В течение 17 лет после «бархатной» революции чешское государство вернуло потомкам бывшей титулованной аристократии около тридцати замков и дворцов, национализированных после 1948 года коммунистическими властями. Это позволил сделать закон о реституции, по которому претенденты должны были доказать, что их родители в период национализации были чехословацкими гражданами и что во время гитлеровской оккупации Чехии они не сотрудничали с нацистами. Однако претензия на реституцию знаменитого замка Конопиште, поступившая недавно в чешский суд, вызвала в стране оживленные дискуссии.

Правнучка наследника австро-венгерского престола, эрцгерцога Франца-Фердинанда д’Эсте, убитого в 1914 году в Сараево, предъявила претензию Чешской республике: княгиня София Гогенберг, живущая сейчас в Люксембурге, потребовала возвратить ей замок Конопиште со всеми ценными коллекциями, а также все леса и угодья, окружающие замок - шесть тысяч гектаров земли и две каменоломни. На первый взгляд жалоба княгини Гогенберг беспредметна: замок перешел чехословацкому государству после распада Австро-Венгрии в 1918 году. Но если правительство новой Австрийской республики тогда решило оставить детям Франца-Фердинанда д’Эсте замки и имущество отца, то Чехословацкая республика поступила по-другому. В 1921 году чехословацкий парламент принял решение о том, что конфискация имущества бывшей императорской семьи распространяется и на детей наследника престола. И замок Конопиште перешел во владение государства.

Однако сегодня в Чехии «решение 21 года» многим представляется далеко не столь уж столь справедливым. После самоубийства кронпринца Рудольфа - сына императора Австро-Венгрии Франца-Иосифа - наследником престола стал племянник императора Франц-Фердинанд д’Эсте, предпочитавший жить в Чехии, входившей тогда в состав Австро-Венгрии. Он купил замок Конопиште вместе с прекрасным парком, все перестроил, модернизировал и обосновался здесь, вдали от светской суеты Вены. Была еще одна причина привязанности наследника к Чехии: 12 лет он был влюблен в чешскую графиню Софию Хотек, в венах которой не было ни капли королевской крови. София отвечала Фердинанду взаимностью, но все эти 12 лет Вена не давала разрешения на брак. Наконец старый император смягчился, но поставил условие: брак будет морганатическим, Франц-Фердинанд должен отречься от передачи трона своему будущему сыну, и его дети официально не будут считаться Габсбургами. Они будут князьями Гогенберг – такой титул Франц-Иосиф даровал супруге наследника. Подписав все эти условия, Франц-Фердинанд женился на Софии и жил счастливо с ней и с тремя их детьми - Эрнестом, Максимилианом и Софией – в замке в Конопиште. В июне 1914 года в Сараево он был убит вместе с супругой сербским анархистом Гаврилой Принципом. Это убийство, как известно, послужило поводом для австро-сербского конфликта, который перерос в первую мировую войну.

Детей эрцгерцога, оставшихся без родителей, взяла к себе сестра их матери, но после образования Чехословакии, когда все имущество Габсбургов было национализировано, они были вынуждены покинуть Конопиште и переехать в Австрию. Во время гитлеровской оккупации Австрии Эрнст и Максимилиан попали в концлагерь Дахау, ибо были противниками национал-социализма. Они вышли из лагеря живыми, но с подорванным здоровьем. Нынешняя княгиня София, претендующая на Конопиште – внучка Максимилиана, сына Франца-Фердинада д’Эсте. Вот что говорит о ее иске адвокат княгини Мариан Черны: «Мы сказали ясно: возвращение имущества семье Гогенберг, прежним владельцам замка, – это наша обязанность по отношению к прошлым и последующим поколениям. Гогенберги – это не Габсбурги, они были лишены права носить императорскую фамилию, поэтому конфискация их имущества в 21-м году была незаконной. Кроме того, сыновья эрцгерцога были наполовину чехами и антифашистами, политзаключенными. По нашему законодательству реституировать имущество могут только те потомки аристократии, чьи отцы не сотрудничали с нацистским режимом».

Адвокат, однако, не упоминает об одном положении закона о реституции. Выдаче бывшим владельцам подлежит только то имущество, которое было отобрано у них после 48 года коммунистическими властями. На это обстоятельство указывает знаток истории замков Милош Мотошка:

- Конечно, все это очень проблематично, потому что это очень старая история. Потом вопрос стоит еще так: идет ли речь только о личной собственности семьи наследника престола, или о ценностях, что принадлежали монархии как таковой. Габсбурги правили в Европе в течение столетий, и граница между тем, что было имуществом рода, а что имуществом государства, всегда была неясной.

Положение Франца-Фердинанда д’Эсте позволяло ему совершать кругосветные путешествия на военном государственном корабле и привозить предметы искусства и старины из разных стран мира. Кому они принадлежали? Как оценивать подарки английского короля Георга, посетившего герцога в Конопиште? Как принадлежащие ему лично, или монархии? Я опасаюсь того, что возвращение замка, всех его богатств и коллекций, станет прецедентом, который откроет лавину новых претензий, часто несправедливых, и мы никогда не избавимся от реституций. Если по прошествии стольких лет возвращать Габсбургам имущество, то может быть вернуть им все государство? Оно же когда-то было их, пусть берут!

- Но ведь для общественности ничего не изменится с передачей замка Гогенбергам? Они обещают оставить его открытым для туристов, как музей…

- Да, этому можно поверить, и даже более: у нас уже есть опыт, что часто реституенты приводят замки в лучшее состояние, чем они были при социализме. Но неизвестно, что сделают Гогенберги с замечательными коллекциями в замке. Например, с уникальной коллекцией оружия и рыцарских доспехов. Некоторые из этих предметов покрыты драгоценными камнями, и таких экспонатов в нашей стране вообще больше нет. Как нет таких картин, скульптур, мебели и коллекции статуэток святого Георгия.

Отдельная глава – это охотничьи трофеи эрцгерцога, все эти чучела, шкуры, рога и прочее. Всем известно, что герцог был беспощадным охотником, и за это его в Чехии не любили. Он убил сотни тысяч животных во всем мире, и этот факт бросает на него тень. 12 убитых зверей на каждый день в его в общем недолгой жизни. Туристы просто немеют, услышав, что вся эта огромная коллекция охотничьих трофеев – только один процент от всех убитых им зверей.

- А то, как вели себя сыновья эрцгерцога во время гитлеровской оккупации, не смягчает вашей резко отрицательной позиции по отношению к реституции замка?

- Эти критерии весьма относительны. Чешская история такова, что о каждом можно выбрать, как положительные, так и отрицательные факты. Сыновья эрцгерцога были брошены в концлагерь, а сыновья его дочери были офицерами вермахта, воевали в России и там погибли. Между прочим, один из них скончался в 47-м году в советском плену. Франц-Фердинанд д’Эсте женился на чешке вопреки воле венского двора. Но коль скоро он любил ее и любил Чехию, это симпатично. Но его уже нет в живых, а вернуть замок его потомкам, которые никогда в Чехии не жили, о нашей жизни ничего не знают – дело рискованное. Они-то не имеют заслуг перед нашей страной.

Позиция знатока истории замков Чехии Милоша Мотошки весьма типична для чешской общественности. Среди общего протеста слабо выделяются голоса хранителей памятников старины, которые считают, что возвратившаяся аристократия лучше заботится о замках, лесах и виноградниках, чем государство. Все эти объекты по-прежнему открыты для общественности, в дни государственных праздников на реституированных замках висят чешские флаги. Противостоять возвращению аристократии –это демонстрация национальной закомплексованности – считают некоторые историки, архитекторы и юристы. Как иронически заметил недавно нынешний премьер-министр Чехии Мирек Тополанек: «У нас традиционно принято считать, что наши главные враги – немец, дворянин, священник и эмигрант».