородина: Конечно, потому что президент, строго говоря, держал удар. И наверное, большинству его электората это было бы, как минимум, интересно. Но не уверена, не знаю, решил ли это сам президент и его окружение, что это не надо показывать на государственных каналах, либо так опять же за него по интуиции, по привычке решили телевизионщики, которые все это делают. Честно говоря, ощущается, что какой-то уровень мастерства профессионального телевидения даже в этом снижается. Ну, а то что Путин был главным героем – тут вопросов нет.
Анна Качкаева: Да, тем не менее, мы сейчас перейдем к программе, которая так себя назвала «Главный герой». И это впервые за несколько лет в названии вынесены эти слова. Но прежде я у вас, коллеги, хотела спросить, чтобы мы как-то определились с понятиями: кто для журналистов герой, - потому что потом нам будет легче говорить об этой программе. Раф, вот для вашего журнала?
Раф Шакиров: Я сразу сказал, что герой – это как бы скорее не из греческой какой-то трагедии. Это ньюсмейкер, с которым что-то на этой неделе произошло, или что-то он сделал и так далее, который интересен, безусловно, самому широкому кругу читателей, зрителей и так далее. Человек в центре событий – вот главный герой.
Анна Качкаева: Человек в центре событий.
Раф Шакиров: Но должен вам сказать, что эта формула, о которой я говорю, - это новостная формула. Мы – еженедельник, который должен закрывать новости недели. Это вовсе не обязательная формула для журналов или для других изданий или передач, которые работают в другом жанре, гламурном или… Это нормальный жанр, ничего ругательного я сюда не вкладываю. И насколько я понял смысл передачи, о которой мы сейчас будем говорить, то эта передача скорее, как журнал « People »…
Анна Качкаева: Хорошо, тогда основания какие? Деятельность, успех, слава, смерть, нечто неординарное?
Раф Шакиров: Все что угодно, что представляло бы интерес для самой широкой публики. Разница заключается в том, что она должна здесь отдыхать и интересоваться подробностями личной жизни, допустим, Абрамовича и так далее, как было в первой передаче. Здесь совсем нет ставки на то, что произошло на неделе. И в этом смысле Путин не мог быть главным героем передачи.
Анна Качкаева: Это все понятно. И конечно, мы тоже понимаем, что это за жанр. Как вам кажется, Арина, герои для телевидения – это вот тот набор, о котором говорит Раф?
Арина Бородина: Я отчасти согласна с Рафом, но отчасти, наверное, поспорю, потому что я тоже пыталась, посмотрев, если мы говорим о конкретной программе, ее, сформулировать для себя. Может быть, просто у меня привычка мышления человека, работающего в ежедневном издании и смотрящего, интересующегося новостями, мне все-таки кажется, что некая привязка даже у гламурных персонажей, светских быть должна. Потому что мне, например, непонятно, почему вдруг мне рассказываю про Сергея Челобанова, который выпал из небытия. У меня есть ощущение, что это просто подготовка консервов таких – то есть телевизионных сюжетов о ком-то, об известном каком-то человеке. Мне представляется, что логичнее было бы, помимо того, что первой темой в «Главном герое» было интервью с Луговым и Дмитрием Ковтуном. Они все-таки были герои, потому что о них говорили. Мне совершенно непонятно, почему главным героем стал Евгений Адамов. Только ровно потому, что корреспондент к нему съездил и тот согласился дать интервью? Но тогда по этому принципу надо поменять название программы. Оно, конечно, броское и очень емкое. А что касается, кто сегодня герои? Я в этом смысле как раз абсолютно согласна с Рафом. Но я работаю в традиционной газете, с традиционным набором критериев. Это ньюсмейкер, о котором говорят. Условно говоря, если на прошлой неделе, как справедливо сказал Андрей Малахов, все обсуждали в светской жизни, беременна или нет Тина Канделаки, то, на мой взгляд, было бы логично сделать сюжет про Тину Канделаки в «Главном герое». И я думаю, что это было бы абсолютно оправданно с информационной точки зрения.
Раф Шакиров: Вы многого хотите.
Арина Бородина: Я к примеру. Я понимаю, что тут каналы – конкуренты и так далее. Но тем не менее.
Анна Качкаева: Давайте, Арина и Раф, определимся точнее с термином «герой». С точки зрения журналиста, понятно – ньюсмейкер, про которого интересно, или другой человек, про которого по каким-то причинам интересно знать людям. Но все-таки, возвращаясь к вашей трактовке о героичности, то есть не герой древнегреческой трагедии, разумеется, но это, по крайней мере, человек, который типичен или, как говорили про Печорина, «исключителен своей заурядностью». Потому что название «Главный герой» трактуется совершенно все-таки определенным образом, не говоря уже о том, что программа подчеркивает: «не делаем героев для страны, мы их находим». Вот две программы посмотрели, мы нашли каких-нибудь героев в этом смысле?
Арина Бородина: Которых они нашли?
Анна Качкаева: Да.
Арина Бородина: Нет, конечно. В этом и вся история. Потому что кто герой? Евгений Адамов? Тогда это герой минувших дней, надо дать какую-то сноску.
Раф Шакиров: Потом он уже не в розыске.
Арина Бородина: Роман Абрамович был в первой программе, вторую нам не показали.
Анна Качкаева: А вы, кстати, поняли, почему его не показали? Раф, у вас как у редактора есть мысль по поводу того, почему вторую часть про Абрамовича не показали?
Раф Шакиров: Ну, все мы работаем в СМИ, имели опыт подобного рода воздействия, которое не входит в кадр. Думаю, что, предположим так, - программа не доработана, например. Я думаю, что, конечно, это какое-то воздействие извне, хотя это мое предположение, основанное на большом опыте. Я думаю, в таких случаях на самом деле не стоит анонсировать передачу, а просто надо ее делать спокойно и выводить в эфир, уже объявлять об этом, когда передача началась. Других объяснений у меня нет.
Анна Качкаева: Но тем не менее, вот эти крайности: то есть Роман Абрамович как ньюсмейкер и символ богатых…
Арина Бородина: Но тоже не главный герой.
Анна Качкаева: Понятно.
Арина Бородина: Но здесь хотя бы есть игра в том, что он у всех на слуху, можно сказать, еженедельно. И с точки зрения того, что, например, как раз в субботу было решено, что Абрамович остается еще, как минимум, на год губернатором Чукотки, вторая часть расследования его детства и юности вполне вязалась с этой темой. Я думаю, что это было бы как раз подводкой. Я тоже, кстати, согласна с Рафом, что вряд ли это не вошло по каким-то технологическим причинам, потому что сама программа была почти на восемь минут короче заявленного хронометража. Кстати говоря, думаю, что во многом определило столь низкие рейтинги второго выпуска, потому что явно, что выпуск переверстали, просеяли какие-то связки. Опять же мне не понятно было, если в прошлый раз, как мне объяснили, на НТВ программу заканчивали Абрамовичем, чтобы зритель пришел на конец программы, и рейтинги были действительно очень высокие, то заканчивать программу невнятной историей про Льва Лещенко… Ну, вы хотя бы скажите, что ему 1 февраля было 65 лет.
Анна Качкаева: После этого сюжета мне хотелось сказать: «И что?!»
Арина Бородина: 1 февраля – день рождения, а показывать это 11-го числа – это по меньшей мере странно. Нет определения.
Анна Качкаева: Я все-таки пытаюсь вернуть вас вот в какие координаты. Значит, Абрамович. Теперь все знаменитые, видимо, трепетать или так же поступать, как поступили с этой второй серией, как-то воздействовать на журналистов или на руководство.
Раф Шакиров: Не у всех получается.
Анна Качкаева: Да, не у всех. Но тем не менее… В общем, все знаменитые должны беспокоиться по поводу того, что найдут родильные каталки их мам, метрики, архивы, сослуживцев, первую любовь, у которой неудачно как-то жизнь сложилась, и так далее. Это с одной стороны. а рядовые граждане могут не беспокоиться, потому что они туда могут попасть только в том случае, если у них нет рук, ног, они не спились и водят трактор.
Арина Бородина: И у них традиционная сексуальная ориентация, они счастливой семейной жизнью живут.
Анна Качкаева: Нормы нет. Но ведь эта программа претендует на некую сакральность. В 21 час, в воскресенье – просто больше нет политики, нет политиков, нет реальных событий, есть «Главный герой».
Раф Шакиров: Я, кстати, ничего удивительного в этом не вижу. С одной стороны, возрождается такая советская стилистика, вы говорите о монументальном подходе в трансляциях президента, он все более статичен, он все более бронзовеет.
Анна Качкаева: Да не он сам, камера.
Раф Шакиров: Да, я имею в виду трансляции и о стилистике телевидения, он бронзовеет в телевизоре. Что касается другой части «веселитесь и обогащайтесь», то даже Первый канал стал запускать вот эти гламурные истории вечером. И вы вдруг видите какие-нибудь репортажи о Бритни Спирс, еще каких-то героях. И они постепенно из ночи выходят и приближаются к девяти часам и так далее. То есть телевидение чутко почувствовало этот спрос на всю гламурность. Журналы то идут вовсю и запускаются уже десятками, и все идут и идут, рынок никак не могут насытить. Так что это такое же увлечение, как когда-то были сериалы, наверное. Я думаю, сейчас на других каналах тоже появится нечто альтернативное. У нас же телевидение любит идти ноздря в ноздрю.
Анна Качкаева: То есть мы будем, если я вас правильно понимаю, дальше производить для граждан тип людей, которые становятся главными героями: от Ксении Собчак, которая такая «блондинка в шоколаде», матерящаяся, до чудиков и неожиданных персонажей.
Раф Шакиров: Правильно, эти люди заслоняют… Понимаете, раз новости ушли из телевидения, реальные новости, ньюсмейкеры определяют, кто есть герой этой недели, потому что новости произошли, которые определяют нашу жизнь, эти люди интересны и так далее, от них зависит и наша жизнь. Вот это герои, которые в первую очередь интересны людям. А сейчас на первый план вышли люди совсем другого толка. И естественно, раз новостей реальных нет, и рейтинги их падают, то естественно, хотят подогреть к ним интерес каким образом? Все это предопределено, по закону развивается. Это не чья-то там свободная воля, а просто куда можно двинуться, чем можно удивить? Вот без рук, без ног и так далее.
Анна Качкаева: Сейчас будет еще – мальчик не говорит, но зато трехзначные цифры складывает.
Раф Шакиров: Я к инвалидам отношусь – можно им сопереживать, несомненно, но когда в таком ключе подают, в этом что-то есть нездоровое.
Анна Качкаева: Я и говорю, что нормы в этом нет. А вы как, Арина, считаете, что производство жизнеспособных смыслов в такой программе под названием «Главный герой» тоже невозможно?
Арина Бородина: Мне вообще эта программа, я выскажу глубоко свое личное мнение, кажется вредной и опасной. Я называю вещи своими именами. Таких программ на телевидении много. Это не первая программа. Но мне она кажется… Я вчера подумала, лучше уж смотреть «Вести недели». Потом, правда, посмотрела и подумала: нет, даже трудно сказать, в чем тут дело, но и то, и другое плохо. Но мне в «Вестях недели» хотя бы понятен принцип ротации новостей, там есть все-таки некая привязка к какому-то событию, и это все-таки хотя бы ясно. Там проблема в акцентах. Здесь мне решительно ничего непонятно. И я не понимаю, почему я должна про это смотреть и про это слушать, даже если это эксклюзив. Но если вы достали эксклюзив, он должен быть хорошо подан и хорошо сделан. Вот вчерашняя программа у меня оставила просто сплошное недоумение. Более того, я описала в прошлой своей колонке «Телелидеры» о человеке- герое, о котором мы говорили, это замечательная история сама по себе, что есть человек, который не спился, он инвалид, но он живет нормальной жизнью, насколько это возможно в нашей стране, и даже ходит на охоту и охотится. Но зачем восемь раз (я посчитала) в кадре показывать культи рук и ног – это решительно непонятно. Я думаю, что это для того, чтобы продолжить этот вот тренд издевательств всех. И мне кажется, что появление таких программ отчасти вроде бы сопряжено с интересом. Я могу ошибиться, я не пророк, конечно, но то, что я для наших слушателей, может быть, поясню, если на прошлой неделе это смотрело более четверти москвичей вечером в 21 час, кстати говоря, пострадали программы «Время» и «Спецкор», их не смотрели в этот вечер.
Анна Качкаева: Это означает, что людям очень хочется этих героев то нащупать в стране, где непонятно где и кто эти люди.
Арина Бородина: Да, есть потребность. Есть хороший ведущий Антон Хреков, есть хорошая картинка, технология – все замечательно. В этот раз ее смотрело почти вдвое меньше телезрителей. Более того, слава Богу, отрадно, что фильм, очередной ужастик под названием «Маньяки проснулись» смотрело тоже гораздо меньше людей, которые на прошлой неделе смотрели про детей с Рублевки. Это, на мой взгляд, все-таки какая-то радость. Потому что у меня уже проблема не столько к телеканалу, сколько к аудитории, которая вечером нуждается в просмотре вот таких программ. А они, естественно, приходят. Поэтому мне кажется, что несмотря на то что это может быть востребовано, мне кажется, это надо по-другому делать.
Ведь была программа Парфенова. Там тоже был и гламур, и развлечения. Но там программа все равно шла через новости, через посыл: событие – явление – люди. То есть через человека или через явление, которое так или иначе… Она была структурированной. Вот я за то, чтобы программа была структурированной и ясной. Но подчеркиваю, у меня мышление человека, работающего в газете, в которой просто так из ничего возьмется событие, его невозможно просто придумать. «Консервы» допускаются – это придуманные истории, которыми надо заполнять эфир, но, наверное, надо как-то к этому логично подойти.
Анна Качкаева: Раф, а может быть, именно потому что вы пытаетесь быть не похожими как журнал…
Раф Шакиров: У нас нет такой специальной задачи. Не обязательно быть непохожим, если непохож и плох, то это совсем не задача. Здесь речь идет о другом – о какой-то определенной стилистике.
Арина Бородина: Но все-таки то, что я посмотрела даже в журнале у Рафа, все равно это события, которые были в центре внимания. Их логика отбора событий большинства мне понятна.
Анна Качкаева: Но тем не менее, в программе «Главный герой», может быть, они еще не понимают, но нащупывают или, наоборот, не понимают законов жанра и все смешивается в одну кучу. И нет чистого интервью, которое бы могло раскрывать героя, уж если вы хотите про него рассказывать, и тогда уже героем на этой неделе вместе с Адамовым может и Ходорковский, как пишет наш слушатель: «Адамов у нас герой, а про Ходорковского не рассказывают».
Арина Бородина: Мне было бы понятно, если бы Ходорковский был, пусть даже в стилистике пропаганды государственного телевидения, но он присутствовал, потому что он был ньюсмейкером.
Анна Качкаева: Ну, так про стиль. Что вам кажется в связи с языком этой программы?
Раф Шакиров: Я с уважением отношусь к Антону Хрекову и могу сказать, что в первой передаче про Абрамовича эта стилистика залихватского… Можно по-разному относиться к Абрамовичу, но мне, например, было бы неприятно, если бы кто-то вот так запросто, панибратски рассказывал: «А… Рома? Да, мы его знали». Все это у меня как-то, честно говоря, вызывает чувство… Знаете, есть такое – чужой стыд. Вы какую-то неловкость испытываете от того, что вы присутствуете при этом. Как будто то ли подслушиваете.
Анна Качкаева: Вуайеризм такой.
Арина Бородина: Вот эти детали: каталки, смерть матери – частные очень детали.
Анна Качкаева: Гинеколог, который через 40 лет вспомнил, где мама рожала его.
Раф Шакиров: И знаете, как-то очень легко так, панибратски любую жизнь. Если это будет вхождение в жизнь не Абрамовича, а какого-то другого персонажа, мне кажется, здесь, прямо скажем, «желтая» стилистика. Здесь важно не то, о чем ты говоришь, а как ты это делаешь. Не что, а как – это очень важно, потому что ведь в данном случае к чему, собственно, весь этот материал? Я узнаю какие-то удивительные для себя подробности о какой-то безмерной человечности? Нет, это такое копание в мелких деталях, которые, кстати говоря, и не составляют картину. И нет задачи, кстати говоря, в этой передаче составить какую-то картину, показать какую-то черту характера. И здесь, думаю, и нет задачи найти героя как такового. Здесь просто такое маленькое любопытство…
Арина Бородина: Подглядывание в замочную скважину.
Раф Шакиров: Это не стилистика конкретно Антона Хрекова, это закон этого жанра. Не про героев имеется в виду, а вот если вы пишете, как в гламурных журналах, то тогда все то читают. Особенно дамская аудитория, конечно.
Анна Качкаева: Но тогда это все-таки все равно не очень точная или, по крайней мере, подмена понятий, потому что не надо тогда этими словами обозначать то, что вы делаете.
Арина Бородина: Конечно.
Раф Шакиров: Слово «герой».
Анна Качкаева: Не надо про драму рассказывать в рубрике «Музыкальное приключение» и так далее.
Арина Бородина: Мне тоже кажется, что это не соответствует.
Раф Шакиров: Это такое не просто стилистическое, а смысловое несоответствие. Я могу сказать, что это специально опять же делается. Поскольку реальных главных героев, даже без галстуков, мы не увидим. Видим в основном не героев и не только без галстуков.
Анна Качкаева: Да, потому что эти программы, их уже пять лет нет всех.
Раф Шакиров: Да, это такая идет подмена. Так же как идет подмена дискуссий: вроде бы спорят о каких-то мелочах, и исход этого спора заранее известен. Какая-то имитация телевидения.
Анна Качкаева: Владимир из Московской области, вы в эфире.
Слушатель: На этой неделе три дня проходила выставка в «Крокус-сити», она была посвящена кабельному вещанию.
Анна Качкаева: Да, цифровое семейство было представлено Первого канала. Вы про это хотите рассказать?
Слушатель: Немного другое. Там очень много было представлено всяких возможностей кабельных, спутниковых, через интернет распространения телевидения современного. Но что меня поразило, что контента, программного обеспечения было очень и очень мало, и все в одном типе. Вот программа «Главный герой» и все, что идет у нас с подробностями под документальную стилизацию – это все было определено строчкой Галича из песни «А из зала кричат: «Давай подробности». Мы вернулись к тому, чтобы только кухонные разговоры вынести на экран, а не осмыслить, не проанализировать. И стремления, и желания к этому нет. Вот в чем проблема.
Анна Качкаева: Артем из Санкт-Петербурга, мы вас слушаем.
Слушатель: У нас все же есть главные герои на все времена, которые по популярности обойдут и Абрамовича, и Путина, и Ксению Собчак даже среди молодежи. Я имею в виду, если вы смотрели 10 февраля фильм «Пушкин. Последняя дуэль». У меня будет просьба к ведущей ответить по каждому пункту на мой короткий вопрос. Если бы Пушкин жил в России в 21-м веке, он повторил бы свою судьбу? Ему помогли бы в последней в его жизни критической ситуации живущие ныне люди?
Анна Качкаева: Понятно, как бы Пушкин себя чувствовал среди нынешних героев? Думаю, что описывал бы.
Раф Шакиров: Знаете, как-то очень легко опять же с ногами мы влезли в эту историю. Я как-то случайно наткнулся на «Дежурного по стране», и тоже задан был вопрос Жванецкому, ни много – ни мало, звучал он так: «А на чьей бы стороне, как вы думаете, был бы Владимир Путин на дуэли с Пушкиным?» Вот такие примерно у нас проблемы. Вот такие примерно у нас герои. Не хватает Ксении Собчак, поэтому давайте-ка мы возьмемся за «Вильяма нашего Шекспира», за нашего Пушкина.
Анна Качкаева: И фильм, собственно, выглядит приблизительно ровно в этом же контексте.
Раф Шакиров: Да, да.
Арина Бородина: Растиражированный Безруков с бакенбардами от Пушкина и бегущий в конце фильма Лермонтов за повозкой, где сидит ухмыляющийся Дантес, кричит: «Мерзавцы!»
Анна Качкаева: Это переходящая непонятно во что…
Раф Шакиров: Нет, ну, вообще, богатая тема. Американцы любят такую историю – возьмут Гомера и сделают из него Гомера Симпсона. Думаю, скоро сделают какую-нибудь мультяху в стиле «Бивис и Батхед» «Пушкин и Пушкен».
Анна Качкаева: Хорошо, между прочим. (Смех). Эдуард из Санкт-Петербурга, вы в эфире.
Слушатель: Мне кажется, что все равно телевидение выполняет определенные рациональные, каждодневные задачи. По этим задачам идет отбор героев. В данный момент идет задача, что у нас все в порядке, проблемы постепенно уменьшаются, все нормально, все хорошо. А вот появление всей этой гламурной публики связано только с одним – каких-то реальных путей дальнейшего развития каждого отдельного человека оно предоставить не может, а вот видите, какие они все хорошие, у них все нормально, у них все в порядке, у них золотые ванны. А были они такими же, как вы. И вы можете этого достичь, пожалуйста, ради Бога, попытайтесь. У нас все это возможно. По этому поводу и идет добыча этих героев.
Анна Качкаева: Не знаю, поэтому ли.
Раф Шакиров: Но одна из функций, безусловно. Вот я был вот такой вот, приехал в одном пальто и так далее. Это такая попытка навязать американскую мечту. Другое дело, что если в американской мечте есть все-таки толика правды, то в наших условиях это, безусловно, только кино.
Арина Бородина: Очень мало кто сейчас, наверное, скажет, что я приехал… Это герои фильма Ивана Дыховичного «Копейка»: «Я приехал во фланелевой рубахе» и так далее. У нас сейчас мало, кто даже сейчас про это сказать может.
Анна Качкаева: Так вот о том и речь. Вчерашняя даже не рейтинговая программа, возвращаясь к «Главному герою», что получается? Жуликоватый Адамов, предатель убежденный и ловкий писатель господин Суворов.
Раф Шакиров: Это очень странный был материал.
Арина Бородина: Нетрезвый Лещенко. Умирающий Кормильцев. Как?!
Раф Шакиров: Единственное, из всех этих героев, хотя опять же невнятно с Кормильцевым.
Арина Бородина: Хотя бы попали с информационным поводом.
Раф Шакиров: Да, попали с поводом. Но даже если без повода, допустим, это интересная фигура и, безусловно, заслуживающая, чтобы о ней поговорили. Жалко, что в этой передаче и вот так.
Арина Бородина: Но сюжет был более-менее, так скажем.
Раф Шакиров: Да, тут как-то так все-таки, потому что персонаж такой. Он все-таки заслуживает, чтобы о нем писали и сняли фильмы и так далее. Во всем остальном, конечно, очень странный подбор.
Арина Бородина: О чем я и говорю.
Раф Шакиров: Могу сказать, кстати, что мы сказали о пальто, сейчас мне возразят, что многие в пальто приехали действительно. Я сам не москвич, между прочим.
Арина Бородина: Я тоже.
Раф Шакиров: Но это все другое время. Сначала было советское, потом было время перемен, когда возник «Коммерсант» уважаемый. И тогда мы как-то нашли себя. А сейчас время как бы постреволюционное, реставрации. Это как раз время такое, когда все консервируется. Как в советское время было: к 50 годам – докторскую дай Бог, и так постепенно двигаться, если чиновник – то двигаться очень медленно. Все очень устаканилось. Вот этих прорывов и так далее, в том числе и творческих особенно, я не вижу, и это маловероятно. Их пытаются заменить вот этими «Фабриками звезд» и прочими, создать имитацию свободных возможностей.
Арина Бородина: Мы как раз говорили об этом, что и как. Когда вышла первая программа «Главный герой», я говорила с одним из коллег с НТВ (не буду называть фамилию, но он действительно очень известный и сейчас до сих пор работает), он сказал, к слову о возвращении дискуссии, которая года три назад, еще до закрытия «Намедни», была между Познером и Парфеновым. Познер тогда говорил, и было его интервью в журнале «Итоги» по поводу «бантиков», что все эти «бантики», примочки, ходы и так далее – вот это первично. А Парфенов, когда давал интервью журналу «Власть», сказал, что он категорически не согласен с этим определением, что назови его корреспондентов хоть шнурком, но для него прежде всего важно – что. И вот ведь форма «Главного героя», скандалов, интриг, расследований в «Программе максимум» и «Профессии репортер» осталась прежней, а содержание – иным. И мне кажется, что в этом споре, что и как, как это ни странно, кто о чем, но Парфенов сейчас вышел все-таки победителем, потому что важно – что, а не как. И это вообще тенденция общего, это относится не только к программам НТВ.
Анна Качкаева: Скорее Познер победил, потому что он говорил про что, а Парфенов настаивал на как, вот только в как должно быть что.
Арина Бородина: Нет, наоборот, он говорил, что у Парфенова первично как, а Леня говорил, что что, что «бантики» - это лишь антураж, а важно, что внутри, под «бантиками», которые на самом деле очень забавно охарактеризовал Познер. Но ведь форма осталась, а содержание ушло. Значит, Парфенов мог делать содержание. В чем еще парадокс этой истории? Три года на этом канале ищут замену, разные директора поменялись, был Сенкевич, пришел Кулистиков. Они ищут адекватную замену, но ведь это же дешевле, чем покупать фильм и сериал ставить. На НТВ выбрали такую программную стратегию. Теперь у них шесть часов в субботу и воскресенье, по три часа в прайм-тайм отдано идентичным программам по содержанию, которые практически ничем не отличаются. И более того, программа «Намедни» шла всего полтора часа, и ее смотрела определенная целевая аудитория, которая находила там и информацию, и аналитику, и гламур, и развлечения. Там было всего понемножку. К сожалению, вот пока этой альтернативы не найдено.
Раф Шакиров: Я хотел бы, справедливости ради, сказать, что все-таки сравнивать парфеновскую стилистику и то, что сейчас показывают, по-моему, это, мягко говоря, не соответствует.
Анна Качкаева: Но выросла она оттуда.
Раф Шакиров: Это жалкие подражатели.
Арина Бородина: Я об этом и говорю.
Раф Шакиров: Это попытки…
Арина Бородина: Так вот я и говорю, что форму оставили.
Раф Шакиров: По сути, это совсем другое.
Арина Бородина: Конечно.
Раф Шакиров: Безусловно, это тот самый рубеж, Леня которого достиг, от которого далеко откатились назад. И вот эти жалкие потуги уже в совсем тупиковом пути находятся.
Анна Качкаева: Но все-таки я согласна с Ариной, что содержание очень имеет большое значение в этом смысле, потому что три года конкурс «Время действовать», есть номинация, наш герой кто, и так же не могут найти почти нигде вот этого самого жизнеспособного, успешного, нормального, вменяемого, деятельного. Его труднее показать, гораздо труднее.
Арина Бородина: Но ведь была же рубрика в «Намедни» «Герои капиталистического труда». Замечательная, кстати, была рубрика, очень интересный проект с газетой «Ведомости».
Анна Качкаева: Вот где искали героев то!
Арина Бородина: Я как раз и вспомнила, потому что его там искали и в общем-то находили. Человек, который из лягушек делал какие-то лекарства и делал на это бизнес, например. Успешный был предприниматель из какого-то регионального города. Это был поиск героев. Делали, кстати говоря, часто те же репортеры, которые еще по-прежнему работают на НТВ, в этом их трагедия. Тогда они это делали, у них было применение, а сейчас, к сожалению, применения нет.
Раф Шакиров: Мы, кстати, будем в « New times » такие истории делать. В данном случае мы пишем про парня, которому 22 года, и он первый миллион заработал, когда ему еще пива официально нельзя было купить.
Анна Качкаева: Ну, вот, читайте про новых героев в журнале « New times » у Рафа Шакирова, и, наверное, на портале узнаете, как на него подписываться, потому что Раф сказал, что объяснять это долго по радио.
