В конце марта при Президентском Совете по науке, технологиям и образованию был образован Координационный совет по делам научно-педагогической молодежи. Эта новая организация должна дать возможность самим молодым ученым воздействовать на политику в сфере науки и образования.
Об устройстве и планах нового Совета рассказывают трое его членов: Евгений Онищенко, Физический институт РАН, один из организаторов и активных деятелей сайта Scientific.ru, Александр Щеглов, Московский государственный университет, председатель Совета общественной организации «Российский союз молодых ученых» и Сергей Попов, Государственный астрономический институт имени Штернберга.
— Что представляет собой Координационный совет по делам научно-педагогической молодежи?
Евгений Онищенко : Координационный совет по делам научно-педагогической молодежи Это — общественная организация. Члены совета зарплату не получают, не состоят на государственной службе, они продолжают работать там же, где они и работали. Статус совет – это постоянно работающая комиссия Большого президентского совета по науке, технологиям и образованию. Координационный совет не может принимать решений, обязательных для государственных органов. Он может проводить анализ информации, готовить материалы, которые будут передаваться в Большой президентский совет. В дальнейшем по нашим предложениям могут приниматься серьезные государственные решения, например, поручение президента соответствующим ведомствам.
— А каковы функции Большого президентского совета по науке?
Александр Щеглов : По положению о президентском совете его основная функция — информирование президента о состоянии дел в области науки, образования и технологий. В этом совете представлено большое количество очень авторитетных и уважаемых ученых из системы Российской Академии наук, из российских вузов. Председателем совета является президент Российской Федерации, заместителями являются ректор Санкт-петербургского госуниверситета Людмила Вербицкая и президент Российской Академии наук Юрий Осипов.
Координационный совет по делам научно-педагогической молодежи имеет статус постоянно действующей комиссии при Большом совете. Общая численность составляет около сорока человек. И при этом надо заметить, что при создании совета были учтены интересы научной общественности. Создание совета было достаточно открытым. Активное участие при формировании списочного состава приняла и наша организация Российский союз молодых ученых и интернет-сообщество Scientific.ru. То есть при создании Координационный совет не были применены какие-то административные рычаги.
— Что можно сказать по результатам первого заседания комиссии?
Евгений Онищенко: Это было не просто заседание Координационного совета, но совместно с частью президиума Большого президентского совета. То есть мы фактически знакомились друг с другом. Там же присутствовал министр образования и науки Андрей Фурсенко.
— Какие направления деятельности сейчас вы видите как приоритетные?
Александр Щеглов: Мы внутри совета выделили шесть рабочих групп. Первая группа организационная, вторая группа связана с популяризацией науки, с работой со школьниками, третья группа — по мониторингу эффективности реализации государственных программ в сфере науки и образования, четвертая группа по жилью и социальным вопросам, пятая группа по совершенствованию системы конкурсов и грантов и шестая экспертная группа, которая будет заниматься разработкой предложений по каким-то стратегическим вопросам, как, в какую сторону реформировать науку и образование.
Евгений Онищенко: Шестая группа будет также заниматься подготовкой доклада о положении ученых, то есть одного из основных документов, этим будет заниматься весь Координационный совет, но в первую очередь эта экспертная группа. То есть будет работать весь Координационный совет, поскольку мозг не может работать без глаз, без органов чувств. Этими «органами чувств» станет группа мониторинга.
— Что собой представляет группа мониторинга при Координационном совете?
Александр Щеглов: Прежде всего необходимо мониторить те процессы, которые происходят на местах с молодыми учеными. Действительно, государство реализует отдельные программы, сейчас планируется к принятию федеральная программа, ориентируемая на молодых ученых. Но насколько молодой ученый, работающий в региональном вузе, получает позитивный эффект от этой программы - вот это задача группы мониторинга. Мы хотим смотреть официальную статистику, официальные отчеты, которые приходят с мест, и проводить самостоятельную работу с молодыми учеными, узнавать, что происходит, как они оценивают ту или иную деятельность. А впоследствии будем сопоставлять результаты официальные и результаты, полученные нами, и подсказывать пути совершенствования этих программ. В структуре нашей организации созданы 58 региональных отделений, в каждом из них подобрался актив.
Сергей Попов: Задача этой группы состоит в том, чтобы количество молодых ученых росло. Поэтому существенно привлекать тех, кто придет в науку через пять лет. Поскольку, как известно, большой провал в кадрах с высоким уровнем подготовки ожидается на уровне 2010-2012 года.
— Есть разделение на научную популяризацию общую и специальную. Общая – это то, что направлено в целом на население, чтобы повышать доверие к науке, понимание науки и деятельности ученых. И специальная, грубо говоря, вербовка кадров. Вы на какой части будете делать акцент?
Сергей Попов: Первоначально как раз специальной популяризацией. То есть это действительно талантливые школьники, которые участвуют в конкурсах, в олимпиадах. Важно не потерять этих ребят и помочь им придти в науку. Тем, кто уже учится в университетах, аспирантурах, нужно помочь стать действующими учеными высокого уровня. С другой стороны, важнейший эффект общественной популяризации науки состоит в демонстрации того, что современный ученый может нормально существовать и реализовать себя. Это будет лучшей рекламой, чем если мы просто будем для очень широких масс очень понятно и хорошо доносить последние научные новости.
— Координационный совет по научной педагогической молодежи занимается вопросами жилья. Мне казалось, что жилье – это вопрос, который должен решаться в равной мере, что для ученых, что для не ученых.
Александр Щеглов: Безусловно, проблема с обеспечением жильем стоит остро для всех слоев России. Но если мы ставим задачу эффективного воспроизводства научно-педагогических кадров, особенно в контексте того, что к 2010 году может быть большой провал в этой области, необходимы неотложные меры, которые будут способствовать сохранению людей в этой сфере. И обеспечение жильем может стать тем самым решающим фактором, который позволит молодым талантливым ученым совершенствоваться в науке, а не уйти куда-то в бизнес. Существуют достаточно интересные региональные программы. Можно отметить программу, реализуемую в городе Дубна, в котором молодой ученый вносит 20% стоимости квартиры, 40% вносит за него предприятие-работодатель и 40% городская администрация. И одной из таких форм мы считаем воссоздание системы жилищно-строительных кооперативов для молодых ученых, которые достаточно эффективно реализовывались во времена Советского Союза.
— Но все равно стоимость квартиры – это огромная сумма, не сопоставимая с зарплатой ученого.
Александр Щеглов: Все мы знаем, что себестоимость квартиры и ее рыночная стоимость могут отличаться в несколько раз. И зачастую основной составляющей стоимости дома является плата за землю, которая выделена под его строительство. И если предусмотреть какие-то специальные меры, например, под те же жилищно-строительные кооперативы молодых ученых выделяется целевым образом жилья, конечная стоимость квартир в этом доме может падать. И конечно, необходимо в случае предоставления каких-то льгот предусмотреть жесткие системы контроля за тем, чтобы этими льготами могли воспользоваться достойные люди.
Сергей Попов: Зачастую жилье распределяется по социальным показателям. Грубо говоря, все равно это сводится к уровню жизни. Было бы странно, если бы нобелевские премии выдавали, исходя из уровня жизни. Их выдают за научные результаты. В конечном счете правильнее считать деньги и реально раздаются не квартиры, а раздаются какие-то суммы. Человек на определенных условиях должен получить грант размером, достаточным для того, чтобы обеспечить себя жильем.
Евгений Онищенко: Не думаю, что в ближайшие несколько лет будут выделяться такие суммы, чтобы молодые ученые могли приобретать квартиры и жить на достойном уровне. К сожалению, я думаю, этого не будет. Мы часто слышим, что для того, чтобы у нас жила наука, нужно увеличить финансирование не в разы, а на порядок. Этого никто не сделает – это очевидно. И поэтому критически важно, чтобы те деньги, которые выделяются, тратились с толком. Когда идет речь о распределении средств, сразу возникает тема конкурсов. В настоящее время существует достаточно много разных конкурсов. Это в первую очередь Российский фонд фундаментальных исследований. Этот фонд был сделан калькой своего рода с американского научного фонда и поэтому многие позитивные принципы организации экспертизы были заимствованы из хорошо проверенной работающей на Западе системы. Помимо РФФИ деньги на науку идут через систему структур фундаментальных программ Российской академии наук, а также через Министерство образования и науки, через лоты так называемые. Проблема в том, что у в стране очень слаба экспертиза, все решается путем каких-то согласований закулисных. Основная задача нашей группы, чтобы конкурсы проводились по четким правилам.
— От кого же исходит противодействие, тому чтобы конкурсы проводились по четким правилам?
Евгений Онищенко: От тех чиновников, которые как-то связаны с контролем лотов, тех экспертов, которые эти лоты «пилят». Там, конечно, есть, и честные эксперты, но не все такие. Они заинтересованы в том, чтобы открытости было меньше, чтобы формирование корпуса экспертов не проводилось на основании четких понятных процедур, когда отбираются квалифицированные эксперты, а не те, на кого кто-то покажет пальцем. В системе Академии наук тоже может быть достаточно сильное сопротивление. Даже о самих конкурсах рядовые научные сотрудники могут часто не узнать, в отличие от Роснауки, где на сайте хотя бы формально публикуется сообщение о конкурсе. В Академии до самого недавнего времени никаких публикаций в интернете, что есть такая программа, что можно подавать заявки, не было. Кто надо, тот узнает. Более того, в этих конкурсах присутствует неустранимый конфликт интересов. Одни и те же люди являются распорядителями программ, они же и их сотрудники сидят в экспертных советах этих программ, и они же являются получателями. Вот с этим тоже надо бороться.
— Чего вы планируете добиться за ближайшие год-два работы совета?
Евгений Онищенко: У нас есть две основные задачи – это, во-первых, совершенствование системы грантов президента, чтобы они действительно давали ощутимый материальный доход молодому ученому, и организовать экспертизу и процесс отбора молодых ученых так, чтобы ни у кого не возникал вопрос: а почему этот попал, а этот не попал? Кроме того, программа по кадрам, о которой уже говорилось, там предусмотрено множество конкурсов, как для молодых ученых, так и для ученых старшего поколения. Логика такая, что молодые ученые должны попасть к сильному ученому, чтобы начать нормально работать.
Сергей Попов: Есть такое замечательное высказывание: чтобы стать нобелевским лауреатом, надо быть аспирантом у нобелевского лауреата.
Евгений Онищенко: Поэтому есть конкурсы для молодых ученых и конкурсы для более старших ученых. И необходимо выработать такие требования по разным видам конкурсов, которые обеспечили бы действительно отбор достойных. Эти средства необходимо не раздавать по университетам и вузам, чтобы там директора делили по своим понятиям, хороший или не очень хороший, а проводить общегосударственную экспертизу как РФФИ. Одна из основных задач нашей группы будет выработка рекомендаций по проведению конкурсов.
Александр Щеглов: Мне бы очень хотелось, чтобы через год наладились действительно эффективные информационные каналы между нашим советом, между Большим президентским советом, возникли действительно эффективные рычаги, с помощью которых члены нашего совета могли бы продвигать свои инициативы.
Сергей Попов: Мне хотелось бы разобраться в том, как заставить работать цепочку производства научно-популярных материалов в стране так, чтобы она потом могла существовать без дополнительной государственной поддержки. Примерно как сейчас это происходит с научно-популярными журналами. Мне в первую очередь хотелось бы видеть возросшее внимание собственно научного сообщества к своим собственным проблемам. Хочется, чтобы достаточно широкий круг экспертов участвовал в выработке этих предложений, тогда можно надеяться на какое-то не очень темное будущее.
