Механизм «продвижения» «отечественной русскоязычной литературы».
Ирина Лагунина: На недавней встрече с молодыми писателями, о которой мы уже рассказывали в прошлом выпуске нашей программы, президент России Владимир Путин высказал убежденность в важности «с точки зрения интересов государства» и «укрепления позиций России за рубежом» «продвижения» туда «нашей отечественной русскоязычной литературы». О смысле, формах и политической эффективности этого «продвижения» в материале моего коллеги Владимира Тольца.
Владимир Тольц: Вскоре после встречи Владимира Путина с писательской молодежью в Иерусалим был «высажен» очередной российский «писательский десант». Не молодняк, всё «по-взрослому»: 20 известных писателей, в число которых, правда, включили и Ирину Мамаеву – участницу недавно организованной Администрацией Президента России встречи юных писательских дарований с «первым лицом». Эта представительная делегация прибыла в Израиль для участия во Втором фестивале русской книги , проходящем в рамках 23-й Международной книжной ярмарки в Иерусалиме. Первый фестиваль такого рода (тоже с массовым завозом мастеров худслова) состоялся осенью 2006 года в Баку. И вообще тружеников пера принято в последние годы коллективно вывозить за рубеж, то на книжные ярмарки, то в составе свиты начальства, открывающего в той или иной стране «год России». Да и дома их то же начальство не гнушается блинами с икрой попотчевать. За казенный счет, разумеется. И тут, как справедливо отметил В.В.Путин на встрече с молодыми писателями, «государство должно определить приоритеты - на что оно тратит деньги, каковы его интересы». Добавлю от себя, что не мешало бы прояснить также цели и смысл этих мероприятий, и степень их «отдачи», в частности, политической эффективности. Тем более, что цели таких массовых командировок, в сравнении с писательскими зарубежными десантами советских времен заметно изменились, но до сих пор недостаточно проанализированы. Иерусалимский фестиваль – удобный для того повод.
Г лавный редактор журнала "Россия в глобальной политике" Федор Лукьянов говорит мне:
Федор Лукьянов: Я не очень точно себе представляю, что имел в виду президент Путин, говоря о необходимости продвижения российской литературы за рубежом. Вряд ли речь идет о возрождении советской практики, когда делегации писателей выезжали за рубеж и рассказывали о преимуществах общественно-политического строя. Сейчас самой инфраструктуры, к счастью, нет – Союз писателей, как он был. Без идеологии он существовать не может, а идеологии у нас не наблюдается и, наверное, не ожидается. Что касается того, как на самом деле литература могла быть использована для укрепления позиций России, то тут как раз, на мой взгляд, широкий простор открывается, поскольку многие страны, куда менее могучие и разнообразные, чем Россия, используют культуру свою как инструмент, как минимум, информирования о себе мира, а как максимум – формирование позитивного имиджа.
Владимир Тольц: При этом Федор Лукьянов ссылается на богатый позитивный опыт, накопленный Францией, Германией, а также Швецией.
Главный редактор израильского журнала « Nota Bene » Эдуард Кузнецов дополняет этот перечень еще и ссылками на богатый израильский опыт, а об установке российского президента на укрепление позиций России за рубежом при помощи культуры говорит так:
Эдуард Кузнецов: Задача вполне понятная в данном случае. Раз он говорит про зарубеж, то значит попытка воздействовать на диаспору российскую в той или иной стране. Кстати говоря, задача вполне легитимная, все страны, в том числе и США используют свои диаспоры для того, чтобы продвигать интересы своей страны. Кроме того Путин возродил старую идею соотечественников, гэбэшную идею еще 80-х годов. Очень активно, кстати, действует. И в частности, у нас принято решение, что будет создан дом культуры, что ли, России, и возглавит его человек, которого полгода назад сюда не пустили, наша контрразведка признала его агентом ФСБ и его не пустили. Был большой скандал. В конце-концов договорились, все-таки пускают. Он возглавит этот дом культуры российский. Другое дело, когда формулируется такая задача на публичном уровне – это уже говорит о чем-то большем. Попытка задействовать для своих специнтересов литераторов – это свойственно всем тоталитарным режимам, хотя Россия таковым не является, но стремится, как к некоему идеалу. Надеюсь, никогда его не достигнет.
Владимир Тольц: О своих впечатлениях от нынешнего писательского десанта в Израиль мне рассказал ветеран уже такого рода массовых акций известный писатель Александр Кабаков.
Александр Кабаков: В общем, скажу честно, поездка мне кажется плохо организованной. Предыдущие поездки, в которых я участвовал, были организованы получше, эта поездка плохо организована. Может быть русская неорганизованность наложилась на местную этническую неорганизованность – это гремучая смесь. Но народ приходит. В основном, конечно, русскоязычный народ здешний приходит, слушает. Все читали, интересуются.
Владимир Тольц: Кто формировал столь представительную российскую писательскую делегацию?
Александр Кабаков: Насколько я знаю, по инициативе агентства Сеславинского, а занимался этим непосредственно Александр Гаврилов, главный редактор «Книжного обозрения», вообще все шло через «Книжное обозрение».
Владимир Тольц: Наверное, надо пояснить, что упомянутый Александром Абрамовичем Кабаковым Михаил Вадимович Сеславинский является руководителем Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям. Вот он, значит, по мнению Кабакова писателей и «коммуницирует».А кто финансирует массовый выезд писателей в Иерусалим?
Александр Кабаков: Насколько я понимаю, агентство или министерство. Но это же не первая поездка, которую финансирует агентство. В последние годы у них завелись деньги, и они их тратят таким образом – собирают симпатичных, приличных, мне симпатичных людей и везут куда-нибудь в Пекин, в Париж, в Варшаву. Все лучше, чем водку пить, как говорил один человек по отношению к писательству.
Владимир Тольц: Водку русские писатели пили и будут пить. И Иерусалим тут не исключение. Бывший вице-мэр города, две своих каденции отвечавшая, в том числе, и за культурные международные контакты, певица Лариса Герштейн объясняет мне, чем нынешний писательский десант отличается от прежних гастролей «мастеров слова».
Лариса Герштейн: Во-первых, для огромного количества писателей, как еврейского, так и не еврейского происхождения, пишущих по-русски, Израиль был полем некоим, в котором урожай собирали. Здесь калымили очень много, часто, понемногу. Потому что читатель – это не слушатель поп-музыки и не эстрадный фанат. Отличие нынешней ярмарки, в рамках которой проходит фестиваль русской книги или, не знаю, как это назвать, отличается тем, что достаточно солидный десант заброшен, интересный по составу и у них проходят вечера не только в Иерусалиме, каждый день два-три утренники, дневника, вечерника. Я полагаю, что это основное отличие в этот раз. Что касается накала страстей, просто некоторых писателей заклевывают прямо на корню, но, по-моему, они с этой целью и приехали и с этой целью выступают.
Владимир Тольц: Ну, а сколь эффективно все это в плане реализации установки Путина на «укрепление» посредством русскоязычной литературы «позиций России за рубежом»?
Лариса Герштейн: Что касается засылки и укрепления роли так называемых влиятельных агентов – это, безусловно, ощутимо. И я бы считала, что это справедливо. На самом деле это совершенно правильный путь. Встань я на позиции товарища Путина, я думаю, что это очень серьезный сегмент в общей программе «соотечественники». И Израиль в этом смысле невероятно выгодный, не только важный, но и очень выгодный плацдарм. Огромная концентрация людей русскоговорящих здесь живет – это раз. Во-вторых, вообще любого рода интеллектуальное влияние и усиление этого влияния должно породить простую вещь: чего не хватает, в сущности, русским россиянам на большом Западе, что называется, на большом диком и не слишком диком Западе? Им не хватает политических и общественных лобби, у них нет своей диаспоры настоящей, влиятельной, укорененной. И в этом смысле евреи, которые укоренились, я не говорю про Израиль, давайте возьмем Америку или Германию, и имеющие грандиозный сантимент интеллектуальный, душевный, литературный и прочий российский, конечно, это безумно выгодная история.
Владимир Тольц: Российский аналитик международных проблем Федор Лукьянов в принципе разделяет мнение о правильности выбранного для воздействия на зарубежное общественное мнение «литературного метода», но к конечным результатам этого воздействия относится, как и писатель Александр Кабаков, куда более скептично, нежели мои израильские собеседники.
Федор Лукьянов: Сегодня совершенно очевидно, что восприятие государств на мировой арене имеет не меньшую роль, чем собственно их политика, а может быть даже и больше. Важно не то, что ты делаешь, а важно как это воспринимается и какие эмоции у общественности это вызывает. При этом, на мой взгляд, мы сейчас живем в мире, с одной стороны, глобального информационного покрытия, с другой стороны, такого информационного хаоса. Причем это не только Россия с такой проблемой сталкивается, с этой проблемой, по-моему, сталкиваются все страны. Таким образом, как я понимаю, российское государство пытается как-то участвовать в формировании этого образа. Сколь это будет эффективно – совершенно не уверен, но цель сама, по крайней мере, логична.
Владимир Тольц: Так считает г лавный редактор журнала "Россия в глобальной политике" Федор Лукьянов.
Реформы на российском рынке труда.
Ирина Лагунина: Министерство здравоохранения и социального развития России только что представило в правительстве новую концепцию формирования рынка труда в стране. Вместо поддержки безработных - стимулирование создания новых рабочих мест. Каких и сколько – отныне это будут решать в регионах. А нынешняя система пособий по безработице признается «демотивирующей». Тему продолжит Сергей Сенинский.
Сергей Сенинский: ... Представляя на заседании правительства новую концепцию, министр здравоохранения и социального развития Михаил Зурабов отметил одним из крупнейших работодателей в стране остается государство: только в бюджетной сфере занято почти 14,5 миллионов человек – это 20% от всех работающих в стране. Плюс - работающие на госпредприятиях или контролируемых государством. Наш первый собеседник – в Москве – сотрудник Института комплексных стратегических исследований Елена Киселева:
Елена Киселева: В целом порядка 35% занятых работают в бюджетной сфере или на предприятиях, находящихся в госсобственности. Но приватизация и рыночные реформы, безусловно, привели к тому, что доля частного рынка стала значительной, она составляет более половины.
И если говорить о создании новых рабочих мест, а по оценкам, ежегодно их создается в стране порядка 600-700 тысяч, то, безусловно, частный сектор принимает в этом более активное участие, чем государственный. Хотя таких данных обычно не публикуется, можно предположить, что из этих 600-700 тысяч большая часть рабочих мест создается именно в частном секторе.
Сергей Сенинский: Если иметь в виду региональный рынок труда, каково примерно соотношение между госсектором и частным бизнесом в предложении рабочих мест? Из Обнинска Калужской области – директор городского Центра занятости Татьяна Пилевина, к которой обратился наш корреспондент Алексей Собачкин:
Татьяна Пилевина: Если посмотреть на вакансии, которые сейчас есть на государственных и негосударственных предприятиях в городе, то пятая часть вакансий приходится на госсектор, четыре пятых – на негосударственный сектор. И в численности занятых, работающих на предприятиях, соотношение примерно 40% - госсектор, 60% - негосударственный сектор.
Сергей Сенинский: Из Самары – директор биржи труда «Интеркросс» Илья Соколов, с которым встретился наш корреспондент Сергей Хазов:
Илья Соколов: Соотношение между госсектором и частным бизнесом в создании новых рабочих мест примерно 1:5. Частный бизнес требует больше работников, у него постоянная ротация кадров. Руководители частных фирм предпочитают часто менять работников, находясь в поиске самых лучших сотрудников. Даже если речь идет о рабочих, то предпочитают наиболее квалифицированные кадры.
Госсектор, наоборот, консервативен. Поэтому, устроившись, скажем, чиновником, человек может по 10-15 лет работать на одном месте.
За последние два-три года частные фирмы в Самаре создали огромный рынок рабочих мест. Особенно это касается сферы торговли...
Сергей Сенинский: Одно из предложений Министерства здравоохранения и социального развития – предоставить местным властям право менять ставки выплачиваемых пособий по безработице в своем регионе, но – в пределах «минимума» и «максимума», установленных федеральными властями. Нынешние нормы, они действуют с 2005 года, минимум 720 и максимум 2880 рублей в месяц – то есть 27 и 110 долларов соответственно. Елена Киселева, Институт комплексных стратегических исследований, Москва:
Елена Киселева: Раньше верхняя «планка» пособия должна была соответствовать прожиточному минимуму для трудоспособных. А сейчас, как мы видим, оно может быть и меньше.
Человек, не имеющий работы, который хочет ее найти, признается безработным, обращается в службу занятости. И тогда, в зависимости от его стажа и от периода с момента увольнения, ему назначается какое-то пособие. Если стажа не было, а перерыв был большой, то пособие будет маленьким, ближе к минимуму. Если у человека приличный стаж, он недавно потерял работу и если действуют какие-то региональные коэффициенты надбавочные, величина пособия будет приближаться к максимальной.
Эта система действует с 2005-го года, именно тогда начались расхождения между прожиточным минимумом для трудоспособного и размером пособия.
Сергей Сенинский: 22 февраля, в день выхода этой программы в эфир, комитет Государственной Думы по труду и социальной политики одобрил и рекомендовал к принятию проект закона о повышении минимальной зарплаты в стране, начиная с сентября 2007 года – 2300 рублей в месяц, то есть 88 долларов. По словам руководителя думского комитета, эта сумма составит 55% от величины прожиточного минимума. Выходит, сам минимум будет 4180 рублей в месяц – 160 долларов. А максимально возможное пособие по безработице, если не изменится, - менее 70% от прожиточного минимума. Татьяна Пилевина, директор Центра занятости города Обнинск Калужской области:
Татьяна Пилевина: Конечно, такое пособие не стимулирует безработных граждан долго задерживаться в этом качестве и состоять на учете по безработице. Года три-четыре назад средняя продолжительность безработицы и получения пособия составляла у нас четыре с половиной месяца, сейчас в городе Обнинске - до двух месяцев. Значительная часть граждан находит новую работу в первые десять дней...
Сергей Сенинский: По опыту вашего региона, представителей каких профессий на местном рынке труда сегодня – явно переизбыток, а каких – наоборот, острейшая нехватка, и, соответственно, ажиотажный спрос?
Татьяна Пилевина: Можно говорить о насыщении рынка труда менеджерами различных уровней, они практически не требуются. Рынок насыщен также юристами...
С другой стороны, острейшая нехватка на сегодня высококвалифицированных рабочих кадров. Это такие профессии как фрезеровщик, токарь, слесарь-наладчик и так далее, то есть профессии, связанные с металлообработкой. Кроме того, в последние два-три года возникла острая потребность и в инженерных специалистах – инженеры-механики, инженеры-конструкторы, инженеры-электроники и так далее...
Сергей Сенинский: Директор самарской биржи труда «Интеркросс» Илья Соколов:
Илья Соколов: В Самарской губернии сегодня наблюдается переизбыток гуманитариев - управленцев, правоведов, работников банковской сферы. Экономистов и управленцев больше необходимого на три тысячи человек. Журналистов в Самарской области готовится столько, что можно обеспечить редакции двух-трех регионов. Отсюда большое число и пиар-агентств, и пресс-служб, которые открываются в любой, даже самой мелкой организации...
Сергей Сенинский: Представляя на заседании правительства новую концепцию формирования в стране рынка труда, министр здравоохранения и социального развития Михаил Зурабов говорил о «высокой межотраслевой конкуренции за рабочую силу». Какие общие оценки в России самого явления используют эксперты? Елена Киселева, Институт комплексных стратегических исследований, Москва:
Елена Киселева: Это заявление характеризует ситуацию с дефицитом кадров. Если пять-десять лет назад об этой проблеме заявляли 7-10-12% предприятий, то теперь 25-30% предприятий говорят о том, что им не хватает рабочей силы. Менее конкурентоспособные предприятия в большей мере испытывают дефицит работников - отчасти потому, что не могут им предложить достойной заработной платы и привлекательных условий труда.
Сергей Сенинский: Суть представленной концепции развития рынка труда, по словам министра Михаила Зурабова, – переориентация от социальной поддержки безработных на создание эффективного рынка труда. Но какие меры государственной политики в этом направлении представляются наиболее очевидными?
Елена Киселева: Что может сделать государство в этой сфере? Оно может всячески стимулировать частный сектор, бизнес к тому, чтобы создавались центры подготовки кадров при крупных предприятиях, чтобы у бизнеса была благоприятная налоговая и инвестиционная среда. Тогда и появится возможность переобучать и повышать квалификацию тех работников, которые есть сейчас, но которые не всегда устраивают работодателя по своей квалификации.
В качестве практических мер – вычеты из налогооблагаемой базы на цели повышения квалификации и образования сотрудников. Это - очень затратное мероприятие, и здесь нужна предприятиям поддержка со стороны государства...
Сергей Сенинский: Еще одно из новых предложений Министерства здравоохранения и социального развития – пусть регионы сами решают, сколько и каких рабочих-мигрантов им необходимо и сколько приглашать. Из Самары - директор биржи труда «Интеркросс» Илья Соколов:
Илья Соколов: Если бы регионы могли сами решать, сколько и каких рабочих-мигрантов им необходимо, это упростило многие проблемы на рынке труда. Среди мигрантов есть очень образованные люди, имеющие востребованные профессии, но эти люди не востребованы, поскольку не имеют необходимого при трудоустройстве российского гражданства... Вот и получается, что мигрант, скажем, из Казахстана, отлично знающий пять языков и имеющий докторскую степень по астрофизике, вынужден работать дворником.
... Мое личное мнение, что в принципе без разницы подданным какого государства является человек, главное, что он специалист и он нужен работодателю.
Сергей Сенинский: Татьяна Пилевина, директор Центра занятости города Обнинск Калужской области:
Татьяна Пилевина: Регионы должны сами решить, сколько приглашать иностранных рабочих. Они выполняют сегодня неквалифицированную работу, заполняют неквалифицированные вакансии с невысокой оплатой труда и играют положительную роль в экономике города. Но вместе с тем они и наносят и определенный вред местному рынку труда, так как соглашаются выполнять неквалифицированную работу за невысокую заработную плату и без официального оформления. Тем самым они «развращают» работодателей, которые нарушают действующее налоговое и трудовое законодательство...
Сергей Сенинский: По данным правительства, легальных трудовых мигрантов в России сегодня – 1 миллион 100 тысяч человек. Реально их, по разным оценкам, до 10 миллионов, заявил министр социального развития. Тем не менее, даже при таком притоке мигрантов общая численность работающих в России, по словам Михаила Зурабова, уже к 2016 году может сократиться на 8-9 миллионов человек. Сегодня работающих в стране – 69 миллионов...
Судьба журналиста – в поисках политического убежища на Украине .
Ирина Лагунина: В середине прошлого года издатель и главный редактор «Местной газеты», которая выходила в Волковыске Гродненской области Белоруссии, Андрей Шантарович, обратился в миграционную службу Харьковской области с просьбой предоставить ему убежище.
С такой же просьбой к властям Львовской области обратился российский журналист, главный редактор газеты «Российский репортер» из Кемерово Александр Косвинцев. Это произошло в начале февраля. О судьбе этих людей – мой коллега Олег Панфилов.
Олег Панфилов: Хотя оба журналиста, нашедшие пристанище на Украине, родом из разных стран, истории, подтолкнувшие их на такой поступок, очень похожи.
Андрей Шантарович пытался сопротивляться давлению белорусских властей на независимую прессу разными способами – три года назад он проводил голодовку, участвовал в различных акциях протеста, его задерживали, решением суда приговаривали к аресту.
Александра Косвинцева судили, обыскивали квартиру, угрожали, возбудили уголовное дело.
Это не первые журналисты из стран бывшего Советского Союза, которые решили получить убежище. Больше всего политических эмигрантов из стран Центральной Азии – Узбекистана и Туркмении. Больше всего журналистов-эмигрантов живет в Швеции, Норвегии, Германии, Великобритании.
Почему Косвинцев и Шантарович выбрали Украину?
На связи по телефону из Киева Александр Косвинцев, а из Харькова Андрей Шантарович.
Андрей, почему вы выбрали Украину?
Андрей Шантарович: Мало того, что я выбрал Украину, я все-таки выбрал более русскоговорящий регион – это Харьков, это восточная Украина. Если говорить коротко, здесь проще адоптироваться, здесь можно заниматься тем, чем я занимался у себя на родине. Я здесь выпускаю газету, я главный редактор, я издатель.
Олег Панфилов: Александр, вы выбрали менее русскоязычный регион Украины – западную Украину, Львов. И, тем не менее, почему?
Александр Косвинцев: Почему Украина, почему Львов? Мне так кажется, извините, немножко странным такой вопрос. Если бы я выбрал Данию, вы бы не спрашивали, почему Дания? А когда спрашивают – почему Украина, в подтексте такой вопрос: дескать, какая разница – Россия, Украина, недалеко ушли от того совка. Но мне кажется, что разница большая. Потому что сделан значительный шаг к свободе, есть плюрализм, относительно свободные средства массовой информации, относительно прозрачная избирательная система. Конечно, до стандартов западной демократии Украина еще не дотягивает, прежде всего в силу особенностей судебной системы, которая очень похожа на российскую ангажированную. Но, тем не менее, тенденция есть. С учетом того, что я хочу продолжать деятельность как журналист и здесь могу найти применение, я выбрал именно Украину. А почему именно Львов? Потому что по законодательству украинскому подается заявление по месту пребывания. Я в тот момент был во Львове и обратился и, видимо, попал в этом смысле в благоприятный регион, где, надеюсь, заявление будет рассмотрено более объективно.
Олег Панфилов: Спасибо, Александр. Никакого подтекста в моем вопросе нет. Более того, многие эксперты сейчас отмечают, что на постсоветском пространстве есть две страны, где ситуация с развитием независимой прессы намного лучше, чем в других странах – это прежде всего Украина и Грузия. Понятно, что я не спрашиваю про Грузию, потому что в этой стране больше прессы, которая издается или которая вещает, если это телевидение, на грузинском языке. В Украине, по всей видимости, условия другие. И как сказал Андрей Шантарович, в Харькове ему удалось зарегистрировать и издавать газету. Андрей, скажите подробнее, как вы начали издавать эту газету в Харькове.
Андрей Шантарович: Скажу сразу, что это гораздо проще сделать, чем в Белоруссии. Достаточно просто заявить, что ты хочешь открыть какую-то фирму, юридическое лицо и все дальше просто. Ты можешь издавать, типографией здесь много, по сравнению с Белоруссией они не контролируются государством, я могу выбирать, где я могу тиражировать газету. К слову сказать, в Белоруссии когда я был, мне это приходилось делать в России за 800 километров еженедельно. Здесь это просто спокойно. Есть рынок, есть востребованность в этой газете. Все просто, как оказалось. По сравнению с Белоруссией гораздо проще, в несколько раз, скажем так.
Олег Панфилов: Андрей, вы уже находитесь в Украине достаточно времени, уже открыли газету, налаживаете, я надеюсь, медиа-бизнес, то есть будете издавать газету, которая будет приносить прибыль. У вас есть какое-то желание или чувствуете ли вы необходимость передать этот опыт своим белорусским коллегам, которые находятся по-прежнему в том же состоянии, в котором вы находились еще год назад?
Андрей Шантарович: Это очень важно, то, что здесь делаю я. Я вижу переходный период после «оранжевой революции», я вижу все, что здесь происходит, как это становится, какие влияния, политическую ситуацию. Я очень надеюсь, что тот опыт, который я приобрел в первые годы независимости Белоруссии, а я очень надеюсь на это, и всеми силами помогаю идти по этому пути, то есть этот опыт пригодится, я надеюсь. Он у меня здесь достаточно обширный и емкий. Все-таки абсолютно другое поле, партийное поле, абсолютно другое финансовое поле. Нестроение электората, людей, которые читают, смотрят - это все в любом случае в копилке и, я надеюсь, что это будет востребовано.
Олег Панфилов: Александр, скажите, вы себе видите какое-то будущее, когда уже получите документы, подтверждающие ваш статус в Украине? Что намереваетесь делать? Будете ли вы работать как журналист, чем вы будете заниматься?
Александр Косвинцев: Да, конечно, я хотел бы продолжить журналистскую работу, в том числе и в Украине. Сегодня я по-прежнему являюсь сотрудником «Новой газеты». Руководство газеты пообещало, что дальнейшая моя работа будет обсуждаться вместе со мной. Это либо будет менеджерская, либо сугубо журналистская работа, возможно собкором. Но я хотел бы здесь организовать «Новую газету в Украине». Сегодня я предпринимаю какие-то шаги в этом отношении. Были переговоры с определенными структурами, лицами, и вопрос этот находится пока в стадии обсуждения. Вообще я хотел бы сказать, что как журналист я бы хотел себя проявить в такой ипостаси, чтобы доносить больше реальной информации из России, чтобы украинцы знали о процессах, которые происходят в России. Потому что сегодня украинские средства массовой информации дают из России очень мало реальной информации, ее дают в основном прокремлевские СМИ, а они дают очень искаженно.
Олег Панфилов: Это очень интересное направление, которое вы, по крайней мере, себе ставите в своей будущей работе. Я хочу вам задать тот же вопрос, что задавал Андрею: вы каким-то образом намереваетесь рассказывать российским журналистам о том, что происходит в Украине сейчас, спустя три года после «оранжевой революции»? Как российские журналисты могли бы изменить свое отношение к работе?
Александр Косвинцев: Я считаю, что российским журналистам будет очень трудно изменить свое отношение к работе, потому что они находятся под этим прессом, который подавил все буквально. Тем не менее, как журналист я буду выступать в российских средствах массовой информации, и в том числе буду затрагивать эту тему. Не все так гладко сегодня в Украине, свободу надо защищать, в том числе и украинским журналистам. В этом отношении и Украине еще предстоит много сделать.
Олег Панфилов: Александр, вопрос, который я позже задам Андрею, но поскольку вы находитесь в Украине всего лишь несколько недель, он для вас еще актуальный – как вас встретили в Украине? Как к вам отнеслись те люди, которым вы говорили о том, что вы хотите получить убежище в этой стране?
Александр Косвинцев: Вы знаете, я просто поражен. Меня сюда представила замечательная женщина из Москвы Елена Панфилова - это мой соратник по Объединенному гражданскому фронту Гарри Каспарова. Она связала меня со своими друзьями из гражданской партии «Пора» – это очень молодая партия, я думаю, что она очень перспективная, потому что ее костяк составляют молодые перспективные политики. И прием был самый радушный в буквальном смысле, я очень поражен. И я бы хотел шире затронуть, потому что у украинцев немножко другой менталитет – это люди более добрые, отзывчивые. Это я начал ощущать, еще когда в поезде подъезжал, готовность помочь в мелочи, вот эта отзывчивость буквально на улицах. Люди более раскрепощенные, в них нет такой печати грусти и несвободы, как в России.
Олег Панфилов: Андрей, что вы вспомните те первые недели, когда вы оказались в Украине после Белоруссии, где ситуация намного хуже, чем в России, тем не менее, как к вам отнеслись?
Андрей Шантарович: Я абсолютно поддерживаю слова Александра по поводу того, как относятся к приезжим и вообще как относятся к людям в Украине. Конечно, в Белоруссии не хуже это делают, но мне было очень приятно, что люди, которые меня не знают, относятся ко мне хорошо. Здесь есть готовность помочь, здесь есть готовность помогать. Здесь всегда вызывает приятное ощущение, что ты находишься среди хороших людей. Но я хочу еще одну вещь сказать: мне здесь не верят во многом, когда я начинаю рассказывать о Белоруссии, когда я начинаю рассказывать о ситуации в Белоруссии. Люди просто удивляются: как так, ведь мы видим совсем другое. Я провожу практически пропагандистские лекции о том, что происходит в Белоруссии на самом деле. Здесь хорошо вещает лукашенковский канал БТ, белорусское телевидение, которое, соответственно, не несет даже доли какой-то правды, лубочная картинка идет постоянно, все хорошо, танцы-пляски. А что происходит на самом деле – это приходится объяснять мне. И я очень часто наталкиваюсь на какое-то недоверие: как так, мы же знаем, что там все хорошо. Но это так есть - это единственный момент, который в наших отношениях может быть не находит где-то понимание, а так в общем-то все неплохо.
Олег Панфилов: Андрей, тем не менее, вопрос, который захотят задать вам радиослушатели из Белоруссии или России: неужели так просто вы начали работать, создав собственную газету и что, никто не строил никаких препятствий?
Андрей Шантарович: Мало того, я воспитан все-таки в Белоруссии, и страна, где в мэрии висел, там у нас называется райисполком, висел приказ, который мне запрещал находиться в этом здании, милиционер меня оттуда выдворял при всяком появлении, то скажу вам, здесь пять или шесть аккредитаций я получил за один день. Люди, совершенно не зная меня, это просто средства информации. Здесь действительно их уважают, здесь действительно к ним относятся по-разному, кому-то нравится, кому-то не нравится, но информацию здесь получить достаточно легко.
Олег Панфилов: Спасибо. Это был Андрей Шантарович, и он был с нами на связи из Харькова. Из Киева с нами говорил по телефону Александр Косвинцев. Российский журналист и белорусский журналист получили убежище в Украине. Почему?
« Оскар» для маэстро Марриконэ .
Ирина Лагунина: Он написал музыку к 4 сотням кинофильмов, многие из которых стали американской классикой: «Багси», «Навахо Джо», «Хороший, плохой и злой», «Миссия», «Неприкасаемые» и множество других. В отличие от более молодых композиторов, которые создают свою музыку в виде студийных записей, а не в виде нотных рукописей, или предлагают музыкальные темы, которые аранжируют другие, Маэстро Морриконэ сочиняет полностью всё музыкальное сопровождение и сам дирижирует оркестром. Рассказывает Марина Ефимова.
О творчестве и истории жизни композитора Эннио Марриконэ рассказывала наш автор в Нью-Йорке Марина Ефимова.
Марина Ефимова: В этом году «Оскара» за общие достижения в области киноискусства получит композитор. Причем композитор итальянский - римлянин Эннио Морриконэ. Его история начинается в 1964 году, когда ему исполнилось 36 лет. В доисторический период он окончил римскую консерваторию, несколько лет играл на трубе в римских ночных клубах, иногда писал музыку для телефильмов. В 64-м году Морриконэ согласился на предложение своего одноклассника Серджио Леоне написать музыку к его полупародии на вестерн «За пригоршню долларов».
(Музыка)
Это - увертюра, то, что идет на титрах. Американская публика постарше, услышав такое в 1964 году, в своем кровном жанре - вестерне, была совершенно ошарашена. Молодежь, наоборот, пришла в восторг. А почему – объясняет киновед, сотрудник журнала «Film Music» Дэниэл Швейгер.
Дэниэл Швейгер: Пионеры голливудской киномузыки, такие как Стайнер или Корнголд, писали для больших симфонических оркестров. Их музыка звучала грандиозно, эпически, в стиле кокланда. Она все торжественно драматизировала, романтизировала, преувеличивала. В 60-х годах эта музыка уже не соответствовала ни стилю фильмов, ни настроению зрителей. А музыка Морриконэ была ироничной, а главное – абсолютно неожиданной. Зрители никогда не слышали, например, чтобы целую музыкальную тему в фильме исполняли свистом.
(Музыка)
Секрет Морриконэ был в его невероятной и бесконечной изобретательности. Это всегда или странный ритм, или неожиданный темп, длинные паузы между пассажами. Иногда - даже секунды тишины. А что он делает с голосами! Он заставлял певцов издавать пронзительные крики или громко зевать. Потом он сам говорил, что певцы иногда плакали от обиды. Морриконэ все время экспериментировал, поэтому он может работать до сих пор. Его музыка и сейчас звучит суперсовременно.
(Музыка)
Марина Ефимова: Какими бы неожиданными, нестандартными инструментами и ритмами Морриконэ не оперировал, в основе каждой его темы, каждого сюжета, всегда лежит мелодия. Например, короткая тема Аль Капоне в фильме Ди Пальма «Неприкасаемые».
(Музыка)
Или тема реки в фильме Рональда Иоффе «Миссия»
(Музыка)
Еще очевиднее и эмоциональнее мелодия в теме красавицы Джилл, занесенной судьбой в пустынную Дакоту, в вестерне «Однажды на диком западе».
(Музыка)
Дэниэл Швейгер: Морриконэ прекрасно использует и большой оркестр. Тоже необычно, с необычным сочетанием инструментов. Он сумел создать музыку модерного звучания, но, в то же время, традиционно-эмоциональную. Он автор великолепных, запоминающихся музыкальных тем. Это такая редкость теперь. Кроме того, большинство композиторов, написав музыку, отдают ее на аранжировку и на исполнение другим музыкантам. Морриконэ все делает сам - и аранжирует, и дирижирует. Понимаете, что в нем замечательно - при всем модернизме, он остается композитором старой школы. Он создает тему, и потом мастерски ее оркеструет.
Марина Ефимова: Эннио Морриконэ 78 лет. В «Нью-Йорк Таймс» помещена его фотография. Он похож на бухгалтера, который, неизвестно почему, облокотился на рояль в зале роскошного палаццо. Между тем, это палаццо - его том в Риме, а сам он, вообще говоря, второй Нино Ротта. Композитор Нино Ротта писал музыку для Феллини и для Фрэнсиса Копполы. А Эннио Морриконэ - для Бертолуччо, Паззолини, Зафирелли, и Торнаторе. Он писал для испанского режиссера Альмадовара, для американцев Джона Хьюстона, Брайана Ди Пальма, Джона Карепентера, Рональда Иоффе и Барри Левинсона, к фильму Романа Полянского и, даже, к русским фильмам – к западной версии «Красной палатки» Колотозова, к фильму «72 метра» и, совсем недавно, к фильму «Ленинград». Барри Левинсон любопытно рассказывает о методе работы композитора Морриконэ.
Диктор: «Он пишет не у рояля, а в другой комнате, за столом. А иногда - прямо в кинозале. Он слышит мелодию где-то внутри себя, и сразу записывает ее. Более того, он где-то там же слышит и оркестровку. Не вчерне, а полностью завершенной»
Марина Ефимова: Именно так он создал главную тему очень интересного фильма Рональда Иоффе «Миссия» о священнике иезуите, упрямом идеалисте и мученике, который в 18-м веке пытался обращать в христианство индейцев Южной Америки.
(Музыка)
Морриконэ относится к своей киномузыке как к работе подсобника при режиссере. «Все должно работать на его идею, на его фильм», - говорит композитор. Вот вступление, которое, действительно, работает на фильм Брайана Ди Пальмы «Неприкасаемые», о попытке четырех героических полицейских добыть улики против гангстера Аль Капоне.
(Музыка)
Композитор Морриконэ вышел из благополучной семьи, получил прекрасное образование, сам богатый человек, образцовый семьянин, живет с одной и той же женой 50 лет, у них четверо взрослых детей. Но он - итальянец до мозга костей. Живет в Риме, и не раз отклонял предложение поселиться в Голливуде. Но немногие композиторы американцы создавали в фильмах такие пронзительные музыкальные портреты Америки: начала века, 20-х годов, 30-х годов. И немногие сумели так воспроизвести эмигрантскую грусть, потерянность и беспредел времен депрессии. Вот один такой портрет нищего еврейского квартала Нью-Йорка в начале века, из фильма «Однажды в Америке»
(Музыка)
Еще один портрет Америки. На этот раз - Чикаго времен депрессии. Из замечательно полузабытого фильма Теренса Малика «Райские дни» о молодых жизнях, затерявшихся и пропавших в жестоком хаосе депрессии.
(Музыка)
В фильме Серджио Леоне «Однажды на Западе», заключительный портрет Америки другой. После всех злодейств, убийств и мщений, на пустынный городок, где происходит действие, накатывает волна молодых и веселых рабочих, и начинается строительство железной дороги. Жизнь продолжается.
(Музыка)
В конце интервью с Морриконэ, опубликованном в «Нью-Йорк Таймс», корреспондент Джон Парелас спросил композитора: «Есть ли в вашей музыке ваша собственная история, ваша собственная жизнь?». Морриконэ ответил: «Это романтическое представление о ремесле композитора». «Но неужели не бывало так, что вы видели прекрасную женщину и писали музыку о ней?», - спросил журналист. И композитор проворчал: «Ни разу в жизни!».
