Владимир Тольц: 120 лет назад, 1 марта 1887 года, в Петербурге был предотвращен террористический акт.
Ольга Эдельман: Эта история известна не столько сама по себе, сколько из-за одного из ее участников. Вернее, его родственных связей. Но давайте по порядку.
Копия всеподданнейшей записки 1 марта 1887 года.
В конце минувшего января месяца негласным путем была получена копия письма, отправленного неизвестным лицом из С.-Петерубрга в Харьков на имя студента Никитина. Между прочим, в письме автор говорит, что преобладающее ныне "социально-демократическое направление" его "не удовлетворяет", и единственно пригодное средство для борьбы есть "террор"; кажущееся же затишье в партии - временное.
Спрошенный по сему поводу в Харькове студент Никитин, по предъявлении ему копии письма, заявил, что оно получено им от знакомого его студента С.-Петербургского Университета Андреюшкина. По получении этих сведений 27-го минувшего февраля в Петербурге за Андреюшкиным (который уже ранее был замечен в сношениях с лицами политически неблагонадежными) было учреждено неустанное наблюдение, и вчера установлено, что Андреюшкин, вместе с несколькими другими лицами, с двенадцати до пятого часу дня ходил по Невскому проспекту, причем Андреюшкин и другой неизвестный, по-видимому, несли под верхним платьем какие-то тяжести, а третий нес толстую книгу в переплете. Сегодня утром те же лица (в числе шести) вновь замечены на Невском проспекте при тех же условиях. Ввиду носившихся за последнее время тревожных сведений, начальник С.-Петербургского Охранного Отделения распорядился немедленно арестовать и обыскать этих лиц. Задержанные оказались: 1. Студент С.-Петербургского университета, сын казака Медведицкой станицы Кубанской области Пахом Андреюшкин, 20 лет, задержан на углу Невского и Адмиралтейской; при обыске у Андреюшкина оказался заряженный револьвер и висевший чрез плечо на шнурке с крючком, овально-цилиндрический метательный снаряд, 6 вершков вышины, вполне снаряженный. 2. Студент С.-Петербургского университета, сын казака Потемкинской станицы области Земли Войска Донского Василий Генералов, 22 лет, задержан вблизи Казанского собора; по обыску у Генералова в руках оказался такой же снаряд, как у Андреюшкина. 3. Студент С.-Петербургского университета, томский мещанин Василий Осипанов, 26 лет, взят также вблизи Казанского собора, при нем отобрана вышеупомянутая толстая книга, листы которой снаружи оказались заклеенными, а внутренность наполнена динамитом.
Кроме того, арестовано еще три человека, которые вчера и сегодня гуляли вместе с названными лицами, а именно: студенты С.-Петербургского университета сын надворного советника Канчер и дворянин Полтавской губернии Гаркун, и лубенский мещанина Волохов, прибывший, по его словам, недавно в Петербург для поступления в гимназию Гуревича. По обыску, при этих лицах ничего преступного не оказалось. На первоначальном допросе Генералов заявил, что он находился на Невском с метательным снарядом с целью "бросить его под карету государя императора". Прочие арестованные отказываются пока от каких-либо объяснений.
Владимир Тольц: В сущности, жандармы предотвратили террористический акт по чистой своей удаче. Студенты же второй день с бомбами ходили, несмотря на то, что были под надзором.
Ольга Эдельман: Начались аресты. Шестью первыми арестованными дело не ограничилось. Ниточки потянулись дальше. Быстро выяснилось, что некоторые из, по-видимому, зачинщиков за несколько дней до того скрылись из Петербурга. Петр Шевырев, студент родом из Харькова, уехал на юг, вроде как в Ялту, лечиться от чахотки. В Харьков (где жили его родители) и Ялту полетели телеграммы: немедленно арестовать как опасного государственного преступника. Начальник Харьковского губернского жандармского управления ответил, что Шевырев, наверное, в Крыму, однако "в Ялте нет жандармского офицера, поэтому телеграфировал в Симферополь". Несколько дней Шевырева искали, наконец, 7 марта арестовали.
Владимир Тольц: Это любопытный штрих. Революционеры любили говорить о невыносимом гнете самодержавия. Вот он, гнет: в Ялте нет жандармского офицера и арестовать государственного преступника просто некому.
Ольга Эдельман: Аресты в Петербурге были проведены весьма оперативно - не зря, видимо, полиция следила за этой группой студентов. А вот публике, насколько я понимаю, еще ничего не было известно, и принявшиеся хлопотать за арестованных родные и прочие заступники, мягко говоря, попадали впросак.
Прошение кандидата Университета Матвея Песковского директору Департамента полиции Дурново, 3 марта 1887 г.
В ночь с 1-го на 2-е марта нынешнего года арестованы: студент 4 курса физико-математического факультета С.-Петербургского университета Александр Ильич Ульянов, и родная сестра его, слушательница 4 курса С.-Петербургских Высших женских курсов Анна Ульянова.
Мать Ульяновых - родная тетушка моей жены. Как ближайший родственник арестованных молодых людей, осмеливаюсь обратиться к вашему превосходительству с ходатайством за них.
Думаю, что я знаю воззрения Ульяновых, или иначе, - то, что называется направлением. Как человек взрослый, установившийся, - свидетельствую, что в этом направлении нет ничего предосудительного и тем более преступного. Ульянов - очень дельный, чисто, кабинетный, до угрюмости нелюдимый молодой человек, зарекомендовавший себя блестящими успехами в науках: он имеет по золотой медали из гимназии и университета. Ульянова - барышня в лучшем смысле слова, совершенно чуждая всего того, что может шокировать девушку.
Быть может, со стороны Ульяновых есть какое-либо компрометирующее знакомство, так свойственное неумудренной житейским опытом молодости. Но, если бы даже и так, то насколько человек может поручиться за другого человека, - ручаюсь, что чего-либо преступного в этом положительно невозможно допустить.
В семейном положении Ульяновых также есть обстоятельство, заслуживающее особенного внимания. Эта достойная семья, где связь между родителями и детьми образцово-крепка, год тому назад потеряла отца - заслуженного директора народных училищ Симбирской губернии. Если мать Ульяновых - на руках которой имеется еще четверо малолетних детей, - узнает об аресте старшего сына и дочери - этой единственной опоры семьи - такая есть буквально убьет ее, как человека с надломленными уже силами.
Владимир Тольц: Это и есть тот самый персонаж, из-за которого история неудавшегося покушения на Александра III и памятна. Известна почти плакатная (но быть может апокрифическая) фраза, сказанная после казни Александра Ильича Ульянова его младшим братом: "Мы пойдем другим путем".
Ольга Эдельман: Это он так маму утешал. Между тем, заверения родственника Песковского, что Саша и Аня Ульяновы - хорошие и примерные молодые люди, было на тот момент ну совсем неуместно. Слова Песковского о том, что Ульянов - очень дельный начинающий ученый, в документе подчеркнуты синим карандашом, а на полях Дурново приписал: "Для приготовления динамита!"
Владимир Тольц: В Департаменте Полиции уже успели выяснить, что делал бомбы именно этот толковый студент. А сестра его, "барышня совершенно чуждая всего того, что может шокировать девушку", была в курсе, и ее это, видимо, как ни странно, ничуть не шокировало.
Ольга Эдельман: Видимо, девушку той эпохи могло шокировать нечто, касающееся отношений полов, а вот динамит - ничуть. Что в нем такого неприличного?
Владимир Тольц: А полицию, разумеется, первым делом заинтересовал вопрос: откуда взяли динамит? Незадолго перед тем тайное наблюдение отметило приезд в Петербург с юга, из Харькова, подозрительного революционного эмиссара.
Шифрованная телеграмма из Департамента Полиции в Харьков, начальнику Губернского жандармского управления, 1 марта 1887. Экстренно.
Сейчас здесь арестованы на улице три лица с метательными снарядами, которые по нашим сведения, привезены в С.-Петербург готовыми приезжим из Харькова. Так как по всем вероятиям снаряды были привезены Бражниковым, то обратите особое внимание на производство дела о нем и розыске как лиц, имевших с ним сношения, так и места, где могли быть изготовлены снаряды. Примите меры, чтобы Бражников не бежал.
Ольга Эдельман: Однако вскоре выяснилось, что приезжие из Харькова к петербургскому динамиту отношения не имеют. По делу о покушении на императора разыскивали студента Новорусского, дворник дома, где он квартировал незадолго до того, указал, что Новорусский съехал и живет в Парголово, в квартире своей знакомой Ананьевой. Там, у Ананьевой при обыске нашли несколько неловко спрятанных склянок с химикатами, в том числе пузырек нитроглицерина.
Из докладной записки петербургского губернатора министру внутренних дел, 4 марта
При спешном выяснении обстоятельств дела обнаружилось, что снаряды и вообще усмотренные в квартире Ананьевой склянки перевезены из С.-Петербурга несколько дней тому назад студентом Ульяновым, будто бы взявшимся, по заявлению Ананьевой, преподавать уроки сыну ее и заниматься химиею, а ныне, насколько известно, арестованным в С.Петербурге.
Владимир Тольц: Александр Ульянов изучал естественные науки, учился отлично, был уже на 4 курсе университета. Он был неплохим химиком - в ту эпоху химию изучали с особым вниманием, в ней видели своего рода базу для всех прочих естественнонаучных занятий. Он и изготовил все нужные для бомб химикаты.
Ольга Эдельман: В ходе расследования промелькнуло замечание одного из арестованных: они просто не знал, что в Харькове можно достать сколько угодно готового динамита, это было бы проще. А так - у Ульянова дело продвигалось медленно. Один из сообщников, Михаил Канчер, отправился в Вильно, и там раздобыл у знакомых другого из них солидное количество азотной кислоты и револьвер. Вот это один из моментов этого дела, заставляющих задуматься. По показаниям арестованных террористов-неудачников получается, что идея о террористическом акте просто витала в воздухе, найти сообщников, готовых помогать, было легче легкого среди товарищей по университету, знакомых курсисток. Целая цепочка знакомых и их знакомых, не задавая никаких вопросов, просто в силу знакомства, достает химикаты - а ведь всем понятно, для чего, оружие. В итоге к делу было привлечено 25 человек, по обвинительному заключению прошли 15. Одного из общих приятелей спешно снарядили, и он уехал за границу: не хотел участвовать в этой затее, а оставшись в Петербурге, оказывался в нее втянутым просто в силу приятельства. Александр Ульянов дал ему денег на дорогу, заложил свою золотую медаль.
Владимир Тольц: Какой-то такой мирок, в котором студентам вроде как и заняться больше нечем, кроме как бомбами.
Ольга Эдельман: Сегодня мы вам рассказываем о так называемом "втором первом марта", неудавшейся попытке покушения на Александра III 1 марта 1887 года, 120 лет назад. Среди главных участников подготовки этого террористического акта был студент Александр Ильич Ульянов. Члены этого кружка причисляли себя к партии "Народная воля".
Владимир Тольц: Но "Народная воля" тогда уже почти полностью была арестована, ликвидирована. Затея Александра Ульянова и его сотоварищей была, насколько я понимаю, чистой воды самодеятельностью молодых юнцов - им было лет по 20-26. И так сказать программная, теоретическая сторона их планов была крайне слаба. Собственно, Андреюшкин попался на письме, где сообщал приятелю, что по его мнению, единственно пригодное средство борьбы - это террор. Ну, а цель-то борьбы они как себе представляли? Цареубийство уже имело место, за шесть лет до того, никакой революции из этого не воспоследовало, и вообще никакой пользы для освободительного движения, только что посадили всех и реакция власти не замедлила.
Ольга Эдельман: Я прочла несколько томов дела, которое в связи с покушением вели в Департаменте Полиции, и судебное дело, их судило Особое Присутствие Правительствующего Сената. Там никаких внятных указаний на их программные цели нет. Есть зато упоминание, что Александр Ульянов на суде пытался рассуждать о пользе террора.
Владимир Тольц: Вот это - вопрос, который я хочу задать гостю нашей передачи историку Илье Альтману. Вы изучали этот кружок, объясните нам: чего они хотели? Как они себе представляли последствия своей террористической деятельности? И вообще, они об этом задумывались?
Илья Альтман: То, что мы называем группой Александра Ульянова – Шевырева, официальное название – Террористическая фракция партии «Народная воля». Она возникла тогда, когда «Народной воли» фактически уже не было, и поэтому сама попытка покушения или «второе первое марта» – это была попытка напомнить о тех революционных традициях, во имя которых умирали народовольцы. Люди, которые выбрали для себя самопожертвование и для которых террористический акт убийства царя – это была попытка привлечь внимание общества к тем нерешенным проблемам - отсутствие политической свободы, отсутствие конституции, отсутствие возможности свободно выражать свою мысль и деятельность. Очень часто этих людей представляют, сложно сегодня понять при современных взглядах на террор, что были люди, для которых террор был отнюдь не единственным способом самовыражения. Тот же Александр Ульянов входил в научно-литературное общество при университете, о его возможностях как ученого говорит не только завоеванная им золотая медаль, которую он использовал весьма своеобразно: на вырученные от продажи медали деньги за границу бежал его ближайший друг Орест Говорухин, ставший в Болгарии первым профессором русской литературы Софийского университета. Человек, с которым Александр Ульянов изготовлял бомбу, Иосиф Лукашевич, впоследствии профессор химии в Вильно после освобождения.
То, что эти люди пришли к мысли, я думаю, что это самооправданием для них в их собственных глазах, зачем нужно было это делать и что могло бы это дать – убийство царя, это было очень четко выражено, во-первых, в программе Террористической фракции партии «Народная воля», во-вторых, в самих словах Александра Ульянова, которые он говорил и на суде, и которые он говорил во время следствия: я не верю в террор, я верю в систематический террор. Александр Ульянов, в его записной книжке был найден адрес человека, на квартире которого изготовлял бомбы в Петербурге, самое главное его брата Иосифа Пилсуцкого. Вообще участие в этом заговоре двух братьев, двух известных впоследствии политических лидеров и России, и Польши – это тоже весьма символично. Кстати, брат будущего маршала Польши Пилсуцкий стал впоследствии очень знаменитым этнографом на Дальнем Востоке в начале 20-го века. Люди, верившие в систематический террор, предполагали, что после этого покушения последует сеть каких-то новых покушений.
Так или иначе, имя самого Александра Ульянова не в связи с его младшим братом, который, разумеется, тогда еще известен не был, но 80-х – начале 90-х годов это было имя, которое, по словам Георгия Валентиновича Плеханова, что поведение Александра Ульянова напоминает поведение древних стоиков.
Вообще зарождение самой этой организации, ведь не Александр Ульянов был инициатором. Петр Шевырев, человек явно с авантюристическими подходами, который создавал какую-то сеть, все время действовал как конспиратор и его роль то, что эти люди вышли первого марта на Невский проспект в ожидании царя, таким образом история группы Александра Ульянова, на мой взгляд, это достаточно такой романтический во время безвременья случившийся политический процесс, вызвавший, кстати, очень большой шум в Европе. Я, будучи студентом, пытался опубликовать статью под названием «Фридрих Энгельс о деле «второго первого марта». Она просто не прошла по идеологическим соображениям. Потому что шесть восторженных, с огромным интересом статей одного из основоположников марксизма, которые он, будучи корреспондентом ряда изданий, публиковал на Западе, «Ожидание революции в Санкт-Петербурге» и так далее, с явной симпатией к самому факту террористической борьбы, она явно не вязалась с теоретическими подходами марксизма к террору.
Ольга Эдельман: Есть еще одна сторона этого дела, о которой я хочу рассказать. Когда Генералова, Андреюшкина и Осипанова арестовали с бомбами в руках, была, разумеется, проведена техническая экспертиза. Заключение ее существует, позднее оно вошло в обвинительный акт по делу.
Из Обвинительного акта
... По осмотру означенных снарядов оказалось:
1) что два из них, отобранные у Генералова и Андреюшкина, имеют вид цилиндров с эллиптическим основанием. Наружная оболочка обоих снарядов состоит из папки, оклеенной черным коленкором. ...Третий снаряд, с которым задержан Осипанов, имеет наружный вид книги ...
2) что промежутки между папками и жестяными цилиндрами и коробкою во всех трех снарядах наполнены свинцовыми жеребейками кубической формы, имеющими вид коробочек, в количестве 251 в одном, 204 - в другом и 86 - в третьем снаряде, имеющем вид книги; эти жеребейки наполнены беловатого цвета веществом.
По исследовании затем составных частей этих снарядов эксперт профессор Михайловского артиллерийской академии генерал-майор Федоров заключил:
1) что все эти снаряды одинакового устройства; находящиеся внутри этих снарядов жестяные цилиндры и жестяная коробка (в снаряде в виде книги) представляют собою вполне приготовленные метательные разрывные снаряды;
2) что по разряжении и взвешивании этих снарядов, в них оказалось: в одном - 5 фунтов серого кремнистого динамита, в другом - 4 фунта белого магнезиального динамита и в третьем снаряде в виде книги - 3 фунта белого магнезиального динамита;
3) что находящееся внутри жеребеек беловатое вещество есть азотно-кислый стрихнин;
4) что все эти снаряды годны к действию и динамит в них не испорчен, и
5) что сфера безусловно смертельного действия, не считая разлета жеребеек, цилиндрических снарядов была бы не менее двух сажен в диаметре, а снаряда в виде книги - не менее 1,5 сажен; разлет жеребеек мог быть саженей на 10 во все стороны, причем самое незначительное поранение, нанесенное означенными отравленными жеребейками, повлекло бы за собой смерть. ...
Ольга Эдельман: То есть, вы понимаете? Они вышли на Невский проспект, их же задержали одного у Адмиралтейства, двух других - у Казанского собора, это людные места. И там они собирались бросить три бомбы с отравленными стрихнином поражающими элементами, с радиусом действия в 10 саженей каждая, это около 20 метров во все стороны. То есть это не только глупый теракт - в смысле политической перспективы. Это еще и чрезвычайно подлый, мерзкий замысел. Кажется, самый гадкий за всю историю революционного движения, потому что я не помню, чтобы еще кто-то начинял бомбы отравленными пулями. И собирался бросить их на людной улице.
Владимир Тольц: И вы знаете что, Оля? я совершенно убежден, что специального бесчеловечного замысла за этим не стояло. А стояло - примитивное недомыслие. Они ни о чем, кроме покушения на царя, не задумывались даже. Судьба случайных прохожих вообще не была предметом их размышления.
Ольга Эдельман: И давайте вернемся к вопросу о моральном климате в их окружении. Не только ведь у этой группы столичных студентов не было сомнений в целесообразности, допустимости, правильности терроризма. Их арест и обнародование его причины вызвали подспудное волнение в университете.
Из записки директора Департамента Полиции, 13 марта 1887 г.
... Студенты С.-Петербургского университета до сих пор еще не успокоились: вчера например в 7 аудитории был побит вольнослушатель Чудинов, один из сочувствующих адресу ... По сторонним сведениям, предполагают побить окна у ректора. Видимый порядок в Университете не нарушается. Предполагается выслать 5 человек (2 русских и 3 еврея) участие коих во враждебных демонстрациях более или менее точно установлено. ...
Ольга Эдельман: Понятно, что университетское начальство выступило с публичными заявлениями, осуждающими попытку террористического покушения. Среди студентов провели подписку под соответствующим адресом. Вслед за этим в университете появилась прокламация.
Вчера 6 марта С.-Петербургский университет был опозорен. Он холопски пополз вслед за своим ректором к стопам деспотизма и сложил у его ног свои лучшие знамена. Он забрызгал несмываемою грязью свои лучшие традиции, которые были его украшением, его силою. Он, носитель высших общественных идеалов, безупречный борец за них - вчера неистово аплодировал гнусным глумлениям и кощунствам своего ректора над святым служением правде и свободе!
Думали ли те, которые вчера так неистово издевались над погибшими прекрасными жизнями, что на каждого из них легло несмываемое во всю жизнь пятно позора? думали ли они, против чего они протестуют? Чему делают овацию?! Там - борьба и протест против гнетущего самодержавия и наглого своеволия торжествующей клики временщиков, самоотверженное служение счастью родины и свободе личности; здесь - гимн квиетизму и холопству под маской служения истине и стремления к "труду, размышлению и объективности", идеализация насилия и деспотизма под видом "уважения порядка и власти"... И за кем же пошли те, которые - соль земли нашей, которые вся надежда будущего?!! ...
Ольга Эдельман: И так далее, прокламация была очень длинная и велеречивая. То есть "высшие общественные идеалы" - это и есть бомба со стрихнином. И никаких сомнений.
Владимир Тольц: Мы с вами, Оля, уже затрагивали эту тему в наших передачах. Террористы нуждаются в общественной поддержке, моральной и материальной. Им необходима питательная среда. В Российской империи конца 19 столетия такая среда, охотно и щедро питавшая и революционеров вообще, и их террористическое крыло в частности, имелась. Но давайте напомним нашим слушателям, чем кончилось дело для Александра Ульянова и его компании.
Ольга Эдельман: Следствие прошло очень оперативно. Власти некоторое время обсуждали: отдать их под военный суд, или судить в Особом Присутствии Правительствующего Сената - это был чрезвычайный судебный орган для особо важных дел, многих народовольцев именно он судил. Остановились на этом варианте. Шевырев, Генералов, Осипанов, Андреюшкин и Ульянов были приговорены к смертной казни и 8 мая повешены во дворе Шлиссельбургской крепости. На следующий день сообщение об этом появилось в газете "Правительственный вестник".
Владимир Тольц: Не могу не рассказать еще об одном штрихе, так сказать, эпилоге этого дела. Нет, я не о деятельности младшего братца казненного революционера. Четыре года спустя в Департамент Полиции поступило официальное отношение.
Из Харьковского городского присутствия по воинской повинности - в Департамент Полиции, 4 июня 1891 г.
В призыв 1884 г. подлежал исполнению воинской повинности Харьковский купеческий сын Петр Яковлевич Шевырев, но так как в то время он состоял студентом С.-Петербургского университета, то ... получил отсрочку до призыва сего 1891 г. и ныне внесен в дополнительный призывной список. ... На запрос присутствия, окончил ли курс г.Шевырев, инспектор студентов С.-Петербургского университета от 17 минувшего мая ... уведомил, что все документы, принадлежащие Шевыреву, 15 марта 1887 г. ... отосланы в С.-Петербургское Губенское жандармское управление, так как он, Шевырев, был привлечен к дознанию по обвинению в государственном преступлении ... а Губернское жандармское управление от 25 мая н[ынешнего] г[ода] ... сообщило, что за получением сведений о г. Шевыреве следует обратиться в Департамент Полиции.
Вследствие сего Городское по воинской повинности присутствие имеет честь покорнейше просить Департамент Полиции уведомить, чем кончилось дело г. Шевырева и не подлежит ли он в настоящее время к приему на службу в войска.
Владимир Тольц: Из Департамента Полиции ответили не лишенным ехидства разъяснением, что Шевырев был казнен как государственный преступник, и об этом печатали в газетах. Интересно, кто в ту эпоху, услыхав о такой коллизии, "чуть было не выронил чашечку с кофе"? Видимо, бюрократическая неповоротливость - это еще одна вечная тема.
