Анна Качкаева: Андрей Кондрашов легко заменил Сергея Брилева в «Вестях недели». Суховато, ровно, подтянуто Кондрашов провел свой первый выпуск, по стилю больше похожий на итоговый информационный, чем на журнал, претендующий на некоторую аналитику. Бывший журналист кремлевского пула, ведущий «Вестей» в 23 Андрей Кондрашов встал в строй как раз вовремя – к моменту масштабных пересаживаний в верхах. В его интервью с Сергеем Ивановым не было никаких интонаций, а в манере – никаких красок: ни напора, ни вальяжности, ни легкого панибратства старого знакомого. Все остальное – как всегда: привычный Путин, новый, весьма нарядный человек, подходящий для русского престола по фамилии Нарышкин, ему правильно посоветовали предстать на экране без пиджака и в актуальном оранжевом. Был, разумеется, и привычный упрек в сторону Америки. Репортаж о молодом американце иракского происхождения, который написал антибушевскую песню и разместил ее в интернете, прославился и даже был вызван на дуэль Чаком Норрисом в прямой эфир пропрезидентского канала « Fox ». Интересно, если бы молодой россиянин чеченского происхождения слепил антипутинский клип или антикадыровский, например, куда бы его вызвали?
В воскресенье же в эфир «слили» еще одного сенатора. Этот журналистский сленг точнее всего определяет жанр материалов про Андрея Вавилова. Двусмысленно закончил программу Владимир Познер, посетовав, что телевидением руководят из одного места, и с этим надо что-то делать. Из какого – не уточнил, но совершил при этом загадочный пасс руками, обозначающий то ли вертикаль, то ли пирамиду.
А мы с вами от традиционного обзора политического телевидения выходного дня перемещаемся в совсем другую реальность – новую и пока трудно описываемую. Традиционное телевидение использует эту реальность как способ дополнительной доставки себя. А новое телевидение для интернета еще только рождается, совмещая мозаическую клиповость короткометражек, репортажей и любительского видео. Здесь есть программы, которых нет больше нигде. Здесь есть канал певца Шнура, канал писателя-драматурга Гришковца, есть свои новости и маленькие фильмы, которые специально сняты для просмотра в сети, часто не очень приличные, иногда пошловатые. Тут есть записи церковных служб, видео драйверов с акулами и трюками по испитию водки в глубинах океана, виртуальные видеомагнитофоны и много чего еще.
Так вот, чем интернет-телевидение отличается от телевидения традиционного? Каково содержание и каков тип программ? И может ли он быть интересен зрителям? Каковы перспективы этого нового способа общения с потребителем? Об этом мы сегодня и будем говорить с генеральным директором «Корбина-ТВ» Александром Малисом и журналистом, ведущим программы «Особый случай» на «Маяке» Михаилом Таратутой. Михаил уже успел почувствовать новое телевидение на вкус и выложил на канала «Корбины» свой цикл «Америка с Михаилом Таратутой», который вы, наверняка, все видели на Первом канале в свое время. Серия про нацистов вообще очень актуально по нынешним временам смотрится. Поэтому мы еще поговорим, как это нужно смотреть, это отдельная история, в интернете. Но тем не менее, вопрос, вам, уважаемые слушатели: что вы знаете про интернет-телевидение?
Как говорить точнее: телевидение в интернете или интернет-телевидение?
Александр Малис Александр Малис: Все равно. На самом деле, это не важно. Важно, что это телевидение, это для пользователей дает возможность смотреть видеокартинку.
Анна Качкаева: Вы сказали ключевое слово «пользователь». Значит, уже не зритель.
Михаил Таратута: Еще не зритель.
Александр Малис: Нет, это дает возможность пользователю интернета стать телезрителем у своего собственного монитора.
Михаил Таратута: Вырасти.
Александр Малис: Уже выросли, все, уже смотрят.
Анна Качкаева: Хорошо, определение 5 миллионов кликов или 2 миллиона видеопросмотров – это ведь не означает телесмотрение привычного телевидения.
Александр Малис: Да, конечно. Вообще, интернет – гораздо более честная штука. Когда мы говорим о рейтингах телепрограмм, мы говорим о неких гипотетических все-таки цифрах, которые очень близки, наверное, и как-то можно вычислить, сколько же людей действительно ту или иную передачу. Когда мы говорим об интернете, если мы видим клик, мы знаем точно, что человек в этот момент сидит и смотрит в монитор и смотрит ту передачу, которую он выбрал. При этом он смотрит именно то, что хочет смотреть, а не то, что ему показывают. Это очень важно. Все-таки в телевидении, когда ты сидишь напротив экрана, ты можешь щелкать по каналам сколько хочешь, но если у тебя дома есть даже 50 каналов, ты увидишь только то, что все эти 50 каналов показывают именно в то время, когда ты сидишь. В интернете все честнее: ты можешь смотреть то, что ты хочешь. И не важно, когда выложена была передача – пять лет назад, год назад, неделю назад или две минуты назад. Ты смотришь только то, что тебе интересно.
Анна Качкаева: Хорошо, Александр, тогда попробуйте сформулировать, чем философия интернет-телевидения будет отличаться или уже отличается от традиционного телевидения, помимо особых взаимоотношений с потребителем, зрителем?
Александр Малис: Веши две, и две очень важные. Первая, как мне кажется, самая важная, - это свобода.
Анна Качкаева: Это вот почему так понравилось. Там «Свобода» шнуровская играет в вашей «Корбине», а у нас она звучит в заставке одной программы.
Александр Малис: Я считаю, что интернет – это самая свободная среда для распространения информации. И это же касается телевидения. Телевидение в интернете – это самое свободное телевидение, которое может только быть. И это на самом деле и сложнее, потому что телевидение, которое не очень свободно, в любом случае у тебя есть какие-то зрители, они это обязаны смотреть, потому что им больше нечего смотреть. В интернете мы надеемся, что количество того, что можно будет смотреть, со временем будет настолько большим, что свобода будет заставлять производителей вещи на самом деле интересные.
Анна Качкаева: Ну, тут еще встает вопрос ответственности, потому что там в вашей помоечке я нашла такие клипы, которые, может быть, для уважающего себя вещателя, отца семейства и респектабельного человека не имело бы смысл выкладывать, но это как раз вопрос об ограничениях.
Александр Малис: А вот знаете, свобода должна быть, может быть, я немножко далеко иду, но у меня такое внутреннее ощущение, что свобода – это такая штука, которая должна быть внутри у человека. Конечно, не каждый человек готов к свободе. Кое-кому нужно ударить по рукам, потому что когда он открывает для себя свободу, он понимает, что можно убить бабушку в подъезде. Есть такие элементы. Но мне кажется, что для большинства нормальных людей свобода – это то, что он может выбрать для себя. Если кому-то нравится ругаться матом, он может это делать до тех пор, пока это не мешает остальным людям. И он уже может выбрать, что ему смотреть в интернете – порнографию или высокое искусство. И это должна быть его свобода. И он сам для себя определяет, ему как отцу семейства что нужно смотреть? Не мы как вещатели говорим: дорогой друг, тебе 28 лет, ты относишься к такой-то категории, поэтому…
Анна Качкаева: 14-летний потребитель – лучше, чтобы он некоторых вещей не смотрел.
Александр Малис: 14-летний потребитель может это посмотреть здесь, 14-летний потребитель может этим же заняться в подъезде собственного дома, и тут не нужно быть ханжами.
Анна Качкаева: Это вечная тема. Мы еще вернемся к этому, наверняка. Михаил, у меня к вам вопрос: что вы как журналист традиционных средств массовой информации разглядели в этом начинающемся интернет-телевидении?
Михаил Таратута Михаил Таратута: Прежде чем разглядеть, я расскажу о собственном опыте. Потому что разглядывание – это немножко абстрактная штука, я с удовольствием на эту тему поговорю. А собственный опыт сводится к следующему. Например, недавно я снял серию из шести фильмов, где я анализирую какие-то проблемы Америки, которые как-то коррелируются, соотносятся с нашей жизнью: коррупция, филантропия, эмигранты, вопрос коренного населения и соотношения с мигрантами, как жить вместе. Я полагал, что это должно быть безумно интересно. Но ситуация такая, что центральные каналы не берут, потому что либо об Америке сейчас плохо, либо никак. Я не ставлю вообще никаких оценок своей программе, я только анализирую. Но тут много всяких, видимо, еще других моментов.
Анна Качкаева: Ну, это так же, как было с циклом Смирнова по поводу столетия парламентаризма. 10 серий, в которых не совсем та точка зрения, которая превалирует.
Михаил Таратута: Примерно та же история. Но поскольку все документалисты такого класса, как Смирнов, и другие не для себя делают, не для домашнего пользования, не для полки, а делают для зрителя. И интернет-телевидение в моей конкретно ситуации стало выходом моей продукции к зрителю. Это очень простая личная ситуация.
Анна Качкаева: А потом вы расскажете о том, как не только личная, а еще и на более широкий аспект взглянете. Михаил, вы утилитарно воспользовались возможностью, разместив то, чего не показали традиционны СМИ, и?..
Михаил Таратута: И оказалось, мне это было очень приятно, что у нас с Александром разные точки зрения на какие-то ограничения в интернет-телевидении, скажем хронометраж. Александр считает, что это непременно должны быть короткие материалы. Но вот мой опыт показал, что если людям интересно, они будут смотреть и длинные материалы. Хотя, конечно, интернет располагает к более короткому просмотру, хотя бы из-за своего качества у нас. Все-таки это не совсем то качество, которое дает телевидение. Но это одна сторона.
А теперь другая. Мне кажется, что развитие интернет-телевидения у нас и в мире пойдет разными путями, на определенном, нынешнем этапе, по крайней мере. Вот что я видел в Америке: там действительно существует довольно много компаний типа «Корбины», которые размещают материалы. По сути это нишевое телевидение, даже еще уже. Это телевидение для очень узких групп интересов. Есть пример на «Корбине» - дайверы. А это могут быть рыбаки, билльярдисты, кто угодно. Это концепция малой аудитории. Экономически это все оправдано, потому что это платное, как правило. Там есть бесплатный пакет, но и плюс еще платные какие-то вещи дополнительно.
У нас, помимо этого, в силу того, что происходит у нас на телевидении, появляется еще некая новая ниша, которая для других стран не свойственна. Это ниша материалов, которые по тем или иным причинам не вписываются в формат центрального телевидения. И вот у меня есть очень сильное впечатление, что эта ниша будет в скором времени, когда вкус почувствуют, пока у нас это только начинается, очень сильно развиваться.
Анна Качкаева: То есть вы имеете в виду, что содержательно это будет другое телевидение?
Михаил Таратута: Да.
Анна Качкаева: Это то, что по каким-то причинам не попало в эфир. Но это ведь не обязательно могут быть цензурные или идеологические причины.
Михаил Таратута: Совсем необязательно, они не вписываются в формат. Опять-таки, возвращаясь к собственному опыту, дело же не только, потому что это об Америке, поэтому не дает центральное телевидение. Вопрос здесь другой еще: концептуально центральное телевидение подходит к программированию так, что народ сложных материалов, где чуть-чуть надо напрягать мысль, не любит, не понимает, а вот развлекуха – это да, это основное. Действительно, надо сказать, добились потрясающих результатов, у Первого канала, я считаю, потрясающая развлекательная программа, это правда. А все остальное вроде бы как народу не надо. Оказывается, надо. Потому что за несколько месяцев 150 тысяч зрителей.
Анна Качкаева: Александр, мне просто любопытно: вы как-то для себя формулируете программные характеристики этого телевидения? Потому что пока это напоминает такой салон видеопроката или большой видеомагнитофон, где можно взять с разной полки, можно что-то выбрать, ткнуться на авторов, привыкнуть к какой-то рубрике.
Александр Малис: Мы двигаемся медленно от вещевого рынка к супермаркету. И сейчас то, что у нас есть, конечно, напоминает какой-нибудь Тушинский рынок, когда у вас рядом ларек, продается и то, и се, и запчасти, и обувь, и мы потихонечку понимаем, что мы должны выстроить сайт так, чтобы это было удобно, чтобы человек, который приходит, сразу нашел то, что ему интересно. Понятно, что это много работы. Если бы мы могли найти специалиста в России, который это бы мог сделать, мы бы сделали. Это много серьезной работы.
Анна Качкаева: Я подозреваю, что их еще пока и в мире мало, потому что способ восприятия, способ смотрения, привычка…
Александр Малис: Оказалось, что это сильно отличается и от обычного т обычного телевидения, и от кинотеатра, и даже просто от интернета. Но мы понимаем, что мы обязательно нащупаем, потому что главное – есть зрительский интерес, люди хотят смотреть другое телевидение. А уж как подать – мы придумаем.
Анна Качкаева: А как вы для себя определяете, что изменилось в таком зрителе? Я просто на себе проверила и поняла, что меня вполне устраивает качество, я не требую от этого телевидения потрясающего качества, если только мне действительно не будут показывать блокбастер, а в этом нет необходимости.
Александр Малис: А будем, и будет это.
Анна Качкаева: То есть будете телевидение высокой четкости, то есть изменится мое представление.
Александр Малис: Еще через несколько лет вы захотите… Раньше за 300 долларов вы имели возможность купить 14-15-дюймовый монитор, сегодня я зашел в магазин, я увидел, что за 10 тысяч рублей монитор уже размером с телевизор хороший. Подождите чуть-чуть, и ваш монитор будет настолько хорошего качества, что вы скажете…
Михаил Таратута: Собственно, в Америке я видел, приставка стоит 100 долларов всего, для того чтобы интернет-сигнал перевести на телевизионный экран.
Анна Качкаева: Тогда это уже совсем действительно не будет отличаться от традиционного телесмотрения.
Александр Малис: По качеству.
Анна Качкаева: По качеству. Но с точки зрения подачи, наверное, будет отличаться. Потому что я в этот момент могу делать еще, помимо всего прочего, что происходит с телевизором, я выполняю еще некоторое количество функциональных умственных действий. Я могу ответить на почту, я вижу, что у меня висит «аська», по пути я смотрю на экран и вижу ваше серию про нацистов, например.
Михаил Таратута: Для автора это очень обидное замечание.
Анна Качкаева: Нет, ну, я смотрю внимательно. Так а куда деться? Значит, может быть, здесь Александр прав, говоря о том, что большой журналистский…
Михаил Таратута: Ну, не все Цезари, не все могут делать одновременно пять вещей.
Александр Малис: Я могу сказать ту вещь, о которой я говорю всем авторам: интернет гораздо более требователен к качеству подачи материала. Если в обычном кинотеатре вы пришли, купили билет, вы уже эти 2-3 часа, что вам показывают фильм, уже не уйдете из кинотеатра. Поэтому если там какие-то огрехи, ничего страшного. Когда вы смотрите телевизор, как только вам неинтересно, вы начинаете щелкать.
Анна Качкаева: А здесь перематывать.
Александр Малис: А здесь все очень просто – как только вам чуть-чуть стало неинтересно, вы просто выключаете и смотрите что-то другое. Поэтому для авторов очень важно держать внимание аудитории, и материалы должны быть еще более насыщенными, по сравнению с обычными телевизионными. И я это говорю всем авторам. И я уверен, что когда через 2-3 года тому, как подавать видео в интернете, будут учить уже в институтах, я уверен, что это будет первое, что будет говорить лектор: «Ребята, интернет – очень требовательная среда». Кажется, что это большая помойка, но в этой помойке звездами будут только те, кто умеет задержать внимание зрителя.
Михаил Таратута: Все-таки не более требовательное, чем обычное телевидение.
Анна Качкаева: Я тоже думаю. Хотя клиповость, наверное, там имеет значение. Потому что я посмотрела новости «Корбины». Если сидит милая девочка Аня Каренина и просто читает новости компаний…
Александр Малис: Это не годится.
Анна Качкаева: Все, не работает. Как только она делает репортаж из Лондона про «Русскую зиму», где нарезка из всех этих… Очень много синхронов, очень много живой реакции. А это сразу иначе смотрится. Хотя, наверное, любой репортаж, не мне вам рассказывать, ровно требует тех же самых обстоятельств.
Михаил Таратута: Я не вижу никакой разницы.
Александр Малис: Разницы нет. Хотя, вы знаете, я телеман, я очень люблю телевизор. Признаюсь в этом, я очень-очень люблю телевизор. Для меня возможность пощелкать каналы, у меня очень мало времени на это, но это для меня важнейшее развлечение в жизни. Мне нужно свои полчаса в день телевизора. И я на самом деле очень сейчас зол на все, что происходит с обычным телевидением, потому что меня лишили этой возможности. Вот я уже последний год прихожу, щелкаю. У меня жена все время говорит: «Как так, ты только пришел и сразу к телевизору?» Вот сегодня благодаря телевизионным властям мечты моей жены сбылись. Я прихожу, два раза щелкну, и смотреть нечего.
(смех)
Анна Качкаева: Вот видите, хоть какая-то польза!
Александр Малис: И, скажем, для меня сегодняшнее телевидение просто неинтересно. Возможно, даже сайт «Корбина-ТВ» я создал для себя, чтобы придти, у нас там есть виртуальный видеомагнитофон.
Анна Качкаева: Сколько у вас сейчас каналов? 10-12, по-моему, таких специальных и тех, которые вы просто транслируете.
Александр Малис: Много клипов. То есть там мне вечером уже на какое-то количество десятков минут есть чем заняться. И когда мы делаем «Корбина-ТВ», я понимаю, что я прежде всего его делаю для себя. Я понимаю, что это дорогая игрушка немножко (надеюсь, акционеры простят), но я делаю то, что мне, Саше Малису, интересно с точки зрения телевидения. Я удовлетворяю свои зрительские интересы. И как оказалось, я такой не один, чьи обычное телевидение не может удовлетворить запросы.
Анна Качкаева: Хорошо, все-таки это означает, что у вас есть в голове какое-то представление о том, как должно быть? Условно говоря, общественно-политическое вещание, репортажи, кино, новости? Или это все не имеет отношения к тому, что вы делаете?
Александр Малис: У меня в голове, конечно, есть некоторое представление. Я уверен, что то, что есть у меня в голове, это может быть 20% от того, что нужно на самом деле. Проблема в том, что не все мы сейчас можем сделать. У нас пока научно-технический скорее пока проект, чем реально коммерческий. Пока он перейдет на настоящие коммерческие рельсы, все, что мы хотим, мы не реализуем.
Анна Качкаева: То есть вы считаете, что только когда люди смогут покупать то, что они хотят, вы точно поймете, что они хотят.
Александр Малис: Или когда будет достаточное количество рекламодателей, которые будут оплачивать то, чтобы люди смотрели это бесплатно. Уже сейчас они появляются. И я просто знаю, что никакие вообще в мире вещи не работают хорошо, пока это не делается за деньги. К сожалению, вот так устроен наш мир.
Анна Качкаева: Будем считать, что интернет-телевидение уже существует, все уже могут его посмотреть. Другое дело, что пока это не просто, потому что нужно, чтобы в компьютере мощность была определенная.
Александр Малис: С каждым годом количество тех, кто может смотреть, увеличивается в несколько раз.
Анна Качкаева: Но сейчас для того, чтобы смотреть, там должна быть плата соответствующая.
Александр Малис: Сегодня в Москве свободно это может смотреть, может быть, 1 миллион человек. Но могу вам сказать, что год назад это было 100 тысяч. Вот разница за год.
Анна Качкаева: Слушателям мы задали вопрос: что вы знаете про интернет-телевидение. Некоторые говорят, что ничего не знаем и знать не хотим. Другие говорят, что «жаль на это тратить время, есть книги, радио, музыка – этого достаточно». Майоровы, например, так считают. Кто-то из наших слушателей сказал, что «регулярно пользуется «Корбиной-ТВ», но страшно не нравится пошловатость. Так что смотрю по «Корбине» трансляции обычных каналов и ваши новости».
Это к разговору о мере.
Александр Малис: Мы об этом и говорим. Каждый выбрал для себя. Человек решил, что эти каналы для него пошлые, он их просто не смотрит. Я надеюсь, что на «Корбине-ТВ» через несколько лет их будет тысяча каналов, и человек решит: первые 300 я не смотрю, вторые 300 смотрю редко, последние 400 – всегда.
Анна Качкаева: А вот Олегу Борисовичу я могу сказать, что на «Корбине-ТВ» передачи точно начинаются ни с опозданием, ни с опережением. Когда вы их хотите – тогда вы их и смотрите. Это если только вы не смотрите традиционные каналы.
Я хочу рассказать, что на «Корбине» есть то, за что я вообще люблю интернет, - за возможность интерактива, за свободу внутреннюю. Хотя я считаю, что можно кое-что там ограничивать, потому что свобода и ответственность – вещи связанные. Но тем не менее, люди могут там делать свой канал. Это такой интереснейшие проект. И то, что я про него прочла, это вы даже им предлагаете возможность сделать. И даже оплачиваете эту возможность.
Александр Малис: Мы предлагаем, иногда оплачиваем, иногда покупаем готовое. Разные формы взаимодействия.
Анна Качкаева: Вот Гришковец, Шнур вам предложили, и вы купили эти каналы.
Александр Малис: Гришковец предложил, и мы купили. С Сергеем Шнуровым это было более интересное взаимодействие, потому что он специально под это снимал эти ролики. Ему самому понравилось, что есть ролики, которые даже MTV не покажет, а у нас их, пожалуйста, можно посмотреть. И как оказалось, что зритель хочет. Поэтому у нас разные формы, в зависимости от того, что за контент.
Анна Качкаева: И вы провели конкурс в 2006 году, который и назывался «Свое видео», в ноябре он стартовал, 20 работ было прислано для участия (немного, но тем не менее), 230 тысяч человек активно болели. И победил ролик Алексея Вишни, который собрал 27 660 голосов. И назывался он «Кто бы мог быть президентом?» Мы его звучок вытащили немножко. И это такой типично интернет-продукт. Алексей Вишня – знаменитый человек, который работает с этим вторичным материалом традиционных медиа. Он из этого фаст-фуда делает нарезку, клипы, складывает одно с другим, слова с предложениями, музычку туда вбивает. Поэтому не удивляйтесь, все что вы сейчас услышите, на самом деле президент говорил и не говорил. То есть это нарезанные реплики и слова из его традиционной пресс-конференции. Вот так он выглядит, его можно и видео посмотреть, но, к сожалению, видео показать не можем, но звук точно есть.
Звуковой фрагмент ролика «Кто бы мог быть президентом?»:
- Владимир Владимирович, вы уже сделали этот выбор, определили уже, кто может стать лидером?
Владимир Путин: Кто мог бы быть президентом? Кто может быть? Я! Потому что никто не хочет таскать каштаны из огня. Кто мог бы быть президентом? Кто может быть? Я! Потому что никто не хочет захвата Кремля. Нам нужна твердая власть, твердая президентская власть. Кто мог бы быть президентом? Я! Много людей в России могли возглавить страну, очень много. Мы ведь с вами знаем, никто не против, все – за. Кто мог бы быть президентом? Кто может быть? Я! Потому что никто не хочет таскать каштаны из огня. Кто мог бы быть президентом? Кто может быть? Я! Потому что никто не хочет захвата Кремля. Нам нужна твердая власть, твердая президентская власть. Кто мог бы быть президентом? Я! Много людей в России могли возглавить страну, очень много. Мы ведь с вами знаем, никто не против, все – за.
Анна Качкаева: Вот такой ролик Алексея Вишни «Кто мог бы быть президентом?», который победил в конкурсе «Корбина-ТВ» в рубрике… Вот как это назвать – в канале, в рубрике «Свое видео», в программе? Что это, Александр?
Александр Малис: Я думаю, сейчас с годами выработаются названия. Мы пока это называем, как и традиционное телевидение, каналы. Может быть, это будет называться как-то по-другому.
Анна Качкаева: Конкурс непонятно – это канал в канале?
Александр Малис: Канал в канале.
Анна Качкаева: Хорошо, а чем тогда вот это отличается все, что вы делаете, от того же «Ютуба» или от выкладывания видео в интернет в принципе?
Александр Малис: Есть определенное отличие. «Ютуб» - это все-таки абсолютно социальная сеть, это контент, который создается только потребителями, такими же, как, например, Вишня. Мы думаем, что настоящее интернет-телевидение требует еще и профессионального подхода, требует определенного редактирования, причем редактирования не в смысле, что ставить, что нет, а что куда ставить. Кроме того, конечно, мы говорили, что на наш конкурс пришло 20 работ. Ведь это очень мало для такой большой страны, для такой творческой страны, как Россия. И поэтому наша основная цель – это как раз заставлять авторов делать эти передачи, заставлять людей снимать и заставлять людей работать над монтажом. И сегодня я не могу сказать, что у нас очередь большая стоит. Люди не привыкли. Мы пока в этом отношении не Америка. Люди считают, что то, что они сделали, это все равно в полку, нигде никто не покажет, и поэтому никто и не делает.
Анна Качкаева: Миша, а как вы считаете, все-таки это уже можно считать средством массовой информации или это нечто совсем другое?
Михаил Таратута: Пока это другое.
Анна Качкаева: А нужно, чтобы оно было средством массовой информации, или тоже нет необходимости?
Михаил Таратута: Тут трудно сказать. Если средство массовой информации традиционное развивается нормально, то тогда может быть это дополнение какое-то, не более того. Но если это замещает традиционный какой-то срез традиционных средств массовой информации, тогда это совершенно другая история. Как мы уже говорили, в других странах это просто дополнение. Это ниша, которая заполняется для аудитории узких интересов.
Анна Качкаева: Хорошо, какие бы ниши вы предложили Александру, как-то структурировать весь этот винегрет как можно было бы?
Михаил Таратута: Одну нишу «Корбина» определенно нащупала. Это фривольные приколы.
Анна Качкаева: Ну, это интернет в принципе с этим живет.
Михаил Таратута: Это то, что никогда не будет… Концептуально я считаю, что интернет-телевидение должно быть то, что вы не увидите по обычному телевидению. Это концептуально.
Анна Качкаева: То есть тем, чего нет нигде, это и есть главный ориентир и привлечение, и формирование зрителя.
Михаил Таратута: Безусловно. А иначе зачем, если это все есть в традиционных средствах?
Анна Качкаева: Дмитрий нам говорит, что «кроме «Рен-ТВ», почти смотреть нечего. Но с удовольствием прибавил к «Эху» «Эхо-ТВ». Готов и «Корбину», однако трафик сигнала, у меня выделенная линия, пока обходится несоразмерно дорого». Вот, кстати, о деньгах.
Александр Малис: Основная работа «Корбина телеком» - это, конечно же, не телевидение. Основная работа «Корбина телеком» - это интернет. И как раз наша задача – сделать так, чтобы у как можно большего количества пользователей вопрос о стоимости трафика не вставал вообще. В этом году в Москве 140 тысяч человек подключились к нашей сети. Это уже достаточно весомое количество, и эти люди могут вообще не задумываться над стоимостью интернет-трафика, потому что «Корбина» заранее его делает очень дешевым. Мы понимаем, что только тогда будут развиваться медиа в интернете, когда трафик будет дешевый. И наши конкуренты обязаны нам отвечать. «Корбина» сделала дешевый трафик, и все остальные конкуренты обязаны сделать тоже дешевый трафик. Поэтому, уважаемые радиослушатели, дайте нам еще год-два, и я уверен, что не только в Москве и Санкт-Петербурге, но и в остальной России стоимость интернета будет достаточно дешевой, чтобы вы не задумывались над тем, сколько стоит трафик.
Анна Качкаева: Зоя Федоровна из Люберец спрашивает: «Прошу ответить, когда на Октябрьской, 373 будет интернет, потому что в корпусах А и В уже есть?»
Александр Малис: Да, вот, к сожалению, некоторые ТСЖ в Люберцах не дают нам нормально работать. Председатели правления выставляют какие-то требования. Но уверяю вас, что в вашем доме «Корбина телеком» тоже будет давать интернет, и вы сможете смотреть интернет-телевидение разное, не только «Корбина-ТВ», не задумываясь о стоимости трафика.
Анна Качкаева: Да, потому что на самом деле конкуренты «Корбины» тоже занимаются проектами телевизионными и тоже занимаются тем, что называется, телевидением высокой четкости – то, что можно будет смотреть на больших экранах.
Александр Малис: Я очень люблю конкурентов, потому что если бы не было конкурентов, мы бы сейчас, наверное, телеграф бы продавали. Поэтому конкуренты – это очень важная вещь, и я их прямо уважаю. То есть я, конечно, как любой менеджер хочу, чтобы все они сдохли, но я их очень люблю, потому что если не будет конкурентов, никто не будет заставлять нас делать лучше и лучше услуги. А мы заставляем в свою очередь конкурентов. А выигрывают от этого потребители, потому что тот интернет, который мы видим сегодня в Москве, три года назад казалось бы просто фантастическим.
Михаил Таратута: Ну, значит, построили капитализм.
Анна Качкаева: Ну, в общем, да. Владимир из Московской области, мы вас слушаем.
Слушатель: Очень интересная тема. И к интернет-телевидению еще добавится мобильное телевидение, которое тоже с этого года очень активно начнет развиваться. Это два вида творчества, но очень здорово отличается по своей направленности. Оно должно быть емкое и кратковременное, интернет-телевидение может быть очень индивидуальное. Успех интернет-телевидения будет зависеть тогда, когда не только будут предоставляться услуги для развития разных вещателей в интернет-телевидении, но и сама «Корбина-ТВ» будет свой продукт создавать телевизионный, потому что это тоже будет ее визитной карточкой, ради которой люди могут подписаться. Я бы хотел предложить вам концепт этого.
Александр Малис: На сайте «Корбина-ТВ» вы можете посмотреть электронную почту и отправить письмо, с вами обязательно свяжутся. Как я уже говорил, «Корбина» много работает над тем, чтобы простимулировать авторов делать свой контент, плюс кое-что вы можете посмотреть то, что создано «Корбиной». Тоже не самые плохие фильмы.
Анна Качкаева: Фильмы то да. Наверное, есть, может быть, какое-то отличие от того, что ждет потребитель от такого телевидения? Форматное, жанровое, как вам кажется?
Михаил Таратута: Мне кажется, что зритель ждет содержательного телевидения. Это то, чего нет сейчас в России. Вернее, есть, конечно, но его очень мало. И оно слишком поздно, когда люди не в состоянии это смотреть. Или, наоборот, рано утром, когда все работают, и так дальше. Я думаю, что именно для нашей страны содержательное телевидение…
Анна Качкаева: Что значит содержательное? Давайте тогда расшифровывать.
Михаил Таратута: Вот у нас в стране есть реальная проблема, которая волнует людей. Но у нас на телевидении нет их обсуждения, почти нет обсуждения. И мне кажется, что, наверное, это из тех направлений, которое необходимо и будет иметь большой спрос в интернете. У нас нет документалистики.
Анна Качкаева: Есть документалка.
Михаил Таратута: Документалка есть. Потому что «Жены Сталина» или что-то в этом роде – это условно можно назвать документалистикой. Но нет ничего другого, или очень мало его опять-таки.
Анна Качкаева: Это в конце концов уходит в те самые нишевые каналы, фрагментирует аудиторию на спутниковых, кабельных и прочих сетях. Чем интернет-телевидение будет отличаться?
Александр Малис: А вы всегда передачу сначала смотрите. Вот мы одно отличие нашли – свобода. А второе отличие – вы всегда смотрите передачу сначала. Это очень приятно.
Михаил Таратута: То есть это собственный выбор времени. Это очень важно.
Александр Малис: Это очень важно, потому что, может быть, идет в четыре часа дня по спутниковому каналу обсуждение того, почему пробки на Ленинградке. Но, может быть, ты хочешь это посмотреть тогда, когда можешь это посмотреть?
Анна Качкаева: Ну, уже же есть услуга платного телевидения, можно киноклуб заказать.
Александр Малис: Вот сегодня можно заказать один из пяти предложенных тебе фильмов, проголосовав, кто больше наголосует, ты можешь посмотреть. Ты не можешь посмотреть документальный фильм.
Анна Качкаева: Документальный не можешь, это правда.
Александр Малис: И ты не можешь выбрать из 10 тысяч фильмов. И как раз, когда мы говорим об интернете, мы говорим о том, что выбор должен быть такой же, как ты выбираешь сайты. У тебя есть 50 тысяч сайтов, и ты выбираешь.
Анна Качкаева: Хорошо, а вы готовы вкладываться в содержательное телевидение? Это означает, что это публицистика, документалистика. Или все-таки нет? Вы – человек, который собирает, или компания, которая собирает?
Александр Малис: «Корбина», конечно, бы хотела быть телебашней, в которую все приходят и что-то приносят. Но сегодня мы понимаем, что нам надо немножко и вкладываться. Мы надеемся, что потихоньку интерес рекламодателей, а интерес понятен – у тебя человек гарантированно сидит и это смотрит, это не какой-то мифический рейтинг на обычном телевидении, и мы надеемся, что потихонечку авторы будут высокооплачиваемые и без нас, но пока кое-какие деньги мы тратим на это. Но очень много выделить не можем. Но тратим, и мы понимаем, что это наша социальная миссия в том числе.
Анна Качкаева: Один наш слушатель Юрий Николаевич сказал: «Послушав Вишню о Путине, вашу «Корбину» не буду смотреть ни за какие деньги». Но это ваше право.
Обладателями интернет-телевидения, видимо, являются владельцы безлимитных тарифов, потому что интернет-телевидение, конечно, свободнее обычного, но свобода ограничена деньгами.
Александр Малис: Ну, мы об этом говорили. Я надеюсь, что еще через пять лет вообще будет только безлимитный интернет, и «Корбина» к этому идет. Мы объявили это еще четыре года назад, идем к этому медленно, но очень верно. Интернет должен быть абсолютно безлимитным и не должен думать, вот платишь свои 500 рублей, и вообще не думаешь, сколько у тебя трафик стоит.
Анна Качкаева: Анатолий из Москвы, вы в эфире.
Слушатель: Я некоторое время работал на телевидении. Кажется, что без капиталовложений телевидение невозможно, оно стоит гигантских денег, создание продукта, иначе он просто плохой. И господа рекламодатели неизбежно диктуют, что показывать, когда и как.
Анна Качкаева: То есть вы не верите в эту относительную свободу, как только туда придет рекламодатель?
Слушатель: Никаким образом.
Анна Качкаева: То есть это будет другой ограничитель свободы.
Александр Малис: Во-первых, могу вам сказать, конечно, иногда качественное телевидение стоит очень дорого, а иногда качественное телевидение стоит очень недорого. Потому что иногда бывает идея, которая самое главное в этом, а все остальное, иногда бывает, можно снять на камеру, которая стоит 800 долларов. А сейчас есть хорошие цифровые камеры. Поэтому не всегда определяется стоимостью. Идея стоит дороже, поверьте. А рекламодатели… Их много, и всегда можно найти того, кто тебя удовлетворяет. Если ты принципиально не хочешь работать с одним, найдется какой-то другой. К счастью, мы говорили о капитализме, один из плюсов капитализма – это то, что рекламодатель будет давать рекламу там, где он может продать свой продукт. И ему достаточно все равно, что вы показываете. Ему очень важно, чтобы рекламу его автомобиля посмотрели те, у кого есть на него деньги.
Михаил Таратута: Я хочу здесь добавить одну вещь по поводу рекламодателей. Я как раз недавно снимал в Америке на эту тему о свободе прессы, что вообще ограничивает свободу. И должен сказать, что ни черта рекламодатели по большому счету ничего не ограничивают. Были попытки в свое время, но это происходит на очень маленьких рынках, там, где деваться некуда. А как только рынок большой, как только есть выбор, о чем Александр только что сказал, рекламодателей, ничего не получается.
Анна Качкаева: Хорошо, это означает, что у нас до сих пор маленький рынок. Это что же у нас унифицированное содержание, это поголовье зрителей, в которое уже не попадает Александр, потому что ему нечего смотреть.
Михаил Таратута: Ну, у нас есть другие рычаги, которые влияют на содержание, помимо рекламодателей.
Анна Качкаева: Ну, а развлечение идет как раз, потому что рекламодатель очень хочет этого.
Михаил Таратута: Не думаю. Я думаю, что у нас совсем с другого конца это начинается.
Александр Малис: Рекламодателю некуда деваться. Ему говорят: вот ты можешь купить минуту рекламы у Петросяна, значит будет у Петросяна, потому что если он не купит у Петросяна, никто вообще не узнает, что он производит это пиво. Вот и все.
Михаил Таратута: И он не может сказать, что вместо Петросяна хочу Мартиросяна. У него выбора нет.
Анна Качкаева: Вадим из Москвы, вы в эфире.
Слушатель: Так как я являюсь членом партии Анны Качкаевой, ей спасибо за приятный сюрприз с Михаилом Таратутой, так как я думал, что он вообще остался в Америке, где ценят талантливых людей.
(Смех).
Анна Качкаева: А он, видите ли, на «Маяке» теперь. Слушайте его теперь на «Маяке».
Слушатель: Но все-таки смотреть его фильмы было огромное удовольствие. И затем, я согласен с Анной, что какие-то ограничения нужны. А вопрос у меня к Александру: во-первых, как-то рекламы мало. Вот я бы, например, с удовольствием вошел и даже своим студентам сказал бы, чтобы они смотрели фильмы Таратуты на вашем сайте. А не боитесь ли вы, что так как мы сейчас в обнимку ходим с Ираном, Туркменистаном, Узбекистаном, что цензура войдет и сюда, особенно после таких клипов, которые уже кого-то отвергли от вашего телевидения? Но мне он понравился. И к Михаилу Таратуте вопрос: не считает ли он, что взрыв в Питере это отклик на Мюнхен?
Михаил Таратута: Ну, о чем вы говорите?!
Александр Малис: Боюсь ли я цензуры? Я очень люблю Россию, и я уверен, что Россия может развиваться и быть действительно большой, великой страной только тогда, когда Россия будет страной, в которой люди смогут себя реализовывать. И цензура – вещь, которая этому мешает. Да, не должно быть призывов националистических, к терроризму на самом деле, и так далее, детской порнографии, но в остальном цензура – вещь страшная, которая может погубить Россию. И я надеюсь, что я не единственный человек, который так думает, и несмотря на желание кого-то цензуру вводить, к счастью, пока наши власти на цензуру не пошли и, надеюсь, не пойдут, потому что для России это путь в никуда, это уже было.
Анна Качкаева: Саша, а скажите мне, пожалуйста, а если вам пришлют в этот же конкурс программу «Свое видео» видео того, как где-нибудь кого-нибудь по национальному признаку бьют или убивают? Где тот тормоз? Вы это разместите на этом канале?
Александр Малис: Тут некорректный вопрос. Надо уточнить, какой месседж, какое послание. Убивают, и это ужасно, посмотрите, как это страшно, это надо не допустить.
Анна Качкаева: Нет, вы же знаете, что многие группировки, в том числе радикальные, снимают специальное видео и стараются распространить его в интернете. Вы про своих нацистов рассказывали в Америке, они тоже там это делают.
Михаил Таратута: Пытаются.
Александр Малис: Все очень просто, у меня есть тоже гражданская позиция. Несмотря на то, что свободы, я считаю, должно быть гораздо больше, чем ее иногда бывает, но при этом я понимаю, что я как гражданин России должен в том числе и делать так, чтобы общество в России было нормальным. А те вещи, которые обществу быть нормальным мешают, конечно же, мы не повесим. Это относится не только к детской порнографии и национализму. Есть масса вещей, которые мы не повесим никогда. Но при этом на самом деле количество такого контента минимально. 99% контента это обычный юмор или обычная публицистика, даже когда кажется такой крамольной. Потому что тот же ролик Вишни – это юмор.
Анна Качкаева: Стеб, конечно.
Александр Малис: Да, нам позвонили некоторые товарищи, очень возмущенные: как же так? Это же обычный юмор, и к нему надо так относиться. Человек, который рассматривает это как какую-то политическую пропаганду, он просто не здоров.
Анна Качкаева: Ну да, вообще, к себе надо с некоторой самоиронией относиться. Тогда, может, легче жить будет. Миша, коротко, я не знаю, что имел в виду наш слушатель, пытаясь связать Мюнхен с «Макдональдсом».
Михаил Таратута: Я знаю что. Об этом уже много говорят. Поскольку именно в «Макдональдсе» этот взрыв прозвучал, некоторые связывают с антиамериканскими настроениями, что, возможно, какие-то радикальные группы, которым не нравится вот это все… Кстати говоря, я не исключаю, что именно это и может быть. Но у меня другая версия. Я думаю, что Питер, известный своими чернейшими предвыборными технологиями, возможно, это одна из таких штук, которые перед выборами.
Анна Качкаева: Во всяком случае, я думаю, что на «Корбине-ТВ» предвыборной вакханалии будет меньше, чем на традиционных каналах. И будем заглядывать туда иногда.
