Виктор Ерофеев: Наши гости, у нас сегодня эксперимент – наши гости находятся и здесь, у меня в Москве, рядом со мной, и в Екатеринбурге, мы сегодня ведем передачу из двух студий. Так вот, в екатеринбургской студии находится писательница Анна Матюхина, писатель, организатор ежегодного фестиваля фантастики «Аэлита» Борис Долинго, ректор театрального института, филолог Владимир Бабенко, человек, который написал работу о Маркизе де Саде.
Владимир Бабенко: В том числе.
Виктор Ерофеев: Владимир , как называется ваша работа о маркизе д е С аде?
Владимир Бабенко: Она называется так: «Прекрасный полоумный маркиз. Донасьен де Сад: жизнь, страсти творчество».
Виктор Ерофеев: Здорово! А в московской студии рядом со мной находится писатель Анатолий Макаров и главный редактор газеты «День литературы» Владимир Бондаренко.
Тема нашей сегодняшней передачи – обстановка в городе. Что значит обстановка в городе? Чуть-чуть иронично, это не то, что милицейскую обстановку в городе. Нас интересуют нравы, обычаи, культура, свободы или их некоторое отсутствие и так далее. Вообще, а что там у вас с литературой и прочие вопросы.
Мой вопрос Ане. Аня, всегда все передачи начинаются с такого вопроса: вы любите свой город? Я сейчас расскажу маленькую историю. Я приехал в один город, соседнюю губернию от Москвы, там интеллигенция встречала меня, как это сказать: приехал московский писатель поговорить. Мы сели за стол. Пока салаты подавали, все писатели, вся интеллигенция этого города сказала, что жить в этом городе невозможно, что этот город они не любят и готовы все из него уехать. Потом мы с ними выпили четыре-пять рюмок водки, настроение заметно поменялось, и они сказали, что они так любят свой город, что они никогда оттуда не уедут. Но на этом дело не кончилось. Потому что, когда мы выпили совсем много водки, то третья реакция была следующая: они сказали, что этот город ужасный, и они все хотят из него уехать. Аня, как вы думаете, могла бы реакция ваших писателей соответствовать реакции города, который находится на расстоянии вытянутой руки от Москвы, но уже за территорией Московской области?
Анна Матюхина: Виктор Владимирович, я думаю, что отношение к городу не должно зависеть от количества выпитого.
Виктор Ерофеев: Я бы тоже этого хотел.
Анна Матюхина: Я надеюсь, что если бы этот вопрос был задан моим коллегам-писателям, надеюсь, что они бы постарались ответить на него трезво.
Виктор Ерофеев: Аня, давайте вы как трезвый человек, задаю вам вопрос: вы любите свой город?
Анна Матюхина: Это слишком сложный, я бы сказала, провокационный вопрос, Виктор Владимирович.
Виктор Ерофеев: У меня все вопросы провокационные, у меня просто других для вас нет.
Анна Матюхина: Я не очень люблю свой город.
Виктор Ерофеев: Вот теперь объясняйтесь.
Анна Матюхина: Дело в том, что отношение к городу во многом зависит от того, какая атмосфера в этом городе и обстановка. Очень зависит от того, как формировался город, из чего он возник и какие люди живут в этом городе. Екатеринбург, это город, с одной стороны, очень развитый в промышленном отношении, с другой стороны, это город не очень развитый в плане гуманитарной культуры, несмотря на то, что у нас достаточно театров, достаточно писателей.
Виктор Ерофеев: Аня, рядом с вами ректор театрального института. Мне Толя Макаров еще до начала передачи сказал, что институт известный.
Анатолий Макаров: Простите, в Екатеринбурге очень много всероссийски известных институтов, в смысле учреждений культуры, в частности.
Виктор Ерофеев: То есть москвичи думают, что вы культурный город.
Анна Матюхина: Со стороны, вероятно, мы можем выглядеть действительно культурным городом. Предположим, если посещать каждую неделю театр, может сложиться такое ощущение, что мы живем в культурном городе.
Виктор Ерофеев: Анечка, а какой у вас полиграфический комбинат, по-моему, один этот комбинат по территории - маленький городок. Я его как-то объезжал, объехать не мог.
Анна Матюхина: Все-таки Екатеринбург, на мой взгляд, был создан именно как промышленная столица России. И все-таки техническая мысль и промышленность является первичным, а культура для нас является чем-то вторичным.
Владимир Бондаренко: Извините, Аня, но ведь как раз наша техническая интеллигенция была наиболее свободомыслящая и в советское время это филологи боялись и трусили гораздо больше. Как правило, инженеры более независимые были, в каких бы они «ящиках» ни работали. Поэтому там, где сотня тысяч интеллигентов. Не кажется ли вам, что вы до сих пор не можете преодолеть комплекс провинциальности, который имеет долговековую историю в России. И я бы мечтал, чтобы в России как в Америке, жители Сан-Франциско абсолютно плевать им на настроение жителей города Нью-Йорка. Екатеринбург должен быть таким же центром как Питер, как Москва, как Владивосток.
Виктор Ерофеев: Аня, вы поняли Володю? Он предлагает вам на нас плевать. Давайте, нам уже звонят люди из разных городов. Наверное, это наш постоянный слушатель Александр. Александр, это вы? Александр, надо плевать или вообще что такое провинция?
Слушатель: Для меня? Во-первых цитатку хочу Шукшина из рассказа «Верую». «Верую в то, что люди соберутся в большие вонючие города, задохнутся там и побегут по чисту полю». Это очень точно. Был Панченко такой академик из Пушкинского дома, он очень точно определил, что такое революция наша была. И самое страшное не красные комиссары в тужурках кожаных с маузерами гранеными, а само страшное – это то, что была крестьянская страна и были посадские люди, которые так городскую культуру и не освоили. Вот эта раздвоенность между тем, что люди из деревни и люди, живущие в городах – вот эта наша основная проблема. Мне нравится очень города, средние уютные южные города, безумно их люблю. Но в России я бы хотел жить, честно говоря, где-нибудь в пригороде. Мегаполисы российские - это ужасные монстры, это железный молох.
Виктор Ерофеев: Понятно, Александр.
Владимир Бондаренко: Это в любом городе. Я вам скажу, если вы бывали в Мюнхене или в Кельне, в том же самом Лос-Анджелесе, там тоже монстры огромные. И многие интеллигенты американские живут в пригородах.
Виктор Ерофеев: Давайте мы послушаем ваших коллег, Анечка. Мне интересно мнение Бориса. Борис, вы как относитесь к своему городу, любите ли вы его? А если любите, то за что?
Борис Долинго: Вы знаете, исторически я не свердловчанин, не екатеринбуржец. Поскольку городу вернули в 91 году историческое имя, то значительную часть я в нем прожил как в Свердловске и приезжал сюда, у меня здесь родственники. Я вообще родился и вырос в Средней Азии, заканчивал школу в Ашхабаде и первый курс университета. Но для меня всегда Свердловск и потом Екатеринбург воспринимался как город родной, потому что здесь были родственники, здесь я часто бывал ребенком. И город, несмотря на то, что это большой промышленный монстр, здесь много заводов, тем не менее, город мне нравился. Благодаря отцам-основателям Татищеву, Дыгенину, вокруг города сохранились леса, по крайней мере, вокруг Екатеринбург они не вырублены настолько, как можно ожидать в городе таких промышленных масштабов. И это создает благоприятное окружение города и может быть поэтому мы не настолько задыхаемся.
Виктор Ерофеев: Хорошо. Борис, у меня еще один вопрос: обычно провинциальные промышленные города грубые. Я ваш город не считаю провинциальным – это огромный центр Урала, я там был, мне показалось, что это город самостоятельного значения. А вот грубость все-таки наблюдается в таких удаленных от центра городах. Москва тоже достаточно грубый город. А что у вас с грубостью?
Борис Долинго: Конечно, это присутствует. Может быть это в какой-то степени выросло в последние годы, когда отношения между людьми стали прагматизированными, я бы так сказал. Конечно, есть недостаток может быть культуры общения, если в массе говорить. Но город достаточно культурный, потому что здесь есть учреждения культуры, театры, есть вузы с соответствующими факультетами и вузы соответствующего направления, театральный институт, здесь много музыкантов, здесь много актеров, здесь много писателей. Культурный пласт Екатеринбурга весьма значительный. Есть некая полярность, конечно, есть люди абсолютно культурные, вежливые, обходительные и есть люди грубоватые. Наверное, как везде.
Виктор Ерофеев: Давайте послушаем, что нам говорит Сергей из Петербурга.
Слушатель: Здравствуйте. Хотелось бы призвать оренбуржцев не стараться быть похожими на Ленинград и Москву. Эти два города - города-конформисты, они скушали все, начиная от советского, всех в перестройке. И сейчас последний самый горячий, радиостанция Свобода молчит, солевой вопрос: все клянутся - с рудников поступает три рубля килограмм соль. По городу иду - от 6 до 5, там, правда, где 5, там стыдливо стоит ценник, видимо, в ожидании инспекции. Петербург молчит. В Москве денег много – покупают. ЖКХ, еще немножко, пойдет народ на улицы просто в картонные ящики. Москва и Ленинград молчат, потому что подвижка еще долго будет до окраин. Оренбуржцы, все остальные маленькие города, куда двигаться? В деревню что ли? Не надо быть похожими на нас.
Виктор Ерофеев: Действительно, это разнообразие. Насчет соли пока не знаю, но какое-то напряжение чувствуется. Вот у нас, кстати говоря, Владимир пишет: «Дмитров – лучший город России и жители тоже». Я хотел бы обратиться к Владимиру Бабенко. Вы написали среди прочих книг и о маркизе де Саде. Это обстановка в городе вынудила вас написать такую книгу?
Владимир Бабенко: Да нет. Это просто один из любимых персонажей в мировой истории, если сказать звонко. У меня есть и другие любимые персонажи, например, Александр Вертинский, о котором у меня книжка есть, два издания.
Виктор Ерофеев: Но любимый персонаж маркиз де Сад все-таки злодей был, не думаете?
Владимир Бабенко: В личной жизни - да.
Виктор Ерофеев: А в общественной был ангелом.
Владимир Бабенко: А в общественной герой, людей спасал.
Виктор Ерофеев: Было и такое с ним, действительно.
Анатолий Макаров: В Бастилии сидел, призывал к революции.
Виктор Ерофеев: Было всякое. Аня, как вам как молодой женщине кажется, много красивых людей в вашем городе?
Анна Матюхина: Не знаю, думаю, как везде, симпатичных людей в нашем городе достаточно. Виктор Владимирович, я, кстати, хотела продолжить мысль об отношении и может быть немножко объясниться. Потому что, я думаю, что многие горожане, многие люди обидятся, если услышат такую точку зрения, что его литератор не любит город. У меня неоднозначное отношение к Екатеринбургу. На мое отношение во многом повлияла история нашего города и история нашего края. То есть изначально наш край был создан, формировалась жизнь нашего края формировалась с функциональной точки зрения, то есть мы должны были быть именно промышленным гигантом, именно кузницей России.
Виктор Ерофеев: Чем плохо?
Анна Матюхина: Я бы не сказала, что плохо. Дело в том, что многие люди, которые работали на наших рудниках и предприятиях, они не хотели этим заниматься. Это были ссыльные, это был край ссыльных, это был своего рода демидовский ГУЛАГ. Здесь было очень много насилия, и недаром здесь был расстрелян последний российский император. И все это сохранилось, все это впитало то место, где мы живем. Конечно, после Великой отечественной войны и во время эвакуации сюда приехали интересные театральные деятели и ученые, и многие деятели культуры. Однако этот дух демидовского ГУЛАГа сохранился - это чувствуется.
Виктор Ерофеев: Давайте спросим Анатолия Макарова, который был в вашем городе. Толя, с какими впечатлениями ты уехал из этого города?
Анатолий Макаров: Я был не раз и на Урале бывал. Естественно, я не могу оспорить старожилов местных жителей.
Виктор Ерофеев: Ане-старожилке не много лет.
Анатолий Макаров: У меня какое было ощущение? Чисто внешне немножко депрессивное ощущение, действительно, такого огромного промышленного города. Вся инфраструктура, естественно, устроена вокруг огромных заводов, совсем не до эстетики, не до красоты, хотя такие попытки были очевидны. Но чем больше я общался с людьми, причем однажды я приехал в жуткие морозы, жил в «Большом Урале» в известном, и ко мне приходили люди с заводов, с киностудий, просто узнавали, что приехал москвич. И я тогда был довольно известный журналист. И в человеческом отношении поразительно приятные и широко мыслящие люди и такое же впечатление у меня было от Магнитогорска, который вообще город внешне страшноватый, честно говоря. А с такими поразительно замечательными людьми я там общался.
Виктор Ерофеев: Аня, согласны, что люди хорошие у вас?
Анна Матюхина: Да, конечно, у нас много хороших талантливых людей.
Виктор Ерофеев: Когда вы говорите «хорошие люди», что это значит? Меня всегда эта формула настораживает: «у нас город хороших людей», а где город плохих людей?
Анна Матюхина: Меня тоже, Виктор Владимирович, эта формула настораживала. Очень часто люди в понятие «хороший человек» вкладывают понятие не злой человек, не совершающий какого-либо приносящего вред другим поступка. То есть это достаточно размытое понятие, конечно.
Виктор Ерофеев: Давайте я вам такие вопросы задам: Владимир, скажите, пожалуйста, вы бы хотели переехать в Москву и продолжать там заниматься Вертинским и Садом?
Владимир Бабенко: Вы знаете, я в Москве бываю регулярно. Бывали в молодости особенно переезды, когда по полгода жил. Я очень хорошо знаю этот город. Я хотел бы сказать совершенно искренне, что я не только в Москву, я объехал полмира, я нигде не хотел бы жить, я хотел бы жить в нашем городе, и я здесь жить и буду. Вы знаете, у меня с ним какие-то как у преподавателя вуза, а я работал в университете на разных факультетах, потом организовал институт в 85 году, у меня прежде всего через молодежь сложились с ним свои отношения.
Виктор Ерофеев: А нет такого ощущения, что не хватает интеллектуальной тяги? Я рассуждаю по программе «Апокриф», о которой Аня часто пишет и достаточно комплиментарно, думаю, что «Апокриф» можно сделать в Лондоне, в Нью-Йорке, в Москве, а даже в Париже и в Риме, не говоря о Варшаве и Праге, не хочу никого обижать. Но не хватает. Эта концентрация, она дает блеск не только культуры, не только радости общения, но еще какая-то возможность профессионального развития.
Владимир Бабенко: Если можно, я еще немножечко о молодежи и может быть в той струе, в которой вы говорите. У нас в городе свыше 150 тысячи студентов - каждый 12 студент. Это огромной потенциал и с этой молодежью нужно очень аккуратно обращаться.
Виктор Ерофеев: Почему аккуратно обращаться?
Владимир Бабенко: Потому что она знает свою силу, чего тут скрывать.
Виктор Ерофеев: Уже Матюхину ругают, Анна пишет, не подписала, из какого города: «Удивительно, что Матюхина путает понятие культура. Это не только театр, но и наука, техника, образование». Поняли, Аня?
Анна Матюхина: Культура, я бы не сказала, что техника относится и технику можно включить в сферу культуры, по-моему, это специфическая сфера, не имеющая отношения к культуре, скорее это сфера интеллекта.
Анатолий Макаров: Смотрите, даже эта некая депрессивность вашего городского пейзажа, некий надрыв, который чувствуется в таких городах ведь, он бывает иногда чрезвычайно по-своему трагично-плодотворен. У вас трагически покончивший изумительный поэт Борис Рыжий. Это ведь поразительно, как именно такая среда городская родила такой художественный тип человека.
Виктор Ерофеев: Давно уже у нас на проводе Григорий из Москвы. Григорий, ваше мнение: Москва и провинция – это слишком большая разница между этими понятиями?
Слушатель: Приветствую вас, Виктор, в вашем лице всех участников. Я считаю, что, конечно, разрыв есть. Я бы хотел с Аней поделиться своим впечатлением от Екатеринбурга. Я жил там в гостинце «Центральная» и в гостинице «Исеть» и долго не мог понять, что такое Исеть, оказалось, что это река.
Виктор Ерофеев: Это правда?
Анна Матюхина: Да, это наша река и гостиницы такие есть.
Слушатель: Там сначала достаточно гнетущее впечатление все производило. Некоторые манеры людей. Чтобы купить бутылку пива, люди доставали огромную, в основном молодые люди, пачку, покупали бутылку и все это потом убиралось.
Виктор Ерофеев: Не понял, какую пачку?
Слушатель: Пачку денег, как полное собрание сочинений Льва Толстого. Затем был в музее чугуна, но не захотелось купить ни одного сувенира, потому что немножко не моя эстетика. А потом со временем привык, через несколько дней стало казаться, что все красиво. И я был, там у вас есть озеро, на трамвае можно доехать. Там я познакомился с очень хорошими, интересными людьми. Там никаких ни шашлыков, ничего, только рыбаки и люди гуляли. Люди общались, очень интересно я провел время. Так что уезжал я с очень хорошими ощущениями.
Виктор Ерофеев: Григорий, спасибо. Очень приятно, что у вас хорошие ощущения. Я думаю, что вообще человек ко всему может привыкнуть. К Екатеринбургу нетрудно привыкнуть, там милые и симпатичные люди. Я бы хотел задать вопрос Бондаренко Володе. Володя, ты бы не мог переехать из Москвы и жить в Екатеринбурге? А если мог, то почему, а если не мог, то тоже почему?
Владимир Бондаренко: К примеру, я скажу, мой старший сын Григорий, обычно в Москву к писателям едут на встречу к учителям, а он отсюда поехал в Екатеринбург к Крапивину, классику русской фантастики. Это слово к культурной атмосфере и Свердловска, и Екатеринбурга.
Виктор Ерофеев: Захвалим мы их.
Владимир Бондаренко: Не надо захвалим. В советское время журналы «Уральский следопыт» и журнал «Урал» - это были одни из самых интересных журналов в России и вполне конкурентоспособны были с московскими журналами. Да и сегодня Екатеринбург «Фактори» издает книги, которые покупает вся Россия. И поэтому говорить, что Екатеринбург - это какой-то отсталый, не культурный город... Как была вологодская школа, как есть южнорусская, краснодарская школа писателей, так и Урал стал центром русской современной фантастики. Я знаю, что не только Крапивин, но и его ученики приезжают в Екатеринбург, именно чтобы дальше развивать идеи нашей фантастики. Кстати, независимость екатеринбуржцев. Неслучайно именно Россель из всех русских провинций первым поднял идею об Уральской республике. Я не знаю, как сейчас эта идея, жива или нет среди уральцев, но вообще-то и в уральской культуре дух независимости, и не такое уж там лакейство перед москвичами или питерцами, всегда был. Поэтому, дай бог, каждому городу обладать такой культурой.
Виктор Ерофеев: Аня, а как у вас со свободами в городе? Чувствуется, телевидение, радио лучше, чем в Москве, все вы можете сказать или есть какие-то ограничения?
Анна Матюхина: Виктор Владимирович, по моему впечатлению, я думаю, обстановка сейчас в России то, что касается радио и телевидения, одинаковая. Дело в том, что ни один радиоканал, ни один телеканал не может жить самостоятельно, так или иначе он зависим или, скажем так, от воли и соответственно, от средств губернатора и бизнеса, который связан с губернатором или от мэра, то есть так или иначе, грубо говоря, занимается обслуживанием той или иной ветви власти или очень крупной коммерческой структуры. Когда мы смотрим, предположим, московские каналы, мы тоже видим, что это канал говорит так, как думает мэр Юрий Лужков, а этот канал пропрезидентский, предположим. Такое же впечатление от просмотра телевизионных каналов Екатеринбурга.
Виктор Ерофеев: А что с газетами?
Анна Матюхина: Газеты то же самое. Наш медиа-рынок разделился на две большие части - это два больших лагеря, один лагерь работает на губернатора, другой лагерь работает на мэра. Очень незначительное количество СМИ являются зависимыми от каких-то коммерческих структур. Сейчас, например, появился телевизионный канал, которому патронирует православная церковь, соответственно, он выражает позицию православной церкви. Но в чистом виде независимых СМИ, на мой взгляд, сегодняшней России в принципе не существует, за исключением глянцевых журналов.
Владимир Бондаренко: Вопрос можно: а Свердловская киностудия перестала существовать в каком-то ином виде?
Анна Матюхина: Свердловская киностудия существует, но в достаточно плачевном состоянии. И можно здесь привести точку зрения известного режиссера Ярополка Лапшина, который делился со мной своим разочарованием от того, в каком состоянии находится Свердловская киностудия. Именно говорил о невозможности снимать качественное кино на нашей базе прежде всего по финансовой причине и по причине, с его точки зрения, менеджмента, который существует на нашей киностудии сегодня.
Виктор Ерофеев: Вообще надо сказать, что Аня затронула очень важную тему насчет глянцевых журналов. Глянцевые журналы, тот самый гламур, который мы естественно по своей интеллигентской традиции должны были бы презирать, все больше и больше становятся независимыми благодаря рекламе и благодаря тому, что вообще даже кремлевские и прочие начальники, они присматриваются к гламуру. Так посмотришь, когда они выходят на какие-то приемы и видишь, что они стараются гламурными людьми казаться. Есть один рассказ Пелевина, который кончается тем, что дымок сигаретки потянулся в сторону Кремля у гламурной девушки. Это вообще новая особенность нашей культурной жизни, о ней еще мало кто писал. Аня молодец, Аня не только талантливый писатель, но у нее есть нюх на новые вещи. Я хочу обратиться к Борису с вопросом. Борис, скажите мне, пожалуйста, а что все-таки делается на вашем ежегодном фестивале? Я объявляю, что вы директор фестиваля. А что вообще там происходит?
Борис Долинго: Я немножечко поправлю: я не директор, я председатель оргкомитета. Фестиваль существует очень давно в Свердловске, он появился в 81 году аж. Это был первый фестиваль фантастики или как на Западе называют конвент, вообще в Советском Союзе, в России впервые здесь. И создателями его, один из создателей был Владислав Петрович Крапивин, человек, которому пришла идея голову литературной премии в области фантастики. Затем там были люди, которые в тот момент создавали славу журнала «Уральский следопыт» - это такие как главный редактор тех времен «Уральского следопыта» Мешавкин, редактор отдела фантастики Бугров. Бугров Виталий Иванович сыграл определенную роль в моей судьбе, первый человек, который сказал, светлая ему память, его, к сожалению, уже нет давно, больше десяти лет на свете, это был первый человек, который сказал достаточно одобряющие слова тому, что было мной написано в области фантастики. И здесь были очень многие писатели, приезжали молодые, тогда еще начинающие на этот фестиваль «Аэлита». Они участвовали в семинаре молодых авторов, который Виталий Бугров вел и, в частности, были такие писатели как Сергей Лукьяненко, совсем молодой еще, он приезжал сюда, Владимир Васильев, Александр Громов.
Виктор Ерофеев: Это вы научили про «Ночной дозор»?
Борис Долинго: Откровенно говоря, мне кажется, у Сергея Лукьяненко есть вещи более интересные, чем «Ночной дозор», но «Ночной дозор» хорошие книги, безусловно.
Виктор Ерофеев: Я думаю, что мы насчет фантастики устроим особую передачу. У нас очень долго здесь ждет Эрих Эдгардович из Красноярского края. Я думаю, что когда Александр сказал, что он хочет жить в теплом городе, Краснодарский край и откликнулся.
Слушатель: Добрый вечер. Я приветствую всех участников. Эрих Эдгардович - это действительно по паспорту, не псевдоним. Я реабилитирован как политический ссыльный, золотой выпускник Комилага, даже одно время Сергей Довлатов под Сыктывкаром охранял. Но я к чему: сейчас особенно актуальны вопросы ксенофобии, национализма и не только. Как вы считаете, насколько вам повезло с губернатором Эдуардом Росселем? Есть какие-то нюансы, специфика с учетом пятой графы? Я, конечно, никогда не был ни националистом, ни кем, но кованый отпечаток я всю жизнь чувствую, хотя вроде и человек нужный, у меня больше двухсот публикаций, открытий, изобретения, мои стихи.
Виктор Ерофеев: Эрих Эдгардович, вопрос понятен. Я вас поздравляю с таким охранником - это просто ангел-хранитель, если Довлатов вас охранял даже в лагере. Конечно, чувствуется искалеченная тяжелая судьба, хотя двести публикаций, безусловно, вызывает наше общее к вам уважение.
Владимир Бабенко: Я должен сказать, что я неоднократно наблюдал Эдуарда Росселя как-то так близко, в неофициальной обстановке и на официальных приемах. Вообще как человек он очень симпатичный, музыкальный очень. Он на гармонике играет. Он человек очень сложной судьбы, его родители, что только ни перенесли, в сталинские лагеря. Он был беспризорным одиноким мальчишкой, который поступил в горную академию, стал инженером по шахтному оборудованию, насколько я знаю, и потом это был крупнейший строитель, он очень много построил по всему Уралу как инженер.
Виктор Ерофеев: Создается положительный образ. Дай бог, если так. Аня, скажите, пожалуйста, вы написали и мне нравится ваша книга о студентах. А вообще нравы разнузданные, молодежь собирается взяться за ум или только сексом занимается?
Анна Матюхина: Виктор Владимирович, я думаю, я надеюсь, что молодежь занимается не только сексом, но и как-то занимается саморазвитием в интеллектуальном и творческом плане.
Виктор Ерофеев: А получается что лучше - секс или развитие?
Анна Матюхина: Вот вы знаете, Виктор Владимирович, складывается впечатление, что мы много очень говорим о свободе, о свободе самовыражения, о свободе выбора своего пути, но при этом складывается впечатление, что у нас вырастает поколение достаточно зависимых людей, которыми не очень сложно манипулировать. Это не те люди, которые пойдут, предположим, на баррикады в критических ситуациях, это не те люди, которые рвутся в космос. Это не Дон Кихоты - это скорее поколение Санчо Панса. Люди, которые стремятся к адаптации, к тому, чтобы им было комфортно, чтобы их никто не трогал, чтобы к минимальному благополучию - для них это первостепенно. И вкусами этих людей, по моим наблюдениям, очень легко манипулировать через рекламу, через политические слоганы. Яркий пример, когда были выборы Бориса Николаевича вторые, когда был слоган «Голосуй или проиграешь», слоган, который действовал во многом на подсознание. То есть если, предположим, я очень сложно отношусь к революционерам, которые перевернули нашу страну в 17 году, но я их уважаю за самостоятельность позиции, за то, что они пытались разобраться в том, что происходило в тогдашней России. А о нынешнем поколении это, к сожалению, этого нельзя сказать.
Анатолий Макаров: Аня, извини, а вы думаете, нам нужны сегодня баррикады?
Анна Матюхина: Я не думаю, что нужны баррикады, но есть ситуации, когда молодежь должна проявлять активную позицию, должна активно выражать свое мнение, а не слепо следовать.
Виктор Ерофеев: Владимир, у меня к вам вопрос как к ректору театрального института. Скажите, пожалуйста, вы довольны своими студентами? Только, пожалуйста, скажите честно.
Владимир Бабенко: Я вам скажу как стареющий мужчина, который идет по городу, допустим, впереди идет несколько...
Виктор Ерофеев: Вы сильно стареющий мужчина?
Владимир Бабенко: Достаточно. Я иду и передо мной несколько девушек с симпатичными фигурами. Пока я к ним присматриваюсь, я слышу, что они говорят, и после этого я думаю, что лучше бы я голубой был, потому что я не хочу с ними общаться.
Виктор Ерофеев: А почему? Что же они такое говорят?
Владимир Бабенко: Они говорят на страшном матерном языке, причем наглядно говорят.
Виктор Ерофеев: Дорогие екатеринбургские девушки, которые слушают возможно нас, пожалуйста, в присутствии Владимира Бабенко постарайтесь не очень наглядно ругаться матом. Валерий Аркадьевич из Королева, из-под Москвы звонит нам. Валерий Аркадьевич, что вы нам скажете, хорошо жить неподалеку от большого города?
Слушатель: Добрый вечер. Конечно скажу, тем более я в Королеве с 49 года, Москва под боком. И взрослея, я все больше и больше понимал, что в Москву я никогда не перееду, а с годами все больше и больше. Теперь о культуре. Она трехмерна, всеобъемлюща, носителями ее являются все мы - народ. И на сегодняшней день она уже по такой дикой экспоненте скатилась вниз и метастазы из Москвы приползли к нам. Драпать даже из-под липок надо.
Виктор Ерофеев: Образно, интересно. Спасибо вам большое. Давайте мы двинемся в сторону Екатеринбурга. Аня, я понял, что девушки ругаются матом, а что у вас с бандитами?
Анна Матюхина: К сожалению, что касается бандитом, по-моему, в нашем сегодняшнем обществе, в нашем современном обществе в принципе этические оценки понятия бандит и такого явления как бандитизм попросту не существует. Бандиты есть, но к ним могут относиться лояльно и позитивно.
Виктор Ерофеев: И с уважением.
Анна Матюхина: И с уважением, и с завистью, более того.
Виктор Ерофеев: А ребята, о чем говорил Толя Макаров, которые доставали пачки денег на пиво, конечно, тогда действительно, что если иметь чемоданы денег, то еще более интересная ситуация. А что у вас читают, какие книги вы читаете?
Анна Матюхина: У нас достаточно широкий выбор книг и, слава богу, книжные магазины полны.
Виктор Ерофеев: Там полная свобода?
Анна Матюхина: Насколько я знаю по тем опросам, которые я проводила в рамках телепередачи «Литературный квартал», мы пришли к такому выводу, что люди в основном предпочитают читать массовую литературу, не ту литературу, которую можно отнести даже к классической литературе или к интеллектуальной прозе, будь то российская пресса или зарубежная, а прежде всего это детективы, женские романы и это огромный массив литературы, который действительно пользуется большим спросом. И фантастику читают.
Виктор Ерофеев: Аня, а почему вы сами не издаетесь, а пишете серьезную литературу. Почему бы вам не написать какой-нибудь дешевый женский романчик? Откуда у вас ресурс творческого и интеллектуального, нравственного значения, порядка? Откуда вы это берете?
Анна Матюхина: Виктор Владимирович, я говорила о позиции, которую занимает современная молодежь, и мне кажется, что мой гражданский долг и мой человеческий долг частично заключается в том, что именно выражение своей гражданской и личной позиции к тому, что происходит вокруг, к тем процессам, которые происходят в обществе.
Виктор Ерофеев: Вы просто Зоя Космодемьянская литературы. Замечательно!
Давайте послушаем, Сергей нам звонит из Петербурга. Здравствуйте Сергей.
Слушатель: У меня такой вопрос по поводу имперских, вернее столичных функций Екатеринбурга. Я почти не слышал, чтобы кто-нибудь туда собирался какое-нибудь министерство отправлять. И еще у меня мнение насчет Екатеринбурга, я сталкивался с жителями Свердловска очень давно. Мне не показалось, что они темные люди, это среднее, наверное, поколение, но самому было стыдно, что я меньше знаю содержимое Эрмитажа, чем люди, живущие там. У меня в основном спортсмены были, альпинисты, лыжники. Вообще я думаю, что если бы какую-нибудь часть столичных функций принял Екатеринбург - это было бы хорошо.
Виктор Ерофеев: Толя Макаров хочет.
Анатолий Макаров: Я хотел бы эту замечательную мысль развить, только в другом несколько плане. Понимаете, и столица, и провинция – это прежде всего люди. Это общее место, но это так. Я сейчас разговариваю с друзьями из Екатеринбурга, абсолютно никакого нет ощущения, что люди провинциальные, если уж принять такую систему оценки «столичные люди». А вообще абсолютно прав был мой коллега Володя Бондаренко, когда он сказал, что посмотрите... Я, например, моя любимая страна за границей – это Франция. И тем не менее, я хотел бы, чтобы Россия пошла скорее по немецкому пути в этом смысле, чтобы каждый большой город являл собой настоящий культурный, абсолютно самодостаточный центр. Который мог с большим уважением относиться к столице, никакого сепаратизма глупого, но который был бы действительно самодостаточен внутренне в культурном плане, в психологическом плане. И вот одно конкретное наивное предложение, мечта моя: я всю жизнь хотел бы, чтобы в глубинах России, в Екатеринбурге, в Новосибирске появилась огромная национальная общерусская газета. Как, скажем, в Америке необязательно читать «Нью-Йорк таймс», можно читать «Лос-Анджелес таймс», чтобы была большая с мировым уровнем, большая провинциальная в том смысле, что она не в столице, но абсолютно мирового класса газета. Вот это такая моя наивная мечта.
Владимир Бабенко: Тем более у вас есть свои олигархи.
Виктор Ерофеев: Во-первых, давайте мы попробуем разобраться, будет ли маленький кусочек или вообще какой-нибудь кусочек государственной власти передан Уралу или Сибири, что-нибудь вы об этом слышали? Я нет.
Анна Матюхина: Мы тоже об этом не слышали.
Виктор Ерофеев: А нужно вам это?
Анна Матюхина: Это думаю, вопрос, который следует задать политикам, чем нам, рядовым жителям города. Судя по тем процессам, которые сейчас происходят в стране, на мой взгляд, нет таких тенденций к тому, чтобы власть и управление страной распределялась по регионам. Скорее наоборот, происходит концентрация власти в Москве все больше и побольше. Поэтому пожелание нашего гостя - это только пожелание.
Анатолий Макаров: У вас Бориса Рыжего любят?
Анна Матюхина: Да, безусловно, знают, помнят. Но кстати, тот факт, что, к сожалению, бедный Борис ушел из жизни добровольно, говорит о том, что он задохнулся, можно сказать.
Виктор Ерофеев: Аня, я вам, конечно, желаю, чтобы вы стали писателем с европейским именем и разбогатели. А что бы вы тогда сделали: остались бы в городе или переехали бы в Москву или стали бы жить в Париже или в каком городе хотели бы жить?
Анна Матюхина: Виктор Владимирович, я, честно говоря, побывала во многих городах и я не встретила города своей мечты. На мой взгляд, главное - это не то место, где ты живешь в данный момент, а тот внутренний мир, который всегда с тобой. Потому что если в твоем внутреннем мире дисгармония или какой-то негатив, то куда бы ты ни переехал, твои проблемы уедут вместе с тобой.
Виктор Ерофеев: Но есть некоторые города, в которых проблемы, в Рим приедешь ненадолго и как-то помягчают проблемы, растворятся. Толя, я думаю, пошли его завтра в Париж, он тоже приехал бы в таком менее хмуром февральском настроении, чем он пришел к нам в замечательную студию. Тут откликнулась Зинаида на больной вопрос по поводу нецензурных слов. Всколыхнул Владимир чувства девушек: «Удивительно, что никто из присутствовавших не вспомнил господина Швыдкого при упоминании нецензурных слов в Екатеринбурге. Он был сторонником всего этого и даже говорил об это на ТВ». Вот видите, какое беспокойство вызывает возникновение нецензурных слов, когда мы об этом говорим, просто начинают сразу волноваться. Кажется, начни произносить нецензурные слова, и страна рухнет.
Анатолий Макаров: Вообще девушки, если хотите жениться, не материтесь.
Виктор Ерофеев: Не жениться - замуж выходить. Женятся «голубые» на «голубых». Они выходят еще по-прежнему замуж. Аня, я вам желаю большого литературного счастья, вашим гостям я желаю успеха и в фантастике, и в театре, и в маркизе де Саде.
