Тамара Ляленкова: В сегодняшней передаче речь пойдет об эротике, точнее ее литературном воплощении. Дело в том, что старомодный жанр эротических романов по-прежнему пользуется спросом на современном книжном рынке. Когда-то подобного рода литературу называли "чтением для рук", теперь ее с успехом заменили специализированные журналы и видеопродукция. Однако книжная серия "Улица красных фонарей", в которой публикуются преимущественно переводные повести и романы, существует больше восьми лет. По наблюдениям издателя этой серии Ольги Воздвиженской, покупают их книжки по большей части супружеские пары средних лет. Я попросила ее рассказать об особенностях этого жанра.
Ольга Воздвиженская: Если мы хотим как-то интегрироваться в мировое культурное сообщество, мы должны рано или поздно признать, что как секс существует в человеческой жизни, так вокруг секса существует эротическая культура. А поскольку у нас она по разным причинам не существовала, то надо, по крайней мере, хоть показать, как она должна выглядеть. Мы должны позаимствовать с Запада какие-то образцы, потому что это своего рода литпамятники. При том, что они вполне выполнят свою вспомогательную функцию для оживления сексуальной жизни читателя, они совсем не про это и не для этого. Как ни странно, это книги о свободе.
Очень часто героиней служит женщина. Поскольку предполагалось, что "леди не шевелится", леди ничего не чувствует, порядочная женщина выполняет супружеский долг. Как говорили немцы, дважды в неделю не повредит ни мне, ни тебе. Вышивала это крестиком готическим шрифтом на полотенчиках и вешали напротив кровати. Считается, что викторианская, английская литература именно женская, она не женская, она стародевичья. Это, безусловно, романы о тонкости женской натуры, о чувствах, но можно подумать, что тела у этих женщин просто нет. За что выбирает, согласно Шарлотте Бронте, романтический герой, джентльмен, глубоко несчастный в своей жизни, за что он выбирает Джейн по контрасту со своей безумной женой? Отчего она, собственно, и сошла с ума? Она была чуть постарше его, она была креолкой, женщиной с южных островов, и она думала, что выходит замуж за мужчину, а она вышла за джентльмена. В чем он обвиняет ее? В том, что она подвергла его всем унижениям, через которые проводит мужчину жена, не имеющая понятия о скромности и сдержанности. С Джейн, естественно, ничего подобного не будет, у героини нет тела.
Понятно, что, будучи литературой андеграундной, нужно было сносить все основы. Очень часто все это написано с целью того, чтобы доказать, что женщина секс любит, хочет, ей нравится, она к этому стремится. Очень часто.
Тамара Ляленкова: Но писали романы мужчины?
Ольга Воздвиженская: Да, конечно. Это определенного рода романы-мечтания - о том, что, на самом деле, где-то женщина такая есть, есть такая девушка, и мужчина не почувствует себя бесконечно виноватым насильником, у которого невеста, протянувшая руки по швам своей сорочки, будет лежать и терпеть, а просто будет женщина, которой это нравится. Тем более что такие женщины действительно были, но признаваться в том, что это нравилось, считалось не очень приличным. По-видимому, мужчины от имени женщин пишут, что все это не так. Они, конечно, пишут для себя. На подобные вещи существовал очень серьезный спрос. Для коллекционеров. Тут ведь надо понимать еще и то обстоятельство, что все это так или иначе запрещалось. Весь этот пласт существовал подпольно. В викторианскую эпоху и практически до Первой мировой войны вся эротическая литература на английском языке печаталась во Франции. Как правило, стояли какие-то совершенно "левые" города, названия издательств. В Америке это было запрещено чуть ли не до 50-х годов. Во Франции было несколько конфискаций такого рода с торжественным сожжением. Книга могла быть написана и напечатана в Германии, но изначально, скажем, на английском языке, потому что там был просто рынок потребления.
Тамара Ляленкова: Действительно, свойства эротической литературы таковы, что общество, даже не будучи строго религиозным, не может остаться к ней равнодушным. По всей вероятности печатное слово, прочитанное вдвоем или в одиночку, развращает человека глубже, чем откровенный рекламный плакат или стриптиз-шоу. Другое дело, что эротику и порнографию каждый различает по-своему, в силу, как говорится, своей испорченности и исторического контекста. Слово писателю, переводчику Владимиру Львову.
Владимир Львов: 242-я статья - это вообще чудо само по себе. Что карается по 242-ой статье? Так называемое незаконное распространение порнографии. Но как можно незаконно распространять то, чему нет определения, тем более, такая формулировка статьи предполагает, что есть какое-то законное распространение порнографии. Тем самым сам термин "порнография" как состав преступления, по сути, аннулируется. На основании Валенсианской конвенции 1997 года считается, что порнографией в строго смысле слова являются лишь 4 темы: педофилия, некрофилия, зоофилия и изображение насилия с точки зрения насильника. Когда мы выпускаем наши книги, несмотря даже на то, что мы издаем классику в первую очередь, что примерно 85-90 процентов - это литература переводная, мы все же стараемся не перегружать серию той тематикой, которая оговорена Валенсианской конвенцией.
Понятно, что мы не имеем права приказать классикам мировой литературы, давно умершим, не писать о каких-то вещах. Но мы понимаем, что они об этом написали неслучайно, что если, допустим, английский литератор изобразил работу 11-летней проститутки, то надо понимать, что 12-летний возраст был уже с точки зрения английского законодательства, как это называлось, возрастом брачного согласия. Допустим, ситуации в закрытых учебных заведениях - это было всем известной, хотя и не афишируемой нормой поведения. Надо тоже понимать, что почти 80 процентов книг, трактующих те или иные сексуальные темы и изданных в викторианское время, обязательно имеют среди тех или иных сюжетных линий флагиляцию в тех или иных ее вариантах. Если мы, допустим, публикуем французскую литературу XIX века, мы понимаем, что во Франции, несмотря на существование законов, резко ограничивавших гражданские и имущественные права женщины, женщина играла огромную роль в политике того времени, даже не имея избирательного права. Мир куртизанок, которые, как понимали тогда люди, продавали не секс, а провали иллюзию любви, - это истории, в общем, реальные, и это было нормой для того общества. Вот из чего мы исходим.
Тамара Ляленкова: Рассказ продолжает Ольга Воздвиженская.
Ольга Воздвиженская: До XIX века эротическая литература развивается, если это литература, а не пособие для начинающего мастурбатора, как правило, по тем же совершенно законам, что и романтика. Просто там немножко о другом. Есть, скажем, готическая эротика, есть викторианская эротика, золотой, кстати, век.
Тамара Ляленкова: Существует стилистическая или какая-то иная разница в зависимости от принадлежности эротической литературы?
Ольга Воздвиженская: Разумеется. Например, взгляд на секс атеизирующего католика, скажем, француза и взгляд на это пусть атеизирующего, но англичанина времен королевы Виктории - это принципиально разные вещи. Или, скажем, английская практика закрытых школ и дальше – закрытых мужских университетов, классических, порождает очаровательную литературу на гомосексуальные темы. Это не значит, что они потом станут геями, они просто именно так проходят свою жизнь. Во Франции больший акцент падает на гетеросексуальные сюжеты.
Тамара Ляленкова: Италия оказалась бедной на эротическую литературу.
Ольга Воздвиженская: Она не то что оказалась бедной на эротическую литературу. Там нет самостоятельной эротической литературы. Очень уж католическая страна. Сейчас мы подступаемся осторожно к немецкоязычному пласту, но и то это по больше части, как ни странно, оказалась Австрия, нежели Германия. До сих пор так и не знаю, как приступить к литературе, написанной в этих же странах после Второй мировой войны. Совершенно очевидно, что есть какие-то темы, которые колебать не стоит.
Русских текстов на эту тему, изначально написанных по-русски, может быть, полтора десятка, и всем они известны. Между тем, на английском, на французском языке это десятки тысяч названий. У нас ситуация другая. То, что довольно изысканно звучит по-английски или по-французски, будучи точно переведено, достаточно подзаборно звучит по-русски. Пока я выхода из этой ситуации не вижу. Конечно, русские авторы пользуются большим спросом, но по преимуществу это писатели русского зарубежья.
Хотя бывают совершенно неожиданные открытия. Абсолютный бестселлер у нас был – роман некого человека под псевдонимом "Р.М.Макаров". Очень пожилой уже дед, фронтовик, заслуженный учитель России, живущий с детьми, внуками и доживший уже до правнуков в одном из подмосковных городов. Всю жизнь, кстати, сотрудничавший в литературном отделе какой-то провинциальной газеты, даже в свое время, где-то в 70-х, выпустивший под патриотическую работу с молодежью военно-мемуарную повесть, он взял да и написал повесть о тыле 1944 года, как приезжает солдатик на поправку из госпиталя. Знаете, я совершенно реально видела пожилых женщин, листавших эту книгу и плакавших. Макаров был уверен, что написал юмор и сатиру, а оказалось такое совершеннейшее открытие для нашей серии. Дай ему бог здоровья, 87 лет человеку.
Тамара Ляленкова: Сами сюжеты композиционно…
Ольга Воздвиженская: Если роман, классический роман – это некоторая история человека, событий или обстоятельств, то понятно, что это – история человека с точки зрения того, как он развивался ниже пояса. Страшно популярен жанр эротических мемуаров или псевдомемуаров. "Моя жизнь в сексе", как правило, с детства до зрелого возраста. По одной схеме строится. Как я родился (или родилась) в честной, патриархальной семье, и ничто не предвещало… Я даже, собственно, не поняла, что делают папа с мамой, когда увидела это первый раз, но мне растолковала это горничная… Как и с кем это случилось первый раз. Мне сразу понравилось… Это либо замужество с рядом измен, либо замужество, предпринимаемое с целью получить удовольствие. И очень часто это замужество за единомышленником в этой сфере с целью именно в семейном доме, под прикрытием семейной крыши уже жить, наконец, так, как нравится. Подобные браки, собственно, являются счастливыми.
Тамара Ляленкова: Кто активен? Активна женщина в этих романах?
Ольга Воздвиженская: Вы знаете, абсолютно в равной степени. Женщина не является там предметом потребления, но, как правило, человеческая природа едина, и вообще пафос этих романов: человечество не делится на мужчин и женщин, оно из них состоит.
Тамара Ляленкова: Это очень любопытное наблюдение, учитывая тот факт, что главным читателем эротической литературы был все-таки мужчина. И, возможно, это объясняет ее востребованность сегодня, когда яблоко эротики строго поделено на две половины – женскую и мужскую.
