Мумин Шакиров: О фильме Михаила Ромма "Обыкновенный фашизм" сказано и написано немало. Поводом вновь вернуться к этой теме послужила одноименная книга питерского издательства "Сеанс", вышедшая спустя сорок лет после премьеры картины в СССР. Представляла это издание с иллюстрациями, статьями и текстами режиссера в московском клубе "Синефантом" Майя Туровская, один из авторов сценария картины и известный кинокритик. "Обыкновенный фашизм" за первые 11 месяцев проката посмотрели около 20 миллионов зрителей. Фильм стал явлением и превратился в документ эпохи. Казалось, что после такого всенародного признания все, что связано с этой работой Ромма – обречено на успех. Но, к удивлению авторов, по команде "сверху" неожиданно было приостановлено издание книги, заказанное издательством "Искусство". Майя Туровская вспоминает, что на вопрос режиссера Михаила Ромма, почему про кино, которое посмотрели миллионы, нельзя выпустить книгу, которую прочтут тысячи, - цензор ответил, что миллионы посмотрят фильм и забудут, а тысячи книгу прочтут и начнут думать. Речь шла, конечно же, об аналогиях, связанных не только со сталинским режимом, но и в целом с советской системой. Хотя в ту пору вряд ли кто-то решился бы открыто проводить параллели, считает Майя Туровская.
Майя Туровская: Тогда, когда картина вышла, кто бы стал проводить эти параллели? Если только тот, кто хотел сесть. В газетах об этом никогда не писали ни слова. В личных разговорах - может быть. Тот взрывной успех, который она имела, те реальные очереди, которые стояли, зависели от того, что это действительно была первая картина, которая пробудила самосознание зрителей по отношению к самим себе. Во-первых, фашизм никто не видел в России, понимаете, страна - победитель, а она, вообще-то, даже Гитлера не видела. Она его видела только в карикатурах Кукрыниксов и художника Ефимова, но вот такого объема хроники она просто не видела. Хотя антифашистских фильмов было много, был фильм англичанина Пола Рота «Жизнь Адольфа Гитлера» (1962), был фильм Эрвина Ляйзера "Майн кампф", были польские фильмы, французские фильмы, итальянский фильм "К оружию, мы фашисты" и так далее, но их видели те, кто посещал фестивали. Широкий зритель их не видел. Поэтому, конечно, первый раз увидели облик того, с чем 20 лет назад столкнулась страна. Но смысл присутствия картины на экране, конечно, был в том, что люди задумались на тему "человек и тоталитарный режим". В этом был механизм весь, можно так сказать, вот этого взрывного успеха.
Мумин Шакиров: Фильм "Обыкновенный фашизм" произвел ошеломляющее впечатление не только тем, что люди впервые увидели уникальную хронику и документы, рассказывающие о преступлениях фашизма, но и тем, с какой спокойной и ироничной интонацией убедительно рассказывает об этой трагедии за кадром Михаил Ромм.
Отрывок из фильма
Однажды Гитлер сказал: "Найдут где-нибудь череп и заявляют, что это - наш предок. Я утверждаю, что нашим предком неандерталец не был. Мы происходим прямо от древних греков". Вообще, пропорции черепа были важной составной частью расистской теории. Вот перед вами лектор, он показывает, где расположены правильные черепа, нордические черепа, так сказать, истинно арийские, германские черепа. В одной руке у него правильный череп, а в другой - неправильный череп. Вот целый ряд людей с правильными черепами. А вот неправильный череп - Александр Сергеевич Пушкин, славянин, да еще с примесью негритянской крови.
Или, например, Лев Толстой - ну, неправильный череп... И совсем уж никуда не годная голова у Эйнштейна – сразу бросается в глаза.
Мумин Шакиров: Авторы, прежде чем сесть за монтаж фильма, отсмотрели около 2 миллионов метров пленки, агитационных лент из немецких и польских архивов. Когда картина была готова, встал вопрос, как преодолеть цензуру. Михаил Ромм и его коллеги не были уверены, что киношное начальство выпустит "Обыкновенный фашизм" на большой экран. Пришлось пойти на хитрость.
Майя Туровская: Эрнст Генри - был такой человек, он был консультантом Ромма по фильму. Мы с ним дела не имели, я его очень не любила. Он был такой старый разведчик, комминтерновец, для которого мир был весь черно-белый. Но он был очень "провернутый". И он сказал, что обычным путем эта картина не пройдет потому, почему и книжка не прошла, надо идти другим путем. А Михаил Ильич в это время вообще был под подозрением, потому что он произнес в 1962 году знаменитую речь об антисемитизме. И Эрнст Генри ему сказал: "Надо искать другие пути. Надо ее не снизу вверх - просто не пройдет через эти дебри, а сверху вниз. Это единственная возможность". Он ему посоветовал пойти в ЦК. Тогда был новый отдел соцстран, заведовал им Андропов, который еще не был в КГБ. Он набрал молодых людей, которые отличались от прежних тем, что они были образованные, они знали языки своих стран. Он им велел дружить с интеллигенций. Это же было после венгерских событий, и он понимал, что надо как-то пытаться налаживать контакты внутри страны и так далее. Это были так называемые "андроповские мальчики", их тогда там называли, - Бовин, Овчинников, их там была целая куча. Часть из них участвовала в перестройке, часть из них участвовала на другой стороне, но это все было потом. Михаил Ильич пригласил их отдел на просмотр картины, это было на "Мосфильме". Нас он тоже на этот просмотр провел. И мы смотрели картину вместе с ними, они были, может быть, первые посторонние зрители. Они были, естественно, совершенно потрясены картиной.
Там выработали такую стратегию, что картину не показывают начальству, Госкино и так далее, приглашают на Лейпцигский фестиваль... Там своя маленькая интрига. Дело в том, что Конрад Вольф, президент Академии изящных искусств Германии, он обожал Михаила Ильича, он учился во ВГИКе и был вхож к Вальтеру Ульбрихту (глава ГДР). Кони (он брат знаменитого разведчика Маркуса Вольфа) должен быть уговорить Ульбрихта пригласить картину на фестиваль от братской компартии, и ее отвезли в Лейпциг. Это нам рассказывал Михаил Ильич этап за этапом: да, ее отпускают в Лейпциг. И вот когда ее отвезли в Лейпциг, переводил на первом просмотре (мы там не были, был Михаил Ильич) Герман Херлингхаус, и Кони делал вступление, как Кони мне рассказывал. И она там было по моему не в конкурсе, но получила спецприз жюри. И Ульбрихт ее смотрел. Вот когда ее посмотрел Ульбрихт, и братская компартия ее разрешила в лице ее первого секретаря ЦК СЕПГ, то она вернулась сюда уже разрешенной. Вот чудо было рукотворным.
Мумин Шакиров: О картине "Обыкновенный фашизм" можно говорить бесконечно. Но лично мне показалось интересной одна деталь, связанная с группой "Битлз" и ее поклонниками. Во время монтажа в руки Михаила Ромма попали кадры с английскими фанами, которые сходили с ума на концертах "Битлз". Ромм хотел использовать эту хронику, чтобы показать безумство толпы. Но Майя Туровская убедила режиссера не трогать битломанов.
Майя Туровская: Тогда были "Битлы", и эти девочки сходили с ума, орали, визжали, вели себя как безумные. И его в этом поразило вот это вот массовое безумие. Они были вне себя одновременно. И вот эта массовость, западная или наша, не важно, - охватившее всех безумие. И я его отговаривала: "Михаил Ильич, мы же... Понимаете, это "Битлы"!" Но его поразили не они, они к этому не имели отношения, а его поразил этот зал, который реагировал на музыкантов. Гигантские стадионы, и люди ведут себя как сумасшедшие - вот что его поражало. Я его молила исключить это вообще и не прикасаться к этому материалу.
Мумин Шакиров: Перед показом картины в клубе "Синефантом" в своей короткой речи Майя Туровская горько поведала о том, что тогда, в 60-х, работая над фильмом Ромма, они даже в самом страшном сне не могли предвидеть, что ксенофобия и нацизм станут вновь актуальной проблемой XXI века. И уж точно были уверенны, что идеи Третьего Рейха никогда не приживутся в стране, которая победила фашизм. Но Майя Туровская ошиблась, о чем с грустью сообщила всем присутствовавшим на просмотре зрителям, большинство которых составляли молодые люди.
