В апреле исполнилось 30 лет со дня легализации компартии Испании, некогда одной из самых крупных и влиятельных в Западной Европе. Но так получилось, что в годы гражданской войны второй половины 30-х годов, а затем в подполье во времена существовавший почти 40 лет франкистской диктатуры, партия испанских коммунистов пользовалась значительно большим авторитетом и влиянием, чем в условиях демократии.
История компартии Испании буквально с первых дней ее существования весьма тесно переплеталась с историей России. Да и само создание партии непосредственно связано с Октябрьской революцией и Третьим Интернационалом. Основатели компартии, вышедшие из рядов испанских социалистов, во всем брали пример с российских большевиков. Ездили в Москву за советами, учиться марксизму-ленинизму и, разумеется, за «братской» финансовой помощью. «Компартия Испании родилась в результате русской революции 17 года. Идеи этой революции распространились по всему миру: Испания не явилась каким-то исключением. Партию создали выходцы из рядов социалистов и анархистов. Аналогичные процессы происходили тогда в рабочем движении многих стран», - говорит бывший член руководства компартии политолог Хайме Бальестерос.
«Война – мать родна»
До военного мятежа и начала гражданской войны в Испании в 1936 году компартия оставалась незначительной и малозаметной группой, неким испанским филиалом руководимого из Москвы Коминтерна. Испанские левые силы той поры были представлены социалистами, анархистами, республиканцами и партиями национальных окраин. Однако с началом гражданской войны компартия быстро набрала очки и стала чуть ли лидером в борьбе с мятежными военными.
«До войны партия не пользовалась влиянием. А во время конфликта ее авторитет вырос благодаря бурной деятельности по организации обороны республики в борьбе с франкистами. Немаловажную роль в росте влияния компартии сыграл тот факт, что единственная страна, которая оказывала помощь испанской республике, был Советский Союз. А в народе коммунистов всегда отождествляли с Россией», - объясняет Хайме Бальестерос.
«Рука Москвы»
В годы гражданской войны партия беспрекословно выполняла распоряжения Москвы. Именно руками испанских коммунистов советское руководство расправлялось с соперниками по мировому рабочему движению: троцкистами, анархистами и представителями других течений, не подвластных Кремлю. Убийство в годы войны лидера испанской марксистской партии ПОУМ Андреу Нина и лидера анархистов Буэнавентуры Дуррути – тому подтверждение. Ну а в 1940-ом году испанский коммунист Рамон Меркадер по личному заданию Берии убил в Мексике Льва Троцкого. «Коммунисты спровоцировали анархистов и ПОУМ на вооруженное выступление, а затем расправились с ними и со всеми неугодными компартии и Москве группами. За этими действиями просматривалось желание испанских коммунистов заполучить как можно больше власти в тогдашнем правительстве. Ведь так называемый мятеж в Барселоне 37 года повлек за собой приход к власти премьер-министра Хуана Негрина, человека, значительно более близкого компартии и Москве», - рассказывает историк и писатель доктор Сесар Видаль.
После поражения сторонников испанской республики в 1939 году руководство компартии переехало в Москву, где и обосновалось на долгие годы. Во время Отечественной войны около 700 испанцев, живших в эмиграции в СССР, вступили в ряды Красной Армии. Более 200 из них погибло.
«Сталинские соколы»
Надо сказать, что сталинское руководство, при всей своей подозрительности, доверяло испанским коммунистам больше, чем кому бы ни было. В декабре 41-го испанцам было поручено охранять подступы к Кремлю. В 43-ем году самолет Сталина на Тегеранскую конференцию сопровождала эскадрилья истребителей во главе испанцем Хосе-Мария Браво. А попытаться выручить сталинского сына из немецкого плена был отправлен испанец Фелипе Алварес, также офицер Красной Армии. Десятки испанских коммунистов в годы войны и после нее являлись сотрудниками святая святых советского режима – органов госбезопасности. Впрочем, особо принуждать испанцев воевать за Россию не приходилось: на фронт они шли с энтузиазмом. «Война началась, и первое время нам приходилось быть в Ленинграде, в блокаде. Мы бросали с крыш на землю зажигательные бомбы, песком их засыпали, чтобы они не горели. Баррикады делали, девушки - в госпиталях. Наши старшие друзья, которым было по 18-19 лет, уходили добровольцами на войну. Пели песни, говорили: мы вернемся орденоносцами, героями, спасем от фашизма мир и Испанию!», - вспоминает житель Мадрида, театральный режиссер Анхель Гутьеррес, который встретил войну подростком в Ленинграде.
В Москве руководство испанской компартии занялось чисткой в собственных рядах. Оклеветанных неугодных товарищей по партии отправляли в советский ГУЛАГ. Так, на шесть лет в лагеря попал герой-разведчик, кавалер Ордена Красного Знамени Сальвадор Кампильо. Он пострадал лишь за то, что выразил неуважение к тогдашнему «фавориту» лидера партии Долорес Ибаррури – Франсиско Антону. Вскоре провинился и сам Антон: за измену лидеру – женитьбу на молодой француженке – он чуть не лишился головы. Спасла бывшего «фаворита» лишь смерть Сталина: расправляться с неугодными руками «советских товарищей» стало невозможно.
Возвращение в Европу
С начала 50-х в Москве оставалось лишь руководство партии. Более молодое и активное поколение находилось во Франции или же в самой Испании, работая в подполье. В 1968 году в рядах компартии произошел раскол. Поводом послужило вторжение советских войск в Чехословакию. Времена изменились, и большинство испанских коммунистов более не желало слепо следовать в фарватере Москвы и оправдывать все деяния советских политиков. Вырисовывалась новая идеология в среде КПИ – «еврокоммунизм». Она декларировала признание ценностей современной демократии, свобод и прав человека.
«Мы перестали считаться радикальной партией. Мы сделались респектабельной левой политической силой, хотя и продолжали подвергаться преследованиям со стороны режима. Слева от нас располагались многочисленные группы троцкистского и маоистского характера, которые обвиняли нас в реформизме. В студенческой среде компартию даже стали называть буржуазной партией», - говорит Педро Гонсалес, ветеран партии, в прошлом член ее руководства.
Как отмечают испанские историки, принятие идей «еврокоммунизма», то есть фактически принятие правил и норм демократического общества для компартии было единственным способом выжить. В Кремле этого не поняли, помогать материально компартии прекратили и отныне стали поощрять материально различные отколовшиеся от партии ортодоксальные группировки.
Ненужный компромисс
После смерти Франко в 1975 году и установления демократии в стране, компартия была легализована. Это произошло 8 апреля 1977 года после того, как генсек партии Сантьяго Каррильо отказался от своих республиканских идей, за которые коммунисты воевали почти три года во время гражданской войны, и признал монархию, восстановленную в стране франкистским режимом и его последователями. Этот демарш, по мнению историков, был оценен многими рядовыми коммунистами, как предательство. Дальнейшие события показали, что «исторический компромисс» компартии был вовсе не нужен, поскольку тогдашние власти, состоящие из окружения покойного диктатора, сами были весьма заинтересованы в легализации компартии для того, чтобы доказать мировой общественности свой демократизм.
В начале 77-года испанский премьер Адольфо Суарес, бывший руководитель Национального движения – единственной разрешенной при Франко партии фашистского типа, заявлял: «Я не только не разделяю взгляды коммунистов, но и самым категорическим образом отвергаю их идеологию. Ее отвергают все члены нашего правительства. Но я демократ, поэтому и решил легализовать компартию».
Многие наблюдатели полагают, что Каррильо, делая уступки франкистам, выслуживался перед ними не столько в интересах партии, сколько в своих личных целях. Над ним, как дамоклов меч, висело обвинение в массовых расстрелах гражданских лиц в Мадриде осенью 36-го года. Генеральный секретарь, которого даже товарищи по партии обвиняли в карьеризме и желании выпросить у сильных мира сего для себя чин министра или, хотя бы, депутатский мандат, через много лет признал, что легализация партии не явилась следствием его идеологических уступок ультра-правым, а лишь результатом политической игры самих франкистов: «Тогдашнее правительство прекрасно знало, что декларировать смену режима было невозможно, не легализовав компартию».
«Слишком далеки они от народа»
Казалось, что после выхода из подполья компартия могла претендовать на важную роль в политической жизни значительно полевевшей после краха диктатуры страны. Но в новой парламентской роли компартия начала терять свою популярность даже в среде рабочего класса. Сказывались долгие годы, проведенные ее руководством в эмиграции. Кроме того, ведя политическую игру и отказываясь от своих основных принципов, партия так и не приобрела новых сторонников, зато потеряла многих старых приверженцев. Раздираемое внутренними противоречиями руководство компартии явно проигрывало по сравнению с молодыми и талантливыми лидерами другой левой силы – испанскими социалистами, которые значительно лучше ориентировались в политической обстановке: «Результаты первых же демократических выборов 77-го года крайне разочаровали коммунистов. Многие от нас отвернулись, а симпатии новых друзей завоевать так и не удалось», - вспоминает Рамон Тамамес, ветеран компартии, видный испанский экономист.
Социалисты пришли к власти в Испании в начале 80-х годов. Что же касается коммунистов, то они в последующие годы лишь теряли число мест в парламенте. На падении их популярности сказывалась их собственная политика. Так в годы правления социалистов, КПИ неизменно блокировалась с правыми, поддерживая все их нападки на правительство. А когда, в результате выборов 96-го года к власти пришла консервативная Народная партия, то коммунисты по инерции еще в течение нескольких лет продолжали травить социалистов. Свара в рядах оппозиции была, естественно, только на руку правым.
Время «любителей»
С 1986 года на выборах и в парламенте испанские коммунисты действуют в составе коалиции под названием «Объединенные левые». Правда, за этой вывеской практически ничего нет: ведь помимо компартии в коалицию входят лишь малочисленные группы, типа «зеленых».
Координатором «Объединенных левых» сейчас является некто Гаспар Льямасарес, санитарный врач по образованию, занимающийся политикой, по его собственным словам, временно: «Я пока из политики уходить не собираюсь, хотя навсегда оставаться в ней тоже не хочу. Я в политике - не по призванию, а потому что меня выбрали мои товарищи. Ну а когда они изменят свое мнение в отношении меня, то я смогу работать по своей основной специальности. Я никогда не считал политику своей профессией. Для меня это временный этап. У меня хорошая творческая специальность. Я всегда от нее получал большое удовлетворение. Ну а политика отнимает у человека все время. Рабочий день не ограничен. Совещания продолжаются до поздней ночи, так что у политиков не остается времени на общение с родственниками и друзьями. Но, в принципе, я не жалуюсь».
Сегодняшние испанские коммунисты, представленные временным политиком-любителем, имеют довольно расплывчатую программу, из которой даже не совсем ясно, за что они борются. Что касается их конкретных требований, то они скорее напоминают пункты из программы профсоюзных организаций. Это повышение зарплаты и пенсий, улучшение условий труда наемных рабочих, системы образования и медицинского обслуживания, удешевление жилья, борьба с коррупцией и так далее.
Внимание любой ценой
Создается впечатление, что у испанских коммунистов, которые на протяжении своей истории не раз отказывались от своих убеждений во имя неких новых идей, теперь просто иссякла фантазия и им больше нечего предложить обществу. На вопрос, что для него означает быть коммунистом, Гаспар Льямасарес отвечает: «Во-первых, мы гордимся тем, что являемся наследниками борцов за свободу, за восстановление демократии в нашей стране, в ряды которых, помимо нас, входили социалисты и анархисты. Для нас быть коммунистами означает также бороться за большее равенство в условиях свободы».
Как отмечают местные наблюдатели, борьба за равенство у коммунистов порой принимает причудливые формы. Так что в последнее время некоторые демарши компартии вообще непонятны большинству испанцев. К примеру, в столь сложной проблеме, как баскская, они поддержали местных сепаратистов и даже подписали с ними документ, открывающий дорогу к отделению баскских провинций от Испании. Одной из парламентских инициатив Льямасареса – было награждение Папы Римского испанским орденом за критику антитеррористической операции в Ираке. Инициативу не поддержали даже испанские клерикалы. Теперь КПИ ратует за более либеральную политику в отношении иммигрантов, каждый раз возмущаясь, что власти высылают нелегалов на родину. Причина, разумеется, не в том, что деятели компартии не понимают, что Испания не резиновая и не может вместить всех желающих переселиться сюда из Африки, Арабского Востока, Латинской Америки и Восточной Европы. Наблюдатели отмечают, что, не имея какой-либо реальной альтернативы для решения насущных проблем общества, коммунисты используют любой повод, чтобы обратить на себя внимание и вызвать симпатии, хотя бы у иммигрантов.
